Глава 3. Опоздавший на поезд в вечность (2/2)

Катана легко разрезала плоть союзника. Тот пошатнулся, сделал пару шагов назад, запнулся о парапет и начал падать с крыши. Был слышен только шорох одежды. Куросаки мигом сорвался поймав его практически у земли.- Придурок, если Цукишима только заденет тебя, то ты станешь таким же, как они!

Заметив летящего на них противника, Ичиго парировал удар, отбросив его немного в сторону. Гинджоу стоял на коленях, зажимая рану на груди.

- Все в порядке, я сейчас! Способность еще не подействовала на меня!

Бросив на него беглый взгляд, Куросаки снова кинулся в бой. Гриммджо следил за поверженным союзником рыжего. Он мог поклясться в том, что как только парень со шрамом нанес ему удар, что-то изменилось в его духовной энергии. Ичиго, с его-то контролем рейацу, естественно, не заметил.

Почему-то внимание привлекла свежая рана на груди. Только присмотревшись получше, арранкар заметил, что это уже не рана, а просто кровавая полоса. Рана загадочным образом исчезла.

- Что за черт… - прошипел Гриммджо.

Ему это очень не нравилось. В полутьме, за свисающими волосами, пустой увидел ехидную улыбку, что исказила привычные черты лица. Мужчина поднял голову. Его взгляд изменился. Стал каким-то злорадным и жестоким. Гриммджо уловил, как его руки сжимаются на рукояти огромного меча. Хищные глаза впились в спину Ичиго.

?Опоздал! Судьба предоставила мне такой шанс, а я опоздал! Собака!? - пронеслось в голове Джагеджака. Тело будто заморозили. Нельзя и двинуться. ?Опоздал, опоздал? - хохотало сознание.

?Двигайся! Двигайся, черт тебя дери!? - орало сердце телу. Глаза в замедленной съемке наблюдали, как новый противник тихо встает с колен, как поднимается его меч и напрягаются мускулы. Вот он уже с клинком наперевес несется на ничего не подозревающего Ичиго…

Он хотел убить. Нет, не устранить, чтобы защитить кого-то, как это было раньше, а именно убить. Он испоганил ему всю жизнь. Забрал воспоминания друзей и родных. Уже ранил Гинджоу - единственного, кто знает правду. Теперь он остался один. Готей 13 и не спешит на помощь. Не факт, что они вообще знают о происходящем. Это ведь всего лишь люди, а призвание шинигами – уничтожать пустых. Да и он тоже простой человек. Пусть ему непомерными усилиями удалось пробудить в себе эту новую силу – подчинение.Но все равно. Против него теперь даже Чад и Орихиме. Вся правда полетела к чертям. В нем осталось только одно истязающее желание – убить. Действительно страшное желание, ибо он сам чувствовал, как оно сжигает дотла его душу и отравляет сознание. Но кроме него ничего уже не осталось.

И отчаяние. Настоящее отчаяние одиночества. Когда весь мир кажется поддельным и неверным. Когда все окружающие ополчаются. Когда приходится нападать на друзей, причинять боль тем, кого так страстно хотел защитить. Все упало в бездну. Ушло под мутную воду. Растворилось во тьме.?Убей, убей!? - вопили осколки разума. О, на этот раз это был не пустой внутри. Было бы намного проще и легче, если бы это надрывался тот белобрысый придурок. Но кричал он сам. Он сам хотел этого. Хотел сделать это своими руками.

Мысли поглотила пелена безумия. Не время думать. Только: наскок, выпад, блок… Чувства на пределе так, что готовы взорваться. И эти ненавистные темные глаза. Спокойные, что кажется, словно они насмехаются над ним. Насмехаются над жалкими порывами изменить что-то.- А ведь знаешь, это не я заварил эту кашу, - улыбаясь, тихо говорят его губы.

- Заткнись, - слишком поздно что-то говорить, поздно переубеждать, упрашивать или молить.- Ты такой энергичный, но, увы, ты поймал не того. Обернись. – Цукишима опускает меч, подтверждая то, что не собирается нападать, когда Ичиго отвернется.

Куросаки застывает. Не хочет он оборачиваться. Слишком много фактов вылили на него. Слишком много, чтобы снова заставить думать выпотрошенный разум. Но он принуждает себя обернуться.Вспышка перед лицом, гул рассекаемого воздуха. Холод металла. Тепло крови. Тело покидают все силы. Ноги подкашиваются.

- Гинджоу… почему? Ты уже стал врагом?- Я и был им, Куросаки.

- Мое подчинение, ?Книга конца?, позволяет мне помещать себя в прошлое тех людей, которых я ранил клинком. Второе ранение снимает способность, - тихо сказал Цукишима.- А теперь собственно то, из-за чего была растянута эта резина. Пора бы забрать твою силу.Арранкара трясло. Собственное сознание смеялось над ним, мешая двигаться и заставляя наблюдать эту картину. Надо было вмешаться в бой с самого начала, как диктовала звериная натура внутри. Но он же обещал самому себе, что больше не выпустит ее. Слишком много боли она причиняла ему. Твердила об убийстве, одиночестве, отчаянии, которых в Уеко-Мундо и так целое море. Только голод – плохой смысл жить. А тем более плохой способ сделать себя счастливым.

Черт, пострадал из-за собственной нерешительности. Слишком слабым делает пустого человеческая натура…Лес вокруг озарил крик Ичиго. С некоторых деревьев сорвались птицы. Поток рейацу неумолимо отдавал все силы Куросаки врагу, пронзившему мечом его грудь. Только приобретенная сила ушла. Растворилась в энергии Гинджоу. Все закончилось быстро.

Ичиго стоял на коленях, упираясь руками в землю. Гинджоу жестоко поиздевался над ним, оставив тоненькую ниточку рейацу внутри. Чтобы помнил, кем он был и чем стал. Чтобы чувствовал себя жалким и униженным. Если бы не осталось ничего, было бы легче. Можно было бы просто забыть, но только вот это останется на всю жизнь, прожигая воспоминания бессилием.?Что я сделал? Я всего лишь хотел защитить друзей и родных. Я думал, что нашел путь победить собственное отчаяние… я только приблизился… только… я слишком ничтожный…?Хмурое небо плакало вместе с ним, топя душу в бесконечных потоках пустоты. И из этой пустоты был только один выход.- Верни ее, - голос хрипел до неузнаваемости, - верни мою силу!

Цукишима и Гинджоу уже отвернулись, оставляя его наедине с самим собой. Они получили, что хотели. А пустышку следовало бросить. Голос заставил их обернуться.

- Верни ее!

- Что вернуть? – Хохотнул Гинджоу. – Это я помог тебе найти ее, так что она моя.

- Верни!

- Может, обратить его, чтоб не было проблем, - предложил Цукишима.

- Так он точно не отвяжется. Тем более я оставил ему чуть-чуть. Если он не понял своего счастья, то придется его убить, - медленно говорил Гинджоу, возвращаясь к рыжему.

Когда Ичиго заплакал, дождь показался Гриммджо горячим. Настолько раскаленным, что он словно прожигал дыры в коже. К голове подкатила ледяная колючая волна, заглушив тормозящие движения крики. Последнее ?опоздал? оседло тяжелой влажной пылью в сознании. Джагерджак понял, что снова может двигаться.

Арранкар, на лету выхватывая Пантеру, выскакивает из леса, наперерез уже заносящему клинок над Ичиго подчинителю.

Бывшему шинигами казалось, что мокрый холодный клинок Гинджоу – это последнее, что он видит на этом свете. Он уже понял, что не успеет увернуться. Все померкло перед глазами.

В гулкой натянутой темноте раздался только скрежет металла. Повисла тишина.

- Черта с два я опоздал! – совсем близко рычит знакомый голос.