Экстра. Счастье для гонщика (Сейген/Юкари) (1/1)

Сейген с детства был приучен к разным видам жестокости. В пять он получил первые ожоги от отца за неповиновение. В десять чуть не умер от потери крови из-за пулевых ранений. В двенадцать он начал обучаться убийству.Мальчик с самых малых лет знал, какая у него судьба. Судьба стать главой мафии Амавака. Сейгену не суждено было прожить спокойную жизнь. Он это знал и в это верил.Чтобы выпускать адреналин, он начал участвовать в гонках. О даа, это было его самым любимым делом. Когда хотелось отпустить все, что он увидел на своих заданиях мафии, он гнал на все двести, выжимая из своего "ягуара" все.Только адреналин, только хардкор в виде скоростной гонки против света мог успокоить Сейгена и его нервы после очередного убийства.До двадцати пяти лет, Амавака не знал цены жизни. Он не видел ценности в людях, считал всех вокруг бесчувственными. Он не знал пощады, и его волновали только собственные интересы. Его вообще мало что интересовало, кроме гонок.Уже мужчина снова отправляется на задание. Сейген точно помнил, сколько ему тогда было, — лет двадцать семь-восемь. Именно в этом возрасте он встретил сразу двух судьбоносных для себя людей: одного надо было убить, а другая... Другая вообще была не по плану.Нет, он старался сделать все как можно незаметней, но трудно было не заметить в полусветлом помещении убийцу собственного брата. Сестра убитого все равно увидела его. И это стало проблемой.Что происходило дальше, Сейген предложил опустить. Слишком много шока тогда было в его жизни, чтобы об этом рассказывать. Но одно мог сказать точно: с Юкари они не просто сблизились. Они действительно полюбили друг друга.Он был кем-то вроде плохого парня, а она этакой хорошей девочкой. И хорошая девочка полюбила мафиози, соглашаясь на все. И Сейген бы наплевал на её чувства, если бы не один момент, который он бы точно назвал неожиданным.Юкари сияла безумным счастьем, сидя с ним на переднем сидении его "ягуара". Она не боялась, не дрожала от страха за свою жизнь. А когда он разогнался во всю мощь, она кричала, но не с просьбами остановиться, а восторженно. Если бы он её не остановил, то она бы просто открыла окно и вылетела из него, желая побыть "птицей". К счастью, Сейген заблокировал все двери и окна ещё перед выездом.Юкари оказалась очень безумной женщиной. Бабе почти тридцать, а она, как девчонка, орёт в экстазе от скорости и адреналина. Сейген не мог этого понять, но принял беспрекословно. Ему это даже в какой-то степени нравилось.Раньше Сейген считал, что если бы у него был выбор, то он бы выбрал себе самую спокойную и тихую жену. Сейчас же, смотря на свернувшуюся в клубок и прижимающуюся к нему Юкари, мужчина посчитал себя прошлого глупым. Женщина-тихоня была бы скучной, а с Юкари весело.И когда он целовал её губы перед алтарем, он ни о чем не жалел. Жалел только о том, что придётся отложить первую брачную, ибо новая жертва ждёт. А пока он посмотрит на сияющую в весенних бликах Юкари в чистом белом платье и улыбнётся украдкой.(— Так значит вы поженились весной? — спросила на заднем фоне девятнадцатилетняя Маюра, смотря на задумчивого отца.— Не перебивай старших.)***Первые месяца два беременности Юкари он вообще не знал. Да что там! Он почти все девять месяцев был в отъездах-разъездах и мог только догадываться о самочувствии супруги, которая нередко ему звонила и интересовалась его делами.Вернулся Сейген в Киото, когда Маюра уже родилась. Ей было всего пара дней от роду, когда мужчина почти вышиб дверь в палату возлюбленной, с шоком смотря на светловолосую женщину с кульком в руках."С возвращением!" — одна из сотни фраз Юкари, которую Сейген полюбил больше всего.— Я дома, — прошептал тогда он, беря на руки малютку.Позже была сделана та самая фотография. Сейген положил её копию в карман возле сердца и не вытаскивал почти никогда.А потом, через год-два Юкари погибла в катастрофе, а Сейген выпал из реальности на год, потеряв правую руку (её зажало в помятой двери автомобиля). Их дочь была в детском доме, откуда её потом забрали бабушка с дедушкой по маминой линии. И Сейген очень долго винил себя за то, что не смог встретиться с дочерью.Он так долго переживал потерю любимой жены, что не вспоминал о дочери все десять лет. А потом он просто погрузился в работу ещё на пять лет. И когда Маюре исполнилось девятнадцать, мужчина наконец решился появиться. Именно тогда вина начала почти душить его.Сейчас он смотрел на то, как Маюра хмурилась, опустив глаза, пока он её отчитывал, и понимал, что эта девчонка пошла в мать. И внешностью, и характером. Такая же безумная и взбалмошная, как Юкари. Это не могло не опечалить Сейгена.Как же эта дурочка не понимает, что она — последнее, что у него осталось дорогого в жизни?Когда пришёл наконец тот самый полицейский — Шимон Икаруга, с которым Сейген познакомился ещё когда сам паренек был простым студентом, — у Сейгена немного отлегло от сердца. С таким, как этот, несомненно, строгим парнем, его дочь точно не должна вляпаться в какую-то чушь вроде заезда в Киото.Но поздновато Сейген осознал, что Шимон-то в какой-то степени похож на него. Такой же серьёзный и суровый. Вот только Маюра была похожа на Юкари, что в свое время растопила холодное сердце гонщика. Почему бы и их дочери не повторить такой же трюк, только с этим полицейским?Так и случилось. Не прошло и месяца, как Икаруга позвонил однажды ночью и спросил, куда блондинка могла поехать, зачем и где её найти. Тут уж не отвертеться, и Сейгену пришлось рассказать о развлечениях дочери. Каким-то шестым чувством он ощущал доверие к этому мальцу.И бывший гонщик соврал бы, если бы сказал, что он хочет поскорее сдать дочурку в надёжные руки. Нет, скорее наоборот — он готов рвать и метать, видя, как эти двое милуются у него на глазах...Амавака положил букет цветов на холодный камень. Его губ коснулась мимолетная грустная улыбка.— Представляешь, сегодня этот Икаруга впервые газанул на трассе. Быстро учится под руководством Маюры, — тихо произнёс он. Ветер прошелестел ему в ответ. — Наша дочь уже такая большая. Скоро замуж отдавать. Думаю, Шимон будет хорошим мужем. Но до этого момента ещё дожить, как говорится, надо, — Сейген погладил надгробие с именем супруги. — Не волнуйся, Юка. Я прослежу, чтобы наша дочь была счастлива. Как ты и хотела.С этими словами мужчина ушёл с кладбища.А ветер продолжал разносить аромат могильных цветов над полем...