14 глава (1/1)

Мин проснулся в кровати один. Как в прочем, и происходило большую часть прожитых им лет. Вот только он хорошо помнил, как засыпал. Вернее, как не мог. Поэтому вдвойне удивляло, что План смог перебраться через него и уйти из комнаты незаметно. Хотя возможно именно потому, что чужое тело большую часть ночи мешало Мину спать, под утро его сморило так, что он остался безучастным к посторонним шумам. Через пять минут он пришел к выводу, что ему повезло: проснуться вместе было ещё более неуместно, чем заснуть. Мысленно он поблагодарил Плана. Возможно, на утро парень также ощутил неловкость ситуации и поэтому удрал первым. Когда Мин вышел из комнаты, сразу же стали слышны голоса и детская беготня. Подойдя ближе, но, ещё не показываясь из поворота, он услышал разговор:– А когда я смогу покрасить волосы?– Ты еще мала, Прим.– Хочу красные, как у Русалочки. – Красной на данный момент может быть лишь твоя попа, если не перестанешь мне мешать.– А ты знаешь, что бить детей не хорошо? – И кто тут бьёт детей, мне интересно узнать? – С угроз всё начинается. Тебе стоит посмотреть в интернете. – Лучше бы ты столько занималась, сколько в интернете сидела.Мин бесшумно засмеялся, подслушивая спор между матерью и дочкой и решил, что пора ему выйти из укрытия. Сразу стало понятно, почему тема зашла за цвет волос – Кхун Нари, открыв двери на веранду, вертелась вокруг Плана и красила ему волосы. – Пи'Мин, ты проснулся! – воскликнула девочка, которая первая его заметила и, подбежав, взяла за руку. Женщина повернулась на зов дочери.– Доброе утро. Надеюсь, это не мы тебя разбудили? – Нет. Я сам, – опроверг он её опасения. Мин подошёл ближе и увидел, что голова Плана покрыта темной краской. – Это не похоже на розовый. – Решил вернуться к первоистокам. Хочу на выпускном быть более консервативным и респектабельным. – У этого мальчишки совсем нет времени, чтобы о себе позаботиться, поэтому, как обычно, сваливает всё на мать. Вот и приходится устраивать здесь салон, – беззаботно разъясняла женщина, которая, несмотря на жалобы, совсем не выглядела недовольной, а скорее счастливой. – Так, теперь сиди тридцать минут и не смей прикасаться к волосам. А я помою руки и приберу здесь, – она отложила мисочку с остатками краски и кисточку.Женщина ушла, а Мин тем временем вышел на веранду и сел на стул, так чтобы быть в зоне видимости Плана. Прим сначала носилась рядом с ними, дразнила брата, а после очередной угрозы убежала, но как показывала практика, очень скоро должна была вернуться.– Как спалось? – задал привычный в семьях вопрос План, откинувшись на спинку стула, собираясь провести следующие полчаса, принимая солнечные ванны беззаботного солнечного утра. – Нормально, – не говорить же ему о потоке мучительных терзаний, посетивших Мина ранее.– Я когда проснулся, оказался чуть ли не сверху тебя. Прости, скорее всего, это оттого, что я привык спать один и обычно верчусь по всей кровати, – ни капли не смущаюсь, сообщил План.– Поэтому и говорил, что это не лучшая идея.– Ой, да перестань. Мы не в ответе за то, что делаем во сне. – Ты мог проснуться и увидеть, что я уже не дышу, – съязвил Мин.– Тогда пришлось бы тебя реанимировать. Повезло, что я почти врач, – засмеялся План. – Ладно. Так, и какие планы на сегодня? Прежде чем Мин вышел из комнаты, он минут пятнадцать посидел в телефоне, проверяя уведомления. Лишь Бест поинтересовался, куда он пропал в пятницу, помимо этого никто не заметил его отсутствия. Завтра днём им нужно выехать, чтобы вернутся к вечеру в Бангкок. – После того, как закончу с волосами, нужно сходить с мамой на рынок Кад-Конг-Та и к нашим знакомым. Ещё помочь с крышей, там в коридоре где-то протекает, когда начинается сезон дождей, – Мин осознал, что в их семье План оставался единственным мужчиной и, наверное, чувствовал за собой ответственность решать те дела, за которые в семье Пхиравитов всегда отвечали наемные работники. Мину никогда не приходилось делать что-то руками в их доме. Вся его физическая форма отрабатывалась дополнительно на тренировках, а не по необходимости в ежедневных делах. – Кстати, можешь остаться дома и просто отдохнуть. Но опасаюсь, что Прим захочет остаться с тобой и будет тебя изводить целый день. До того, как мы вернёмся, обнаружим, что тебя силой заставили подписать клятвенное обещание взять её в жены. Она очень настырная, – закатил глаза План. – Я останусь, не хочу вам мешать, – хотя он знал, что с любопытством побродил бы по местным улицам в центре города, которые они проезжали. Но в первую очередь он был слишком горд, чтобы позволить себе быть обузой. Семья Плана была очень гостеприимной, однако это была не его семья. – Тебе надо обратиться к врачу, чтобы проверить слух или память. Потому что я уже устал повторять тебе, что ты никому здесь не мешаешь. Если ты не заметил, моя семья в восторге от тебя: сестра уже променяла своего родного брата на чужого красавчика, мама сегодня утром тоже делилась со мной восторгами о том, как ты учтив, красив, вежлив, умен и миллион других раздражающих прилагательных, которые родному сыну слушать противно. Этого достаточно, чтобы ты перестал повторять одну и ту же ерунду? Дико бесит, по правде говоря! После этой страстной речи, Мин так и застыл. Он ещё раз подумал о том, насколько План как человек был лучше него. В его случае сама мысль о вторжении постороннего заставляла Мина наполниться желчью, в то время как План лишь радовался. Лишь сердце Мина чернело среди них двоих, и он понимал почему. Потому что со смертью матери, он остался и без отца, хотя тот был жив и здоров. А Плана любили, о нём заботились и беспокоились, даже когда парень также остался без одного родителя. Поэтому План не был поглощён ревностью и злобой. У него и мысли не возникало, что кто-то может занять его место или украсть любовь родителей. Мин же при всем своем норове и статусе был подвластен мелочности и предубеждению. – О чём задумался? – вывел из горького самоанализа сравнения всё тот же голос. – Да так… – слова застряли.– У тебя такое выражение, будто ты себя линчуешь. – Просто вспомнил, как вёл себя, когда ты оказался у меня дома.– Мы все разные. Как и наши семьи. У каждого есть темы особенно чувствительные, из-за которых мы становимся жестче или более надменными. У меня тоже есть то, к чему я никого не хочу подпускать. Но мне не сложно поделиться вот этим, – План имел в виду свою семью. – Только не думай, что это из жалости, или ещё по какой причине, которую ты можешь себе надумать. Ты нравишься мне и моим родным, и стоит просто принять это как должное. Мин многое принимал как должное: удобства, деньги, возможности, высокое положение в обществе. Но не любовь. – Ладно, я пойду с вами, – выдавил из себя Мин, надеясь быстрее закрыть эту тему. Слишком эмоциональный разговор с самого утра. Возвращение Прим, которая с новым рвением прибежала и отвлекла на себя всё внимание, было как нельзя кстати. И вот спустя час он усадил семью Плана в свою машину. Они быстро добрались до центра города и оказались на рынке.Было столько людей, столько разных ароматов — голова шла кругом. Мин не любил подобные места и не хотел бы находиться здесь слишком долго, но в туристических целях раствориться в местной суете простых людей, где никто не знал, кто он такой, было не так уж и плохо. Он ведь всегда мечтал оказаться посредине. И удивительным способом нашёл то, о чём так долго грезил в случайной поездке с парнем, которого ненавидел. Да, жизнь преподносит сюрпризы. Да, жизнь преподносит сюрпризы. Несколько раз он едва не потерялся, но проворная Прим всегда умудрялась найти его в толпе, а вот Мин теперь так легко не мог найти макушку Плана, ведь розового цвета не осталось. Когда тот только вышел из душа, смыв и посушив волосы, Мину было очень странно видеть его с черными волосами. Он все ещё выглядел как ребенок, но не такой бунтарский, как при их первой встрече. Теперь он действительно мог сойти за презентабельного докторишку. Правда, совсем юного. Когда все покупки были сделаны, и Мин также взял на себя часть пакетов, Кхун Нари сказала, что отведёт их пообедать в лучший ресторан в городе. Мин изначально боялся, что это из-за него, но скорее всего женщина хотела порадовать сына в день рождение. Они оказались действительно в хорошем заведении, стандарты которого были привычны для Мина. Здесь он чувствовал себя в своей тарелке. Ему посоветовали заказать местные деликатесы и поскольку Лампанг славился плантациями ананасов, он заказал курицу с ананасом и салат Сом Там из папайи, которую любил, чтобы в полной мере завершить миссию туриста. Обед сопровождался беседой, которая начиналась с обсуждения учёбы Плана, а после и Мина.– Университетская пора – лучший период в жизни, – утверждала женщина, хотя у Мина было другое мнение, и всё же он ничего не сказал. – Первые отношения и друзья, которые навсегда останутся твоими одногруппниками и эта связь очень крепка. Как, к примеру, между твоим отцом и моим мужем. – Сложно представить, что у отца были друзья, – заметил Мин.– Ах, Равит конечно всегда был достаточно сдержанным, но Пивату, отцу Плана и Прим, хватало безмятежности сразу за двоих, и он легко нашел подход к твоему отцу. Они находили удовольствия в отличиях между собой. Пиват всегда был жизнерадостным, легким на подъем, никогда не отчаивался и верил в лучшее, даже когда в кармане не было ни копейки. А Равиту было сложно, ведь его родители очень давили на него и учиться на доктора совсем не просто. Я не осознавала всех трудностей, пока План неожиданно сам не решил выбрать эту дорожку. Свою империю отец построил сам, хотя бабушка и дедушка Мина были уже состоятельными людьми, но не таких масштабов, как их семья на сегодняшний день. Поскольку отец был поздним ребёнком, они дожили лишь до момента, когда их сын открыл первую больницу и умерли, когда их внук был младенцем, поэтому Мин видел их лишь по фотографиям. За тридцать лет отец не только сделал себе имя, но и подарил его больницам. И сделал Пхиравитов представителями высшего класса.– Отец никогда не рассказывал мне о вашем муже. Хотя, возможно, когда я был маленьким, упоминал, – пытался хоть как-то загладить черствость предка Мин. – Уже когда вы появились на свет, они поссорились, и долгое время не общались, к сожалению. Когда мы взрослеем – прощать и просить прощения становится сложнее. Пиват уже не был так легкомыслен, а твой отец ушёл с головой в построение своей империи. А потом произошла эта авария, – в глазах женщины появилась блеск, отражающий неутолимую боль. — Твой отец тогда очень поддержал меня и даже помог организовать Гнан Соп. Я до сих пор ему благодарна (прим.автора: Гнан Соп в переводе с тайского означает ?проводы ушедшего?. Это церемония организуется, чтобы почтить усопших, и её дата назначается монахами, которые её и ведут). – Вы возобновили общение? – Не совсем. Ведь и ваше горе случилось в тот же год. Это был ужасное время… Мне так жаль Раттану. Мы с твоей матерью не так хорошо знали друг друга, ведь они с Равитом познакомились после университета, но в те несколько раз, когда я её видела, она действительно соответствовала своему имени (прим.автора: Раттана – переводится как драгоценность). Приборы в его руках застыли, когда было упомянуто имя матери. Он так давно не слышал, чтобы кто-то его произносил. Если спустя годы этот инцидент обсуждали, то обычно упоминали ?миссис Пхиравит?, ?бедняжка?, ?жена того врача? и т.д.Резко накатила дурнота. Мин ослабил осторожность и не подумал, что затрагивая тему отношений своего отца с отцом Плана, может всплыть запретное имя. Он слишком расслабился. Позволил этому произойти. Он не хотел вспоминать... даже спустя столько лет. Он так старался забыть. – Сынок, ты в порядке? – встревоженно спросила женщина, когда увидела, что парень застыл, а его лицо переменило оттенок, и добродушно дотронулась ладонью до его запястья, но он инстинктивно отодвинул руку. – Мам, мы отойдем в туалет. Сейчас вернёмся, – послышался голос Плана, и по какой-то странной причине Мин подчинился беспрепятственно, когда его потянули за руку. Уйти — было правильно. Он этого и хотел. Под влиянием имени матери обломки сердца разлетелись под рёбрами, и кровь потекла рекой. Чёрно-красная, густая, горячая. Старые раны открылись, и боль выстрелила в голову последней пулей. Когда они зашли в туалет, Мин облокотился на мраморную поверхность умывальников и тяжело дышал, прежде чем взглянуть на своё отражение. С трудом он заметил фигуру позади себя и их глаза встретились через отражение.– Ты в порядке? – не подходя к нему, спросил План. Конечно, парень понял, что с ним происходит. Однажды Мин уже пережил подобное на его глазах, тогда в грузовике, когда их похитили. И вот опять. – Просто дыши. Хочешь, посчитаю вместе с тобой? – и даже не дождавшись ответа, План стал сам глубоко вдыхать и отсчитывать, медленно приближаясь, будто перед ним был испуганный зверёк, который мог в любую секунду сбежать.Мин и был испуганным. Всю свою чертову жизнь! Сколько бы не пытался, до конца так и не удалось от этого избавиться. Снаружи – хищник, внутри – жертва. И раз он не справляется, то пускай… он позволит этому парню снова себе помочь. Тревога постепенно отступала, застрявший в груди комок исчез, а руки снова стали твердыми и ощутимыми, хотя пальцы всё ещё подрагивали. – Легче? – План стоял рядом и сжимал его плечо. – Прости, не подумал, что мама может упомянуть произошедшее с твоей мамой. Нужно было предупредить… – но Мин заставил его замолчать, покачав головой. – Не нужно никому ничего говорить, – голос был охрипшим, но твердым. План не противился, он поймал его взгляд и будто хотел проникнуть ещё глубже.– Окей. Я ничего не скажу. Как всегда. Сделаем вид, что тебе просто не пришлась по вкусу местная пища, – пообещал План. И Мин легко поверил, ведь это была уже не первая вещь, о которой парень умалчивал для него. – Досадно, что ты снова стал свидетелем этого, – сглотнул Мин, но План вдруг развернул его к себе и положил уже обе руки ему на плечи, таким образом удерживая.– Я рад быть рядом, чтобы помочь тебе. Ты не должен это умалчивать. Как будущий врач говорю — это не решение, – в другой ситуации Мин бы разозлился и прокричал, что это не его дело, но сейчас кричать не хотелось. – Ты собираешься быть хирургом, а не психотерапевтом, – устало выдавил. Сарказм был хорошим знаком. – Ради тебя готов сделать исключение. Правда, придётся проучиться еще лишние два года, чтобы получить дополнительную специальность. Но это если тебе нужен официальный документ о моей компетентности, а неофициально я всегда в твоём распоряжении, если понадоблюсь, – План улыбался ему одним уголком рта. Было в этом жесте что-то теплое. Вовсе не жалостливое или притворное, а будто хорошо понимающее его. – Я твой водитель, ты – мой психотерапевт? – Справедливый бартер, разве нет? И если ты согласен, могу прописать тебе первое лекарство? – в глазах Мина можно было увидеть неприкрытую насторожённость. – Не надо так напрягаться. Обойдемся без психоделиков и пощёчин. Мин остался на месте, тем самым позволив парню действовать. Лежавшие на плечах руки очень осторожно притянули его к себе, и он оказался зажатым в чужих объятьях. Его тело сначала оставалось напряженным и обездвиженным, но мало-помалу Мин расслабился и облокотился лбом в чужую макушку, покорившись своей слабости. В это мгновение парень осознал кое-что важное. Он открыл, что объятья могут дарить утешение; соприкосновение с человеком, к которому испытываешь чувства, дарит утешение. Эти объятья исцеляли его боль, как бы фантастически это не звучало. Ничего подобного раньше не происходило и это вызывало бурю в глубинах его одинокого сердца. И да, он все же испытывает чувства к этому докторишке. Несомненно. И они выходят за рамки дружеской привязанности. Потому что Мин не привязывался и не заводил друзей так быстро. План изначально был аномалией в системе его координат. * * *Они вернулись в Бангкок на следующий день. Оставшееся время после инцидента, который объяснили проблемами с желудком, прошло без новых происшествий. Наоборот, о Мине стали ещё больше беспокоиться. Кхун Нари винила себя, что не подумала о том, что местная еда может оказаться слишком острой для него, а Прим не хотела его отпускать, когда им пришло время ложиться спать. Мин и сам почувствовал неожиданное сожаление – искреннее и приводящее его в смятении. Потому что это было не похоже на него. Когда они подъезжали к особняку, Мин сказал парню:– Я не говорил, куда уехал, поэтому думаю лучше не упоминать, что я оказался у твоей семьи, – План, откинув голову, смотрел на него хоть и слегка удивленно, но без обиды. Парень сдержал слово и в этот раз бодрствовал всю дорогу.– Ну, как хочешь. Но какая разница, если ты был у меня? – Просто не хочу разговаривать с отцом ещё и об этом. А так у нас не будет новой темы для обсуждения, – Мин уже знал, что мысленно План опять порицает его за то, что он слишком строг к отцу, но вслух ничего не сказал. Когда парень выбрался из машины, а хозяин остался внутри, без намерения последовать его примеру, План обернулся и озадачено уточнил: – Ты не идешь?– Нет. Мне нужно съездить в одно место, – кратко объяснил он. – Увидимся уже завтра утром.Мин, во-первых, не хотел, чтобы домашняя прислуга видели их возвращающимися вместе, а во-вторых, он действительно кое-куда собирался. После окончательного понимания, что его отношение к Плану выходит за рамки необходимого, Мин решил, что нуждается в помощи. Он должен разобраться. Потому что неизвестность Мина никогда не устраивала. Хоть это и казалось полным бредом, но он хотел понимать четко. Да, в подростковом возрасте происходили глупости: поцелуи во время разнообразных алкогольных играх с парнями или вызовы на слабо. Но лишь на вечеринках и ради любопытства. Без всяких обязательств, чувств и даже дальнейшей коммуникации. Теперь же ему было не шестнадцать. И у них с Планом была странная история. Мин предпочитал решать проблемы сам, но понимал, что если область, где обнаружился сбой, ему неизвестна, будет эффективнее подключить дополнительные ресурсы. И такими ресурсами должен был стать кто-то из его окружения.Марк был самым очевидным выбором. У того был опыт, знания и интерес. Правда, последнего фактора было даже в избытке, поэтому чрезмерный интерес переходил в категорию "почему этого делать не стоило". Мин не готов был выносить самодовольную рожу младшего, который не оставит его в покое после этого разговора. А сейчас ему хотелось обойтись без шуток. Мин знал, что он был сломлен: очень давно и с вытекающими последствиями. То, что сломало его, повлияло на то, каким человеком он стал. Теперь меняться было поздно. Возможно, но всё же очень сложно. Поэтому, когда в двадцать три года неожиданно просыпаются чувства к представителю своего пола, без особых сигналов для беспокойства до этого, и которые не очерчиваются лишь знакомым животным инстинктом, это вызывало массу вопросов, на которые нужны были ответы.Необходим был человек, который сам переживал подобное. Не для того, чтобы проверить на ком-то другом свою теорию, а лишь для ответов на вопросы. Хотя нет, даже не так – нужно было понимание ситуации. Ответы после он найдёт сам.Но к кому можно было обратиться? Таким, как он, всегда сложно в подобных случаях. Ведь если доверить информацию не тому человеку, частный разговор может превратиться в достояние общественности – как ситуация с похищением. Всех ведь интересует, что происходит в жизнях состоятельных людей, а у их отпрысков тем более. Среди его близких знакомых не было геев. Не потому, что он их специально избегал, а потому что круг ?близких? был очень узок, и так уж сложилось. Единственный, кто пришёл на ум – Сэинт. Да, они были не так давно знакомы и не при самых нормальных обстоятельствах, да и парень толком не признавался в своем ориентации, но всё и так было понятно. Мин знал, что Сэинт, будучи медийной личностью, не смог бы ни с кем поделиться подобным разговором между ними, не выдавая при этом своей тайны. Останавливал только небольшой нюанс их последней встречи, когда актёр предлагал уехать вместе, вероятнее всего, для того, чтобы переспать. Однако вряд ли у парня могли возникнуть серьёзные чувства к Мину. Скорее всего, Сэинт хотел расслабиться и, вспоминая намёки Мина в первую встречу, решил попробовать. Если бы в данный момент Мин располагал вариантом получше, он бы не стал тревожить Сэинта. Но таковых не нашлось, поэтому он набрал его номер. Было уже за девять вечера и, возможно, он свободен, а если нет – Мин готов был подождать окончания его съемок или мероприятий. – Мин? – голос по другую сторону звучал слегка удивленно. – Да, привет. Прости за неожиданный звонок. Ты ещё работаешь или свободен?– Я на показе как модель. Но сам выход моделей только что закончился.– Если ты не против, я бы хотел встретиться. Мне нужно поговорить с тобой, но тема неподходящая для телефонов. Я готов тебя подождать.– М-м-м… если хочешь, можешь подъехать сюда. После показа тут будет афтерпати. Мне нужно задержаться на ней хотя бы на полчаса, если тебя это устраивает.– Окей. – Кстати, тут и Нонг Дели в качестве модели сегодня участвует.– Поздороваюсь и с ней, – не то, чтобы Мин был в восторге от этого открытия. Но да ладно. В конце концов, они ведь не Анжелина Джоли и Брэд Питт и за ними не следит двадцать четыре на семь вся страна. Вечеринки и созданы для общения. А ему сейчас нужен был разговор с его знакомым. Поэтому его не волновало остальное. Он подъехал по указанному адресу. На нём были всё в те же джинсы и рубашка, в которых он ночью поехал забирать Плана на вокзал, поэтому его внешний вид был менее формальным, но всё же вполне допустимым для подобного места.Его не было в списке приглашенных, поэтому хоть он и мог назвать свою фамилию и позвать организатора, чтобы его пропустили, все же хотел избежать лишнего внимания, поэтому позвонил Сэинту. Через несколько минут Мин увидел мужчину, который, как помнилось, являлся менеджером актера, и тот провел парня через задний вход.– Сэинт уже свободен? – спросил он мужчину.– Мы закончили с основной частью работы, - кивнул тот. – Ваша встреча с нонгом имеет деловой характер? Может быть, больницам вашего отца нужно новое рекламное лицо? – мужчина был обязан знать о делах своего подчиненного, ведь создание имиджа артиста – работа менеджера, но к делам Мина тот не имел никакого отношения.– Нет, личный.По сжатым губам мужчины стало ясно, что это был не тот ответ, на который он надеялся. Когда они оказались в зале, Мин пошёл вперёд без промедления, решив, что лучше самостоятельно найдёт Сэинта. Он продвигался по углам огромной комнаты, где разодетые люди моды, медиа и черт знает чего ещё перемывали друг другу кости, пытались выгоднее продать свой продукт или попасть в заголовки статей. Ему ничего этого не нужно было.Прежде чем он заметил Сэинта, его приметил кое-кто ещё. – Пи Мин, что ты здесь делаешь? – удивлённо хлопая глазами, взволновано подлетела к нему кузина Марка. Она оставила группу девушек, которые теперь внимательно за ними наблюдали. – Ищу Сэинта. Не видела его? – из-за Дели их знакомство с актёром и завязалось, поэтому скрывать это не было смысла.- О Боже! Только не говори мне, что после всего вы двое встречаетесь! – Мин надеялся, что благодаря родству с Марком в девушке была хоть десятая часть способностей кузена к дедукции и наблюдению, однако пока что Дели явно не научилась этим пользоваться. – Нет, мы просто общаемся. И если ты не забыла, Сэинт ничего не знает о махинации, которую ты затеяла, поэтому если не хочешь поделиться этим со всем миром, постарайся не привлекать внимание.– Ладно, не сердись. Давай попытаемся найти его, я помогу, – и девушка, взяв его под руку, стала пробиваться через любопытные взгляды. – Пусть мои соперницы позавидуют, потому что они издевались надо мной, когда догадались, что я влюблена в Пи Сэинта, но ничего не выходит. Хотя сами ничем не лучше, – Мина эта информация не особо интересовала, не хватало ему ещё впутаться в модельные интриги. – Ах, вот он. Пи Сэинт. Тот обернулся и поздоровался с ним. Мин не собирался терять время на светские беседы, поэтому высвободил руку из хватки Дели и с отработанной интонацией, которая всегда помогала ему, не обидев прекрасный пол, отослать их подальше, сказал:– Спасибо, что помогла. Но теперь нам нужно обсудить кое-какой вопрос. А тебе стоит вернуться к подругам, которые сгорают от любопытства, – возможность похвастаться и утереть нос соперницам всегда помогала в сложных ситуациях и была самым действенным приемом, если Мин находился на каком-нибудь приеме с девицей, от которой хотелось избавиться. – Ладно, оставлю вас мальчики, – и миниатюрная фигура удалилась. – Тебе ещё долго нужно здесь быть? – спросил Мин, как только девушка отошла. Сэинт стал глазами обводить зал.- Я только ?за?, чтобы уйти, и так устал. Но Пи Чен хочет, чтобы я как можно дольше проводил время на таких мероприятиях, ведь это способствует моей популярности и новым предложения по работе. Но думаю, он не будет сердиться, если сегодня я уйду раньше, - уставшим голосом сказал парень. – Но что такого важного у тебя? – Мне нужен совет. Знаю, что неожиданно навязался и мы не такие большие друзья, но мне показалось, что ты единственный, кто подходит для этого, – парень был одновременно заинтригован, но и растерян.– Хм-м-м…. Хорошо. Может, поговорим в моём фургоне, пока будем ехать домой?– Давай лучше ты отправишь менеджера одного и скажешь, что домой тебя завезу я. Мы можем поесть где-то у реки и поговорить наедине, а потом я верну тебя домой лично. Идёт? Менеджер подозрительно смотрел на Мина, когда Сэинт сообщил тому об их планах, будто Мин собирался похититель его источник дохода. М-да, вот поэтому Мин не смог бы быть актёром или певцом. Этот вечный контроль раздражал его. Хотя вместо менеджера у него был его отец, что ещё хуже. Менеджера можно уволить, а отца, к сожалению, нет. Поэтому он забрал свои слова назад. В итоге вместе с Сэинтом они доехали до набережной, где купили уличной еды у торговцев и уселись прямо на парапете. – Прежде, чем ты начнёшь, я тоже хочу кое-что сказать. Потому что если не сейчас, снова передумаю, – кусая губы и немного елозя по поверхности, сказал Сэинт. – Я хочу извиниться за прошлый раз. Мои последние слова… они поставили тебя в неудобное положение. Я был пьян и…. не знал, что творю. Обычно я так опрометчиво не поступаю, просто… – Всё нормально. Знаю, как это выглядело в нашу первую встречу. Мне жаль, если я сбил тебя с толку, и поверь, я не так часто извиняюсь по собственной воле, однако мне комфортно с тобой, поэтому не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание, – даже в темноте Мин уловил смущение Сэинта. – Так… что у тебя? В чём именно я могу тебе помочь?Вот здесь и стало понятно, что так просто в лоб спросить у Сэинта, как и когда тот осознал, что ему нравятся парни будет странно, особенно сразу после того, как Мин вроде отшил актёра. Поэтому нужно было начать с пояснений.– Я обратился к тебе, потому что мне показалось, что ты вряд ли кому-то это расскажешь. Знаю, ты не обязан мне отвечать. Но все же сейчас в моем окружении, ты единственный кому я могу довериться в этом вопросе. Может, именно потому, как я и сказал в нашу первую встречу, что мы с тобой похожи. У нас есть обязательства, есть нужда притворяться. Но .. моя тема связана с тем, что ты скрываешь. Не нужно было объяснять, о чем он говорит.– И что … конкретно тебя интересует?– В каких обстоятельствах ты понял, что тебе нравятся парни? Сэинт не спешил отвечать. Он слегка нахмурился, но не злобно, а скорее задумчиво. Мин понимал, что вторгается в чужую личную жизнь. Но нужно было либо подтвердить, либо опровергнуть свои ощущения.– Обычно такое спрашивают, когда сами сталкиваются с подобным.– Я не буду делать вид, что интересуюсь для друга, – они встретились с Сэинтом глазами, и парень колебался, но уже понял, что его ориентация Мина не волнует.– Был определённый человек. Благодаря ему я осознал, что до этого чувствовал к своим одноклассницам или подругам вовсе не то, что называют любовью или притяжением. Они нравились мне, но как подруги. – Значит заинтересованность в каком-то парне стала отправной точкой? – Это было больше, чем заинтересованность. Но да, после этого, – согласился он. Мин его услышал. Но его ситуацию это не проясняло. Он тяжело вздохнул, поставив тарелку с едой на парапет. – Можем попробовать по-другому, – вдруг раздался голос Сэинт.– Что ты имеешь в виду?– Как я понимаю, ты хочешь разобраться в своей ситуации. Но для этого тебе не нужны мои ответы. Тебе нужны вопросы, благодаря, которым ты сам найдешь ответ. Разве нет? Поэтому давай поменяется местами, – в этом был смысл. Мин кивнул. – Хорошо, спрашивай.– Это правда, когда ты говорил, что тебя не волнует чужая гомосексуальная ориентация? – Правда.– Тогда тебя волнует собственная? Этот вопрос был неудобным. То есть принимал ли он гомосексуальную ориентацию в других, но не в себе? Будто утверждал, что другие могут хоть в грязи валяться - это не его дело, но себе туда вступить он не позволит. – Не сказал бы. Просто ранее не думал, что это может касаться и меня. Я не люблю ставить ярлыки, у меня к ним устойчивая непереносимость. – Почему тебя волнуют чувства к другому парню? – Потому что странно испытывать их к нему.– То есть проблема в конкретном человеке? – Мин не ответил. И тогда Сэинт добавил: – Тебя волнует, что он парень или что он – это он? – Оба, но первое в меньшей степени. Послушай, дело не в гомофобии, а в том, что ещё несколько месяцев назад я проводил время с девушками и и даже бисексуалом себя не считал, не чувствовал в себе никакой другой тяги, даже когда были случаи, а они были. Но здесь ситуация другая. Это не случайный человек. Он… тот, с кем я общаюсь. – Ты не создаёшь впечатление человека, верящего в любовь с первого взгляда. Разве это не логично: влюбиться в тех, кого мы узнаём? – Я не говорил о любви, – это не было ложью. – Тогда почему ты вообще этим обеспокоен?– Я обеспокоен, потому что привык понимать себя. А сейчас… в голове беспорядок, который я ненавижу. Совсем скоро я вынужден буду заниматься тем, чем не хочу, и еще миллион всего, о чём я не буду жаловаться, ведь в этом нет смысла. Мы уже не дети. Нам не принято плакаться. – Тогда разберись с этим. Мне кажется, что ты из тех, кто решителен в подобных вопросах. Почему бы прямо не спросить этого человека? Ты знаешь, кто ему нравится?– Он рассказывал о какой-то школьной любви, но это было давно. Больше ничего не знаю, я не уточнял, тогда в этом не было нужды. – Теперь пришло время уточнить.– Даже если я узнаю, это не поможет мне. Оба варианты бесят, ведь это не ответ на мой вопрос.– И какой же твой главный вопрос? ?Почему он мне нравится?? – вот что пролетело в голове. Сам факт уже был им принят, а вот источник – как зудящая рана не давал покоя. Все-таки пол был второстепенным фактором в его тревожной состоянии.– Знаешь, если не получится с актёрством, можешь проводить консультации, – раздраженно проводя рукой по волосам, прошипел Мин. Сэинт ухмыльнулся.– Спасибо, но пока всё удачно складывается с моей карьерой. А твоё лицо говорит, что ты уже поставил себе главный вопрос. Это хорошо. Тебе не нужна ничья помощь, чтобы узнать ответ на него. – Боюсь, что ответ не будет выходом из этой ситуации, – выдохнул Мин. Сэинт что-то пробормотал себе под нос. – Что ты сказал?– Говорю, ты избалован, – это было весьма необычное заявление, тем более в лицо. Хотя не лишенное смысла. Мин не мог не ухмыльнуться.– Ты не встречал тех, с кем я учился всю свою жизнь. Поверь, я очень скромен.- Я не в плане избалованности деньгами, а в плане чувств. Ты нашел человека, который тебе понравился. И, вероятно, это не просто мимолетный порыв, если это заставило тебя обратиться к малознакомому с такими вопросами. Но ты видишь в этом лишь проблему. - После этого разговора нас уже не назовёшь малознакомыми людьми. – Просто сделай шаг навстречу этому человеку. Может, тебе повезет больше, чем мне, – он знал, что это камень в его огород. – Или ты боишься, что ваше общение прекратится, если ты вдруг перейдешь черту?– Я даже не знаю можно ли перейти черту больше, чем сейчас, – Сэинт с недоумением посмотрел на него, поэтому пришлось добавить. – Он и так проник в мою жизнь так быстро и так глубоко, хотел я того или нет. И мои границы, которые я много лет не позволял переступать, он сам того не зная, просто стёр. – Тебе так нужны твои границы? – С ними легче жить. – Ты ведь понимаешь, что тебе не нужно открываться всему миру? Откройся одному человеку, этого будет достаточно, – Сэинт звучал мягко, но решительно. Мин хотел бы попробовать. Не так уж и ужасно впускать людей в свою жизнь, тем более, если они куда лучше тебя самого, — в теории звучало не так уж и ужасно. В Плане было столько всего, к чему хотелось дотянуться. То, чего другие или же он сам лишили его – доброта, жертвенность, вера в людей, в жизнь, преданность семье, любовь к выбранному делу. Мин хотел бы попробовать. Впускать людей в свою жизнь, тем более, если они куда лучше тебя самого, – в теории звучало не так уж и ужасно. В Плане было столько всего, к чему хотелось бы дотянуться ему самому. То, чего другие (или он сам) лишили его – доброта, жертвенность, вера в людей, преданность семье, любовь к выбранному делу. Да, у Мина также было множество достоинств. Но чаще всего они носили поверхностный характер: внешность, богатство, социальное положение, манеры. Были ещё такие как: способность обманывать, развлекаться, дерзить, жить бездумно, откладывать проблемы и избегать ответственности. Всё это помогало выживать, но не делало его тем, кем можно было бы гордиться. Его отца волновала лишь способность сына продолжать и не испортить дело, которое тот строил тридцать лет. Отца можно было понять. Однако Мину хотелось, чтобы и его хотя бы иногда кто-то понимал. Или спросил, чего он хочет.В их семье не искали компромиссы, лишь обязательства, которые нужно выполнять. Он уже давно свыкся с непосильной ношей, идущей в комплекте с фамилией Пхиравит. Тем не менее он решил, что в вопросе чувств попробует найти компромисс. Найти баланс, позволяющий выживать и дальше. Потому что стоило признать — с Планом ему жилось лучше, чем до него.* * *Той ночью Мин спал крепко, возможно, именно из-за изобилия мыслей в голове. Хотя туман отступил после беседы с Сэинтом, и кое-что стало проясняться. Он получил от этой беседы куда больше того, на что мог рассчитывать. Хоть и временно, но покой заменил место тревожной неподготовленности к сделанному открытию.Утром его переполняла решимость. Мин и так был достаточно решителен, однако в последнее время сошел с пути. Но собирался отбросить сомнения и действовать как прежде. Ведь и в самом деле, какая разница — парень или девушка. Все они люди и чувства не очерчиваются категорией пола как бы не ставили рамки по религиозным, политическим или моральным причинам. Мин не был самовлюбленным, но имел ясное представление о своём внешнем виде. Поэтому думал, что если проявит инициативу, то у Плана не будет причин не поддаться, если того привлекают парни. Но утром при встрече с Планом Мин ничем не выказал перемены, которая появилась в его намерениях. Как уже однажды этот парень из врага превратился в друга, теперь превратился в объект внимания. Мин был слишком циничен для сказок о любви и даже не столь благосклонен к идее влюбленности, но симпатия, основанная на пережитых вместе испытаниях, регулярной поддержки и доли физического контакта, вызывающего влечение, вполне устраивала его рациональный мозг. Правда, настроение немного испортила незапланированная встреча с отцом, который возник утром на кухне, когда они с Планом собирались уже выйти из дома. – Доброе утро. Не знал, что на выходных не только План собирался уезжать.Мин сдержал порыв выгнуть бровь. С каких пор старика волновало его местоположение?– Изменились обстоятельства, – пожал онплечами. – Предполагалось, что век технологий дает возможность в любую минуту связаться.. – Телефон работает в обе стороны, знаешь ли. Не заметил твоих звонков, – фыркнул Мин. Его раздражала внезапная заинтересованность отца его делами. – Кхм-кхм, - остановил их кашель Плана, и Мин был готов поклясться, что он был фальшивым, только чтобы остановить отца и сына. – Простите, что лично не сказал о своём отъезде. – Я понимаю. Ты был занят. Желание преуспеть в этом мире вынуждает временами жертвовать некоторыми правилами приличия.Отцовство и супружество, по-видимому, были для Пхиравита-старшего по важности ниже правил хорошего тона, ведь оба этих обязательства он давно провалил. – Тогда последую твоему примеру и скажу, что ты задерживаешь нас. Можно нам уже поехать в университет? – не выдержал Мин и, не скрывая, заскрипел зубами, проходя мимо отца к выходу. – План, пошли. Поэтому в университет он добрался не в таком прекрасном настроении, как проснулся. Но он не мог позволить отцу испортить его настрой. Ещё предстояло придумать повод для воплощения его будущих действий: сначала вытянуть из парня информацию о личной жизни, а после испробовать и несловесные формы коммуникации. По расписанию у него значился факультатив для всего потока через час, поэтому Мин не спешил и решил пройтись с Планом до его корпуса. Не успели они сделать и трёх шагов, как к ним, откуда ни возьмись, присоединился Перт. – Как выходные с семьей, Пи? – и всё этот мелкий засранец знает! – Было весело. Скучал по ним, хотя Прим хорошенько успела меня вывести из себя несколько раз. Но в этом её очарование, она вырастет невыносимой занозой в чьей-то заднице. И все равно я обожаю эту негодницу, – искренне улыбался План. – Ты ведь помнишь, что обещал, что мы отпразднуем день рождение Пи, когда ты приедешь? Все парни уже готовы – им как раз нужен повод, чтобы расслабиться перед финальными экзаменами в конце года, – впервые Мина заинтересовали слова Перта. Вечеринка в компании – отличный повод выведать информацию. Ведь парни не меньше девчонок делятся любовными похождениями, особенно в компании с алкоголем. – Неплохо звучит, – поддержал он идею. Перт, пригнувшись вперёд, посмотрел на Мина через Плана с выражением: ?Какого черта ты вмешиваешься? Тебя никто не спрашивал!?. Но Мину не требовалось приглашение Перта. Он сам себя пригласил на этот праздник жизни. – Может, в конце недели? – с сомнением, будто мысленно перебирая расписание, предложил План. – Хотя, даже не знаю. Мне нужно ещё дописать дипломную.– Пи-и-и, потом допишешь. Ты и так всё знаешь. У тебя отличные оценки, и через университет для тебя закончится. Мне и так грустно, что ты выпускаешься, так давай хотя бы сейчас отгуляем, – кажется, жалобное детское нытье мальчишки подействовали, потому что взгляд Плана потеплел, и тот похлопал младшего по голове. Мин заметил схожесть его действий и смены настроения с тем, как тот вел себя с сестрой. Видимо, докторишка действительно считал Перта за младшего брата. – Ладно-ладно. Уговорил. Ты прав! Надо проводить в эти последние недели, как можно больше времени с вами, – тут он повернулся к Мину. – Ты ведь свободен с пятницу? В этот раз Мин чуть наклонился вперед, таким образом смотря на Перта, и самодовольно пожал плечами, имея в виду: ?Что тут поделать, меня хотят видеть?. – Готов подстроиться под любое расписание, – никто из них не понимал, как нечасто такое радушие и готовность исходили от Мина. Но чем меньше знают, тем лучше. – Пи, а кого ты ещё позовёшь? – они стали обсуждать знакомых Плана, и Мин перестал их так внимательно слушать, думая, что будущая вечеринка не обойдется без инцидентов. Они шли по парковой зоне, когда телефон Мина зазвонил.– Чувак, ты где?– Иду с Планом к его корпусу.– Ты не видел новостей? Точно не видел, судя по спокойствию в голосе, – даже не зная, что там, Мин мог понять, что это ему точно не понравится. Он остановился, и спустя несколько шагов План, который заметил это, также остановился, а за ним не очень довольный Перт. – Блять, что на этот раз? – Эм-м-м… там статья о том, что ты кое с кем встречаешься.Удивление было немое и безмерное. Он понятия не имел, о чём там могло писаться. Последняя его пассия лежала в психиатрической клинике в Америке. Не могли же журналисты после истории с похищением прознать еще и о его связи с Наной? Через какие источники? Может сама Нана рассказала ему в отместку?– С кем? – Слушай, я сейчас подойду к тебе! Секунду, – и Бест сбросил звонок. Мин не собирался ждать. Пальцы стали набирать собственное имя в строке поиска, и он даже не услышал вопрос Плана: ?Что происходит??, когда тот подошел обратно к Мину, поскольку на экране высветилась самая новая статья, опубликованная буквально два часа назад. Его имя было не единственным в заголовке.- Да они издеваются, - вырвалось из застывшего, но пылающего злостью тела.– С кем? – Слушай, я сейчас подойду к тебе! Секунду, – и Бест сбросил звонок. Мин не собирался ждать, пальцы стали набирать собственное имя в строке поиска. Он даже не услышал вопрос Плана: ?Что происходит??, когда тот подошёл к нему обратно, потому что в самом верху поиска высветилась новая статья, опубликованная буквально два часа назад. Его имя было не единственным в заголовке.– Да они издеваются, – вырвалось из застывшего, но пылающего злостью тела.?Раскрыта новая история любви! Начинающий, но уже снискавший первую популярность актёр Сэинт Суппапонг и наследник сети больниц ?VN Medicine? Мин Пхиравит были пойманы на ночном свидании?.После текста были вставлены их фотографии со вчерашнего вечера: как они сидели возле реки с едой, а ещё в его машине в весьма двусмысленных ракурсах, которые, конечно же, указывали на то, чего нет.Видимо, он так долго прожигал взглядом экран, что План не выдержал и повернул руку с телефоном к себе. Вар также беззастенчиво влез своим носом. Именно необузданное восклицание второкурсника привлекло всеобщее внимание:– Ты что, гей?