Глава первая. Звёздная история. (1/1)

Я – Тейлор Даниель Лотнер, один из популярных молодых актёров нашего времени. Думаете, что я страдаю звёздной болезнью? Я просто рассмеюсь, если вы зададите мне этот вопрос. Я ещё совсем молод, но не настолько глуп, чтобы чувствовать себя пупом Земли. К тому же, это не в моих интересах. Я – человек слова. Всё, что я обещал, было исполнено, всё, что задумывал и загадывал, воплотил в жизнь. У меня есть всё: семья, карьера, друзья. Друзья….

Снег падал с неба крупными, былыми хлопьями, успокаивая и создавая праздничную атмосферу. Такой день хотелось провести подальше от шумного и большого города, надеюсь, мне это удастся. Проезжая мимо домов, я замечал, как весело и беззаботно играют дети, радуясь приближению торжества. Это навеяло на меня воспоминания. Благополучно добравшись до дома, я припарковал автомобиль и, выйдя из него, поднял воротник своего драпового пальто. Плечи, как и голова, тут же покрылись белыми хлопьями снега. Потоптавшись под навесом, перед дверью, я стряхнул с себя снег и открыл дверь. Переступив через порог, я почувствовал себя в тепле и комфорте, даже, не смотря на то, что свет нигде не горел. Включив свет в прихожей, я разулся, снял пальто и повесил на вешалку, что стояла в углу. Пойдя к зеркалу, я провёл рукой по волосам. Они были влажны. Чуть взъерошив их, на голове получился ёжик и я, довольный причёской, прошёл в гостиную. Включил свет, зажёг камин, сел на диван. Расслабившись, откинулся на спинку, закинув руки за голову. Смотрю в потолок. Интересно, как там мои друзья? Нет, не те, с которыми я пересекаюсь ежедневно на съёмках фильмов или же на телепередачах, а те, с которыми мы вместе учились и поддерживали связь ещё до того, как я стал актёром. Грустно осознавать, что у меня не хватает времени даже на то, чтобы связаться с ними. За какой-то короткий промежуток времени мы потеряли связи. Я не знаю где они, как они; чем занимаются и вообще. Особо не напрягаясь, я воспроизвёл в своей голове их образы: Оливия и Эштон.

Да, мы были, как не разлей вода, даже больше. Мы были одним целым и всегда стояли друг за друга горой. Эштон всегда увлекался медициной. Его страстью была химия в большей степени и биология. Он отзывчивый и добрый человек, который любит помогать людям. Для него никогда не было неправильных людей. Все были правы по-своему. От этого его чаще всего признавали те, которые всё своё обучение в школе просидели за последними партами. Оливия, однажды, сказала, что к добру его это не приведёт. Я всегда спорил с ней на эту тему. Эштон, молча, шагал в сторону своего дома, а мы могли часами простаивать на одном месте и приводить различные примеры и доводы, пока словарный запас не заканчивался. Я улыбнулся самому себе, вспоминая, как, однажды, Оливия пришла ко мне и стала рассказывать о своих чувствах к Эштону. Мы дружили все с первого класса, и никогда у нас не было тайн друг от друга, но тут-то другое дело. Сказала она мне об этом в последний год обучения. Эштон тогда собирался в Лондон, чтобы там изучать медицину и подруга от этого изо дня в день становилась мрачнее туч. Эштон был действительно хорош и Оливия, я думаю, давно уже это заметила, только не торопилась с выводами. Парень был не таким, правда, крепким, как я, но умным. Зелёные глаза, тёмно-русые волосы, которые завивались в тонкие спирали и свисали чуть ниже ушей. Иная девушка, возможно, не захотела бы иметь с ним что-то общее, но Оливия не относилась, ни к одной из таких девушек. Она вообще не относилась ни к одной девчонке из класса. Её рыжие волосы, местами окрашенные в бледно розовый, который, скорее скрашивал её натуральный цвет волос, чем усугублял её вид в целом. Круглые, чуть крупнее, чем я привык видеть, глаза, были чисто синего цвета - цвета неба. Они всегда были ясными и чистыми. Жизнерадостность её переполняла всегда и везде. Своё призвание она видела в журналистике. ?Девочка немного не в себе?, - порой, говорил Эштон, когда Оливия носилась по классу, организовывая стенгазету. Но её эти слова нисколько не тревожили, и она принимала их, как комплименты. Если смотреть со стороны, то они были, как будто бы, созданы друг для друга. Он, такой серьёзный, важный человек, дружелюбный и она, вся такая взбалмошная и, порой, резкая, но не агрессивная. Они дополняли друг друга и гармонично смотрелись вместе на выпускном. Вы, наверное, подумали, что она призналась ему в симпатии? Вовсе нет, просто они не нашли друг для друга пары и пошли вместе. К сожалению, я видел выпускной только на фотографиях, которые ребята мне показали позже. Плотный съёмочный график не давал мне возможности проводить времени с друзьями: постоянные переезды, съёмки. Поначалу это выглядело чем-то фантастическим, что и во сне не могло присниться, но чуть позже понимаешь, что ты готов всё отдать, лишь бы снова начать жить спокойно, как обычные люди: вовремя вставать, вовремя ложиться и спать положенное количество часов.

Я вздохнул и принял сидячее положение, оторвавшись от спинки дивана. Устремив взгляд на книжную полку, что была передо мной, я встал и подошёл к застеклённому шкафу из красного дерева. Гладко отполированное, оно поблёскивало, когда свет падал на поверхность. Раскрыв створки, я вытащил из самого центра полки довольно-таки толстую книгу. Правда, это была не книга, а альбом. Альбом, в котором были сложены фотографии со времени школы, начиная с первого класса. Пролистав пару страниц, я перевернул альбом и, подходя обратно к дивану, открыл одну из последних страниц, на котором были фотографии с выпускного вечера. Оливия и Эштон поделились своими фотографиями и вот, они теперь в моём альбоме. Рассматривая каждую фотографию, на которой были эти ребята, я вспоминал те моменты, когда нам доводилось участвовать вместе, в какой бы то ни было школьной акции или же просто посиделки в кафетерии, что стоит до сих пор через дорогу от школы. Да, были же весёлые и радостные моменты. Были. Я закрыл альбом и положил его на журнальный столик из стекла. В гостиной стало жарко, и я снял белый свитер, оставшись в одной обтягивающей торс белой футболке. Задумавшись на пару секунд, я услышал, что в дверь звонят. Поднявшись с дивана, я стряхнул невидимую пыль с брюк и прошёл в прихожую, в которой было ещё прохладно. От смены температуры, по телу пробежали мурашки. Секунду, потоптавшись на пороге, я раздумывал открывать дверь, но потом открыл. Моему удивлению не было придела. За дверью никого не было. Только лишь снег обрушивался большими хлопьями на крыльцо, припорашивая ещё совсем свежие следы, которые вели от моего дома. Я посмотрел на самый порог, возле двери и увидел, что в снегу лежит конверт. Белый, с короткими записями. Я поднял его и закрыл дверь. Раскрыв конверт, я взглянул на его содержимое и только потом посмотрел, кому он был адресован: ?Тейлор Лотнер?. Ну, письмо попало по адресу. Я прошёл в гостиную, там было светлее, и достал из конверта сложенную вчетверо бумажку. Обычный тетрадный листок. Знакомым, каллиграфическим подчерком было выведено пару фраз: - ?Мы намного ближе, чем ты думаешь?. Ниже была приписка: - ?Центральный парк?. Значило ли это, чтобы я сейчас собрался и поехал туда? Определённо.