Черновик 1 (1/1)

Эта история началась пол года назад. Тогда лил сильный дождь, что в наших местах в июле не редкость. Помню, я весь вымок до нитки и мечтал очутиться дома под горячим душем. Тогда-то я и встретил её. Она стояла посреди дороги на перекрестке, оглушенная гулом недовольных машин, и смотрела на огни ночного города. Длинные волосы, напившись влаги, казались рыжими, а легкое белое платье жадно облепило хрупкую фигурку, недвусмысленно раскрывая все её секреты. Она была той, о ком говорят – сказочно красива. Точнее, она была красива той красотой, о которой говорят: не от мира сего. Её кожа была болезненно зеленоватого оттенка, но это ничуть не портило её красоты, наоборот делало какой-то неземной и невероятно притягательной. Густые ресницы, голубые глаза, тонкая линия светлых бровей и правильные черты лица. Да, я влюбился в нее как глупый мальчишка, едва увидев там на перекрестке.И естественно я ринулся ей на встречу. Правда, когда я приблизился к ней и смог взглянуть в её невероятные лазурные глаза, я и слова выдавить из себя не смог. Все мои мысли куда-то улетучились, осталась лишь она. И она спасла меня, улыбнувшись и потянув за руку прочь с дороги. И я последовал за ней, боясь вздохнуть или моргнуть, боясь, что это лишь видение, и я спугну его своей неотесанной неловкостью. И тем не менее она продолжала идти вперед. Когда мы увязли в очередной луже, я заметил, что девушка была босиком, но её это ничуть не смущало, и я решил, что меня тоже. Я не видел ничего вокруг, кроме тоненькой спины, что звала меня за собой, и не чувствовал ничего, кроме худенькой руки, что вела меня вперед. Мы неожиданно остановились на рынке в рыбном ряду. Её холодные тоненькие пальчики скользнули по обезглавленным трупикам, выставленным на продажу. Едва различимый вздох, и мы двинулись дальше. Шли мы ровно до тех пор, пока тихая гитарная мелодия не остановила нас.Она выпустила мою руку и обеими ладонями зажала себе рот. Ей нравилась музыка, а я уже даже и не помню, что это была за мелодия. Я помню лишь восторг на её лице, её улыбку и приглашение. Да, и танец, наш первый танец. Танцор из меня никудышный, но моя партнерша умело направляла меня, не давая мне опозориться.

А дальше снова каламбур огней и мост. Да мы стояли на мосту, мимо лениво плелись машины, лил дождь, и тут она заговорила. - Как твое имя? – её голос, слаще музыки или каких пирожных. - Женя, - едва мог выдохнуть я, полностью поддавшись её страшным чарам. - Женя, - будто пробуя на вкус, пропела она, - не стоит так просто открывать свое имя незнакомцам. А если бы я была колдуньей? Добром бы это не кончилось, - нахмурилась она, как если бы такая несуразица её действительно волновала. - Ну, ты ведь не колдунья и не причинишь мне вреда? – Глупо улыбался я в ответ. - Нет, не колдунья, - звонко рассмеялась она, но, резко себя оборвав, продолжила слишком серьезно, чтобы расценивать её слова как шутку, - а причиню ли я тебе вред, будет зависеть только от твоего ответа, - тонкие холодные пальчики убрали мокрые пряди с моего лица. - Тогда спрашивай, - в тот момент я не верил, что могу умереть, хотя действительно следовало. Следовало бежать оттуда как можно дальше и кричать во все горло, моля о помощи, но современные люди не верят сказкам. - Согласен ли ты, Евгений, заключить со мной контракт? – Я хотел было согласиться, но тонкий пальчик накрыл мои губы, а девушка продолжила. – Согласен ли ты целый год заботиться обо мне? Кормить меня, одевать и баловать? Согласен ли ты отпускать меня и терпеть меня? Согласен ли ты не влюбиться в меня? Согласен ли ты следить, чтобы и капля крови человеческой не коснулась губ моих?Я слушал, как завороженный. Слушал, но не слышал. В конце концов, все что я мог – лишь согласно кивнуть. Тогда она вырвала свой длинный тоненький волосок и обвязала его вокруг своего запястья. - Эй, смертный, если нарушишь уговор, защекочу до смерти и на дно морское утащу, - хоть и сказала она это серьезно, но понимала, что я её не пойму. Я мог лишь улыбаться в ответ как тупоголовый болванчик. Тогда она закрепила свой волос на моем запястье, и он растаял, оставляя на наших руках следы, напоминающие браслеты, - ну, веди меня в свой дворец! Да, и зови меня Рин.Следующим утром я думал, что то было прекрасным сном, но ошибался. Моя Рин сладко спала под моим боком. Все такая же холодная и неземная. Даже во сне она была похожа на ангела. Волосы у нее оказались светло-русые, вьющиеся легкими, невесомыми волнами.

Меня совершенно не интересовало, как такое могло случиться, что столь прелестное создание оказалось в постели отбившегося от рук чудовища вроде меня. Я не был красив, накачен, мне не хватало сил даже на банальную опрятность. Худой, не рельефный, домашний хмырь, о счастье – прыщами не разжился, впрочем, и брутальными волосами тоже. Я никак не тянул на главного героя её романа, да и как, ведь я тот человек, одногрупники которого зовут его гандоном и пидорасом. Не очень приятно, скажу я вам.

Но она не уходила. Каждый вечер она забиралась на мою кровать и пристраивалась своей холодной щечкой на моей груди. Иногда она говорила, что стук моего сердца – самая прекрасная музыка, какую она только слышала, а я таял от такой явной лести, хотя она как всегда говорила всерьез. Каждое утро она просыпалась и дарила мне свою улыбку. Мы почти не разговаривали, но те редкие фразы, которыми она меня баловала, дарили мне неземное блаженство.

К хозяйству Рин была совершенно непригодна, не знала практически ни чего об окружающем мире, но я не делал из этого проблему. Это незначительная цена за то счастье, что она дарила мне одним своим присутствием. Она быстро схватывала и всему училась, так что скоро, приходя с работы, я мог побаловать себя её стряпней, и она значительно превосходила мои жалкие кулинарные потуги. Вечерами я учил её читать и писать, а она, как ребенок забиралась в постель с Жюль Верном, требуя от меня чтения.Разобравшись с моим компьютером, она прослушала все песни, до которых только могла добраться. И потому как над её носиком собирались морщинки, я понял что клубняк, реп и некоторые подвиды рока попали в её не милость. А в дождливые дни она рвалась на улицу. В первый раз я безумно испугался. Бродил до самого утра, пытаясь отыскать её, пока она сама не пришла за мной. На следующее утро я заболел. Жар, кашель, слабость. Она погладила меня по голове, и я провалился в сон без сновидений. Проснулся я уже здоровым. Но моя жизнь была как в тумане, а подобное – само собой разумеющимся. А еще мы танцевали с ней вечерами, и я даже стал неплохо вальсировать, а наше танго было на уровне профессионалов.А осенью я вернулся в универ. Новый я. Да, я все еще был бледным серым хмырем, но самым счастливым хмырем на свете. Меня все еще обзывали, но это не имело значения, ведь она выбрала меня, а не их. Меня, а не глупых, озлобленных на мир несчастных людишек, самоутверждающихся за счет слабейшего. И вот тогда она пришла за мной. Черное пальто, синие джинсы, золотистый шлейф волнистых волос и пестрый букет из кленовых листьев. - Жень, а давай сделаем икебаны! Надо же чем-то украсить твою берлогу….Её невинное желание быть ближе ко мне изменило все. Нужно было беречь её, держать подальше от чужих жадных глаз, сделать только своей. Но, чтобы удержать воду, её нужно заморозить. А лед – это смерть.Я вмиг сделался самым популярным парнем, и меня обязали устроить вечеринку. Все они алчно рвались к ней. Как я мог не замечать эти жутких, омерзительно грязных взглядов?Нет. Сначала все было здорово. Мне, наивному идиоту, даже понравилось то, что люди потянулись ко мне. Такие веселые, шумные, добрые. Рин тоже была счастлива. Смеялась и танцевала больше обычного. Её неразговорчивость никого не смущала, все были заняты её таинственной красотой. Я же успел полюбить её по-настоящему, не туманный мираж, но наивную, доверчивую девушку, живущую музыкой и танцами, девушку, которая хотела познать этот странный мир.С новыми ?друзьями? наша жизнь стала куда более шумной и насыщенной. Парни придумывали все новые и новые высоты для покорения, девушки посвящали Рин в какие-то чисто женские откровения.

На нашем первом совместном походе в кино мы смотрели что-то про зомби. Отвратительное кровавое месиво. Этим уже давно никого не напугать, а потому наша компания улюлюкала и веселилась, но не мы с Рин. Она спрятала лицо у меня на груди и, поливая мой свитер слезами, едва различимо шептала, трясясь от страха: ?Ни капли человеческой крови, ни капли. Умоляю тебя?.Если бы я тогда знал, о чем она. Но я мог лишь, успокаивающе гладя её по волосам, вывести из кинозала.А потом я понял. Но было уже поздно. Мы отмечали Хэллоуин. Как это с недавних пор повелось, праздновали у нас. Рин наготовила целую кучу приятных вкусностей. Мы нарядились в костюмы, надели маски и начали праздновать. Я старался не пить, но меня безбожно спаивали, не забывали они и мою подругу. Я напился, и часам к двум я отключился, чтобы проснуться в самом страшном своем кошмаре.

Звон бьющейся посуды и тишина. Я шаткой походкой плетусь к двери в спальню, она с диким скрипом поддается моей слабой ладони. А за ней Рин. Моя Рин с кроваво красными губами мелко дрожит под моим пьяным одногрупником. Тонкая струйка бордовой жижи течет по его лицу, капая на её губы.

?Ни капли человеческой крови, ни капли. Умоляю тебя?.Картина предельно ясная и до ужаса тривиальная. Я не герой, нет. Я – все то же ничтожество, которое не в состоянии уберечь ту единственную, что сердце моё забрала.Я хотел было подойти к ней и помочь, но оступился и полетел лицом вниз. Когда же явновь поднял глаза, моя любимая тонкими своими пальчиками разрывала горло парня. Кровь брызнула фонтаном, а она, прикрыв глаза, наслаждалась, тем как вязкие капли покрывают её лицо, шею, плечи. Потом, будто опомнившись, посмотрела на все это глазами полными ужаса, а заметив меня, я не знаю, как это описать, тот её взгляд. Укор, скорбь, извинение, молитва – в нем было все. А уже в следующее мгновенье Рин разлетелась фонтаном соленых брызг.В тот вечер я был безбожно пьян. В тот вечер я был мерзкой мелочной тварью. Меня несколько раз вывернуло наизнанку и вдоволь наистерившись и так и не получив отклика на неустанное мое: ?Рин?, я сбежал.А что мне еще оставалось? У меня в квартире труп. И мне никак не отмазаться от этого. Рин исчезла. Рин изменилась. Рин, Рин, Рин…. Я, наконец, понял, что ничего не знал о ней.Целый месяц я бомжевал. Очень удобное прикрытие, когда тебя разыскивает полиция. Я был безумен и жалок. Люди боялись меня, ума не приложу каким чудом я выжил. А однажды я проснулся на удобной постели. Вечерело. И в сумерках я смог разглядеть знакомый мне силуэт. Я слишком ослаб от своей никчемной жизни и смог лишь свалиться с кровати. Рин тут же оказалась рядом со мной, нежно проводя своей тепой? Теплой ладонью по моей щеке, скуле, теряясь в моих неопрятных волосах.Силы вернулись ко мне из ниоткуда каким-то совершенно волшебным образом. Стало жутко стыдно, что она видит меня таким, что я не герой и даже не красавец, да еще и воняю жутко. Я боялся, что она уйдет или исчезнет, но что-то подсказывало мне, что она пришла поговорить. Я поднялся и направился к выходу, решив принять душ, она же перехватила мою ладонь, сказав, что не стоит, но я упорствовал.Мы были в центре города в одной из самых дорогих квартир. И это совсем не казалось мне удивительным. С появлением Рин в моей жизни чудеса стали её нормой, её неотъемлемой частью.Однако за дверью я увидел тела тех людей, которые жили здесь. Это вовсе не было чудом, это было кошмаром. Женщина в дорогом наряде, с обглоданными руками и её гувернантка, с разорванной шеей. - Отвратительно, правда? – появилась за моей спиной Рин. Не согласиться с ней было трудно, но ведь это не она. Она не могла быть такой…. – Садись, - кивает она на кресло, и я послушно сажусь. – Меня зовут Аквамарин. Я самая младшая из дочерей морского царя. Я – русалка. Такие как я могут спокойно бродить по земле лишь во время зеленых святок, тогда когда мы встретились с тобой. Но, если человек, привяжет русалку к себе, то весь следующий год она должна служить ему. Ты меня привязал. Мой волос на твоем запястье, но я обманула тебя и не служила тебе, заставляла показывать мне этот мир. Мне было весело. И ты мне очень нравишься. Но во мне течет поганая кровь Сирен. Стоит хоть капли человеческой крови коснуться моих губ – как единственный выход – смерть. Я не контролирую себя. Я хочу и плоть твою и кровь. Я хочу пожрать тебя….Её голос оборвался и слезы покатились по её щекам. Я слушал очень внимательно и понял очень мало. Точнее моё сознание отказывалось понимать, но одну вещь я знал точно – тот, кто виноват – это я. Она ведь молила меня, а я не смог её уберечь.Я поднялся с места. Какой был – зловонный, слабый, ничтожный. Я ничего не мог ей предложить, ни чем не мог ей помочь. И если она, обезумев, решит сожрать меня, я пойму, я все пойму и прощу. Я шел к ней очень медленно, боясь спугнуть, боясь увидеть водный взрыв и её новое исчезновение. - Не подходи… - в ужасе выставляет она руки перед собой. Но я не слушаю. – Не подходи! Я - чудовище! Я – монстр! Я, я сожру тебя….Её слова угасают в новых всхлипах, а я, наконец, обнимаю её. Такая хрупкая, такая теплая. Моя Рин. Моя и только моя. - Прости меня, прости – шепчем мы с ней синхронно, я прижимаю её к себе как можно крепче, не желая с ней расставаться. Я не смогу без неё, просто не смогу, - это я монстр, это я – чудовище… Прости, что не уберег.Прошел еще месяц. Все газеты пестрят заголовками о чудовищном маньяке-каннибале, охотнике за экстрасенсами. Рин готовит чудесный кофе, начинается новый день. Не сегодня, завтра мы найдем по-настоящему сильную ведьму способную очистить кровь моей любимой. Не сегодня, завтра. А пока мы едем в деревню. Говорят деревенские знахарки – самые сильные, а тамошний воздух делает их экологически чистыми….