1 часть (1/1)

Именинник был уже пьян, но продолжал заливать в себя рюмку за рюмкой, норовя не дожить до подарков. Гости, разбившиеся на небольшие компании по всему дому, весело галдели, изредка посматривая по сторонам и хихикая. В доме был чердак, что позволял хранить всякие ненужные вещи, а теперь, как вспомнилось имениннику, там хранилась отличная мягкая, а главное нужная пыль, на которой можно было сесть и поиграть. Попавшаяся в руке пустая бутылка из под газировки вдруг ожила и предложила поиграть в нее. Гости весело засмеялись и друг за другом, покачиваясь и поддерживая друг друга под локти, отправились к лестнице. Именинник, высоко вскинувший вверх руку с бутылкой, светящейся от яркого желтого света горящей над лестницой лампы, словно Данко вел народ к счастливому будущему. На его пьяном лице отражались юность, полная ошибок, и грядущие поцелуи с лучшими девчонками класса.Захмелевшие Бай Лоинь и Гу Хай, шепотом обсуждавшие шлепнутых по пути на чердак по попе девушек, поднялись последними и, хорошенько прочихавшись от поднявшегося в воздухе облака пыли, уселись на большой сундук от швейной машинки, по виду — времен династии Тан, по хрусту — династии Цинь. Устроившись кто на чем — кот выбрал ящик для пылесоса — гости загалдели и утихомирить их смог только вопль именинника и звон поставленной на деревянный пол бутылки.— По очереди крутим, — начал он утробным голосом Чужого, — На кого укажет, того и целуем.— А если мне девушка попадется, — скривила лицо одна из одноклассниц именинника и тут же была смыта волной неподдельного интереса противоположного пола. Но тут же волна откатилась назад.— Лезбиянки — это конечно хорошо, но я парня целовать не буду, — мыкнул ближайший к имениннику гость. На чердаке повисла странная тишина, присутствующие, уставившиеся в глаза лидеру, насторожились.— На кого укажет, того и целуем, — настойчивый голос из ?Что? Где? Когда?? повторил условия.?Ну ты и урод!? — подумали гости.?Ну я и урод!? — подумал именинник и игриво закрутил бутылку.Первые однополые поцелуи сопровождались дружными визгами, красными щеками и ушами, но, чем дальше, тем смелее и даже охотнее двигались гости по направлению друг к другу. Казалось, если убрать бутылку, никто не заметит и игра будет продолжаться до тех пор, пока в доме официально не объявят ночь однополой любви и гостеприимный именинник не разведет увлекшиеся парочки по комнатам. Алкоголь играл вместе со всеми: часть разливалась по молодым телам, а часть готовилась к полету в космос и испытывала свою стойкость к перегрузкам в центрифуге бесконечно вращающейся бутылки.— Давай, Гу Хай, — парни захохотали, девушки заинтересованно наблюдали за тем, как их улыбающийся одноклассник тянется к сидящему рядом Бай Лоиню. Тот же, вспомнив сцену из фильма ?Зал самоубийц?, смущенно зажмурил глаза, понимая, что он — не смелый Доминик, а Трусливый Лев из ?Волшебника Изумрудного города?. Но размышления о фильмах и книгах не сравнятся с влажными губами Гу Хая, что смело коснулись губ Бай Лоиня. Тот, отпрянув, наткнулся на препятствие в виде руки соседа по сундуку. Рука грубо притянула обратно, смяв ткань любимой футболки на спине. На чердаке повисла тишина: парни раскрыли рты, девушки принялись смущенно прикрывать глаза, как бы невзначай наблюдая сквозь пальцы за разыгравшимся поцелуем. Невинный по условиям ?чмок? перерос в попытку съесть друг друга, и, если в первое время Гу Хай очевидно выигрывал, то спустя мгновение получивший смелость Лев взял инициативу в свои руки, жадно покусывая губы ?своего? Тотошки. Тяжелую тишину разрывали лишь причмокивания и сбивчивое дыхание как героев сцены, так и простых зрителей. Концерт закончился только тогда, когда блудливые руки Гу Хая принялись ощупывать шею Бай Лоиня, скользя холодными пальцами по разгоряченной нежной коже. Тогда, уже определенно сошедший с ума именинник, потерявший все внимание гостей и самообладание, замычал и замахал руками. Словно по команде самые близкие к к Гу Хаю И Бай Лоиню резко разорвали их, так, что оба чуть с грохотом не опрокинули свои бренные тела с сундука на пол. Глаза обоих, только сейчас понявших, что случилось, суетливо забегали по помещению. Взгляд скакал от удивленных (и немного восторженных) лиц по стенам, полу, хламу и в конце концов устремлялся к небольшому окошку, через которое пробивался слабый красноватый свет заходящего солнца.— Ну даете, — наконец шепнул кто-то, а затем прокашлялся, поняв, что потерял голос. Герои молчали, смущенно опустив глаза. Именинник, в миг лишившийся нервного здоровья, недовольно фыркнул:— Мы продолжаем?— Я пас! — в один голос ответили Гу Хай с Бай Лоинем, а затем так же одновременно встали с нагретой крышки сундука. — Я пойду налью выпить, — обратился к присутствующим Гу Хай, поднимая с пола пустой бокал.— Я бы тоже не отказался, — Бай Лоинь последовал примеру друга, а затем и вовсе приложил прохладный бокал, в котором еще звенел лед, к щеке.Внизу было пусто, все собрались на чердаке, оставив на первом этаже только музыку, несколько пакетов с алкоголем и полную морозилку льда.— Гу Хай, — Бай Лоинь заговорил, не поднимая глаз и усердно делая вид, что ничего не произошло.— Замолчи.— Но...— Замолчи, сказал же! — Гу Хай стрельнул в друга злым взглядом, как купидон стрелой, и залпом выпил из бокала все, что только что налил. Утерев рот тыльной стороной ладони, он тяжело вздохнул. — Я спать.— Я тоже. Какую комнату тебе дали?Гу Хай не ответил, лишь скрылся за углом. Хлопнула дверь. Бай Лоинь неспешно допил алкоголь и, икнув, тем самым включив свой встроенный GPS-навигатор, отправился в выделенную ему комнату. Он остановился на пороге и растянул губы в непонятной гримасе. Было бы глупо предположить, что лучшим друзьям могут позволить спать далеко друг от друга — это просто не по фэншую; так же неизбежно, как падающая лапами вниз кошка и ?жи-ши пиши через ?и??.Они лежали на общей кровати. В чужом доме. В полной темноте. Без двух рюмок в отключке. И делали вид, что ничего необычного не происходит: просто два самца после романтичного поцелуя на сундуке в одной постели. Время тяжелое, гостей много, а кроватей мало, к тому же кризис, у хозяев мебельный неурожай. Скандалить друг с другом за теплое место не было сил, оба вяло препирались, перетягивая на себя единственное одеяло, пока в порыве битвы их руки не встретились, переплелись и больше не пожелали расплетаться.