Часть 9 (2/2)

Я пару секунд молча смотрю на него, одновременно пытаясь понять происходящее. У него есть средства, чтобы смыться. Значит, мне надо найти, куда.

– Нам надо покинуть страну, – высказываю догадку я.– Было бы неплохо, –он кивает мне в ответ, не отрывая взгляда от дороги.Набираю номер телефона. Родд. Мой должник. Мой босс. Наш билет отсюда.

– Родд, это Мелло.– Выбрался, что ли, паршивец? – Он обрадовался.

Не ожидал, что он обрадуется.– Не без посторонней помощи. Мэтт меня вытащил. Нам надо унести наши задницы подальше отсюда.Молчание. Две секунды. Три.– Вам?– Да, нам. Мафии что, не нужен отличный врач и хорошо обученный, талантливый хирург? – машину сильно занесло. – Ауч!Майл на всех парах летит по полупустым дорогам, включив сирену скорой помощи. Именно такая машина скорой помощи вряд ли вызовет подозрение. Всё правильно, Дживас. Но куда ты едешь, чёрт возьми? Ты же едешь целенаправленно, я вижу. Я чувствую каждый поворот, когда ремень врезается в мою грудь.– Хорошо, – нехотя проговаривает Родд. – Езжайте к Упырю. Помнишь его?– К Упырю? Хорошо. Я даже помню его номер. Дальше. Куда мы валим?– В Мексику, – совершенно спокойно заявляет Родд.– В Мексику?! – Мэтт, услышавший этот мой возглас, лишь хмыкнул.

Похоже, он не возражает.

– Да, в Мексику. Ты же знаешь испанский?– Знаю. Но почему?

– У меня там есть заброшенная автозаправка в самых ебенях этой жопы мира. Хорошее место для лаборатории и стоянка для странствующего врача, не находишь?– Отлично. На каких условиях?– Как всегда, пятнадцать процентов любой сделки – мои.

– Ты охуенно щедр…– Я был искренне поражён, что главарь мафии умеет быть благодарным.

Мы затормозили в узком переулке, серена продолжает вопить.

– Родд, я перезвоню потом, – бросаю трубку. – Чего стоим? – обращаюсь уже к Мэтту.– Выметайся, – снова ничего не выражающий тон.– Что?

Снова этот рыжий придурок ввёл меня в замешательство. Пока я сидел и пытался понять, что происходит на этот раз, он уже вылез из машины. А к моменту, когда я отстегнул ремень и тоже вышел, Дживас усадил один из трупов на своё место и заботливо пристегнул ремнём безопасности. Второго покойника он таким же образом посадил на моё место.

– Да что ты, чёрт возьми, задумал?

– Эти ребята, – рыжий заглянул в фургон и прошёлся по его внутренности оценивающим взглядом. – Их не опознали, за ними так никто и не пришёл. Должна же быть от них хоть какая-то польза.

– Но… Майл, даже если машина сгорит, анализ черепов покажет…

– Если мои расчёты верны, не будет там черепов для анализа. Это склад. Стена очень хрупкая. Я там работал когда-то в совсем плохие времена, – он достал из кузова гирю весом в шесть килограмм и потащил её к водительскому месту. Я не успел посмотреть, что он сделал, но машина понеслась на всё нарастающей скорости в стену здания, к которому вёл этот переулок. Она не просто врезалась, она проломила стену и наполовину въехала в здание. А потом был взрыв. Нормальные машины так не взрываются – огонь охватил её целиком, внутри что-то трещало и взрывалось. Я, как заворожённый, смотрю, как стена рушится от взрывов, камни продавливают крышу. Моя школа.

– Не тормози! – Мэтт потянул меня за плечо.

Я не заметил, что в переулке стояла машина, прикрытая чёрной непрозрачной плёнкой. Когда Дживас дёрнул за неё, моему взору предстал красный Додж Челленджер 70-го года.

– Откуда?.. – выдавил я.– Я как-то спас жизнь одному ценителю редких машин, коллекционеру, – начал он рассказывать на ходу, запрыгивая в машину. Я поспешил за ним – на пассажирское сидение. – Парень пострадал в перестрелке во время не совсем легальной встречи давно пребывающих вне закона ребят. Так уж вышло, что я узнал об этом и предложил свою помощь, – мой до неузнаваемости повзрослевший друг самодовольно усмехнулся и погнал прочь от этого места, стоило мне захлопнуть дверь машины. – Он щедро отблагодарил меня, как видишь.

– Да уж… – Я в замешательстве. Растерян. – Я не узнаю тебя…– Вот как? – усмехается. – У меня были все условия для того, чтобы заматереть, не находишь?

– Да… – внутри вдруг стало так тепло.

Все равно этот рыжий придурок самый родной для меня.Снова ощущаю это особое покалывание в животе…

– Мэтт, я скучал.

– Не надо об этом, – он морщится. – Потом. Я пережил такую боль, что… Лучше не ворошить улей сейчас. Куда ехать к этому Упырю, про которого вы говорили?– Улица красных фонарей, дом 7/23.

– Так там каждый второй – тот ещё упырь, – отшучивается Дживас. – Как найдём своего?– Он скажет, что мы – очень подозрительные ребята, и нам нужны поддельные документы, – усмехаюсь я в ответ.

Мы ехали ещё минут пятнадцать, и, несмотря на волнение, я чувствовал себя в своей тарелке. Мне становилось всё хуже – голова кружилась, рана на лице с каждой минутой ныла лишь сильнее, но я знал: он рядом. И он меня простил. Это было очевидно и отодвигало на второй план всё остальное. В этом деле нельзя ошибиться, когда знаешь человека и хочешь быть с ним одним целым. Он не отвергает меня. Потом, спустя много месяцев, он расскажет, что его многодневное молчание в больнице было способом сорвать его не самую лютую злость на моих блондинистых нервах. После этого он отпустил все былые обиды. Он очень правильный парень, я всегда это ценил. Самое главное в жизни он всегда делал правильно.

На эмоциях, в динамике событий, я не мог нормально проникнуться благодарностью к Дживасу. Не мог и выразить её. Мы просто делали всё, что нужно, чтобы унести наши задницы в те заветные места, где мы сможем наслаждаться обществом друг друга, пока нас не пристрелят или не арестуют. А мы скорее допустим первое, чем второе.

Все дальнейшие события развивались, словно во сне. Встреча с Упырём. Это лучший мастер по подделыванию документов из всех известных мне и Родду. Я полжизни прожил на его документах, поэтому мне ничего подделывать не пришлось – я просто забрал в банке свои настоящие, где мне изменили фото. С Майлом было труднее. Мы сутки проторчали в квартире Упыря, пока тот делал документы новоиспечённому Мэтью Джэмесону и все необходимые для комфортного проживания в Мексике бумаги. Я считаю, что Мэтт выбрал дурацкую фамилию, на что этому почитателю ирландского виски, как всегда, глубоко пофигу. Я мучился болью от ожогов, но Майл старательно сводил к минимуму мои страдания медикаментами, предусмотрительно спрятанными в Додже ещё до побега. С моими моральными муками дела обстояли гораздо хуже. После того, как я увидел, во что превратилось моё лицо, я впал в отчаяние. Для меня было большим открытием, что Дживаса это ничуть не волнует.

– Глаза, губы, красивая шея, ключицы… Это всё никуда от тебя не делось. Да если бы и делось. Мелло, ты… Просто очень важный человек для меня, понимаешь? Самый важный человек. А это, знаешь ли, повод любить тебя любым. К тому же, ты так и остался несносной блондинкой.За последнюю фразу он потом не раз получал по рыжей тыкве, но за остальное я ему благодарен. Я продолжал ныть и истерить по этому поводу – моё лицо было слишком большой потерей, чтобы просто забить. Но теперь это было не так искренне. Не так отчаянно. И морально не убивало меня.

Я больше никогда не задавался вопросом ?Зачем?? в отношении Дживаса. Зачем он это сделал? Зачем он это сказал? Я был уверен, что всё, что он делает – от чистого сердца. Потому что он мой друг. Прежде всего именно друг, который всё прощает, не задавая лишних вопросов.

– А нахрена мне вникать во что-то, что меня не касается, если в результате я все равно решу так же?Если я в конце концов рассказывал, то он внимательно меня слушал. Если нет, он просто забивал. От этого было легко и спокойно – мне нравится, когда в мои секреты не суют нос.

Как бы там ни было, Упырь сделал своё дело идеально, за что я и отдал ему почти все свои сбережения.

После этого Мэтью Джэмесон по прозвищу Майл и Михаэль Кель, известный как Мелло, были услужливо переправлены Роддом в Мексику, где их встретила полуразваленная заправка с неизменными автоматами с шоколадками и газировкой. Нам нужно обустроить здесь лабораторию, восстановить работу заправки и вернуть ?Нас? в нашу новую жизнь. Сколько непростых проблем… Идеально.