4. Cheer up the New Americana! (Чхве Сан/Чон У?н) (PG-13) (1/1)

***В тренировочном зале после окончания занятий тихо, собираются, не мешая другим, отзанимавшиеся черлидеры, переговариваются о чём-то своём база и маунтеры, в коридоре, чтобы не нарушать устаканивающуюся тишину, постукивают жёсткими мячами подтягивающиеся на тренировку баскетболисты.—?Ты меня заебал! —?Уён подпрыгивает на месте, а потом отскакивает в сторону, замахиваясь рукой с зажатым в ней помпоном куда-то за спину. —?Сколько раз говорить, чтобы перестал подкрадываться сзади?!—?Эй, остынь, балерина,?— руку с помпоном ловят и несильно заламывают за спину, почти сразу же крепко фиксируя изворотливое тело поперёк груди. Знакомый скрипучий голос противно посмеивается сзади в ухо, щекоча тёплым дыханием взмыленную шею и мокрые волосы. Черлидер продолжает вырываться из крепкой хватки, сзади шипят. —?Руку же сломаю, ну.Чхве Сан достал, вот правда. Чёртов баскетболист их школьной сборной 'Nеw Americana', до безобразия красивый и приставучий. Кто-то говорит, что он по всем параметрам похож на своего отца, после развода с женой забравшего его в Америку. Ни разу не беспалевный, не учащийся на своих ошибках, но, сука, до той степени упорный и настойчивый, что даже смешно и стыдно. И Уён бы так не бесился, если бы на месте Сана был кто угодно другой, менее богатый, менее напыщенный и думающий, что ему все и вся должны. Менее… Раздражающе-красивый в своих тонких круглых очках (которые сразу накидывают его возрасту примерно лет пять) и идеально подобранной и отглаженной одежде, в конце концов! А ещё слишком всё-таки правильный и чересчур аккуратный, но сейчас не об этом.—?Я тебе, блять, не балерина,?— Уёну всё же удаётся извернуться так, чтобы пнуть Сана по ноге и повалить на холодный пол. Каким бы классным центровым Чхве ни был, черлидер Чон всё равно сильнее и проворнее. —?Слушай меня сюда, ты, долбонос тупорылый, ещё раз ты меня балериной назовёшь…—?И ты сломаешь мне челюсть, а потом заставишь сожрать свою мохнатку-махалку, я в курсе,?— Сан под ним устраивается поудобнее, подкладывая под голову руки. Даже глаза у него сверкают до противного весело и насмешливо, словно говоря, что даже сверху Уён всё равно под каблуком и под чужим влиянием. —?Не могу отказать себе в удовольствии побесить тебя. И старший здесь, вообще-то, я, так что не смей меня так называть!Уён задыхается от возмущения, Сан наблюдает его бешено мечущийся взгляд снизу-вверх, всё ещё прижатый к полу чужим весом, но лично его такой расклад вполне себе устраивает.—?С какого это перепуга?!—?А вот с такого! —?Сан ловко выкручивается из-под сидящего на нём Уёна, извиваясь, как гадюка, и легко, будто Чон совсем ничего не весит, перебрасывает его через себя, прижимая всем своим весом к полу.Уёна бесит и это тоже, потому что Чхве Сан?— первый и единственный человек, решающийся на то, чтобы вывести его из себя, и занимающийся этим вот уже второй год подряд. И, надо заметить, занимающийся весьма успешно. Просто ему действительно нравится бесить Уёна, подкалывая его и называя балериной со спины, неожиданно цапая исподтишка худые бока и иногда втыкая в высокий пучок на макушке палочку для суши на манер шпильки, которыми самому Сану на Хэллоуин всегда закалывали волосы на манер какого-нибудь императора эпохи Корё. Потому что Чон в эти моменты действительно живой.—?Свали нахер! —?шипит Чон, вскидывая наверх бёдра и выводя растерявшегося Сана из шаткого состояния равновесия, заставляя перевалиться вперед и почти упасть, вскакивает на ноги, и, показав язык, с гордым видом дефилирует к выходу из зала. На Сана сочувствующе смотрят друзья.—?И не надоело тебе?Вообще, Чон Уён далеко не самый красивый и далеко не самый популярный парень в школе, но именно от этого парня (адекватному) Чхве Сану основательно сносит крышу. Даже несмотря на позицию капитана команды по черлидингу, Уён всё равно держится при своём определённом статусе, не зазнаётся, не звездится и повышенной надменностью не страдает, разве что рядом с Саном: продолжает охотно помогать отстающим одноклассникам по некоторым предметам, гуляет с девушками, подставив милейшее своё личико, тронутое едва заметно веснушками, ещё тёплому осеннему солнцу. Сана бесит. Взаимно, к слову.—?Год назад я пообещал ему, что заебу его до той степени, что он согласится быть моим парнем. Всё ещё ничего особо не изменилось.?Кроме того, что он уже мой парень?А Уён иногда почти всегда ревнует и почти психует. Ну как ревнует?— просто хочет немного обнять мускулистыми пальцами горло какого-то смазливого низкорослого парня, трущегося рядом с Саном и ездящим с ним домой, по-хозяйски усаживаясь на переднее сиденье белого мерса Чхве. Просто потому что этот парень его бесит, потому что стоит рядом с Саном, обнимается с Саном, да, чёрт его дери, просто дышит и хлопает длинными подкрашенными ресницами рядом с Саном. А Сан и не против, кажется, смеётся, улыбается, радуется, чтоб его, позволяя чужим рукам гладить его по веснушчатой шее. Уёну снова совсем не смешно, потому что это уже даже слишком очевидно. Он продолжает беситься с того, что Сан зовёт его балериной, поджидая после тренировок и подкрадываясь со спины, раздражает только одним внешним видом. Всегда одетый с иголочки, с идеальной укладкой, в идеально чисто вытертых очках, даже его тетради с индивидуальными проектами Уёну, как старосте, собирать приятно, потому что даже в тетрадях у Чхве всё идеально расчерчено и расписано, подсчитано с точностью до сотых. Раздражает. Но ещё больше раздражает сам Сан, позволяющий трогать себя кому-то другому.?Ты же хотел, в конце-концов, чтобы он от тебя отвял? Хотел! Получил! Радуйся теперь?,?— пытается уговорить себя черлидер, пока нервно вышагивает по засыпанной листвой дорожке. Нет, радоваться он не будет по одной простой причине. У него перед этим парнем есть преимущество, о котором знает только Сан.И о котором им ещё предстоит очень серьёзно поговорить.***—?Сан, какого чёрта?!Уён шумно втягивает воздух сквозь крепко сжатые зубы, стоит прохладному сквозняку облизнуть разгорячённую кожу, когда с крепких высоких ног стягивают тугие скинни-джины в облипку. Он не был бы собой, если бы не попытался обматерить Сана, прижавшего его к шершавой стене подсобки, но из горла, вместо привычного в чужой адрес ругательства, вырывается лишь полузадушенный хрип, заглушённый прижатым к зубам ребром ладони.—?Тише,?— шепчет Сан, мягко касаясь губами уголка чужих пухлых губ?— у Чхве губы покусанные, упругие, но всё равно вкусные и приятные на ощупь, отдающие табачной горечью крепкого кофе и сигарет. И, совсем немного, вкусом самого Уёна, что не перебивается уже ничем, въевшимся в тонкую кожу. —?Тише, балерина. Не хочешь же, чтобы услышали?—?Ты раздражаешь,?— пылко выдыхает Уён, цепляясь за чужие широкие плечи, служащие сейчас спасательным кругом. Прикосновения к оголившимся участкам кожи вызывают странную дрожь, заставляют гнуться навстречу, подаваться вперёд и требовать больше внимания, больше прикосновений. Больше Сана. А мягкая и неторопливая ласка, даваемая ловкими пальцами почти невесомо, распаляет ещё сильнее. И это только на руку. —?Привлекаешь слишком много внимания, всем нравишься, все к тебе липнут… Такой, сука, правильный, точный, идеальный, чтоб тебя…И мой.—?Не скажу, что тебе не нравится, балерина,?— Чхве притирается ближе, прижимает Уёна к стене, разводя острым костлявым коленом его бёдра, вжимаясь в пах и дразня длинными пальцами через ткань белья.И твой.—?Когда нибудь ты перестанешь меня этим подкалывать.—?Когда нибудь, обязательно.—?Когда?—?Когда закончу прощальную речь над твоим гробом,?— хмыкает Сан, соскальзывая на колени и прижимаясь к голому бедру Уёна щекой, щекоча кожу тёплым дыханием.—?А-а… о-ох, чёрт, Сан, ты планируешь свести меня в могилу?—?В конце концов око за око, стрихнин в виски за попытки, пусть и в шутку, убить меня.Они смеются в унисон, на пару понимая абсурдность этого диалога и складывающейся ситуации. Оба такие разные и не похожие друг на друга?— баскетболист и черлидер, на публику делающие вид, что ненавидят друг друга, держащие марку во имя репутации, а потом прячущиеся вот так же и уже молчаливо вымещающие друг на друге всё набравшееся-накопившееся за день?— жарко, развязно и почти без смущения и комплексов. У одного в спортивной сумке?— одна на двоих бутылка текилы на вечер, у другого козырем в рукаве?— пачка дорогих сигарет, тоже на двоих. И у них один на двоих в головах вирусный беспорядок и некоторые мысли, считываемые тонкими пальцами по коже, выступающим венам и косточкам. У них на двоих своя эстетика и своё понимание прекрасного.И, что немаловажно, умение взбодрить и взбодриться. Так и повелось?— поддерживая 'New Americana' невольно поддерживаешь всю команду разом. А поддерживая гадского Чхве Сана… А чёртов Чхве Сан потом отплачивает сполна, прижимаясь ближе, просяще, но не униженно, и Уёну потом и самому не стыдно на колени стать, потому что для доставучего любимого, блять, баскетболиста и не жаль, а то зря он, что ли, в команде поддержки?—?Я хочу кофе. Чёрный.—?Вечно ты момент портишь,?— Уён несильно бьёт Сана в плечо, а потом признаётся:?— А я хочу тебя.В спортивном зале песню Холзи сменяют сладкоголосые Твайс, а Уён вытирает щёки и подбородок от совершенно другой тёплой сладости, что спустя всего пару минут запьётся горькой теплотой сладковатой текилы. И Саном, конечно же. Они?— уже давно неотъемлемая часть друг друга, вот для чего это всё.—?А ты проспорил. Я говорил, что они встречаются.—?Ладно, признаю. Завтра принесу юбку.