THE BAD BEGINNING (1/1)

Юнги добирается до квартиры, сам не запоминает каким образом. Он нервничает от провальных попыток открыть дверь, руки жутко трясутся и не получается даже попасть ключом в замочную скважину. Он чувствует себя так, будто за ним гонится чудовище, у него лицо Чонгука и это самое страшное, что может случиться сейчас. Юнги тихо молится, чтобы его личному кошмару не пришло в голову подняться за ним, и заваливается в квартиру, наконец открыв дверь. Он захлопывает ее за собой, прижимается к ней спиной и откидывает назад голову, ударяясь о холодное железо.Внутри творится черти что. Как все могло сложиться вот так? Юнги не хочет анализировать произошедшее, но его мысли застряли на минуте, когда Чонгук его поцеловал, один этот момент прокручивается по кругу снова и снова, скользит по оголенным, словно проводам, нервам, опасно играет на них, доводит. Юнги не знает, что чувствует, все эмоции и чувства смешались в одну непонятную кучу, мысли не распутать?— узел сложнее, чем на забытых в кармане пальто наушниках или новогодней гирлянде.—?Что ты наделал? —?произносит шепотом, дрожащим от подкатывающих к горлу слез. —?Что ты, блять, наделал?! —?бьется головой больно о дверь позади себя и сползает на пол, тихо воя.Губы после поцелуя горят, ни на секунду не давая о нем забыть. Юнги пытается стереть его рукой, мажет по губам снова и снова, но лучше не становится, Чонгук будто отравил его, пропитал собой, чтобы у Юнги не осталось ни малейшего шанса от него избавиться. Это так подло по отношению к нему, к его только-только зародившемуся доверию. Почему, стоило к Чонгуку хоть немного привыкнуть, он поступил так?Это все настолько неправильно, Юнги давится своими чувствами, готовый обратно их себе в глотку заталкивать, лишь бы не выливались наружу тихим, словно на пластинку записанным и на повторе оставленным ?зачем?. Единственный вопрос, ответ на который знать даже не хочется, Юнги надеется, что не узнает, ни к чему ломаться еще раз, от него и так кожа да кости скоро останутся, а внутри?— тьма тьмущая, ничего хорошего за собой не скрывающая.Юнги мечется между ?хочется? и ?ненавижу?, не может сделать выбор в пользу одного, застрял где-то посреди, на перекрестке, хоть с указателями, хоть без?— пути одинаково нежеланные. Если бы можно было отключить голову, отключить чувства, оставив себе шанс на выживание, Юнги бы сделал это в первую очередь, но он тонет в этом болоте, и вокруг него ни души, никого, кто мог бы дать надежду на спасение, руку протянуть. Там, на дне, его ждет не дождется Чонгук, когда он спустится к нему, смирившись, и у Юнги почти не остается сил сопротивляться.Пальто остается лежать на полу, когда Юнги убегает в ванную. Он неосторожно выкручивает кран, омывает лицо ледяной водой, но оно горит только больше. Чем смыть с себя это, что сделать, чтобы забылось, чтобы губы Чонгука перестать чувствовать, руки его, взгляды, прикосновения? Юнги целиком покрыт безысходностью, она липкой субстанцией растекается по телу, пачкает мысли, душит, опоясывая горло терновым венком. Шансы спастись один к тысячам, сотням тысяч, и Юнги отчего-то кажется, что фортуна отвернется от него именно в этот раз.Юнги поднимает голову к зеркалу, всматривается в свое отражение, и ощущение, будто даже оно над ним глумится. В жизни началась новая черная полоса, или вся его жизнь, как зебра, черная, только полосок белых не настолько много? Почему кому-то достается легкая и счастливая жизнь, а Юнги вынужден чувствовать себя так? Он не знает, что сделать, чтобы его сердце успокоилось, перестало в присутствии Чонгука ныть непонятным чувством, терзать его же душу, нашептывая о своих желаниях.Ночь заключает город в свои объятия, а Юнги все еще не может найти в себе силы на то, чтобы подняться и дойти до кровати. Он сидит на холодной плитке в ванной, мысленно все еще оставаясь в машине Чонгука и проклиная его за это снова и снова. Сколько бы Юнги ни старался, у него не получается забыть это, как страшный сон. Он застрял в одном моменте, будто во временной петле, и не знает, как из нее выбраться. Немой крик о помощи разбивается о стены сжавшейся до размеров коробки ванной комнаты, осыпаясь на пол крошкой из осколков. Юнги чувствует себя проигравшим.Чонгук ударил на десять из десяти, метил уверенно и попал, как хотел. Юнги даже не знает, стоит ли его в этом винить, хоть и хочется очень, и он запутывается в этой паутине только больше, оставаясь для Чонгука главной, самой желанной его добычей. Так чувствуют себя насекомые, попавшие в лапы паука? О чем бы они переживали, осознавая, что ими полакомятся на обед или ужин, как самым главным блюдом? Легкие закрываются, оставляя Юнги задыхаться. Спасения нет.Заснуть до самого утра так и не получается, да и Юнги, по правде говоря, не пытается. Он проводит в ванной комнате половину ночи, и добирается до своей комнаты с большим трудом. На его плечах будто стотонный груз, которым он безжалостно придавлен к полу. Смена локации не помогает ему перестать думать, и оставшуюся половину ночи Юнги просто лежит, даже не переодевшись, и изучает белоснежный потолок. Его сердце, кажется, и вовсе не бьется.Чонгук пытается дозвониться четыре раза в течение всего следующего дня, но Юнги его игнорирует, боясь даже взглянуть на экран телефона и увидеть там то самое имя. Ему, впрочем, не нужно делать этого?— он знает, чувствует, что это Чонгук, и потому мелодия звонка так неосторожно цепляет тончайшие струны его чувств, натянутые до предела. Если порвется хоть одна, придется заменить все.Все вокруг словно в тумане. Юнги почти не воспринимает действительность и не замечает, как пролетает последний выходной. Он находит в себе силы на то, чтобы немного прибраться и поесть один раз за целый день, и кроме этого не делает больше ничего. Если бы можно было отмотать время немного назад, Юнги бы выбрал казавшийся сомнительным отдых в виде двух дней дома в одиночестве, чем потратил один из них на человека, который снова разбил его, словно хрустальную вазу, причем нарочно. Чонгуку нет ни единого оправдания, даже если Юнги очень хочется найти хотя бы одно. Почему он вообще пытается его оправдать?— непонятно, судьба играет с ним грязно, заставляя разрываться между совершенно противоположными чувствами и желаниями. Если Юнги не будет осторожен в своих выборах, реальность рассыплется, словно карточный домик.Тревога бьется о ребра загнанной в клетку птицей, когда очередная ночь вступает в свои права. Юнги прекрасно знает, что ему предстоит вернуться на работу утром, и встретиться с тем, кто и так не отпускал его целые выходные, хоть и не находился рядом. Это страшно, очень страшно, Юнги не знает, как смотреть ему в глаза и разговаривать с ним, не хочет вообще никаких контактов, хочет только сбежать, спрятаться, исчезнуть, стереть любые следы своего присутствия в этом мире. Ему здесь не нравится, никто не предупреждал, что может быть настолько сложно и больно. Юнги хочет эти чувства из себя вынуть, сердце из груди достать, чтобы не чувствовать, как оно в сбитом ритме стучит, кровью обливается.Бессонница добивает, забирая последнюю надежду на отдых. Как Юнги ни старается, заснуть у него не получается, стоит только глаза закрыть?— перед собой Чонгука видит, и от этой безысходности завыть хочется, да только легче все равно не станет. Юнги ничего не может сделать с тем, что так ломается из-за, казалось бы, мелочи. Если это показатель его слабости, то и ладно, сейчас он переживает совсем о другом.С наступлением рассвета не становится легче. Юнги, кажется, дремал периодически, но от этого он чувствует себя только более уставшим. Он даже не пытается просить судьбу о снисхождении, к черту это все, он все равно ощущает себя всего лишь жалкой пародией на человека. Как долго это еще будет продолжаться, одному Богу или Дьяволу известно, Юнги пока не уверен, чья именно это все затея.Впервые за все время Юнги вызывает себе такси, вместо того чтобы добраться до работы самостоятельно. Он совсем не чувствует в себе сил вести мотоцикл, а закончить свою жизнь где-нибудь посреди дороги, превратившись в кровавую массу из костей и мяса, не очень хочется. Юнги желает себе конца более романтичного, чем этот.Кажется, он выглядит сегодня совершенно отвратительно, но для Чонгука, который встречает его в приемной, это совсем не так. Он дожидался его все утро специально, даже не обратил внимание на опоздание и оправданий за это требовать не думает. Ему хочется только лишь получить ответ на вопрос, которым он половину своих выходных озадачен. Юнги хоть и выглядит уставшим, но остается все таким же красивым, с почти белоснежной фарфоровой кожей и аккуратным кукольным лицом. Чонгук надеется получить хотя бы взгляд его кошачьих глаз, но его, как провинившегося, лишают даже этого.—?Почему ты меня игнорируешь? —?он спрашивает напрямую, не в силах больше мучаться.Юнги молчит в ответ, снимает пальто и оставляет его на вешалке возле входной двери. Он кидает свой рюкзак на пол рядом с рабочим столом и проходит на свое место, успешно делая вид, будто находится в помещении один. Юнги убеждает сам себя, что Чонгук его не интересует, он старается его не замечать и одаривает своим вниманием стопку оставшихся с прошлой недели не обработанных документов, которыми планирует заняться прямо сейчас.—?Юнги, я разговариваю с тобой,?— Чонгук в нетерпении напирает, подходит к нему, без спроса нарушая личное пространство.—?Я не хочу с тобой разговаривать, Чонгук,?— Юнги даже не смотрит на него. —?Позволь мне заняться работой.—?Займешься после того, как поговорим,?— он осторожно забирает из его рук документы и откладывает их на край стола.—?Зачем ты это сделал? —?спрашивает, не уточняя, но Чонгук точно знает, о чем именно идет речь.Зачем он это сделал? Чон думал об этом достаточно долго, но у него нет никакого оправдания своему поступку. Он вообще не считает, что должен за это оправдываться. Возможно, он поторопился. Возможно, стоило спросить. Но он мечтал о том, чтобы Юнги поцеловать, весь вечер. У Чонгука нет привычки терять над собой контроль, но это именно тот случай, когда он сорвался. Он терпел несколько месяцев, старался сблизиться, хотел добиться желаемого внимания от Юнги, и наконец получив это, потерял не только контроль, но и себя самого. Чонгук не в состоянии себя за это осудить, если бы тот вечер можно было переиграть, он бы поступил точно так же, и жалеть ему не о чем.—?Я так захотел.—?Ты захотел? —?Юнги впервые за утро поднимает на него свой взгляд. —?А чего хочу я, тебя снова не интересует, верно?—?Это всего лишь поцелуй,?— Чонгук улыбается уголком губ, этим жестом только раздражая. —?Ты что, никогда раньше не целовался?—?Это неправильно, понятно? —?он хватается снова за отложенные в сторону документы и больше не смотрит на Чонгука.—?Что неправильно, Юнги? —?Чон подходит совсем близко, заставляя Юнги вжаться в стол. —?Мои чувства неправильные?—?Да,?— произносит на выдохе, нервно перебирая уголки зажатых в руках бумаг.—?Конечно,?— Чонгук усмехается, оборачиваясь к окну. —?Значит и твои чувства тоже неправильные.—?У меня их нет.—?Правда? —?он злится от лжи, которой Юнги зачем-то пытается его накормить, будто это может сработать после всего того, что уже успело произойти между ними. —?Уверен, Юнги? Может проверим?Чонгук мало-помалу теряет контроль, но на этот раз по другим причинам. Он не может держать себя в руках, закипает моментально, потому что Юнги не смеет оттолкнуть его снова, когда все уже наладилось. Он не смеет врать, пытаться запутать, откреститься от Чонгука и своих чувств. Нельзя подделать все те эмоции, что он испытывал во время их совместной прогулки, Чонгук ни за что не поверит, что ошибся. Он знает, что Юнги просто старается отдалиться опять, но не понимает, зачем.—?Совсем ничего не чувствуешь, Юнги? —?Чонгук снова давит своей настойчивостью, становится совсем близко, оставляя между ними жалкие сантиметры. —?Хочешь, чтобы я в это поверил? Тогда докажи мне.Сам того не осознавая, Чонгук сокращает дистанцию непозволительно резко. Он прижимает Юнги к столу, заставляя от неожиданности выронить бумаги, опоясывает руками его талию и тянется за поцелуем, но левую щеку обжигает ударом раньше, чем Чон успевает сделать задуманное. Он отстраняется тут же, раненный обидой за происходящее. Разбираться в том, чья это все вина, будет позже.Юнги смотрит зло, сам удивленный своим поступком. Он не ожидал, что все выйдет вот так, просто на автомате защищался, почувствовав для себя угрозу. Юнги еще в себе толком не разобрался, Чонгук и так отобрал у него время на то, чтобы к нему привыкнуть, а теперь еще попытался лишить остатка гордости, подстроить под себя, заставить сделать так, как ему хочется. Обида разливается в груди расплавленным железом, выжигая внутренности. Ему хотелось бы, чтобы Чонгук с ним считался, даже если он сам доводит его до таких необдуманных поступков.—?Ясно,?— Чон поджимает губы и кивает, отпускает Юнги и молча уходит к себе в кабинет. Больше в этот день они даже не видятся.Анализировать свой поступок Юнги наотрез отказывается. Он не считает, что сделал что-то неправильно, потому что Чонгук первый полез к нему, позволил себе слишком много, за что вполне заслуженно получил. Он должен знать, что не все любят настойчивость и принуждение, чтобы в следующий раз думал головой, прежде чем что-то сделать. Юнги злится и обижается, потому что чувствует себя так, будто им воспользовались или пытались это сделать. Ему бы не хотелось испытать это еще хоть раз, но пока Чонгук рядом, он, наверное, так и будет этого бояться. Если бы он дал ему хоть немного больше времени, все получилось бы иначе. Он обещал не давить, но в этот раз поступил даже хуже.Чонгук злится, и он считает, что имеет на это полное право. Когда в очередной раз тебе дают понять, что твое внимание?— ничто, когда тот, кому ты хочешь отдавать его целиком, в нем не нуждается, это очень ранит. Чонгук не собирается винить себя слишком сильно в том, что не совладал с собой, потому что к любому событию в жизни приводит цепочка предыдущих, и в этот раз ее звеньями стали бесконечные отказы и последние слова Юнги.Никто не обещал, что будет легко, но Чонгуку впервые так тяжело дается сближаться с кем-то. Он не привык опускать руки, предпочитает пытаться до последнего, но в этот раз хочется все бросить так сильно, как никогда. Чонгук готов был сделать шаги сто к одному, но Юнги не сделал ни единого. Это не может не расстраивать, и сдаваться сейчас, пройдя такой длинный путь, было бы глупо, но Чонгук не знает, как действовать дальше. Он решает поменять правила игры и передать управление в руки Юнги. Если ему не все равно, в чем Чонгук уверен почти на сто процентов, то он сделает, наконец, и свой первый шаг, а дальше разберутся.Первая мысль о том, чтобы Юнги уволить и избавить его от своего присутствия, по мере ослабления негативных эмоций обрастает более интересными вариантами. Чонгук сам себе боится признаться, но решает использовать один из самых неправильных и подлых методов, чтобы проверить чувства Юнги, раз сам он не хочет о них сказать. Его настойчивость перетекает в другую форму, и раз не получилось сделать все нормально, то Чонгук со своей стороны будет вести игру скрытно, попробует подтолкнуть Юнги хоть к какому-то решению, чтобы наконец добиться желаемого.Еще до обеда Чон поручает одному из своих помощников объявить о том, что ему требуется новый секретарь, и назначить собеседование на следующее утро. Если Чонгук просчитал все правильно, то это заденет Юнги, не оставит его равнодушным. Это очень нечестно, но еще более нечестно отношение, которое Чонгук получает в ответ на все свои старания. Он надеется, что его решение заставит ситуацию измениться.Юнги уходит с работы сразу, стоит только стрелкам на циферблате часов лениво дотянуться до пяти вечера. Обстановка в кабинете напряженная настолько, что воздух застыл, и дышать совсем невозможно. Юнги весь день чувствует ужасную вину, хоть и пытается убедить себя в том, что виноват один лишь Чонгук. Сердце болезненно ноет, намекая на ошибку, и остается проигнорированным.Домой совсем не хочется, поэтому Юнги заглядывает туда только для того, чтобы забрать ключи от мотоцикла. Чтобы проветрить голову и избавиться от ненужных мыслей, он уезжает в сторону трассы, на которой когда-то тренировался водить мотоцикл еще с Намджуном.Прошлая гонка пропущена из-за отвратительных погодных условий, и не факт, что получится провести следующую, и это Юнги расстраивает. Он всегда держался от гонки до гонки, это давало ему силы и помогало двигаться дальше, каждый раз Юнги чувствовал себя так, словно переродился, но сейчас он остается один на один с самим собой, садится на мотоцикл только чтобы добраться до работы и обратно, и изредка катается с Хосоком или один. Душа тоскует по временам, когда можно было не слезать с мотоцикла часами. Вся жизнь изменилась кардинально, и теперь Юнги уже не знает, что ему нравится больше. Страх потерять самого себя растет с каждым днем.Мысли в голове только множатся. Юнги хоть и растворяется полностью в получаемом адреналине, это не помогает чувствовать себя лучше, и такое впервые. Здесь и сейчас он совсем один, предоставлен сам себе, сжимает в руках руль и добавляет скорости, чтобы отпустило, но мысленно он рядом с Чонгуком, снова и снова видит перед собой его треснутый взгляд после полученной пощечины, и это заставляет понимать, что где-то Юнги оступился.Больно всем. Юнги все время жалеет только себя, но что если кому-то может быть хуже? Он никогда не задумывался о том, что чувствует Чонгук, получая снова и снова его отказы. Наверное, это тоже больно? Может даже больнее, чем самому Юнги. Ему впервые становится Чонгука жаль. Возможно, он был неправ и вел себя слишком грубо, незаслуженно грубо, и должен за это извиниться. Возможно, его обиды?— мелочь по сравнению с тем, что может чувствовать человек, который без конца попадает под его горячую руку. Возможно.С Чонгуком было хорошо, и это даже отрицать не хочется. Юнги понравилось с ним общаться, понравилось проводить время вместе и получать его внимание. Он привык к нему, хоть и старался этого избежать, и теперь конфликт с ним действительно задевает. Юнги, к собственному удивлению, в первую очередь думает не о том, что обижен сам, а о том, как себя чувствует сейчас Чонгук. Будет ли помириться с ним так же легко, как поссориться?Юнги несмело пробует на вкус ?влюблен? в отношении Чонгука и злится, разгоняя мотоцикл только больше. Проблема не в том, что он никогда в жизни не влюблялся?— проблема в том, что он никогда не влюблялся в парней. Этого не должно было произойти ни при каких условиях. Юнги знает, что это неправильно, не должен парень влюбляться в парня, но что делать, если это уже произошло? Есть ли какая-то скорая помощь для таких, как Юнги? Он не готов принимать эти условия игры и ему страшно, ужасно страшно, поэтому утром в офисе между ними с Чонгуком произошло то, что произошло.Домой Юнги приезжает совсем поздно. Хосок, вернувшийся после затянувшейся пьянки уже спит, и вряд ли проснется раньше утра, чтобы Юнги поддержать. С его слов он знает совсем мало, но Мин уверен, друг чувствует все и обладает информацией куда большей, чем его рассказы. Иногда это пугает, но время от времени обнадеживает, избавляя от нужды рассказывать, чтобы получить совет или поддержку. Совета о том, как дальше быть, сейчас очень не хватает, но Юнги даже не думает трогать Хосока и просто ложится спать, обещая утром на свежую голову придумать, как все исправить.Звонок от Тэхена проходит примерно в половину девятого утра. Рабочий день начинается в девять, но Юнги не привык приходить на работу слишком рано. Он предпочитает выходить из дома чуть позже, когда дороги уже пусты после утренних пробок, в этом случае на поездку он тратит гораздо меньше времени и нервов.—?Юнги, где ты? —?Тэхен спрашивает раньше, чем Юнги успевает произнести хоть слово.—?Дома,?— он допивает утренний кофе, поглядывая на часы, висящие на стене прямо над столом.—?Ты что, правда уволился?—?Что? —?Юнги закашливается, подавившись, и тихо выругивается. —?Оставь свои тупые блоггерские розыгрыши для кого-нибудь другого, Тэ.—?Я серьезно,?— его голос становится тише. —?Юнги, у кабинета Чонгука здесь человек семь стоят, и все говорят, что пришли на собеседование устраиваться секретарем. Что происходит?Юнги чувствует, как в висках бьется пульс. Слова Тэхена крутятся на репите до тех пор, пока не получается наконец осознать ситуацию. Чонгук после полученного отказа решил от него тут же избавиться? Хотел воспользоваться, но все вышло не так, как он планировал, и теперь Юнги больше не нужен? Это заводит, как по щелчку пальцев, от нахлынувших эмоций горят щеки.—?Последи за Чонгуком, Тэхен,?— Юнги обувается на ходу и закидывает в карман куртки ключи от мотоцикла. —?Я сейчас приеду и разберусь, что происходит.До работы Юнги добирается за рекордное количество времени. Он не замечает, но на самом деле мчится, как сумасшедший, пару раз даже игнорируя красный сигнал светофора. Из мыслей в голове только то, что Чонгук сейчас пытается заменить его кем-то, избавившись, как от надоевшей вещи. Разве это честно? Юнги совсем не хотел с ним ругаться, ему просто нужно было еще немного времени, чтобы привыкнуть, но Чонгук сам кашу заварил и расхлебывать ее отказался. Точку его зрения Юнги не понять, да и не очень хочется.Юнги буквально залетает в свою приемную, и на самом деле видит там нескольких незнакомых девушек и одного парня. Тэхена нигде нет, хотя ему было дано поручение, но Юнги на это уже все равно. Все присутствующие почти одновременно оборачиваются к нему, пристально осматривая, что злит еще больше. Юнги чувствует эти осуждающие взгляды кожей и ему мерзко.Из-за двери кабинета Чонгука еле слышно доносится его голос. Он с кем-то разговаривает, и глупо надеяться, что не по телефону. Скорее всего кто-то из пришедших занять место Юнги уже там, и судя по тому, что Чон в ответ на что-то смеется, он или она очень ему нравится. В этот раз Юнги безошибочно может определить, что чувствует: это обида, настолько горькая, что руки сводит от желания еще раз Чонгуку врезать. Юнги решает, что именно так он и поступит, сделает больно так же, как ему сейчас. Он срывается к кабинету Чонгука, но одна из присутствующих девушек перекрывает ему дорогу, вставая прямо на пути, и недовольно хмурится.—?Вообще-то здесь все по очереди,?— она окидывает Мина презрительным взглядом и закатывает глаза.—?Вообще-то,?— передразнивает Юнги. —?У меня на Чонгука абонемент, я всегда к нему без очереди,?— он скалится и отталкивает девушку в сторону, не осторожничая, и заходит в кабинет.Чонгук на Юнги даже не смотрит. Он, словно зависнув, пялится только на парня, что сидит у него на диване, мило улыбаясь. Юнги чувствует себя так, будто увидел что-то, что не должен был, и это его злит. Чонгук должен был обратить внимание на него, когда он зашел, но тот упорно делает вид, что Юнги?— пустое место.—?Что за херня, Чонгук? —?Юнги уверенным шагом подходит к его столу, закрывая собой вид на парня.В ответ следует молчание, Юнги слышит лишь как бьется собственное сердце, больше от страха и волнения, чем от злости. Если бы Чонгук сейчас сказал, что ищет секретаря не на его место, тогда Юнги бы даже извинился за то, что ударил, наплевав на свою гордость. Но Чонгук молчит, потому что ситуация подтверждения не требует.—?Объясни мне! —?Юнги бьет ладонями по столу, пытаясь обратить на себя внимание, и это удается, потому что Чонгук смотрит на него, пусть и не привычным своим теплым взглядом, но смотрит, хоть и заставляет кожу покрываться мурашками от того, что скрывается внутри его темных, как горький шоколад, глаз.—?Я не помню, чтобы в обязанности моего секретаря входило закатывание истерик,?— его лицо не выражает ни единой эмоции, Чонгук будто пытается заставить Юнги его бояться, но заставляет только бояться услышать, что он здесь больше не нужен.—?Что здесь происходит?—?Юнги, ты же не глупый.—?Решил от меня избавиться, да? —?он перебивает Чонгука, не давая ему объясниться, хотя сам этого просил. —?Вот так у тебя все легко? Со мной сложно, решил найти того, с кем будет проще?—?Успокойся,?— Чонгук не просит?— приказывает, и от его тона у Юнги сердце сжимается.—?Серьезно? Просто выставишь меня, а на мое место возьмешь какую-нибудь слащавую задницу, вроде этого? —?Юнги указывает пальцем в сторону парня, который остается сидеть на диване, все еще не отрывая от Чонгука взгляда. —?Смотри, чтобы до сахарного диабета тебя не довел.Чонгук молчит, позволяя Юнги продолжать, хотя заткнуть его хочется куда больше. Ему, словно в первый раз, становится интересно, как далеко Юнги может зайти сейчас. Что он чувствует? Если его задел тот факт, что Чонгук ищет себе нового секретаря, значит он оказался прав? Значит Юнги что-то чувствует к нему, хоть и упорно отрицает это, потому что ревность без чувств не зарождается.В повисшем молчании Юнги варится, словно в адском котле. Он, сжираемый собственной ревностью, прямо сейчас хочет услышать только то, что все еще важен, тогда он найдет силы, чтобы наконец разобраться в себе, но Чонгук, вместо того, чтобы руку помощи протянуть, сам его в пропасть толкает. Юнги психует, срывается к дивану и хватает сидящего на нем парня за руку, одним резким движением заставляет его подняться и толкает к выходу из кабинета.—?Проваливай отсюда,?— он тащит его до двери и открывает ее, выталкивая парня в приемную. —?Собеседование окончено, вам всем отказано. Проваливайте,?— Юнги закрывает дверь и поворачивается, краем глаза замечает на диване забытую сумку и, подняв ее, открывает дверь снова, встречаясь с парнем, стоящим все там же, взглядом. —?Багаж свой забери,?— он кидает в него сумку и захлопывает дверь.Чонгук наблюдает за происходящим все так же молча, в душе тихо радуясь, что Юнги испытывает настолько сильные эмоции из-за, казалось бы, мелочи. Цели вывести его не было, но Чонгуку приятно знать, что Юнги чувствует?— его действия говорят намного больше вчерашних слов, и именно их Чон собирается воспринимать за настоящий ответ на свой вопрос. Такой Юнги ему нравится по-особенному.—?Послушай меня,?— он возвращается к столу, опирается о него руками, наклоняясь к Чонгуку. —?Ты хоть десять новых секретарей себе найми, а меня трогать не смей, понял? Ты не можешь распоряжаться мной, как тебе вздумается. Это мое место, и я останусь здесь,?— Юнги проговаривает каждое слово зло, с обидой, даже не пытаясь запрятать эмоции.—?Это не тебе решать,?— Чонгук усмехается, провожая взглядом стопку документов, которую Юнги, психуя, смахивает на пол. Белые бумаги застилают собой черный пол. —?Документы подними.—?Сам поднимешь.—?Истеричка.—?А ты придурок,?— Юнги уходит, с громким хлопком закрывая за собой дверь кабинета.В приемной уже ждет Тэхен, бессовестно подслушавший происходящее, хотя это, конечно, не его вина?— Юнги разговаривал на повышенных тонах, охваченный эмоциями, и он об этом совсем немного жалеет. Ким требует объяснений, но Юнги отмахивается, предлагая встретиться вечером где-нибудь и выпить. Настроение ни к черту.Тэхен рассказу Юнги о произошедшем почти не удивляется. Нет, серьезно, этого стоило ожидать, потому что он видел и знал, как Мин относится ко всей этой ситуации. О помощи он не просил, а даже когда Тэхен предложил ему?— отказался, заверив, что разберется со всем сам. Видимо, разобрался.—?Не думаешь помириться с ним? —?Тэхен тянется за последним кусочком пиццы, хмурясь от непривычно громкой музыки в помещении.—?Думаю,?— Юнги вздыхает, наблюдая за другом. —?Но разве это так просто? Он меня тоже обидел.—?Чем? —?он выгибает бровь. —?Тем, что поцеловал?—?Нет. Тем, что решил заменить меня.—?Но началось все с поцелуя. Так и что в этом было обидного, раз все зашло так далеко?Юнги вдруг задумывается над заставшим его врасплох вопросом. Что обидного? Он перебирает сотни слов, чтобы сложить их в один цельный ответ, но у него не получается. Ему казалось, что абсолютно каждое движение Чонгука обидное и оскорбительное, но сейчас он не может найти ни единого этому стоящего доказательства. То, что произошло между ними, настолько ли это ужасно, чтобы так себя вести? Должен ли был простой поцелуй привести к такой ссоре? Юнги знает ответ и не собирается убеждать себя в обратном.—?Мне нужно было еще немного времени,?— он оправдывается, сам не понимая зачем.—?Разве он не дал тебе достаточно времени? —?Тэхен подзывает официанта и заказывает себе еще один коктейль, после чего возвращает свое внимание к Юнги. —?Он бегает за тобой три месяца, а ты только выделываешься. Думаешь, ему не надоест?—?А что если уже? —?голос Юнги звучит совсем тихо, заглушаемый музыкой. Тэхен жмет плечами, разводя руки в стороны.—?Нужно было меньше носом вертеть.Юнги то, что говорит Тэхен, не нравится. Он рассчитывал получить поддержку и успокоиться, что просто себя накручивает, но с каждой минутой надежд на это все меньше. Если Чонгук захотел нанять себе нового секретаря, может ли это в самом деле означать, что Юнги ему больше не интересен? Эти мысли неприятны, хочется ошибаться, он даже готов прямо сейчас позвонить лично Чонгуку и спросить обо всем напрямую, но почему-то снова останавливает себя, не решаясь.—?Я ничего не смогу дать этим отношениям,?— Юнги находит последнее жалкое оправдание.—?Ты даже не пробовал,?— моментально отбивает Тэхен.—?Ты хоть понимаешь, что происходит? Это неправильные чувства. Ты знаешь, как у нас все относятся к подобному, я не хочу всю жизнь прятаться.—?Боже,?— Ким закатывает глаза, тяжело вздыхая. —?Свалите в какую-нибудь Америку и будете жить счастливо, в чем проблема? Ты просто ищешь отговорки,?— он складывает руки в замок и вглядывается в глаза Юнги. —?Доиграешься?— потом не ной.Юнги ничего не отвечает, и взгляд отводит, погружаясь в свои мысли. Нужно ли ему это все, нужен ли Чонгук? Сейчас, когда ситуация сложилась подобным образом, вопрос стоит в том, чтобы сделать правильный выбор, о котором в дальнейшем не придется жалеть. Но почему Юнги кажется, будто что бы он ни выбрал, его в любом случае это ранит?Тэхен переводит тему и больше о Чонгуке они не говорят. Он предлагает сделать фото и отправляет его в общий чат с Чимином, но тот не отвечает, занятый своими личными делами. Юнги не особо расстраивается и решает ни о чем до следующего дня не думать, потому что голова и так болит от бесконечного количества мыслей. Ощущение, что еще немного и он сойдет с ума, если не позволит себе отдохнуть. Как ни крути, а все решения, на самом деле, уже давно приняты, и Юнги не хочет опять запутаться, снова и снова сомневаясь в каждом из своих выборов. Он зашел слишком далеко, и вот к чему это привело. Гордиться нечем.Утром, только проснувшись, Юнги твердо решает, что сегодня с Чонгуком помирится. Даже на трезвую голову это кажется самым правильным, ради этого он затолкает свои страхи и обиды куда подальше, и сделает необходимый первый шаг. Дальше?— по ситуации, но Юнги не кажется, будто из этого может выйти что-то плохое. Хуже, чем сейчас, уже некуда, и это нужно исправить, пока не поздно.Впервые Юнги ни о чем не переживает, собираясь что-то сделать. У него на удивление хорошее настроение, и он уверен, что сегодняшний день будет замечательным. Сомнений никаких, он хоть и не разобрался до конца в том, чего хочет и чего боится, но зато понял, что Чонгука терять совсем не готов. Чем бы ни были эти чувства, но пока они есть, Юнги рядом с ним счастлив, и может не бояться быть собой. Если попросить еще немного времени, в последний раз, Чонгук точно не откажет.Юнги прокручивает предстоящий разговор в своей голове, пока едет на работу. Он продумывает каждое слово, подбирает правильные, чтобы перед Чонгуком извиниться и объяснить свои чувства. Юнги все сделает, как нужно, так, как Чонгук не может ожидать, и даст всему этому еще один, последний шанс. Быть может, он даже попросит о помощи, чтобы понять себя. Юнги так увлекается этими мыслями, что не замечает в приемной новый, второй стол, который стоит неподалеку от его, уже оборудованный для работы. Доходит только тогда, когда из кабинета Чонгука выходит тот самый парень, которого Юнги вчера сам лично вышвырнул отсюда, с собеседования.Если бы обида могла принять человеческое обличие, она бы точно стала Юнги. Он ощущает, как она собирается в один большой ком где-то под ребрами, заставляя снова чувствовать себя преданным. Разбираться в том, что здесь происходит, не хочется. Вообще ничего не хочется. Юнги не получил прямого отказа, а лучше бы так, чем будто застать за изменой, не имея и малейшего представления о том, что теперь со всем этим делать.—?Какого хера ты здесь забыл? —?Юнги преграждает путь к столу, пугая новенького.Парень на полголовы ниже самого Мина?— он усмехается, разглядывая его с неприкрытой неприязнью. Чонгуку, наверное, он понравился, раз именно этот человек сейчас находится здесь. Юнги все еще не уволен, значит Чон взял этого придурка в качестве второго секретаря, и Юнги даже не знает, что из этого хуже. Он не может позволить кому-то отбирать его работу и путаться под ногами, и тем более очаровывать Чонгука своим слащавым лицом.—?Мистер Чон принял меня на работу своим секретарем,?— парень улыбается во все тридцать два, раздражая Юнги только больше. —?Мы будем работать вместе, здорово, да? Надеюсь, мы подружимся.—?Облезешь,?— Мин кривит рот в отвращении. —?Ты сегодня же отсюда свалишь, я об этом позабочусь.Обойдя парня, Юнги снимает куртку и бросает ее на свой стул, а сам отправляется в кабинет Чонгука. Собирается ли он мириться с ним теперь? Возможно, если Чонгук избавится от этого придурка в его приемной и перестанет выводить на эмоции. Юнги злится, но злость свою сдерживает, чтобы не ухудшить ситуацию, хотя сейчас этого искренне хочется.—?Объясни мне, какого черта,?— он застает Чонгука, наслаждающегося утренним кофе, который приготовлен не трудно догадаться, кем. —?Этот тебе уже и кофе таскает, серьезно?—?А ты думал, что один способен его готовить? —?Чон звучит спокойно, и это спокойствие Юнги раздражает.—?Перестань так ко мне относиться,?— Юнги обходит стол, чтобы встать рядом, и Чонгук к нему даже не поворачивается. —?Я хотел поговорить с тобой.—?Я тебя слушаю,?— он продолжает заполнять какие-то документы, не обращая на Юнги внимания.—?Сначала уволь этого слащавого.—?Нет.—?Тогда я не скажу, зачем пришел,?— предпринимает попытку шантажа Мин, практически отчаиваясь.—?В таком случае иди и работай,?— Чонгук собирает все подписанные документы в папку и протягивает ее Юнги. —?Передай это Минхену, он знает, кому их отнести.—?Это моя работа, Чонгук,?— голос от обиды срывается на полуслове.—?Правда? —?он поворачивается к Мину. —?Хорошо, что ты об этом вспомнил. Твоя работа?— выполнять поручения начальника, и сейчас оно заключается в том, чтобы ты передал эти документы человеку, который знает, что с ними делать. Не заставляй меня повторять дважды, иначе я тоже вспомню, что платить одному секретарю, выполняющему свою работу качественно, мне гораздо выгоднее.Огромных усилий стоит сдержаться и не нагрубить в ответ, только потому что Юнги правда не хочет ссориться еще больше. Теперь ему не просто кажется?— он уверен, что исправить ситуацию шансов нет. Тэхен прав, нужно было делать это раньше, а лучше вообще не доводить до подобного. Но откуда Юнги знал, что безразличие Чонгука может сделать так больно? Он глотает обиду, молча выдергивает документы из рук Чона и покидает кабинет.—?Подавись,?— Юнги бросает папку на стол нового сотрудника и уходит на свое место, провожаемый непонимающим взглядом.Винить кого-то, кроме самого себя, Юнги не смеет. Он осознает это, но понятия не имеет, что теперь делать. Тэхен был прав с самого начала, и это бесит. Если бы Юнги послушал его и справился со своими страхами гораздо раньше, как бы все было сейчас? В попытках сбежать от неизведанного Юнги сам сделал себя несчастным.