Глава 8 (1/2)

Удержать истерику в себе не получилось. Он не мог понять чего в нем больше: горечи, гнева или боли. Все настолько смешалось. Сместилось. Гарри громил свою комнату, чтобы хоть как-то выплеснуть эту смесь, не обращая внимания ни на разбитые руки, ни на хриплое дыхание вперемешку с рыданием, ни на боль где-то в центре груди. Ему хотелось кричать, но он кусал губы (каким бы ни было крепким снотворное, крик мог разбудить тетку) и давил всхлипы.

Почему он?! Почему?!!

Гарри рухнул на пол, словно ему обрезали ниточки, и уткнулся лицом в ковер, давя слезы, но они все продолжали бежать. Пролежал он так долго, пока сил плакать больше не осталось, кричать уже не хотелось. Все, что желал парень – это уснуть. Поднявшись и добравшись до кровати, он закутался в одеяло и моментально провалился в сон.Проснулся подросток спустя несколько часов разбитым, но спокойным. Подумаешь, его отец – Волдеморт (слава Мерлину, хоть не Дамблдор), главный злодей и тот, с кем он уже успел поцапаться (а вот это уже не есть хорошо, честное слово). Подумаешь, Гарри Поттер не настоящее имя – оно, может, ему не нравилось. И вообще – теперь он никому ничего не должен. Хотя нет, пока еще должен, но ненадолго.

Гарри глубоко вздохнул и направился в ванную: сначала гигиена, а потом можно заняться и другими делами.

Несколько дней прошли в мрачном настроении. Гарри не знал, что ему делать. А у Петунии продолжались головные боли. С приездом Дадли и Вернона, атмосфера в доме стала еще тяжелее. Тетка, которая раньше скрывала свое отношение к мужу и… сыну? Теперь постоянно на них огрызалась, что безумно злило мистера Дурсля. Дадли предпочитал чаще находиться вне дома, и Гарри тоже. Подросток блуждал по городку и постоянно думал, что ему делать. У него было такое чувство, будто кто-то перемешал несколько пазлов и заставил их собирать, не дав ни одной подсказки, как те должны выглядеть. Он понятия не имел, что ему делать. За что браться? Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что не хочет быть марионеткой Дамблдора.

Субботним утром Гарри помог тетке и пошел гулять. В голове наконец-то начал формироваться план действия. Недаром все-таки он столько сидел в библиотеке, где нашел весьма любопытную книгу по магическому праву. Сначала Гарри ею не заинтересовался, но потом кое-что в дневнике матери заставило его изучить книгу.И сейчас то, что раньше ему показалось странным, могло сильно помочь. В одном из разделов книги говорилось ?Имя, данное матерью, имеет приоритет над именем, данным отцом?. Забавно, не правда ли? Если женщина дает ребенку имя, то оно главное. Отец, кем бы он ни был, не может этого оспорить. ?Мать дарует жизнь и судьбу?. Тоже очень интересно. Жизнь это рождение, судьба – имя. И, в том же разделе, говорилось, что только с разрешения матери, отец может дать ребенку имя. Выходит забавная картинка. Гарри Поттера не существует, но он есть. Живет, дышит, говорит, впутан в чужие интриги, но его нет. Этот человек существует только на бумаге. Он ведь не проходил никаких проверок. Один ритуал с его кровью – и все бы разлетелось. Однако никому не пришло в голову проверить, действительно ли парень Гарри Поттер. И это замечательно. Почему? Да потому, что если он исчезнет, никто не сможет его найти. Ни чары, ни зелья, ни артефакты – на него ничто не укажет. Ведь Гарри Джеймса Поттера не существует! И, к тому же, это имя ему дал НЕ настоящий отец, что только улучшает ситуацию.Гарри, пока еще Гарри, довольно улыбнулся и направился на Тисовую улицу.

Тетка приветливо махнула ему и, жестом попросив зайти на кухню, передала поднос с обедом. Подросток кивком поблагодарил Петунию и, пока женщина отвлекала Вернона Дурсля, поднялся в свою комнату.Он успел убрать погром, отчего помещение казалось больше. Брюнет сел на кровать, ставя рядом с собой обед.В первую очередь нужно убедиться, что за ним не установлена слежка. За пару дней об этом можно узнать. Следующее – нужно достать оригиналы документов и пройти любой обряд на крови, чтобы настоящее имя вступило в свои права.Далее, надо место, где он и тетя могут спрятаться. Желательно подальше от Литтл-Уингинга, Лондона и крупных скоплений магов. И где их трудно будет выследить.

– Скелет плана есть, – пробормотал Гарри, закончив с едой, и отнес поднос на кухню.План, конечно, далек от совершенства, но пока хватит и такого.

Вернувшись в комнату и развалившись на кровати, брюнет думал, чем подловить наблюдателей, если таковые есть. Он лег на бок и увидел дневник матери. Тот лежал на полу с того самого дня, когда парень узнал правду о том, кто его настоящий отец. Гарри никак не мог набраться смелости, чтобы снова к нему прикоснуться. Глубоко вздохнув, он сел на кровати, несколько секунд помялся, но все-таки встал и сделал несколько шагов к дневнику. Открыв его на последней прочитанной записи, подросток перевернул несколько страничек и убедился, что больше ничего Лили не написала. Значит, она сделала себе ложные воспоминания.Гарри вернулся на кровать. Он рассматривал дневник, словно видел его впервые. В голове роились мысли, но ни одной сожалеющей. Подросток хмыкнул и, отложив дневник, залез под кровать, доставая свои уменьшенные вещи, которые удобно устроились в небольшой сумке. Открыв один из карманчиков, Гарри вытащил кулон-портключ и полюбовался на змейку. Повесив его на шею (в школе брюнет предпочитал его не носить, мало ли что), он запихнул дневник в сумку и забрался с ногами на кровать, положив ее рядом с собой.

Подросток думал. Мама написала, что если они постараются, то прорвут пелену ее колдовства. Это может значить лишь одно – есть способ самим снять заклятие, не дожидаясь его окончания, но он наверняка не из приятных. Еще парень думал о своей внешности. Может ли быть правдой то отражение, что Гарри видел в том странном зеркале? И если да, то… он, наверное, был бы рад.Внизу раздался грохот и возмущенный голос тети. Гарри вздрогнул и несколько секунд хмурился, пытаясь понять, почему они ссорятся. Вроде бы ничего необычного… На первом этаже закричали. Не от гнева, нет, от боли. Жуткой боли. Гарри вскочил на ноги и скорее интуитивно (а не осмысленно) схватил сумку, после чего бросился вниз. Его едва не сбила волна магии. Настолько сильная и яростная, что ему пришлось остановиться и ухватиться за стену,дабы отдышаться. Это было больно. Физически больно, словно его швырнули в огонь. Какое же было удивление Гарри, когда он увидел, как по стене поползли языки пламени.– Что за черт? – удивился брюнет, отступая. Из кухни донесся жалобный скулеж, и парень, не раздумывая, бросился туда. – Тетя? – ахнул он.Женщина изогнулась так, словно хотела сломать себе хребет. Она скребла ногтями по полу, закусив до крови губу, а ее глаза закатились. Гарри замер в дверях – давление магии было невыносимым. Та словно пыталась вытолкать его из комнаты, извиваясь вокруг Петунии, но парень вцепился за косяк так, что побелели пальцы. Он видел, как утихла буря, тетя расслабилась, опустилась на пол и закрыла глаза. Однако маг рано обрадовался. Кухню охватило пламя, как и коридор за его спиной.

Гарри бросился к тетке, проверил пульс и, вспомнив о портключе, он сорвал кулон с шеи, прижал его ккоже Петунии и произнес:– Годрикова Лощина!Дом встретил его тишиной и пылью. Парень снова проверил пульс тетки и облегчено вздохнул: жива. Подхватив и с трудом устроив женщину на диване, Гарри опустился на пол и стал думать.

Первый стихийный выброс магии в таком возрасте опасен. У детей все происходит легче. Гарри стянул сумку, которая все еще висела на плече и, открыв карман, достал палочку. Пользоваться магией опасно. Найдут быстро, но… Скорее всего выброс уже засекли, дом либо горит, либо уже сгорел. Возможно, след портключа найдут, но для такого нужно время. Значит, день или два в запасе есть. Гарри стянул очки, сжал переносицу и медленно выдохнул. Ему нужно достать документы, пройти любой ритуал на крови и вуаля – Гарри Поттера нет.

– Вот Сириус огорчится, – хмыкнул подросток и резко выпрямился. – Точно!Ночной рыцарь. Где-то в карманах сумки завалялись деньги. Брюнет нахмурился. Нужно как-то незаметно попасть в банк. Только как? Мантия с капюшоном не выход, если он, конечно, не хочет всем сообщить, что навестил гоблинов. Мантия-невидимка? Да, так можно незаметно войти в банк, но не в Ночной рыцарь. Гарри похмыкал и стал вытаскивать из сумки уменьшенныйсундук, положил его на пол и подождал, когда тот стал нормального размера. Хорошо, что можно было заколдовать возвращение нормальных размеров сундука на определенные действия (самое главное их не забыть). Достав одну из мантий, Гарри нашел на кухне нож и стал спарывать знак, что подтверждал его принадлежность факультету Гриффиндор. Внимательно осмотрев ее, убедившись, что больше ничего нет, быстро натянул на себя. Брюнет поднялся на второй этаж, зашел в кабинет Поттера и стал шарить в ящичках стола.

– Ага, а вот и они! – довольно протянул Гарри, рассматривая очки с прямоугольными линзами. Стащив свои ?велосипеды? парень надел их (перед этим хорошо протерев) и внимательно присмотрелся. Линзы плоховатые, но жить можно.

Покинув кабинет, он направился в спальню. Найдя зеркало, брюнет посмотрел на себя и весело улыбнулся. Забавный вид (эти очки так странно на нем смотрелись), но узнать себя в отражении получилось с неким трудом. Давненько подросток в зеркало не смотрел. Вернувшись в гостиную, Гарриобеспокоено посмотрел на тетку, накрыл ее теплым пледом, подхватил мантию-невидимку, палочку и быстро покинул дом.Все прошло нормально. В Ночном рыцаре ездили и более экстравагантные маги, так что на почти обычного очкарика никто внимания не обратил. Но если бы шрам не исчез, все бы не прошло так гладко. В банк удалось пройти незамеченным. Почти. Спустя несколько минут, пока он стоял и решал, что делать дальше, к нему подошел гоблин и шепотом предложил следовать за ним. Гарри согласился так же тихо.Его отвели в кабинет, где парень смог скинуть мантию-невидимку.– Добрый день, мистер Поттер, – поздоровался с магом еще один гоблин. – Что-то случилось, раз Вы решили пробраться в банк таким способом?– Да, – брюнет кивнул. – Я бы хотел получить доступ к хранилищу Эвансов.Гоблин оскалился в довольной улыбке:– Ну, наконец-то. Я уже и не надеялся, что этот день когда-нибудь настанет. Гондайн, принеси-ка сюда все для определения родословной. И побыстрее.Второй гоблин с поклоном исчез, чтобы появиться спустя пару минут. Он выставил на стол красивую хрустальную чашу, металлическое перо и нож. Рядом с ними положил два длинных листа и отошел вбок.– Я Вам еще нужен, господин Кройнкан?– Иди, Гондайн. – Гоблин повернулся к Гарри. – Подойдите сюда, молодой человек. – Кройнкан взял нож и передал его подростку. – Надрежьте запястье и налейте вашу кровь в чашу. – Маг выполнил сказанное, заполнив неглубокую чашу своей кровью. – Приложите лезвие ножа к своей ране, – произнес гоблин – и Гарри, последовав его словам, увидел, как разрез исчезает. – А теперь смотрите сюда!Кройнкан обмакнул железное перо в кровь парня и тут же убрал руку от него. Оно само сместилось к листам бумаги и забегало по белому пространству, оставляя алый след. Зеленоглазый маг зачарованно следил за ним.Перо закончило с одним листом и занялось другим. Когда оно дописало второй, то опустилось рядом с чашей. Гоблин Кройнкан взялся за два листа бумаги, осторожно сложив их вместе. Яркая вспышка на миг ослепила парня.– У Вас красивое имя, молодой человек, – засмеялся гоблин и подросток, пару раз моргнув, подошел к столу. – И не менее красивое и сильное семейное дерево.Брюнет почти не слышал слов Кройнкана, он смотрел на свое имя. Ноэль Байрон Эванс. Отец – Том Марволо Риддл. Мать – Лили Эвелин Эванс.

– Налюбовались? – поинтересовался гоблин. Ноэль кивнул. Кройнкан свернул большой лист бумаги в трубочку и запихнул его в тубус. – Держите, это Ваше. А теперь идемте, я отведу Вас к хранилищу рода Эванс.

Ноэль взял тубус и послушно зашагал за гоблином.

***Комнату заполнял мрак, хотя за окном приятно грело солнышко, но ни один луч не смог пробиться сквозь угольно-черную тьму. Все утопало в ней. Даже кровать со снежно-белым постельным бельем. Даже свечи, что упорно старались гореть поярче, но мрак окутывал их, не позволяя тревожить сон Повелителя. Мятежный сон, что срывал стоны сквозь сжатые зубы, владел им. Стоны боли были его едой. Человек метался по постели, цепляясь неестественно белыми пальцами за простынь, разрывая ткань с треском, но сон не отступал. Если бы кто-то коснулся человека, он бы отдернул руку – столь горячей была его кожа. Он пылал. Прорываясь сквозь все наносное, чужое, человек добрался до истины.Он распахнул глаза. Мрак медленно рассеялся, свечи угасли. Человек жадно дышал, словно недавно тонул, наслаждаясь каждым вздохом, что остужал внутренний жар. Подняться удалось с трудом. Все тело ныло и требовало холода и спокойствия. Слабо улыбнувшись, человек пошел в ванную. Ледяная вода смыла противное ощущение слабости и сбила безумный жар, что все никак не хотел покидать тело. Маг медленно и глубоко дышал – не хватало еще стихийного выброса. Наконец, когда его начало трясти от холода, он выключил воду и быстро обтерся полотенцем.

– Безумная женщина, – хрипло произнес мужчина, опираясь на стену, – зачем ты это сделала? Я бы никогда не смог поднять руку на тебя или сына… в нормальном состоянии.

Он смотрел на свои руки. Сейчас, когда все стало на свои места, ему хотелось убивать. Кричать. Крушить. Как?! Почему он убил ту, что так безумно любил?! Почему попытался убить своего сына?!Ложные воспоминания…Почему он, сильный темный маг, не смог пробиться сквозь них раньше и увидеть правду? Мужчина со стоном сполз вниз, закрыв ладонями лицо.

Воспоминания кружились в его голове. Одно сменялось другим. Радость – ужасными поступками. Боль – счастьем. И по кругу.Лили. Рыжеволосая, зеленоглазая, такая молодая… такая желанная. Любимая. Почему она так поступила? Какое его действие спровоцировало ее на столь жестокую защиту? Неужели она подумала, что он смог бы навредить ИХ ребенку?Их ребенок… Гарри.Мужчина резко встал. Пора напомнить кое-кому о своем существовании.***Ноэль сидел рядом с теткой. Он коснулся лба женщины. Горячий. Намочив маленькое полотенце, маг положил прохладную ткань на лоб Петунии.

Они находились в тайном убежище рода Эванс. Широкий, одноэтажный деревянный домик, спрятанный в лесу. Единственное здание, которое род Эванс оставил себе. Все остальные они отдали на растерзание магам. Ноэль улыбнулся, представив, какие злые те были, когда поняли, что ничего важного Эвансы после себя не оставили.Гоблин рассказалНоэлю все, что знал сам. Сразу, после того, как парень смог войти в хранилище рода Эванс и покинуть его без повреждений. Магу тогда показалось, что Кройнкан пританцовывает от счастья. Когда они оказались в кабинете работника банка, гоблин пояснил причину своей радости.

Ноэль первый из всех представителей рода Эванс, которые навещали банк, после исчезновения столь удивительного семейства магов на многие годы, не пострадал, покидая хранилище.И дело не в том, что кровь в них была ?жидкой? (малая толика крови Эвансов), а в каких-то, даже гоблинам не до конца понятным, защитных чарах (магические рода предпочитали добавлять что-то свое к банковским заклинаниям). За все годы Гринготтс навещало только четыре (не считая самого парня) представителя рода Эванс (одним из которых была мать Ноэля) – и ни один не покинул хранилище целым. Пусть незначительная царапина, но она была у каждого.Кройнкан был счастлив. Род великих магов-экспериментаторов начинает возвращаться и потому сразу предложил свою помощь. Ноэль согласился. И немедленно решил узнать, почему на его мать не наложили лапы другие сильные магические рода. На что гоблин со смехом ответил:– Не многие помнили о роде магов-экспериментаторов, а еще меньше знали о том, что их называли не Эванксы, а Эвансы. Небольшая ошибка – и будущие поколения были ограждены от многих бед.– И никто…– Единственный род, что может знать правду – это Малфои. Они всегда отличались щепетильностью к деталям. Может, есть и другие, но время многое стерло из памяти магов.Ноэлю пришлось довольствоваться этим, хотя мысль, что кто-то еще знает о его роде, парню не понравилась. С Малфоями он мог смириться. Гоблин, откровенно говоря, мало что знал об Эвансах, только то немногое, о чем говорилось в кругах его народа. Сначала род не был одним из самых могущественных, однако и не принадлежал к слабым. Может Эвансы не были лучшими в нападении, но их защиту невозможно было пробить. Они почти всегда экспериментировали, улучшали свою защиту, совершенствовали навыки. Род не придерживался ?чистоты крови?, с радостью принимая магглорожденных, что стало одной из причин, почему на них начали охоту. Одной, но не основной, даже гоблины не знали эту ?главную? причину. Просто однажды весь магический мир возжелал крови Эвансов – и те исчезли. Быстро и незаметно. Оставив магов в бешенстве носиться по стране в своих поисках.После рассказа, Ноэль попросил отнести в министерство копию (оригиналы он забрал с собой) его документов и сделать так, чтобы об этом знало как можно меньше людей, а также поинтересовался не оставили ли его предки по себе какой-нибудь домик, где бы можно спрятаться. Оказалось, что да, такой дом существует. Кройнкан пообещал помочь с перемещением тетки в тайное убежище Эвансов, обеспечить их всем необходимым и поинтересовался ?не желает ли юный лорд избавиться от своей палочки??, на что Ноэль ответил согласием.

Уже поздней ночью он с помощью портключа переместился в новое обиталище и сразу же убедился, что его тетка тоже здесь. Его вещи, как и многое другое, доставили уже после прибытия Ноэля.

Петуния чувствовала себя неважно. Ее температура была все еще высокой, и брюнет, отложив исследования дома на время, занялся лечением женщины.

Ноэль проснулся оттого, что его тормошили за плечо. Несколько секунд он недоуменно смотрел на бледное лицо тетки, когда осознал, что ночью уснул незаметно для себя.Потерев лицо руками, словно пытаясь таким образом отогнать остатки сна, подросток внимательно посмотрел на Петунию. Женщина выглядела лучше. И, коснувшись ее лба, он убедился, что жара больше нет.– Где мы? – хрипло поинтересовалась тетя, осматривая гостиную.– Тайное убежище Эвансов. – Сообщил брюнет.

– Что случилось? – обеспокоилась блондинка, всматриваясь в лицо племянника.

– Вчера у тебя случился стихийный выброс магии. – Ноэль немного замялся, но все-таки спросил: – Что произошло?– Я поссорилась с Верноном. – Ответила Петуния, пальцами сминая одеяло, которым была накрыта. – Уже не помню, что он сказал, но сильно меня разозлил, я ему ответила, а потом перед глазами вдруг потемнело и… – женщина замерла. – И… и… я вспомнила… – как-то жалобно произнесла она, посмотрев на племянника.– Вспомнила? – повторил Ноэль.– Мартина, – пояснила Петуния.

– Тетя? – позвал он, видя, что женщина хмурится.– Это… опустошает. – Произнесла она. – Чувствуешь ведь, что все не так, но понять почему почти невозможно. И пока не столкнешься с преградой, что прячет настоящие воспоминания, трудно что-либо сообразить. Да и пока барьер есть, ничего нельзя сделать. Это естественно бояться боли. Мало кто сможет самостоятельно сломать его. – Петуния провела рукою по волосам и тяжело вздохнула. – Мне хочется спать, хотя я недавно проснулась.– Ну, думаю, тебе можно еще отдохнуть, тетя, – произнес Ноэль. – А я приготовлю поесть.

Женщина еще несколько секунд боролась с дремой, но, удобно устроившись, снова уснула. Брюнет поднялся и стал исследовать дом. Тетя спала на диване в гостиной, что стоял рядом с большим камином, в котором сейчас потрескивал огонь. Ноэль мало что рассмотрел в темноте, но размеры дома поражали. Потолок гостиной находится на высоте четырех метров. С него свисала аккуратная люстра с огромным количеством свечей, что не горели. Ноэль пару минут смотрел на нее и думал, как их зажигают: вручную или заклинанием? Стена над камином была украшена картиной. Большой зимний пейзаж. Остальные стены смотрелись хорошо и без картин. Мебели в гостиной стояло мало. Диван, на котором отдыхала Петуния, пара кресел, низкий столик и три пуфика. На полу лежал большой, пушистый ковер. Босые ноги утопали в нем. Правда, возле камина был постелен другой ковер, который не загорался от случайной искры. И поблизости были аккуратно сложенные дрова.