Nyuric (1/1)

—?Ты совсем ничего не чувствуешь? —?Эрик голову на плечо Чанхи роняет, сжимает чуть сильнее в кольце рук, которым обхватил старшего поперек живота, и не дышит.—?Пусто,?— у Чанхи внутри ничего не ёкает, не шевелится, только чувствуется тепло тела Эрика со спины,?— Безнадежен…—?Не говори так,?— едва громко, но сердито. Чанхи думает, что мог бы почувствовать вину, но внутри совершенная апатия. —?Ты не безнадёжен, хён…—?Откуда тебе знать? —?Эрик вновь вздыхает тяжко, слышится мученический свист из его лёгких.На улице прохладно, но Чанхи всё равно, а Эрик просто не хочет оставлять Чанхи одного в этой ночной тишине.У Эрика внутри разноцветные полотна с яркими и сочными красками, пейзажными мотивами знойного лета или ранней весны, тысяча фейерверков в глазах, нежно смотрящих в спину одного единственного человека.Человека, у которого в душе полная противоположность: квадрат Малевича, если можно так выразиться,?— ничего не понятно, но почему-то цепляет, волнует его, Эрика Сона, волнует так, что он считает своей обязанностью закрасить белой грунтовкой произведение искусства, стоящее кучу денег, чтобы начать рисовать робкими мазками новую картину, сотканную из поддержки и любви.—?Я просто знаю,?— запоздало отвечает Эрик. Пар изо рта вьется сизой дымкой в воздухе, а Сон зачем-то добавляет простое:?— хён.—?Ты говоришь такие глупости,?— слабая усмешка, совсем чуть-чуть.Эрик улыбается, утыкается в спину сильнее, вдыхая морозный октябрь и тонкий шлейф одеколона Чанхи.—?Уверен, ты эти глупости любишь.Чанхи не отрицает.Может быть, все же он не безнадёжен…