Глава 2 (1/1)

— Снимаемся, — сказал Шиффер однажды… не-утром.Царапин на стене было под пару сотен.Улькиорра стоял у входа, за которым клубился пронизанный густыми, тусклыми лучами здешнего солнца туман. Сегодня он наконец был оранжевый, безопасный: до этого аж целых семь царапин – слово ?неделя? Ичиго уже начал потихоньку забывать – прямо в нескольких шагах всё тонуло в неярком, голубоватом мареве. Где-то далеко в его глубине виднелась тёмная, пульсирующая область – когда Ичиго спросил, что это, Шиффер ответил: ?Дыра?.Ичиго смутно помнил цепочку – пустой-менос-гиллиан-адьюкас-арранкар. Места для живых долин и голодающего тумана в ней не было. На самом деле, думал он, чёртовы шинигами вообще ничего не знают об Уэко. Это был самый первый раз, когда он мысленно отделил себя от них – и не заметил этого.И ещё он понял, почему Улькиорра предпочитал высоту. Лимит высоты у этой штуки заканчивался как раз на уровне пола пещеры.— Что? Почему? – спросил Ичиго.Ещё они оба были жутко голодны. Пустые вообще-то могут долго обходиться без еды, но семь царапин – срок отнюдь не маленький.— Это вернётся, скорее всего. И будет сильнее, — он говорил негромко и напряжённо, будто боялся, что их услышат, — сейчас оно просто отыскало кого-то доступнее нас. – Потом добавил, вдруг задумавшись: — Мне нужно было лучше всё продумать.— Ты о чём? – Улькиорра до сих пор казался Ичиго воплощением расчетливости. Чтобы он – и ошибся?— Лето — опасное время, — Шиффер обернулся. Помолчал. — Летом здесь почти невозможно выжить в одиночку.— А с кем ты?.. ну, до того, как оказался в Лас Ночес.Почему-то Ичиго стало удивительно легко об этом говорить. Шиффер посмотрел на него очень внимательно.— Неважно, — сказал он и кивнул сам себе.Ичиго пожал плечами.Потом у Улькиорры на ладони зажглось большое, но тускло светящее серо. Он сделал шаг наружу и не глядя запустил его в стену, испещренную царапинами.— Я убью тебя когда-нибудь, — сообщил Куросаки, глядя на оплавленный камень.— Не задерживайся, — ответил Улькиорра, — здесь.Ичиго глянул на знакомый синий мох в дальнем углу, прощально мазнул ладонью по шершавой стене и ушёл вслед за Шиффером.В туман.Город казался одним огромным несуразным белым ульем. Ну, как огромным – примерно с два международных спортивных стадиона. Солнце красило белые стены в желтовато-серый оттенок, придавая теням, то и дело скользящим туда-сюда от выступа к выступу, от прохода к проходу утопический и призрачный оттенок.Хотя если подумать — это и был, в общем-то, город призраков.Ичиго сказал:— Ого.А потом:— Тут ещё и города есть?Улькиорра не сбавил шага.— Колонии, — поправил он. – Это называется.Иногда Шиффер пронзительно напоминал Ичиго магистра Йоду манерой выражаться. Пусть даже ?Звёздные воины? были сейчас неизмеримо далеко от него, дальше, чем удивительные русские медведи, но воспоминание всё равно будило густую и грустную ностальгию.Ненадолго. Ностальгирующий Пустой – съеденный Пустой. Ичиго съеденным быть не желал.До колонии было ещё топать и топать, а на сонидо реяцу тратить было неразумно. Они не ели слишком долго, им лучше не привлекать внимания, и – лето. Некоторые сугубо ?летние? Пустые наловчились вытаскивать незадачливых арранкаров прямо во время перемещения. Рисковать Улькиорра ни сам не собирался, ни Ичиго не позволял.Он почти заботился о Куросаки. В какой-то мере.Ичиго лежал и старался не орать. Теперь до него дошло, почему Улькиорра связал его, перед тем как начать.Чувство постепенно уходящей в никуда реяцу было почти непереносимым – пусть даже она и была чужая и чуждая ему, пусть и была для него отравой. Ичиго вспомнил, как они ели после охоты, и понял – это называется ?расплата?. Сумасшедший пылесос на месте дыры в груди бесился, пульсировал и грозил затянуть в себя все его внутренности. И кровь, но самым поганым было не это.Чувство. Где-то внутри, в сознании – тянущее, обрывающееся, жгучее. От него хотелось плакать и выть, потому что он чувствовал, как теряет что-то невосполнимое. Воспоминания, запахи, чувства, ощущения так-больше-никогда-в-жизни-не-будет, как будто кто-то близкий умер.Шиффер тащил у него из души заразу – вместе с самой душой. Ичиго сосредоточился на собственном дыхании, сиплом и сорванном: вдох-вдох-вдох-выдох-вдох-пауза-выдох. Шиффер упирался одной рукой ему в бедро, второй в грудь, и, как пиявка, впивался в рану на животе. Рану, блин. Царапину.Приподнял голову, посмотрел Ичиго в глаза. Напряжённо. ?Ему тяжело, — понял Ичиго удивлённо. – Он пытается меня не сожрать?. А ещё у Улькиорры было что-то пугающе понимающее в изломе бровей и сжатых побелевших губах. Глаза у него были всё такие же наудивление невыразительные.— Кричи, — велел Шиффер. Голос у него был хриплый, а губы и подбородок перепачканы в крови. Он снова опустил голову.И Ичиго закричал. Он орал и подвывал, дёргался, неосознанно пытаясь уползти подальше, а в голове билось дикое и безнадёжное: ?…кончится! Пусть это кончится!? Сейчас потянуло сильнее, как будто Шиффер нашёл то самое поганое семечко или пулю, которую требовалось вытащить. Сквозь боль промелькнула дурацкая мысль – теперь аппетита у него не будет очень долго. А потом его выгнуло и вытянуло, заставив захлебнуться собственным воплем.И всё.Было странное чувство опустошённости, будто в голове проделали дырку, и все мысли через неё сбежали. От дыры куда-то к горлу подкатывало щекотное, засасывающее и тошнотворное чувство, будто что-то внутри него собиралось с силами для новой порции боли.Улькиорра свалился рядом. Ичиго чуть повернул голову – глаза у него были закрыты, а бока тяжело раздувались, будто он бежал несколько дней подряд. Не открывая глаз, он медленно поднял руку и положил Ичиго на лицо. Она была сухая и неожиданно холодная – Куросаки привык к тому, что от Шиффера вечно веет теплом, как от жаровни с углями. Неожиданно жест показался естественным, как когда Ренджи клал ладонь ему на плечо, как подзатыльник от Рукии, как пинок от отца.Ичиго вдруг подумал, что впервые их вспомнил. Это было… странно. И стыдно?Шиффер дышал уже ровнее. Его ладонь пахла человеческой кожей, а ещё дымом и озоном – из-за серо.— Эй, — сказал Ичиго, сам удивляясь хриплости своего голоса, — развяжи меня. – А потом помолчал и ещё почти вытолкнул из себя: — Спасибо.Улькиорра кивнул, не открывая глаз. Будто сказал: ?Сейчас, подожди?. В последнее время Ичиго начало немного пугать это ирреальное понимание. Вплоть до того, что он подумывал, а не заделаться ли к Каноноджи мыслечтецом? Тот его вроде звал в ученики. Когда-то. Давно.Ичиго точно был уверен, что секунду назад этого не помнил. В голове творилась какая-то странная белиберда.Улькиорра убрал ладонь, перевернулся, встал на четвереньки. Потом – сел рядом с Ичиго на колени и перевернул его на бок, заставив сдавленно охнуть: на секунду от движения дыра как будто ожила. Развязал замысловатый узел у него на запястьях, быстро и неприятно растёр, заставляя бежать кровь. Потом – взвалил на плечо, чуть аккуратнее, чем если бы Куросаки был мешком, дотащил до постели, сделанной сваленных разноцветных тряпок, и уложил. Ещё и укутал, как куклу, одеяло подоткнул. Всё это Ичиго уже только чувствовал – глаза закрылись сами собой на отрезке, когда Улькиорра тащил его на плече.Отчего-то было тяжело дышать. Через секунду Ичиго понял: реяцу. У него-то её почти нет, а вот у Шиффера теперь… От тряпок неожиданно пахло цветочным кондиционером. Это было до того неожиданно и похоже на странную шутку, что Ичиго терялся — плакать или смеяться.Потом давление исчезло, и послышался тихий лопающийся звук открываемого и закрываемого барьера.Ичиго провалился в тяжёлый, нервный сон.— Открой рот, — тихо приказали сверху и чуть слева.Ичиго проснулся мгновенно, будто только и ждал какого-нибудь раздражителя. Между рёбер поселился жуткий, пронизывающий холод – Ичиго почти чувствовал, как иней растекается замысловатым узором по его костям, заставляя их потрескивать.На щёки больно нажали, махом вышибив из головы начинающийся бред. Это был Шиффер, точно: два раза он сильно не любил повторять.Ичиго с трудом разлепил глаза – сцена до ужаса напоминала тот первый раз, когда он впервые попробовал сырое мясо с реацу. Только теперь Улькиорре не приходилось ничего заталкивать силком даже вначале: едва почувствовав на языке живой привкус чужой силы, Ичиго погрузился в блаженный транс, в котором требовалось только шире открывать рот и быстрее глотать, не особенно заботясь о пережёвывании.Больше на щёки Улькиорра ему не жал, только слегка придерживал за подбородок. Между следующим и предыдущим куском мяса слышались истошные крики – Шиффер наклонялся куда-то за поле зрения Ичиго.Потом была почти нирвана. Лениво повернув голову, Ичиго по осколку маски опознал ублюдка, который его траванул. По всему остальному опознать уже не выходило, но от факта, что только что совершил акт каннибализма, Куросаки ничего не ощутил. На макушку арранкару легла бледная ладонь – и резко повернулась. Послышался хруст.Улькиорра никогда не был жесток сверх меры.Одежду, как выяснилось, Шиффер достал. И воду тоже. Последнюю, диковато косясь на двоих внимательно следящих за каждым его движением арранкаров, с трудом втащил в комнату в дребезжащем железном корыте костистый и шипастый адьюкас. Он явно боялся: пусть и один, и второй реяцу скрывали, недавний инцидент явно добавил им здесь авторитета. Первый был худым и бледным, с торчащими клочьями чёрных волос и зелёными полосками на лице. Второй – фракция — рыжий и как будто загорелый, изо всех сил кутался в тряпки, из которых состояла постель, будто и правда мёрз.Ичиго посмотрел адьюкасу в глаза и зачем-то облизнулся. Свалил тот очень быстро. Улькиорра приподнял брови, но промолчал. А потом сдёрнул с Ичиго разноцветную альтернативу одеялу и снова взвалил на плечо – двигаться тот мог ещё довольно слабо.Как-то стащил с него плащ, усадив на пол рядом с ?ванной?, взялся за оби – Ичиго ухватил его за руку.— Я сам, блин, могу, — сказал он твёрдо.— Успокойся, — отмахнулся Улькиорра.Ичиго ответил:— Иди к чёрту, — с полным осознанием своей правоты.В ответ Шиффер толчком опрокинул его на спину, невозмутимо потянул за пояс и стащил чёрные хакама. Потом – легко приподнял и окунул в корыто прямо с головой.И почему-то стало больно – или нет. Просто по телу, из области между рёбер, разошлась сильная, болезненная почти щекотка, и жар, и холод. Ичиго попытался вскрикнуть, но подавился водой. То, что ему не требовалось дыхание, не значило, что он способен болтать под водой как Русалочка. Он резко сел, ухватившись за края корыта.Открыл было рот – но подавился словами: новый приступ болезненной не-щекотки заставил его едва не согнуться пополам.Дыра, понял он. В неё попала вода.— Ты знал, — сказал Ичиго, отдышавшись.— Меня раздражает, когда ты делаешь глупости, — заметил Улькиорра.— Круто, — мрачно ответил Куросаки.— Мойся, — сказал Шиффер. – Я выйду.Мыло было хозяйственное и до такой степени обыкновенное, что Ичиго сначала не поверил глазам. На самом деле, он почти забыл, как это – мыться настоящей водой, мылом – последние пару сотен царапин (?Дней!, — напомнил он себе, — серо же?) гигиенические процедуры представляли собой исключительно неприятную, хоть и помогающую экзекуцию с участием реяцу. Здесь вообще всё было на ней построено.Кроме, конечно же, хозяйственного мыла.— Блин, — сказал Ичиго, — да оно живое.Улькиорра невнятно отмахнулся. Ичиго пнул его в колено и вывернулся из рук. Шиффер открыл глаза и посмотрел пугающе внимательно.— Оно. – Настойчиво ткнул в стену пальцем Куросаки, – Живое.— И? – Улькиорра приподнял брови.— Что ?и?? Шиффер!— Я знаю свою фамилию, — заметил Улькиорра между делом. – Если ты не перестанешь будить меня из-за ерунды, я вырежу твой язык, Куросаки Ичиго. Ты… — он замолчал.— Достал? – подсказал Ичиго.— Да, — немного удивлённо кивнул Улькиорра.— Оно всё равно живое.Улькиорра молча смотрел ему в глаза с десяток секунд, потом повернулся спиной и зарылся в тряпки.— Живое, — согласился он. – Это не повод будить меня. Угомонись.Ичиго фыркнул. Нет, Шиффер, конечно, и язык мог вырезать, но всё-таки…Тогда, давно, чёрт знает сколько царапин назад, когда его душили и пытались вбить в башку что-то противоестественное перед смертью, Улькиорру он вообще живым не считал. Он был чем-то вроде этакого жутко крутого босса, которого надо попытаться уделать с первого раза. Не вышло: пришлось воспользоваться чит-кодом.Или это чит-код им воспользовался?..А город – тоже был пустой. Или Пустой – как туман или долина. Ичиго не хотелось думать, чем он питается.…А следовало бы.На самом деле, здесь действовало правило считалочки. Кому не повезло — становится обедом колонии на сегодня. Этим объяснялась и нервозность всех обитателей: город был своего рода ловушкой. Выйдешь из него – попадёшь на обед туману или тому, кто тумана не боится. И неизвестно, кстати, что хуже. А белый прожорливый улей в летнее время разрастался и процветал.Когда от стены коридора вдруг отделилось неожиданно тонкое, хилое на вид щупальце, Ичиго сначала не понял. Вопросительно посмотрел на застывшего Улькиорру, открыл было рот – и тут Шиффер схватил его за руку, стремительно утягивая в сторону – там, где они только что стояли, сомкнулось, кажется, несколько сотен белёсых нитей.— К окну, — сказал Улькиорра.Окно мгновенно заросло. Кроме них, в коридоре больше никого не было – все попрятались загодя. Хотя куда можно спрятаться в желудке у голодного Пустого?.. Ичиго зажёг на ладони серо – он не мог его регулировать, как Улькиорра, даже в руке не мог надолго удержать –зато оно выходило неизменно ярким и сильным.Стена не разрушилась – оплыла во все стороны. И тут же начала стремительно уменьшаться в размерах. Они сорвались с места, едва успевая: Ичиго чувствовал присасывающиеся и обрывающиеся нити, давление со всех сторон.А потом пришлось прыгать.Ичиго успел подумать нечто вроде ?Какая тогда разница?..? и почувствовал резкий рывок.Судя по всему, Шиффер не очень-то напрягался. Летел он мерно, не сбавляя и не увеличивая темпа – всё-таки, летающие Пустые вроде него были редкостью. Где-то внизу стелился голубоватым морем разожравшийся туман. В нем было место, похожее на водоворот или чёрную дыру: ?Это и есть дыра?, — понял Ичиго. Она пульсировала, разрасталась и сжималась – как огромное сердце.С головой было что-то не то. Куросаки не мог понять – то ли это тошнота, то ли сонливость, то ли ему просто башку напекло. Может, просто кровь прилила – не очень-то удобно путешествовать перекинутым через чьё-то плечо.— Шиффер, — позвал он.— Да?— А что теперь?Улькиорра молчал долго. Потом произнёс:— Посмотрим.И откуда-то Ичиго точно знал, что тот принял какое-то решение. Он сказал:— А.А потом, кажется, всё-таки провалился в нечто вроде не-сна, в напряжённую, нехорошую дремоту.Улькиорра перехватил его поудобнее.Ему снились две девочки – одну он учил драться, а вторая потом качала головой, глядя на их синяки. Они обе были отчего-то ему дороги, но он никак не мог вспомнить, почему.И кто они вообще?..— Мы откроем гарганту, — сказал Улькиорра. – Нестабильную.— Мы могли всё это время открыть гарганту, и ты молчал, — Ичиго смотрел куда-то ему за спину.Это была плоская площадка на вершине скалы, торчащей из призрачного голубого моря. Оранжевых проблесков там больше не было. Солнце было всё таким же хилым и неярким, но голову всё равно пекло. Каково темноволосому Улькиорре, Ичиго думать не хотел.Шиффер пожал плечами.— Ситуация, — сказал он. – Я не знаю, куда мы попадём. Хотя, — он посмотрел на Куросаки, — ты, скорее всего, в Каракуру. Тебя ещё тянет к месту смерти.— Ты просто чёртов скрытный сурок, — буркнул Ичиго.Улькиорра не отреагировал, и отчего-то это было оскорбительней, чем показательная пальба серо или ещё что-то вроде этого. Он сидел по-турецки, прикрыв глаза и сосредоточившись; Ичиго то начинал бродить из стороны в сторону, то останавливался, как вкопанный.— Руки, — велел Шиффер. – И сядь.Ичиго быстро отодвинул злость подальше – эта самая загадочная ?нестабильная? гарганта явно требовала сосредоточения. Сел напротив арранкара, протянул руки – Улькиорра тут же вцепился в них, как клещ.Дальше было… сложно. Зрение будто куда-то делось, и осталось только что-то вроде слуха, перемешанного с осязанием – совершенно новое чувство. Чувствовались жёсткие, похожие на тонкие стальные тросы… нити. Переплетённые между собой в несколько слоёв, звенящие каждая на свой лад. Ичиго чувствовал Улькиорру: неяркий, похожий на болотный огонёк, хищный светлячок, больно колющий пальцы. Он что-то делал – и Ичиго вёл за собой, каким-то образом… направлял, что ли. Тросы постепенно поддавались, плавились и жгли пальцы. По ушам бил непрекращающийся звон.Улькиорра был похож на быстрое тиканье часов. Самого себя Ичиго не чувствовал.Потом всё кончилось. Его отпустили, и он завалился набок, схватившись за голову.— Блять, — прохрипел Ичиго, — ты не предупреждал…И поймал взгляд наклонившегося над ним Улькиорры. У него были немного непривычно заломлены брови и прищурены глаза – вообще-то, это можно было назвать ?беспокойство?. А потом мелькнуло ещё что-то – какая-то мысль, но, похоже, Шиффер её тут же отмёл.Голова прошла почти сразу – Ичиго сел, потёр лоб и посмотрел вперёд.Гарганта не была похожа ни на разрыв, какой бывает у мелкий Пустых, ни на пасть, какая бывает у арранкаров. Она походила на вспухший воспалённый чёрный нарыв.— Ну, — сказал Ичиго почему-то тихо, — пошли?Шиффер посмотрел на него, внимательно, остро как-то. А потом дёрнул к себе за руку. Ичиго ещё заторможено пытался что-то сообразить или сказать, открыл было рот – а его цепко ухватили за подбородок и… поцеловали?Быстро, жёстко и почти зло. Глаза Улькиорра не закрывал.— Ч… чёрт, Шиффер!— Иди, — сказал тот. Тон был привычным и знакомым. – Быстрее, не то закроется.Ичиго пошёл. Чувствовал он себя… странно. Непонятно. Улькиорре хотелось одновременно и врезать, и выяснить – какого, собственно. И что-то ещё было.Ичиго обернулся.Улькиорра посмотрел ему в лицо и спокойно кивнул.