I. (1/2)

Компания распивает по счёту пятую бутылку виски, то и дело друг другу подкидывая задорные желания, чтобы ещё больше повеселиться. Друзья пытаются поцеловать, под громкие возгласы других парней.

А Пеномеко, закалённый в этом обществе, единственный пил без желания творить несказанный бред.

Тусовка иногда перемещалась, как к примеру сегодня, в клуб. И самому трезвому из них казалось, что компанию пускают только потому что видят его. Криво улыбающегося, в модных шмотках, часто читающего на сцене этого клуба, больше проходящего на какого-нибудь андеграунд рэппера, нежели на студента предпоследнего курса художественного университета. Зико нравился абсолютно всем.

Но его характер порой желал закончить любое общение и оградиться от этого человека навсегда.

— Зико никогда бы не поцеловал парня. - констатирует и так очевидный факт уже почти в нулину пьяный Дин.— если я поцелую кого-то из вас, все мои завтраки, обеды и ужины вернутся обратно на стол. - и звучало это почти серьезно, если слушать ушами Пено.

Ребята любят его шутки. Они смеются над этим ещё добрую тучу времени. Пьяными они не особо обращают внимание на юношу, что предпочитает не пьянеть до последнего. Он, казалось, перерос тот возраст, где упивался бы дешёвым пойлом до убоя. И не будь он в лице других ни чуть не хуже того же Дина, то явно бы рассмотрел вопрос о том, чтобы бросит пить вовсе.

Ему не приносит никакого удовольствия тусоваться в этой компании. Все они старые друзья и хорошо друг друга знают. Пеномеко не хочет здесь быть лишь по одной причине. И эта причина сейчас открыто демонстрирует новую татуировку на груди товарищам. Зико. Чье имя юноша запомнил ещё в самый первый день их знакомства, пару лет назад, даже будучи пьяным. Одновременно притягательный своей честностью, красотой и отталкивающий своим характером, эгоизмом и много чем ещё. Нечестный счёт. Но он до сих пор на плаву, до сих пор ищет в нем, зазнавшемся мудаке, плюсы. Чтобы их было хотя бы три.

Когда Зико выходит на сцену, весь клуб шумит и каждый кричит название определённого авторского трека, принадлежащего отнюдь только парню на сцене. И день сурка снова и снова повторяется. Публика в восторге даже тогда, когда на них в прямом смысле этого странного слова, плюют обидные слова. Они, устами Чихо, будто комплименты.

Донук не любит такое проявление слабости в себе, когда тяжело даже дышать, слушая этот даже где-то противный голос и забивая на собственное достоинство, кричит с места, что Зико лучший.

И в клубе становится моментально жарко. И так было всегда. Потом Чихо обязательно вырубится где-нибудь и друзья отвезут его домой.

Это повторялось так долго, что Донук никак не мог не привыкнуть. К тому, как длинные пальцы сжимают микрофон и как влажные волосы иногда разлетаются от дерзких движений на сцене. Он знал это как дважды два четыре, безгранично надеясь однажды увидеть другой, совершенно иной исход.

Пеномеко чувствовал себя порой настолько неуместным, что хотел уйти ещё когда впервые застал Зико в туалете, целующегося с какой-то красивой девушкой прямо в тот же клубе.

Тогда, громко хряпнуть дверью и уйти было единственное, что мог Донук. Он перестал себя контролировать, больше не желая этого видеть. А короткие ногти тогда врезались в собственную кожу особой силой, когда Зико спрашивал, почему тот поступил именно так. И ничего другого, кроме как наврать о том, что это была его бывшая он не смог.— Ёнсу твоя бывшая?

— да, было дело. - толи облегченно, толи наоборот, тяжело вздыхал Донук, возможно немного радуясь, что узнал её имя. Иначе было бы до одури стыдно после признаться, что он перепутал или что-то вроде того.

— бывшие те ещё сучки. Извини, чувак.

И главное тогда было не то, что Зико на кого-то положил глаз (это было невозможно. Объяснение этому будет ниже, обязательно), а то, что он запомнил её имя, после смотря на юношу настолько удивленно, что от стыда можно было сдаться.

Зико не был тем, кто стремится завести семью и посадить дерево. Он, казалось, наоборот, боится стареть, словно это для него самое большое табу в мире. Тусовки, секс на одну ночь и утро с похмельем. А ещё сцена. Его лучшая подруга и единственный, вроде, заработок. Вполне, кстати, неплохой.И это заставляло не одну душу сдаться и больше не пытаться добиться от этого человека нечто большего, чем просто одна жаркая ночка.

Порой мысленно Донук этим и занимался. Запускал свою жизнь самолетиком с обрыва прямо над морем. И представлять это было настолько прекрасно, что юноша терялся в догадках, где начало, а где край его жизни. И есть ли он вовсе.

— да ладно тебе, давай уже садись.

Зико одной рукой держался за плечо Донука, другой пытаясь найти в кармане ключ от автомобиля и передать его в руки юноши. Сегодня размышляя о том, что Пеномеко хочет прекратить этот бесконечный одинаковый день, совсем не хотел чтобы Чихо вдруг решил попросить отвезти его домой всеми способами заявляющего, что этого никогда не будет, юношу.

— у меня прав нет, идиот. - шипит Донук, пытаясь скинуть с плеча руку Чихо и усадить его обратно на диван клуба.

— да кто узнает? Кончай уже умничать.Даже пьяным он кажется в разы сильнее, всучивая проклятые ключи в руки почти трезвого Донука и заваливаясь на сидение рядом с водителем.

— че ты возишься там?

Голос Зико звучит сонно и сам он, кажется, почти спит, пока Донук отчаянно пытается попасть ключом и завести довольно приличной суммы стоящий джип. Он шипит что-то в ответ из раздела ?пошёл ты? и ?гори в аду?. Возможно они оба туда отправятся сегодня. И юноша сам не знает как так вляпался, что даже представить не может, что же делать с тем, если их все же остановит полиция. Он умел водить машину, но лишь формально, без подтверждения, потому что лишь учился на права. И гарантировать Зико мягкую доставку ну никак не мог.

Он косится на откинувшего голову назад Зико, чей кадык выпирает в такой позе чертовски красиво, когда тот сглатывает. Белая футболка с брендовой эмблемой на груди прилипла к телу и светилась если не насквозь, то точно на большую часть. Рельефная грудь, сейчас часто вздымающаяся и выглядывающие татуировки, почти задевшие крылом твёрдые соски. Волосы у него мокрые полностью, из-за того трюка с обливанием себя водой и ещё какой-то выпивкой, что сводит толпу с ума безвозвратно.

Донук зависает, глядя на это. Он облизывает моментально пересохшие губы и отрывает взгляд от такого Зико, который одним движением мог покорить покорённого.

Сцепление. Плавно переключить скорость и ехать не спеша. И возможно все обойдётся.

Если только не резко оживший Чихо, громко смеющийся и пытающийся дотянуться до руля. И благо у Донука хватило ума пристегнуть этого ублюдка, что мог одним движением свести их обоих в могилу.

И ума отстегнуть такую конструкцию у пьяного Зико не было. Он пытался, но Пеномеко смешил один только факт, что он пытается сделать это совершенно с другой стороны и чуть ли не с корнями вырывает основание ремня.

— успокойся. - не выдерживает сосредоточенный на дороге юноша. - не мешай мне.

Зико смеётся и сердце Пеномеко пропускает удар, с которым он слышит как звенит пряжка ремня безопастности и как машина врезается в рекламный щит, чуть съехав на тротуар.

Раз. Два. Три.