Танцуя на углях. (1/1)

Месяц плыл по ночному небу. В деревне Наруками намечался двойной праздник. Во-первых, приезжал герцог Икаруга, а во-вторых, сегодня должна была состояться казнь ведьмы. Такие торжества люди любили.Шимон Икаруга и был тем молодым герцогом. Он, конечно, знал, что жители деревни устраивают ему сюрприз в честь его приезда, но какой именно он и понятия не имел.Парня усадили перед самой "сценой". Перед глазами были разные поленья, скорее всего, для костра. Но герцога осенило лишь тогда, когда вывели её.— Дорогой и уважаемый наш герцог Икаруга, сейчас Вы увидите самое прекрасное зрелище в мире! — вещал какой-то старик. "Только глаза мозолит," — подумал про старейшину Шимон, разглядывая девушку в кандалах, которую привели только что.На землю перед поленьями высыпали горящий уголь. Не нужно быть умным, чтобы понять, для чего он.С девушки сняли кандалы и подтолкнули к "сцене". Та замешкалась, но через миг выпрямилась и с гордо поднятой головой пошла к углям.— Танцуй, ведьма!Забили барабаны и зазвенели бубны. Названная ведьмой, превозмогая боль в ступнях от раскаленных углей и глотая слёзы, начала медленно танцевать.Её движения поражали. Она словно создана для танцев, но из-за боли в ногах, которые скоро превратятся в кровавое месиво, девушка не могла нормально двигаться в такт мелодии.Хотелось остановить это сумасшедшее издевательство, но блондинка сама неожиданно споткнулась. Она не упала, нет, ей удалось удержать равновесие, выдохнул герцог.— А теперь гори, ведьма! — радостно воскликнул старейшина, толкая кружившуюся девушку в уже разоженные поленья."Ведьма" вскрикнула, стоило пламени коснуться её рук, а потом резко замолчала. Она смотрела своими голубыми глазами в такие же глаза герцога. Икаруга заметил, как у блондинки приподнимаются уголки губ в слабой улыбке.Шимон был очарован. Была ли эта девушка ведьмой на самом деле или нет? Никто бы ему не ответил.Со всех сторон послышались крики радости и аплодисменты. Это прервало все размышления парня. Она уже сгорела. И такого восторга, как у жителей, у него не было. Лишь презрение к этим извергам из Наруками...