Часть 2. Глава 4. Даррагон (1/1)

* * *– Не пойму я тебя, компаньеро*, – с ленцой протянул Лученарга, обгладывая тощую куриную ногу, которой разжился, когда ходил из ставшей их лагерем рощицы в деревню на очередную разведку. – Какого дьявола ты ночью в драку полез? Ну, отлупили бы мальчишку. Тебе-то что с того? А, Даррагон? – со смешком произнес он непривычное имя.Эрнандес поморщился – в его планы не входило делиться своей жизнью с подельником. И все же не удержался:– Де Даррагон, будь любезен.Лученарга хрипло хохотнул:– Как изволите, Ваше сиятельство! Гуапа* твоя без титулов обходится. – Ей – можно, – отрезал Эрнандес и задумчиво добавил: – Когда мы с ней впервые встретились, я и сам еще не привык к внезапному ?де?. – Как это? – удивился Лученарга.Эрнандес недобро усмехнулся и прищурился, вспоминая:– Мой драгоценный родитель был, в сущности, ничтожным человеком. Но его угораздило оказать мелкую услугу самому королю. К несчастью, свергнутому. И, к несчастью, об этом узнали. Родитель отправился на плаху вслед за сюзереном, – Эрнандес помолчал, затем, скривившись, закончил: – Его преданность была вознаграждена. Он получил дворянство практически на эшафоте. Лученарго недоверчиво покачал головой, но, заметив, как от воспоминаний глаза Эрнандеса разгораются знакомым холодным мертвенным огнем, счел за лучшее закрыть тему.– Ладно. Оставайся Эрнандесом. Так мне привычнее.– И безопаснее, – мрачно пробормотал де Даррагон. * * *Расправившись с курицей и залив ее вином из бурдюка, Лученарга снова обрядился в хламиду и отправился на встречу со знакомым герильером. Эрнандес проводил его рассеянным взглядом, но мысли его занимал не сообщник, а заданный им вопрос, о котором тот и сам позабыл уже.Так зачем же он полез спасать Диего? Была ли вероятность, что эти два бандита в солдатской форме забьют его до смерти? Вряд ли. Он это сразу понял. Они жаждали мщения, но не убийства. Хотелось ли ему размяться с клинком? Эрнандес усмехнулся: было приятно, но слишком быстро закончилось. И все же… Дело не в этом. Все это мелочи, ерунда. А правда в том, что он все еще жалеет, что не смог переманить парня на свою сторону. И… все еще надеется на это? Эрнандес рассмеялся, но смех его был зол и горек.– Что развеселило тебя, аманте*? – Марсела опять подкралась неслышно, как кошка.Эрнандес вскочил. Он привлек к себе женщину и крепко, до боли впился в губы. Утолив мгновенный и острый, как жало, приступ страсти, он сладко и долго осыпал ее лицо, плечи, волосы краткими, безумными поцелуями. Оглушенная, затрепетавшая Марсела приникла к его груди и, запрокинув голову, жадно впитывала его страсть, как иссушенная земля принимает ласку нежданного ливня.Внезапно пьянящий танец их тел был прерван стуком копыт с дороги. С трудом оторвавшись от возлюбленной, гулко дыша, Эрнандес смерил тяжелым взглядом пару рысивших мимо всадников, едва видных сквозь ветви. Схватив Марселу за талию, он увлек ее вглубь рощи, подальше от случайных глаз. Увы, незваный испуг, всколыхнувший тело, стряхнул с его души бред неудержимой страсти. Нежно проведя рукой по точеному подбородку и гладкому оголившемуся плечу, он мягко отстранил женщину. Глаза ее сверкнули огнем неутоленной жажды, но с деланным горделивым равнодушием приняла она его отказ, как принимала все, что исходило от этого мужчины. Отойдя на шаг, он любовался истончившейся от невзгод, но отнюдь не подурневшей фигурой Марселы, в истоме облокотившейся на шершавый темный ствол. Жесткие черты лица его смягчила рассеянная задумчивость. Наконец, он вздохнул и спросил:– Что ты узнала?Марсела фыркнула и недовольно повела плечом:– Ничего. Они говорят о чем угодно – о войне, крестьянах, англичанах, битвах и осадах… но только не о тайниках и сокровищах.Эрнандес сердито сжал губы и опустился на толстый корень, торчащий из земли.– Что ты будешь делать, Кристиан?Он ответил не сразу.– Мне надо поговорить с де ла Вегой. Наедине.Женщина с сомнением покачала головой.– Сложно. Он один почти никогда не бывает.– Ты сможешь, – ожег ее горячим взглядом, усмехнувшись, Эрнандес. Марсела снова фыркнула и, скользнув по губам поцелуем, исчезла за деревьями. * * *Шаркающим неровным шагом проковылял оборванный нищий мимо дома Альвареса. Кланялся направо и налево в надежде на подачку. Кто-то кидал кусок или мелкую монету, но редко. Маноло курил на пороге, подставив лицо скупым солнечным лучам. Казалось, он и не смотрит ни на улицу, ни на нищего. Но, едва тот скрылся за углом соседнего дома, со скучающим видом отбросил папелиту и, накинув на плечи куртку, вышел со двора. Лученарга дважды заворачивал в переулках, прежде чем на его плечо опустилась чья-то рука. Он резко обернулся и осклабился:– Ола, Маноло! Вот и ты, амиго!У Маноло сверкнули глаза, рука клещами сжала плечо под нищенской хламидой.– Не друг я тебе, Лучано! Должник – это правда. Но не друг.Лученарга зло рассмеялся, распрямившись и легко скинув руку Альвареса.– Ладно, Маноло. На том и порешим. Рассказывай.– Посмотрел я их вещи. Правда, торопился, следы замести не успел.– Это плохо. Нашел что-нибудь?– Стрелы или чего такого – нет. А вот бумаги у них были. Старые записи, старинные. Не то с рисунком, не то с картой какой-то.Алчно загорелись глаза у Лученарги.– Добудь их, Маноло.– Нет! – отрезал Альварес. – Посмотреть – одно дело. Но воровать у Агудо…– Добудь! – Лученарга впился глазами в Альвареса. – Принесешь – в расчете будем.Маноло неверяще хмуро уставился на Лученаргу.– Слово?– Слово. Никакого долга. Ничего. Свободен.Альварес резко развернулся и скрылся за поворотом.* * *Вернувшись из штаба, Виктор застал новых друзей за обеденным столом. Сбросив китель, он уселся рядом и, торопливо насыщаясь, рассказал последние новости. Отряды Эспинозы и Ротанеро не сольются, но будут действовать строго скоординировано. Веллингтон продолжает отступать, преследуемый армией Суама (который сменил на командирском посту раненого Клозеля). Мадрид оставлен Хиллом и вновь ждет возвращения Пепе Бутылки. Еще пара дней и оба испанских отряда отправятся поближе к столице.– Ротанеро хочет устроить королю Жозефу торжественную встречу? – рассмеялся Бернардо, уже успевший изучить авантюрную натуру командира.– Точно! – радостно воскликнул лейтенант. – Но наш полковник не станет почем зря людьми рисковать. Планы обсуждают.Он закинул в рот последний кусок и отодвинул тарелку. – А вы что же делать будете?Диего с Бернардо переглянулись, но не ответили. Утром они опять поспорили о планах, но так и не пришли к соглашению. – Ладно, – отмахнулся Виктор и повернулся к кузену. – Диего, мне надо с тобой серьезно поговорить. – Серьезно? – удивился тот. – А ты умеешь?Бернардо хмыкнул. Общение с Виктором явно сказывалось на его друге, чье чувство юмора заиграло новыми красками. – Я серьезно, Диего, – укоризненно сдвинул брови лейтенант. – Тьфу, черт…Диего рассмеялся. Бернардо решил не мешать братьям и, подхватив гитару, вышел из дома. Юноша проводил его теплым взглядом и повернулся к кузену.– Так о чем разговор?Виктор недолго помолчал, раздумывая и пристально взглядывая на Диего.– Хочу предложить тебе кое-что… – действительно серьезным тоном произнес наконец он. – Или, скорее, попросить о чем-то…Диего ничего не понял, но решил не торопить кузена.– В общем так. Мой отец был очень зол, когда я сбежал в армию. Что там зол – просто в ярости. – Сбежал?– Угу. Представляешь, он хотел засунуть меня в академию. К книжкам, перьям и глобусам. Он всплеснул руками и расхохотался. Диего тоже улыбнулся, представив кузена – картежника, забияку и бретера – среди строгих стен и в мантии. – Не мое это. Вот хоть режь – не мое!– Но есть же военные школы и академии.– Это было бы еще сносно. Но отец на дух не переносит армию. – Почему?Виктор пожал плечами.– Неважно. Но… – он вздохнул. – Он парализован. Уже скоро год. Если меня убьют… боюсь, он не переживет этого.Диего с сочувствием похлопал брата по плечу. – Но ты чего-то хочешь от меня. Чем я-то тебе помогу?– Поможешь! Очень поможешь… Если поедешь в академию вместо меня. Ты де ла Крус и я де ла Крус. Подумаешь, имена разные. Диего едва не поперхнулся, сделав глоток вина в тот момент, и изумленно уставился на Виктора. * * *Марселу Бернардо нашел у реки. Она сидела на валуне у самой воды, кутаясь в теплый широкий темно-зеленый шарф. Взгляд ее был устремлен на бурую, неспокойную воду и печален. Бернардо остановился в двух шагах от женщины, безотчетно любуясь ею и испытывая непонятную щемящую нежность и грусть. Он посмотрел на гитару, которую держал в руках, словно только что заметил ее. Высокий, трепещущий аккорд унесся по реке белокрылой чайкой. Марсела вздрогнула и обернулась. Теплая улыбка осветила ее печальные черты. Бернардо ответил ей ласковым взглядом. Медленно, осторожно, словно хрустальные, перебирал он струны. Это была песня Марселы. Та самая, что так поразила его на площади. Женщина кивнула и запела. Сейчас она пела негромко, словно боялась расплескать песню. Слова и аккорды улетали в светло-голубую, прозрачную осеннюю даль и становились частью этой дали, осени, жизни. Прошло несколько мгновений или лет, как затихла песня. Бернардо собрался с духом и спросил:– О ком ты поешь, Марсела?Женщина замерла.– О себе.– О себе. И?..Марсела с каким-то отчаянием и томлением посмотрела на Бернардо долгим-долгим взглядом. Его тепло согревало ненавязчиво и неумолимо, притягивая и маня. Не отрывая от него глаз, она произнесла:– Я встретила его в Неаполе, когда умирала от тоски и скуки среди вечно чопорных тетушек и шелковых подушек. Он налетел, как ураган. И стал моей жизнью. Он был, как сумасшедший, бросаясь из крайности в крайность. От карт к дуэли, от молитвы к тарантелле, от чести к бесчестью. Он не боялся ничего и дрался, как лев. Проигрывал и отыгрывался. Я никогда не жила такой бурной и полной жизнью, как тогда. Она склонила голову и поежилась.– А потом? – мягко настоял Бернардо.– Потом… он уехал. Нет, он не бросил меня! Его преследовали, он бежал. Вернулся во Францию. – Вернулся? Он… француз?– Да. Хотя мать его была испанкой. Но он настоящий француз. – И ты больше не встречалась с ним? – снова направил ее воспоминания Бернардо.– Через некоторое время я поняла, что не могу без него жить. Когда я добралась до Парижа, то узнала, что он дрался на дуэли и погиб. А его убийца – вместе со своим полком ушел в Испанию.Глаза Бернардо потемнели. Ему хотелось прикоснуться к ней, чтобы выразить сочувствие, но почему-то он не решился. – Вот почему ты здесь. Ты пришла за его убийцей. Быстрый взгляд Марселы ожег его.– Да. Я пришла в Испанию за лейтенантом Анри Жозефом Ферраном. Бернардо отшатнулся, не в силах вымолвить ни слова. * * *Он расстался с Марселой оглушенный и в то же время озаренный неведомой доселе надеждой. Она потеряла любимого и верна ему. Но не все еще потеряно. Враг у них общий. Когда он найдет Феррана…Бернардо шел быстро и почти не замечая дороги. Но Альвареса, выходящего из их дома, все же заметил. Он помахал приятелю рукой, но тот, кажется, этого не увидел. Бернардо пожал плечами и вошел в двор. Хосефины в конюшне не было. Значит, Диего тоже нет. Нашел себе дело или решил подрессировать ослицу? Жаль, что он ушел. Чувства и новости переполняли Бернардо, но разделить их он мог только со своим юным другом. Дома не было и лейтенанта. Заглянув зачем-то в пустую комнату, Бернардо остолбенел. Вещи снова были вытряхнуты из сумок. Что за чертовщина? Опять ничего не тронуто. Хотя… Бернардо побледнел. Бумаги дона Франсиско из сумки Диего пропали. Все до одной. О нет! Альварес? Бернардо выскочил на улицу, но его земляка и след простыл. Что ж… где бы он ни был, но к себе он рано или поздно вернется. Бернардо бросился к дому Альвареса. * * *Что-то произошло с его напарником – Эрнандес это сразу… даже не понял, а учуял. Как дикий зверь чувствует опасность. Вроде бы Лученарга вернулся из деревни, как обычно, бросил котомку, скинул хламиду. Но нет. Слишком резкие движения. Блеск в ленивом или раздраженном обычно взгляде. Нож поправляет. А еду не трогает. Опасность! Что-то произошло…Эрнандес сделал несколько шагов от своего излюбленного проема среди деревьев, в который было видно деревню, и расслабленно бросился на землю, облокотившись на дерево. – Встретился? – нетерпеливо поинтересовался он, незаметно нашаривая позади себя корягу с укрытой в ней шпагой. – А то… - хохотнул довольно Лученарга. Уткнув руки в бока, встал он лицом к Эрнандесу и хищно сверху вниз смерил напарника взглядом. – Хороший человек оказался. Отзывчивый.– Он что-то узнал? – Эрнандес почувствовал себя уверенней, когда ладонь наткнулась наконец на освобожденный от коряги эфес. Родовая шпага де ла Крусов, конечно, то еще оружие, но у Лученарги все равно кроме ножа ничего нет. – Нет. Но кое-что принес мне, – радость распирала грудь Лученарги и он расхохотался. Теперь-то уж этот заносчивый Эрнандес не будет им верховодить. Он сам добудет сокровища. А сосунка де ла Вегу можно хоть сейчас в расход пустить. Кровавый должок с него стребовать. Эрнандес закинул голову и пристально вглядывался в сообщника, пытаясь понять, что его так развеселило. Наконец, Лученарга не выдержал и, выхватив из-за пазухи бумаги, помахал ими перед Эрнандесом. Тот сразу понял, что это такое, и побледнел. – Тупица, безмозглый тупица! Их нельзя было забирать. – Да? А я забрал! Не видать тебе тайничка, компаньеро. И пацан теперь мой, – бандит снова расхохотался. Эрнандес вскочил быстрее молнии. Лученарга даже понять ничего не успел, как увидел в своей груди лезвие старинной шпаги. Он упал на колени. Эрнандес с ледяным спокойствием вытащил из его груди клинок и забрал из ослабевшей руки бумаги. * * *Бернардо не пришлось долго ждать. Альварес вошел в дом и обмер, увидев взгляд бывшего командира. – Кто? Альварес молчал.– Кому ты, чакон*, продался?Альварес вспыхнул и выхватил нож. Бернардо не пошевелился, презрительно смерив его взглядом. Маноло зарычал и вонзил нож в стол. – Я не чакон! Да, я виноват. Я взял! Но габачи тут ни при чем…– Говори.– Ты знаешь Лученаргу?– Как же, наслышан. Но сталкиваться не приходилось, – прищурился, напряженно размышляя, Бернардо. – Должен я ему был. – Сколько? – Жизнь! Когда я из твоего отряда ушел… Злой был, как собака. Дел натворил... нехороших. Схватили меня, в каземат бросили. А Лученарга своего человека оттуда вытаскивал. Меня заодно прихватили. С тех пор он мне при каждом случае должок тот припоминает. – Зачем ему бумаги? – Почем мне знать? Он сказал, что если принесу, то долг спишет. Бернардо хмуро подошел к столу, вытащил нож Альвареса, сложил и протянул ему на раскрытой ладони.* * *Эрнандес не стал разбираться с телом Лученарги. Обнаружив пропажу бумаг, Агудо с де ла Вегой сразу поймут, что он рядом, и будут настороже. Может, даже убедят командира устроить облаву в окрестностях. Какой же он болван, этот Лученарга! Был. Бумаги – это, конечно, интересно, но Эрнандес был уверен, что самое важное у Диего не в бумагах, а в голове. Даже если он сам этого не подозревает. Подкараулив на окраине солдата, Эрнандес свернул ему шею и оттащил в кусты. Раздев жертву, он обрядился в солдатский мундир. Еще бы лошадь позаимствовать. Но это уж как получится. Стараясь не красться, но и обходя стороной группы солдат и герильясов, шел он к дому де ла Веги, молясь, чтобы тот был на месте и один. Бог не всегда бывал на его стороне, но в этот раз, кажется, услышал. Диего только недавно вернулся с прогулки на Хосефине, которую он, не смотря на насмешки партизан, упрямо пытался научить прыгать через препятствия. В дом он зайти не успел. С улицы во двор быстрым шагом вошел солдат. Диего решил, что он к кузену, и даже не посмотрел в его сторону. Голос, который раздался у него за спиной, заставил его похолодеть. – Диего де ла Вега де ла Крус. Вот мы и снова встретились. В тот же миг оторопь прошла, и кровь бросилась ему в голову. Он развернулся, выхватив из-за голенища нож, который после ночного происшествия заставил носить Виктор. В грудь ему смотрело дуло пистолета. Эрнандес покачал головой укоризненно. Двинул пистолетом в сторону, Диего понял и отбросил нож. Эрнандес развернулся так, чтобы с улицы его пистолет не был виден. Тащить парня куда-то не было времени. – Мое предложение в силе, Диего, – с грустной улыбкой произнес он без церемоний. – Будь со мной, стань моим товарищем. И ты узнаешь, что такое настоящая жизнь. Жизнь без границ и запретов. – Ты убил столько людей. Ты пытал моего друга, – Диего скрестил руки на груди, надменно вскинул голову. – Твоя жизнь – это смерть. Лучше убей меня сразу. Эрнандес зло и разочарованно засмеялся. – Не для того я спасал тебе жизнь и шкуру, чтобы убивать, амиго. Диего вспыхнул, поняв, кто вмешался ночью в расправу Франко и Нуньеса. Он увидел на улице Бернардо, но краткое движение глаз выдало Эрнандесу, что они больше не одни. Он развернулся. Во двор с двух сторон входили Бернардо и Марсела. Эрнандес, радостно оскалившись, бросился к женщине в тот же миг, когда Бернардо узнал его. Обхватив Марселу за талию, он задом быстро попятился к воротам. Диего с ужасом вспомнил такую же сцену во дворе дома де ла Крусов. Дойдя до ворот, Эрнандес остановился и медленно выбросив на землю пистолет, развернул к себе Марселу и приник к ней страстным и жадным поцелуем.В бешенстве Бернардо подхватил пистолет и направил его в голову Эрнандеса. Но тот словно и не заметил этого. Оторвавшись от женщины, он ласково смахнул у нее прядку со лба и произнес решительно:– Я найду тебя. Я найду тебя, любимая!Расцепив объятие, он выскочил за ворота. Бернардо, глядя не на Эрнандеса, а на провожающую его горячим взглядом Марселу, опустил пистолет. На негнущихся ногах, с посеревшим лицом подошел он к женщине. – Ты говорила, что он убил твоего любимого. – Он и есть мой любимый, – не поворачиваясь, ответила Марсела. – Он дрался на дуэли с Ферраном в Париже. Но победил не Ферран… Чтобы уйти от кары, он забрал документы Феррана и скрылся в Испании. Словно слепой, Бернардо поднял руку, чтобы прикоснуться к Марселе, но обессиленно уронил ее. Через несколько мгновений Марсела словно очнулась от дурного обморока.– Бернардо? Бернардо?! – она обернулась, но позади стоял только Диего. Лицо у него было такое, что женщина испуганно всхрипнула и бросилась прочь.