Часть шестая ?И снова платить по счетам?: 63. Разворачивающиеся события (1/1)

Арно Фебельс, известный бездельник Светлого квартала, как обычно, слонялся по улицам и плевал в стены домов от скуки. Чем бы таким заняться, прикидывал мальчишка... Он даже не заметил, как мимо него потихоньку прошмыгнула и затаилась за углом, в тени, какая-то диковинная зверюшка. Существо словно бы что-то почуяло.В это время на улице появились Альфред Уилкис и Северус Снейп, одетые по обычаю этого мира. Ещё вчера они успели познакомиться с вездесущим Арно, который в своё время и Адну в золотых туфлях углядел, и со Смотрительницей Тёмного поговорил, когда она появлялась в Городе, чтобы спасти Румпельштильцхена; и даже Холодную Герду увидел, притом счастливо избежав её поцелуя. Много было впечатлений в жизни юного Фебельса! Заметив нужного ему мальчишку, Альф усмехнулся - конечно же, опять болтается без толку. В его-то годы студент-слизеринец Уилкис успевал и за учебниками посидеть - у Альфреда был дар сопротивляться наркотической монотонности голоса профессора Бинса - и в Хогсмид сгонять за сладостями или шуточными товарами; да ещё и попутно подраться с задавакой Поттером - подумаешь, ловец Гриффиндора, квиддичная звезда! Альф летал ничуть не хуже, просто квиддич терпеть не мог, считая идиотским спортом. А в семнадцать и вовсе пошла школа выживания... - Эй, парень! Поди-ка сюда! - поманил волшебник. - Хочешь подзаработать? Если скажешь мне, видел ли ты молодую леди, одетую по той моде, что и мы с другом вчера, и... э... в интересном положении, и если знаешь, куда она пошла, получишь немного золота!Арно вздрогнул, когда из задумчивости его вывел чей-то голос. Резво повернувшись, подросток увидел двоих волшебников, которые ему недавно повстречались на этой же улице. - Добрый день, - кивнул Арно обоим. Подзаработать он был всегда не прочь, но всё же насторожился. Мало ли по какой причине собеседнику та беременная женщина понадобилась. Мальчик-то её хорошо запомнил - красивая, черноволосая, из другого мира... как и эти двое.- А зачем она вам? - спросил юный Фебельс, возя босой пяткой по дорожной пыли. - Знакомая, да? - Ещё какая! И не бойся, ничего дурного я ей делать не собираюсь! Не в моих правилах обижать женщин на сносях, - солгал Альфред. Нет, про Глэдди он, конечно, не обманывал - с её головы он не позволил бы волоску слететь. А вот ?правил? никаких совсем недавно для Пожирателя и не существовало в природе.Арно с сомнением оглядел Альфреда с ног до головы, но что-то его всё-таки убедило в отсутствии у того дурных намерений. Мальчишка рассказал, что отправил беременную незнакомку в гостиницу, где требуется помощница кухарки.- Вот как! - Альфред оживился. - А проводить меня туда можешь? И вот ещё, ты на губной гармошке играть умеешь?- Не-а, не умею, - мотнул головой Арно, - а вот до гостиницы могу и проводить. Только золота побольше отсыпете, - насвистывая какую-то весёлую песенку, мальчишка двинулся по направлению к вышеупомянутой гостинице. Он и не заметил, как в переулок с невероятной быстротой юркнуло нечто рыжее и похожее то ли на белку, то ли на кошку......Адна помнила, где находится комната Илранианы, и от души надеялась, что хозяйка внутри. Не оглядываясь на Джарета, бывшая фея убыстрила шаг и подошла к двери, решительно постучала. - Илраниана! Ты там? Это я, Адна!Илраниана упражнялась в несложных заклинаниях, описанных в книге, когда в дверь постучали. - Да, я здесь, - ответила девушка. - Заходи. Что-то случилось? Роу попал в беду или ещё что?- О, нет, ничего не случилось, - Адна проскользнула в комнату. - Джарет тоже со мной. Мы... Нам кое-что нужно, если тебя это не затруднит, - она выдавила из себя улыбку.- Я помогла всем, чем могла, - сказала Илраниана. - Я ещё не волшебница, я только учусь. Что может для тебя сделать начинающая волшебница?Адна в возбуждении потёрла ладони друг о друга. - Да, я тебе за всё очень благодарна! И теперь... хочу попросить красный клубочек. Он мне... - она покосилась на молчаливого Джарета и поправилась, - нам очень нужен.В эту минуту в комнату через щель просочилось нечто быстрое и пушистое - и спустя пару мгновений Роу уже сидел на плече у Адны. ?Альфред здесь, в Светлом квартале. Тебе не стоит попадаться ему на глаза, Адна. Кажется, он направляется сюда, в гостиницу?, - передал ранвиш свои мысли всем присутствующим.- Зачем? - испуганно спросила Адна, которая только собралась порадоваться, что с Роу всё в порядке. - Он знает, что я здесь?! ?Нет. Он ищет какую-то беременную женщину, свою знакомую. Я сумел опередить его. Не знал, что вы с Джаретом здесь, хотел всё рассказать Илраниане - вдруг она поможет. Альфред не один, с ним ещё человек?. Адна лихорадочно размышляла. Если Альфред идёт сюда, то нужно поскорее покинуть гостиницу, это очевидно. Неизвестно, чем обернётся новое столкновение между ними. Тем более, что с Альфредом какой-то другой человек... приятель? Знакомый? - Мы должны немедленно уходить, - сказала бывшая фея вслух, обращаясь одновременно к Джарету и к Илраниане, не успевшей ответить на её, Адны, просьбу. - И знаешь, Илраниана, насчёт клубка... это вопрос жизни и смерти. ?Илраниана, помоги ей, - мысленно проговорил Роу. - Некоего Альфреда послали убить Адну вчера, она еле спаслась. Что бы она ни просила, это наверняка ей нужно для защиты?.Адна согласно кивнула. И выжидающе посмотрела на Илраниану.- Если это поможет... Отыскав красный клубочек, Илраниана передала его Адне. - Возможно, он поможет тем, что приведёт к спасительному месту.- Спасибо! - горячо поблагодарила Адна, жадными руками схватив клубок, её голубые глаза светились нетерпением и беспокойством. - Ты столько для меня сделала, а я тебя и отблагодарить-то не могу... Но мне пора. Пойдёмте, Джарет! Она буквально побежала к двери, с ранвишем на одном плече и золотой совой на другом. Сова пока молчала - значит, Альфред ещё не подошёл к гостинице вплотную. У Джарета мелькнули в глазах красные искры при упоминании Альфреда - и тут же погасли. ?Беременная женщина? Зачем она ему? Это чудовище хочет причинить ей вред... или... или совсем наоборот?? Но, как бы там ни было, если Альфред сюда явится (и не один) - то Адне худо придётся. Попрощавшись с Илранианой, бывший король поспешил вслед за союзницей.Очутившись на улице, Адна подумала, пробормотала что-то вслух, довольно неразборчиво, но поднеся красный клубок к губам, словно тот был живым и мог её слышать. Затем бросила клубок на землю - и он покатился куда-то в переулок. Девушка нетерпеливо ринулась за ним. Золотая сова летела следом, Роу затаился на плече Адны, готовый помочь, если Адна и её спутник упустят необычного проводника. - Скорее идёмте, Джарет! Скорее! В азарте погони за клубком Адна почти позабыла, что произошло утром между ней и бывшим повелителем гоблинов... ***Когда фиолетовая дымка рассеялась, Румпельштильцхен и Белфайер стояли посреди той комнаты, которую Тёмный предоставил своему сыну совсем недавно. - Прости, сынок, что я за тебя решил, - маг криво улыбнулся, но со стороны скорее казалось, что его лицо исказилось от боли на несколько мгновений. - Но... Я уже оставил тебя без присмотра вчера... когда позволил тебе уйти... и этого хватило, чтобы Холодная Герда заморозила твоё сердце. Он выжидательно смотрел на мальчика, надеясь, что тот не станет вести себя неразумно. С другой стороны, можно ли опасаться чего-то подобного от человека, околдованного Снежной... принцессой? Лишённого чувств?Бэй поджал губы и согнулся, старательно успокаивая желудок. Даже заледенение сердца не спасало от тошноты при таких резких перемещениях. Как следует отдышавшись, мальчик принял более достойное положение. - Я тебя не понимаю, отец. Зачем ты это сделал? Как же теперь хозяйка будет без меня? Я не могу подвести её. Мне срочно нужно вернуться обратно! - видимо, то, как Герда заморозила сердце, привело к тому, что теперь их судьбы тесно переплелись, а сам поцелуй, лишив его всех чувств, внушил Белфайеру беспрекословное повиновение и одно-единственное желание - всё время быть подле своей госпожи...- Ты должен пока оставаться здесь, - Румпельштильцхен старательно подыскивал слова, - потому что в Городе опасно. Я больше не позволю ничему с тобой случиться. Это ты понимаешь, Бэй? - Я никому ничего не должен, отец. Если в этой комнате и присутствует должник, то это ты, никак не я. И не сказал бы, что в Городе есть что-то, что может хоть чем-то угрожать мне, - Белфайер фыркнул и снисходительно посмотрел на Румпельштильцхена. - А теперь извини, но я спешу. Позвольте откланяться? - мальчик издевательски поклонился и гордо направился к выходу из комнаты, размышляя, как бы быстрее попасть обратно к госпоже.Стиснув зубы, Румпельштильцхен шевельнул рукой - и дверь комнаты захлопнулась, снаружи с грохотом задвинулся засов. Теперь Белфайер никак не мог выйти. Ещё пара резких, отрывистых жестов - будучи не на публике, Тёмный эффектность не соблюдал - и вдоль стен прошлась сиреневая волна магии. - Окно теперь тоже заперто, мой мальчик, - тяжело вздохнул Румпельштильцхен, опустив руки. - На случай, если ты попытался бы вылезти оттуда.Резко остановившись, Бэй повернулся к отцу, склонил голову к плечу и, сузив глаза, принялся рассматривать Тёмного, как некую любопытную букашку, пытающуюся препятствовать его действиям. - Хм, неужели ты думаешь, что меня это надолго задержит? Не стоит так делать... Я всё равно выберусь и уйду - все твои попытки сохранить меня подле себя обернутся крахом, отец, ведь я совсем не хочу здесь оставаться. Зачем? Чтобы жить с тобой и этой твоей... горничной? - мальчик фыркнул. - Хоть сына бы постыдился, вы ведь даже не состоите в браке! Посмотри на себя, отец, ты жалок!.. - последние два слова Белфайер нарочно выделил, дабы побольнее ужалить Тёмного.Презрение Бэя, его слова были как острые льдинки, больно ударявшие прямо в сердце Румпельштильцхена. Он заметно изменился в лице, вздрогнул, услышав про Белль, и, наконец, шагнул к сыну и ещё раз всмотрелся в того, заново осознавая, каким теперь стал Белфайер - и не желая с этим мириться. - Ты... не можешь так говорить, Бэй. Вспомни, ты был другим... Ты любил меня! Эта девчонка сделала твоё сердце холодным, но ты же должен помнить! - забывшись, в отчаянии Румпельштильцхен сделал ещё один шаг и дотронулся до руки Бэя своими горячими, как жар, пальцами...Мальчик не успел увернуться от прикосновения отца, и тот схватил его.В ту же секунду холодное сердце пропустило через себя все эмоции, так и бушевавшие в Тёмном. Страх, гнев, душевная боль, обеспокоенность за сына, даже некоторая потерянность и чувство вины Румпельштильцхена несли с собой разрушительную для Белфайера силу. Мальчику на мгновение даже показалось, будто его руку зажали в раскалённых тисках, а затем по его телу прошла волна невыносимой боли. Бэю казалось, что он сейчас просто-напросто расплавится, и он не удержался на ногах, свалился на колени и, уткнувшись лицом в холодный пол, закричал. Горло не выдержало истошного вопля, вырвавшегося в самом начале, и потому дальше мальчик мог лишь тихо скулить, поскольку повредил голосовые связки и лишился голоса.И хоть для Румпельштильцхена промелькнуло всего несколько секунд, за которые он еле сообразил, что произошло, и отпустил руку Бэя, только когда тот упал, мальчику показалось, что прошла целая вечность.- Бэй!.. - Румпельштильцхен вновь рванулся было к сыну, но нечеловеческим усилием воли заставил себя остановиться, отпрянуть, в ужасе уставиться на собственные руки. Что он наделал! - Мальчик мой... - в глазах мага заблестели слёзы, он готов был рвать на себе волосы от отчаяния. - Прости меня, - он едва смог выговорить эти слова.Спустя пару минут напряжённой тишины, прерываемой время от времени судорожными вздохами, хрипом и кашлем мальчика, он попробовал подняться. Но руки задрожали, не выдержав напряжения; Бэй упал обратно на пол и сплюнул кровь из порванных голосовых связок и хорошо разбитой при первом падении губы. Отдышавшись, он сделал ещё одну, на этот раз - более удачную, попытку и посмотрел на отца. В глазах мальчишки отразились боль и ужас, так как благодаря сильной встряске его сердце и чувства немного оттаяли. Его губы задрожали, и Белфайер еле слышно прошептал: - Что... что ты со мной сделал? За... зачем? Что я тебе сделал? - на лице Бэя отразилось непонимание, но спустя секунду его исказил новый приступ боли и кашля. После этого, немного успокоив дыхание, он с лёгким оттенком возмущения снова взглянул на Тёмного. - Ты хоть понимаешь, что ты сделал? После этого я должен тебя простить? Ну уж нет! Мне уже окончательно опротивело твоё лицемерие, постоянно направленное в мою сторону! Ты только и делаешь, что лжёшь мне в лицо... Все твои поступки под лозунгом: ?Во имя спасения и лучшей доли для Бэя?. Но это не так! Ты творишь всё, что тебе заблагорассудится, а для успокоения своей почти отмершей совести, говоришь себе, что так будет лучше мне, хотя так хорошо станет только тебе! Ты просто-напросто боишься остаться один! Как всегда был трусом, так и остался... - мальчик замолк, устав от длинной тирады, произнесённой настолько тихо, что он даже не был уверен, что отец его услышал...Всё это время Румпельштильцхен словно находился в каком-то ступоре. Отчего-то чудилось, что, стоит ему даже простым волшебством коснуться сына - и уже случится что-то непоправимое. Но смотреть на зло шипевшего и выплёвывавшего слова Белфайера, с окровавленными губами и чужим взглядом - снова чужим! - было хуже, чем стоять некогда перед Адной, державшей в руке кинжал. Хуже, чем слышать угрозу Джарета в адрес Белль. Тёмный маг больше не мог выдержать - иначе бы у него лопнуло сердце. Он взмахнул рукой, и лёгкое облачко сиреневого дыма окутало Белфайера, мгновенно исцеляя, а затем рассеялось. Румпельштильцхен с облегчением убедился, что его ложные страхи - действительно ложные. - Прости меня, - снова повторил он, мысленно повторяя, что Бэй будет говорить ещё более колючими словами. Лишь бы уязвить, причинить боль. Он ведь так не думает, его дорогой мальчик, это всё проклятая Герда виновата. Он так не думает... Не думает... Прекратить эти мучения можно было, лишь убравшись отсюда, и поскорее. Но пока Румпельштильцхен этого сделать не мог. - Ты... ты в чём-нибудь нуждаешься, кроме того, чтобы выйти отсюда? - усилием воли заставил он себя разлепить губы. - Что угодно, Бэй... Кроме свободы. Которая, - договорил он свою давнюю страшную мысль, - есть только погибель...Когда его внезапно окружило облако, Белфайер замер, прислушавшись к своим ощущениям. Боль в горле утихла, оставив после себя лишь неприятную сухоту и першение. Он перевёл взгляд на отца, скрипнул челюстями, сузив глаза, раздув ноздри от проступившего сквозь ледяной заслон гнева. Казалось, что Бэй начал медленно, но верно таять, и к нему принялись возвращаться чувства, причиняя немыслимую боль. Ему хотелось, чтобы всё это исчезло обратно, ведь он был вполне доволен предыдущим положением вещей. Белфайер знал только один способ вернуться к состоянию полной бесчувственности - вырвать себе сердце, но, к сожалению, этот вариант был для него недосягаемым, потому мальчик понадеялся, что всё пройдёт, ведь не должно же так легко сниматься заклятие Герды. - Что мне нужно, говоришь? Да мне от тебя ничего, совсем ничего не требуется! Ни этого твоего показушного лечения, ни присутствия рядом со мной! Ты мне всегда только вредишь и мешаешь нормально жить... Если бы не ты и твоя драгоценная магия, то этого не было бы! Ненавижу тебя! Лучше бы ты погиб на той войне!..- Что?.. - Румпельштильцхен на время перестал слышать и видеть что-либо от боли, и даже пошатнулся - или ему так показалось - но быстро пришёл в себя. - Раз ты ничего не хочешь... - он отступил назад, отработанным жестом поднял руку, едва понимая, что говорит и делает. - Но тебе достаточно позвать... Всё будет хорошо, поверь мне, - почти беззвучно произнёс маг и исчез из комнаты. Он действительно больше не сумел бы здесь оставаться.Мальчик громко вздохнул, улёгся на кровати, глядя в потолок, и принялся придумывать, как бы вернуться обратно к Герде. Внезапно ему вспомнились слова хозяйки, сказанные прошлой ночью, когда они только-только пришли в гостиницу: ?Запомни, Бэй, если вдруг что-нибудь случится, то ты всегда сможешь связаться со мною через любое зеркало. Достаточно лишь произнести моё имя, и я тебя услышу!?. Это немного приободрило Белфайера, и он подошёл к стоящему в углу большому зеркалу и позвал хозяйку.Румпельштильцхен материализовался внизу, в зале - у прялки, словно ища прибежища от терзавших его мыслей. Если Белфайеру было холодно и спокойно, то в душе его отца, наоборот, всё пылало. Ты мне всегда только вредишь и мешаешь нормально жить... Почти бессознательно Румпельштильцхен опустился на свой привычный табурет, взял горсть соломы, для удобства превратил её в обычную шерсть. Я не могу больше находиться рядом с этим монстром! Румпельштильцхен пропустил нитку через отверстие у основания рогульки, накинул на крючки и привязал кончик к катушке, чтобы нитка не сорвалась. А затем принялся раскручивать колесо - оставалось только подкручивать нитку, которую тянуло прямо из рук. Оставь меня! Оставь меня в покое! ...Румпельштильцхен бессмысленно смотрел на золото, в которое переродилась изначальная солома - пронесённый через века процесс нисколько не помог ему сейчас. Внутри зрело, нарождалось какое-то страшное решение, и всеми силами Румпельштильцхен хотел его сдержать, не вывести наружу, не осознать... Ритмичный скрип колеса затих. Тёмный маг зажал единственную золотую нить в своих ладонях и, склонившись, упёрся лбом в сведённые вместе большие пальцы рук. Он один во всём виноват. Он губит всех, кто с ним рядом.Из груди Румпельштильцхена вырвался отчаянный, почти нечеловеческий стон.