9.1. С нами все будет хорошо. (1/1)

Около двадцати минут, а может и больше, Келлин сидит у кабинета Самптера, и мучается от озноба, а люди, которые проходят мимо, посылают лишние порывы воздуха в его сторону, заставляя непроизвольно закутываться в шерстяную шаль, которую дала ему мать. Он уже пожалел, что сел у кофейного автомата, возле которого не переставая, туда-сюда снуют люди, но слабость в теле не дает сдвинуться даже на миллиметр в сторону. – Ебаная железяка, чтоб тебя! – послышался грубый голос со стороны, а за ним глухой удар по автомату.Келлин поворачивает голову на источник шума, которым оказывается высокий молодой парень с множеством татуировок на руках и шее. Тот с разочарованием и легкой злостью приземляется рядом с Келлином, сложив руки на груди.– Чего уставился, гусеничка? – рявкает он, замечая заинтересованный взгляд парня.Келлин мотает головой и тут же спешит отвернуться, но смех того парня вновь заставляет его повернуться к нему.– Прости, - он пожимает плечами, добродушно улыбаясь, а затем протягивает руку:– Майк, приятно познакомиться.– Я Келлин, - хрипит он в ответ и пожимает руку Майка. Он готов поклясться, что где-то видел этого парня, но в его мозгах словно образовалась дыра, засасывающая все воспоминания. Должно быть, это от анализов, которые он еле как сдал полчаса назад и от обезболивающего.– Какими судьбами ты здесь, Келлс? – спрашивает Майк, бесцеремонно вытянув длинные ноги чуть ли не наполовину всего больничного коридора. Полная женщина с тонной косметики на лице, чуть ли не споткнувшись о них, осыпает его всеми известными проклятиями, на что он показывает ей средний палец и отворачивается как ни в чем не бывало. – Я сдавал анализы, - с легкой улыбкой от происходящего отвечает тот. – А ты?Майк заливисто смеется.– Отлыниваю от учебы, скрываюсь от полиции, - с нескрываемой простотой говорит он.– Что? – раскрыв рот от удивления, говорит Келлин.– Расслабься, наивная гусеничка, - Майк взлохмачивает его волосы, улыбаясь еще шире. – Я чист перед законом, по крайней мере, на данный момент.Он отряхивает синие пижамные штаны и встает, протягивая руку Келлину.– Мне пора, приятель. Надеюсь, что не увижу тебя в стенах больницы, а если и увижу, то тебе не придется скучать. – А в какой ты палате? – спрашивает Келлин, потому что более чем на сто процентов уверен, что останется здесь.– Двести вторая. Назови кому-нибудь мою фамилию, и они непременно отведут тебя ко мне.– Фамилия… - шепотом повторяет Келлин несколько раз, но как только он видит, что Майк идет вниз по коридору, то собирает все силы воедино и кричит ему вслед:– Какая у тебя фамилия?Майк оборачивается:– Фуэнтес. Моя фамилия – Фуэнтес, - и поворачивает к лестнице, скрываясь из поля зрения ошарашенного Келлина.В голове сразу всплывают отрывки инцидента в кафетерии, после которого Майк и Виктор потеряли сознание. Теперь он точно вспомнил этого парня.– Как ты, сынок? – голос матери возвращает его в реальность. Елена присаживается рядом с ним, заботливо поправляя шаль и приглаживая его растрепанные волосы.– Более чем, мам, - улыбается он в ответ. – Где папа?– Он решает кое-какие вопросы с доктором Самптером, дорогой. – Скорее всего, я больше не вернусь домой, так? – шепотом спрашивает он, вызывая у матери слезы.Не выдержав, Елена прижимает сына к себе и тихо плачет.– Мы сделаем все возможное, чтобы встретить Рождество всей семьей, милый. Келлину кажется, что вокруг все замирает, когда всхлипы матери на миг затихают, а затем повторяются, но уже с двойной силой.– С тобой все будет хорошо, сын, - вздыхает отец, обнимая их. – С нами все будет хорошо.***– Помню, как-то старший брат сказал мне, что если я съем еще один апельсин, то умру, - смеется Майк, вальяжно развалившийся на кушетке. – Только спустя три года я осознал, что мой братец беспощадно наебывал меня все мое детство, представляешь? Три года я даже в сторону апельсинов не глядел! – Фуэнтес трагично вздыхает, делая надрез на верхушке апельсина и снимает кожуру.Келлин тихо смеется, наблюдая за тем, как Майк запихивает в рот половину апельсина и пытается разжевать его.– Фуевый апыфын, - хмурится он, и после тщетных попыток съесть апельсин, просто выплевывает его в мусорную корзину. – Скажи своим родителям, чтобы не приносили такие каменные апельсины, Келлс, это отвратительно! – он высовывает язык от отвращения.– Никогда не любил апельсины, - морщится Келлин.– Тогда плохо то, что родители продолжают приносить их тебе, приятель, - усмехается Майк, потягиваясь. – VIP-палата это, конечно, здорово, но ко мне скоро придут Тони с Хайми, те идиоты, про которых я тебе говорил вчера. Если ты не будешь спать к тому времени, то мы заглянем к тебе, и я познакомлю вас, по рукам?– Конечно, - кивает ему Келлин, накрываясь одеялом и зевая. – Хорошо провести время, Майк.– И тебе, дружок, - улыбается Майк, выходя из палаты.Послезавтра будет ровно неделя, как он лежит в больнице. Но парень не чувствует особой разницы, как если бы проходил лечение дома (что невозможно при его положении). С минуты на минуты придут Мэтти, Кори, Джейк и Келлен с очередными новостями, нелепыми шутками и принесут какую-нибудь вредную вкусняшку, типа ?Читос? или ?Доритос?, после которых будет вонять вся палата и Келлину придется идти к Майку, чтобы выветрить весь запах.– Келлс, дружище! – из пучины воспоминаний его вытаскивает радостный Келлен, ввалившийся в палату с зачехленной гитарой наперевес. – Чувак, как ты?– Парень, привет! – забегает Джейк, несущий Мэтти на спине, а за ними спокойно проходит Кори и тихо прикрывает дверь. Они вчетвером обнимают Келлина с криком ?Обнимашки Мемфиса!?, после чего Кори с улыбкой достает из рюкзака четыре банки Mountain Dew, пачку тако и передает Келлину киндер-сюрприз с Хеллоу Китти.Позже Келлен расчехляет гитару и наигрывает спокойную мелодию, иногда перекидываясь шутками с друзьями, которые спешили рассказать Келлину все, что произошло за два дня их отсутствия. – Эта миссис Каллаган – настоящая сука! – недовольно бурчит Джейк, на что Мэтти и Кори кивают.– Как-то Кори ей сказал, что Чубакка в тысячу раз сексуальнее, чем она была в свои восемнадцать, - смеется Келлен.– Но ведь это правда, - Кори делает глоток напитка. – Ведьма с пожизненным климаксом, блять.Ближе к одиннадцати вечера парни уходят, дав Келлину обещание, что непременно заглянут после занятий и выведут его на прогулку. В тысячный раз он благодарит Высшие силы за то, что у него есть эти сумасшедшие, но верные ребята, которые заставляют его улыбаться, чувствовать себя живее всех живых на свете и забывать про болезнь, что прогрессирует с каждым днем. – Мы должны встретить наше Рождество вместе, чувак! – говорил Кори, уходя, и по правде говоря, Келлин чувствовал себя ужаснейшим вруном на всем белом свете, когда улыбался и заверял друзей, что с ним все будет в порядке.Наконец, он засыпает. Где-то на задворках сознания мелькает образ Виктора, его улыбка и смех, отчего Келлин хмурится во сне, а перо под рубашкой начинает светиться.