Глава 8 (2/2)
- Хреновая из меня опекальщица. - Я посмотрела исподлобья. - И в голове даже не ветер, а ураган. Вы же знаете. - Догадываюсь, - старуха невозмутимо съела солёный грибок с двузубой золотой вилки.
- А чего именно я? Но колдунья проигнорировала вопрос: - Молодая я была... - Ведьма мечтательно прикрыла глаза, подперев рукой подбородок. - В королевича пригожего влюбилась без памяти... - Сволочью оказался? - понимающе ухмыльнулась я. Извечная история. Ведьмы тоже люди, оказывается.
- Да ещё какой! - уже не совсем трезво вскинулась чародейка. - Мол, не потерпят колдунью на царском престоле... Да я бы их!.. Да вот бы где они у меня были!.. - потрясла перед моим носом костлявым кулаком. И, уже спокойнее: - Осерчала я, если вкратце. Говорил, что одну меня любить будет. Что женится только по велению батюшки своего. - Голос приобрёл сварливые нотки. - И вот тебе! Влюбился! Да про меня позабыл!.. Стало как-то нехорошо тихо. Ведьма не глядя потянулась чуть трясущейся рукой, увешанной костяными браслетами, за кувшином. Который я отставила в сторону.
- Хватит вам уже. Потом плохо будет. С похмельем-то особо не поколдуешь. Тогда она всё же подняла на меня взгляд. Стеклянно-трезвый и очень-очень старый, почти совсем выцветший. Только губы плаксиво поджаты. Какое-то время мы молча играли в гляделки. Пока она надтреснуто не проговорила: - Ты знаешь, что выкрала я сына его да обратила в чудище страшное. Уязвить короля побольнее хотела. Хотя куда уж дальше... королевна родами померла, да и сам он не вынес... Обрекла королевича на эту муку с условиями...
- Но ты же не выгнала его на все четыре стороны, а поселила в заколдованный замок... - И тут я аж подскочила на лавке от внезапной догадки: - Пожалела, что ли?! Ведьма - да какая там ведьма! - просто усталая (и пьяная к тому же) старая женщина кивнула: - Да. Пожалела.
- Тогда не жалела, а сейчас чего? - я стала злиться, с трудом сдерживаясь, чтобы не орать. - Хоть один грех с души снять мне нужно, Настя. Умирать мне скоро. - Я, наслушавшись в больнице подобного рода жалоб от престарелых пациенток, хотела было одёрнуть, чтоб не каркала, но язык полностью онемел. - И не спорь! Мне это точно ведомо - вплоть до самого часу.
И я ей поверила. Когда а тебя так смотрят, не поверить нельзя. Цапнув золотую с растительным медным узором пиалу, ливанула себе, аж пролив на стол, и выжрала в пару глотков. И похер на то, что так и спиться недолго. После чего бережно взяла под локоток не сопротивляющуюся старуху: - Вставайте. Спать пойдём в кровать. В вашем возрасте вредно для позвоночника засыпать за столом.
- Не пойду. - Упрямо поджала губы в куриную жопу, а в руке откуда ни возьмись появился чёрный кривой посох с навершием, похожим на чью-то когтистую лапу, недвусмысленно направленный мне в лицо. - Ладно-ладно! - пальчиком отвела острия, которые, даже будучи деревянными, производили впечатление опасных. - Тогда тут поспим. Эй, кровать мне сюда! - И вместо стола образовалась широкая кровать, на которой и оказались. Воспользовавшись замешательством ведьмы, выбила посох - не меня заколдует, так себя! - Дай!!! Моё!!! - отвратительно заверещала кошкой, давая неловкие бабские оплеухи и метя в глаза скрюченными пальцами. Кое-как зафиксировав запястья одной рукой, рявкнула: - И вина! - цапнув правой с серебряного подноса на покрывале, налила в чарку до половины и сунула под горбатый нос: - Это на посошок на сон грядущий. Пей до дна!
Я ожидала дальнейших препирательств с попытками вернуть имущество, но та неожиданно послушалась - наклонившись, стала пить, обливаясь, больше не пробуя освободить руки.
- Вот и хорошо, вот и славно... Утро вечера мудренее... - Обмякшая ведьма сама откинулась на пуховые подушки и вскоре уже похрапывала. А меня занимал вот какой вопрос... Что я Чудищу скажу?!