Глава 3. Настоящая поддержка (1/2)
POV Ashley.Я сидела и молчала, слушала его тихий шепот возле своего уха. Таких нежных слов мне не говорили еще никогда, а если я и слышала их, то они предназначались не мне. С тех пор, как я узнала страшные вести о смерти моей малышки, с тех пор, как я держала ее обгоревший почти полностью труп, я больше не плакала. Я только сидела, смотрела в глубину холла, на лестницу, ведущую на этажи. Где-то там сгорела моя квартира. Мое имущество. Но это было ничем, по сравнению с тем, что хранится в банке на моем счете. Я не буду плакать, потому, что это причинит боль тем, кого я люблю. А я никогда не позволю этого сделать. Никому.- Ты побледнела, - шепот около уха был очень тихим, и Джексон усадил меня к себе на колени, качая и поглаживая, словно маленького ребенка, - Родная, солнце, любимая, только не плачь, я не вынесу больше твоих слез. Слишком больно видеть тебя такой.
- Тише, - прошептала я, и крепче притиснулась к нему. В его объятьях я чувствовала себя, словно в раю. Словно ничего не случилось, как-будто все сейчас как раньше. Мой ангел-хранитель спустился с небес, к своей рабе, проявил милость. За время, что мы не виделись, я позабыла, как теплы и нежны его слова, как приятны и сильны его объятья. Джея совсем не смущал тот факт, что сейчас я грязная, вся в саже, и что мой халат обгорел до колен. Так приятно было ощущать себя слабой, чувствовать себя женщиной. Даже не смотрят на ситуацию. Но этого ничего не меняло, этот ангел-хранитель при первой же возможности улетит, забрав с собой все. Оставляя пустоту там, где только начали распускаться цветы.Его руки убрали мои волосы в сторону, и Джексон нежно поцеловал мою шею, а потом еще и еще, пока не дошел до моего виска. Он был таким родным, что мне казалось, что так было всегда. Я не верила, что завтра он даже и не вспомнит обо мне. Его поцелуи были излишне нежными и даже слегка страстными, словно он был моим мужем, а не другом. Сердце мое таяло, а разум все отрицал. Когда-то по собственной глупости я послушала сердце, и вот, оно кровоточит и сейчас. Но я была словно ледяная, и даже поцелуи не спасут меня.- Тебе чего-нибудь принести? – окликнул брат, когда подошел ко мне, - Ты слишком бледная, я волнуюсь за тебя.- Мне нужна чистая одежда и билет на самолет до Джексонвилль. Я хочу к маме, - мама… как давно я ее не видела, только она сможет сейчас залечить мои раны. Только моя мама знает, как утешить свое блудное и несчастное дитя. Она знает, каково это терять любимых питомцев, потому что уже много раз это пережила. Моя мама, родная моя мама, - Я уже так давно с ней не виделась.
- Я позабочусь о тебе, - тот же заботливый голос моего Джексона, - Я достану тебе одежду и билет сегодня же, не беспокойся.
Я и не беспокоилась, я знала, что он сделает так, как пообещал. Он всегда сдерживал свои слова, и я всегда ценила его за это качество. Я лишь кивнула на его предложение и снова прижалась к нему всем своим телом. Он испустил судорожный вздох, подхватил меня на руки и унес из здания. На зло всей прессе. Это было так по-мужски. Сразу же сделать то, что обещал. В этом весь он. Слишком резкий подъем вскружил мою голову, но тут же отпустил. А тем самым временем, я и не заметила, как очутилась на заднем сидение машины.- Можешь дать мне телефон, позвонить? - я удивилась, каким хриплым был мой голос, - Я должна ей сообщить, - в мою руку почти сразу вложили телефон.Я набрала уже давно заученный порядок цифр, но мне ответил только автоответчик.
- Привет, мам. Это я. Ты должно быть выбросила телефон. Моя квартира сгорела дотла, и я еду к тебе. Со мной все в порядке. Я тебе потом всё объясню, - выключив запись, я вернула телефон Джексону.
- Спасибо тебе, - тихо шепнула я, - Ты мне очень помог, я не знаю, как благодарить тебя, - мои слова были слишком тихими, должно быть он не услышал меня. Но спустя несколько секунд я услышала такое же тихое: ?Не беспокойся, я делаю это, потому что люблю тебя. Ты в свое время тоже многое сделала для меня?.Он имел в виду дружбу. И ничего более. У него теперь семья. И этот прекрасный малыш. Почему я несчастлива из-за этого? Наверное, я плохой человек. Но это неважно. Уже неважно.
* * *- Объявляется посадка на самолет Лос-Анджелес – Джексонвилль. Просьба пассажиров пройти к третьему блоку.
Путешествовать налегке было для меня впервые. Обычно, у меня был огромный чемодан с кучей платьев, а сейчас – только билет, паспорт и несколько сотен долларов. Я была не так глупа, чтобы забыть документы в горящей квартире, но достаточно глупа, чтобы забыть там своих питомцев. Идиотка. Плавно шагая до третьего блока, я огляделась в одну из стеклянных стен – большие темные очки на половину лица, джинсы и туника розового цвета с текстом ?Я люблю Лос-Анджелес?. Я была счастлива, что почти никто не узнал во мне знаменитость.
Осушить бы вены в моей голове, да стереть красноту с моих глаз. Я подошла к стойке и зарегистрировала свой билет. Чтобы сверить с паспортом, пришлось снять очки. Ненавижу этот шок в глазах людей. После добродушного ?Проходите в 12 дверь?, я повернула туда. Рентгеновский аппарат, притворись, что ты не знаешь меня слишком хорошо, а я совру, что так и есть. И не выдам тебя.- Ваш багаж, мисс? – мужчина в черной униформе был удивлен и даже встревожен. Нет, я не террорист, и не собираюсь взрывать самолет. Сбрасываю туфли, и кладу их на стол вместе с маленькой сумкой.- Я налегке, - ответила я и прошла сквозь излучение. Никакого неприятного писка не последовало и меня пропустили. Я вышла на взлетную полосу, в поисках своего самолета и спустя несколько минут уже сидела в комфортабельном салоне. Место воистину прекрасное, возле окна, как я люблю. Джексон, ах, мой милый и бесконечно прекрасный Джексон – ты сделал меня счастливее с того времени, как приехал. Я нуждалась в тебе, как ни в ком другом. И ты спас меня. И спасаешь, я не верю, что все снова закончится. Я не осуждаю тебя, я люблю тебя.- Запасные выходы находятся впереди и сзади самолета, туалеты в левом и правом крыльях. Спасибо что выбрали наши авиалинии! Пристегните ремни безопасности – мы взлетаем. Приятного полета, - сказала стюардесса и ушла за синюю дверь.
Ко мне никто так и не подсел, что радовало меня. Я смотрела в окно, и прощалась со своим солнечным Лос-Анджелесом. Я знала, что лучше сгореть, чем угаснуть, и ты, дорогой город, сжег меня, чтобы я снова ожила.
- Я опять покидаю наш город, - я снова обращалась к нему, все тем же шепотом, с каким говорила ему в холле - Сейчас, я над Землей, которая вращалась только благодаря тебе. Я в воздухе, и отсюда видно твой дом. Если этот самолет разобьется, я запомню, где я нашла свою любовь. Если самолет разобьется, черт.
Никогда не испытывала страха перед самолетами. Я буду счастливицей, если после этого полета, когда-нибудь двадцать четыре часа проведу в твоих объятьях. Я уже жду не дождусь момента, когда позвоню тебе и скажу, как ты мне нужен. Нет, вру. Никогда не скажу. Я скажу, что долетела и приземлилась удачно. Вспомню твой взгляд, вспомню, что твоя любовь сделала меня личностью. И что никто не узнал меня в самолете, - самолет тем временем стирал с виду ночные огни Лос-Анджелеса и вечные пальмы, - Я опять покидаю твой город, любимый, я парю над облаком, которое ты соткал, мой ангел. Черт, отсюда виден твой дом. Только бы самолет не разбился. Черт.И эта тихая исповедь не была никем услышана, за что я благодарила Господа. Горячо благодарила и за жизнь, в которой был он.