Глава 8. Они, как фарфоровые куклы (1/1)

На следующий день Эмма проснулась далеко за полдень. Солнце уже сияло во всю силу, а яркие цепкие лучики просачивались сквозь плотные портьеры, падая прямо на лицо Свон. Она недовольно поморщилась и раскрыла глаза. Ее взгляд сразу упал на настенные часы. Ох, долго же она спала. Уже три часа дня.В голове до сих пор крутились картинки с ночной прогулки. Руби заметила Эмму, пришедшую с прогулки и разругалась с ней в пух и прах. Мол, как же Свон могла себя так вести?! В который раз гуляла с этим ненадежным типом по имени Крюк. Да еще и в таком платье! Да Руби же обиделась! — Я?! Глупый ребенок? Да я поумнее тебя буду!— Ну раз ты такая умная и все знаешь, то иди лесом! — Лукас плюнула в пол и одарила ее гневным, разочарованным взглядом. — Радуйся, что заметила тебя именно я! А не твои маменька с папенькой, тьфу. Ты потом спасибо мне скажешь.— И тебе скатертью дорожка?Нельзя было так поступать… Красная права, — с такими тягостными мыслями девушка оторвалась от кровати и, шаркая ногами, побрела к шкафу с одеждой. — Нужно извиниться перед ней?.Свон начала переодеваться. Сегодня одна. Поразительно, ее никто не пришел будить! Может, что-то случилось?Надевать многослойное платье в одиночку — настоящая пытка, но Эмма заслужила. Послала свою лучшую подругу! Она все терзала и терзала себя, пока завязывала корсет. Наконец, голубое, с вышитыми цветами и шнуровкой, платье-полонез было надето, принцесса умылась, сама кое-как заплела себе косу и пошла в тронный зал. Наверняка там сейчас находятся родители, которые знают, где Руби.Девушка в недоумении шла по коридорам, где висела поистине мертвая тишина. Нагнетающая и напрягающая. Эмма нахмурилась и ускорилась, придерживая длинное платье рукой. Огромные, высокие деревянные двери распахнулись, и она вошла в зал.Пустота. Пугающая пустота. Плохое предчувствие.В тронном зале, как и ожидалось, никого не оказалось. Свон лишь пожала плечами и хмыкнула, мол мало ли, у нас что, комнат в замке мало? Родители могут быть где-угодно.— Очень, очень странно однако… А стражники? Где же стражники? Они-то вообще не имеют права покидать свое место до окончания смены, — рассуждала девушка вслух, пока брела по пустым коридорам.И вправду: там, где раньше кипела жизнь, бегали служанки и придворные дамы, теперь стояла гробовая тишина. Будто на всех наложили заклятие вечного сна.— Стоп… Что? Заклятие? Так, Свон, отбрось эти мысли. Все просто разбрелись по своим делам. Не будь паникершей, — успокаивала себя принцесса.Пугало не только то, что Эмма чувствовала себя полностью одинокой в этом огромном замке, но и то, что в воздухе витал очень странный запах. Едва уловимый. Запах недавней грозы, озона. Будто еще недавно здесь, именно в этих коридорах, гремели раскаты грома и летели молнии. Такие домыслы еще сильнее пугали девушку.— Мам, па-а-п! — Свон дошла до родительской спальни и распахнула двери, окрикнув их.Она увидела пугающую картину: Белоснежка и Дэвид лежали на кровати без сознания, с раскинутыми руками, совсем обмякшие, так, будто их отбросило очень мощной ударной волной. А в комнате был погром.Эмма в ужасе замерла, не до конца понимая, что происходит. Душа ушла в пятки, а кровь застыла в жилах. Мамочка, папочка… Они не дышали. У девушки затряслись руки, и она невольно прикрыла рот в безмолвном крике.Нет! Нет! Что здесь произошло? Свон застыла столбом, ей не верилось в то, что она сейчас видит. Это все сон! Сон! Плохой сон! Пол вдруг ушел из-под ног.— Мама! Папа! Очнитесь! Что с вами? — по щекам Эммы покатились жгучие слезы. Сорвавшись на крик, она отошла от минутного шока и ринулась к родителям.Глаза заволокла разъедающая пелена. Сердце выскакивало из груди и, казалось, оно сломает ребра. Эмма на ватных ногах подбежала к Белоснежке, не помедлив ни секунды, приложила два пальца к сонной артерии. Пульса нет.— Пульса нет… нет… нет! Нет! — эти слова набатом повторялись в голове Эммы после того, как она произнесла их вслух. Убивающие, раздирающие сердце, кромсающие на самые мелкие кусочки. Свон не понимала, как так получилось. Они не могли, не могли просто так взять и умереть! С чего бы?Свон уже ревела навзрыд, умоляя родителей проснуться. Трясла их, обнимала и целовала. Лоб холодный, руки мертвецки ледяные. Кулон, любимый кулон Эммы, был зажат в кулаке Белоснежки. Так, будто она не хотела отдавать его. Будто этот лебедь был самым ценным для нее в жизни.— Мой кулон, но… Мама, не умирай, нет! Не может быть! Мамочка, я тебя люблю. Господи, прости меня за все, — ей словно вырвали сердце. Безжалостно. Эмма мигом перевела взгляд на свою грудь, но, как и ожидалось, не увидела кулон в виде лебедя. — Но как? Почему я не почувствовала, что с меня его снимают? Очнитесь же!Девушка аккуратно разжала кулак матери. Убили, наверное, давно, но не раньше, чем Свон пришла с прогулки. Взгляд Эммы зацепили синяки на запястьях и шеях родителей. Значит, душили. Была драка. Точно убили… Но кто? Как? Почему? Кто-то решил обокрасть замок? Или это было покушение? Принцесса вообще была не в силах мыслить. Ее поглотила боль. Невероятная, сильная боль.— Убили… нет. Как? — дрожащими губами, едва слышно, спросила она в пустоту. Свон, трясущимися руками, достала кулон и со стеклянным взглядом, направленным куда-то в стену, надела его на шею.Семь лет. Ей было семь лет, когда Снежка подарила этот кулон в виде лебедя и сказала: ?Это твой оберег. Оберег от злых сил. Храни его, как зеницу Ока?.Эмма медленно провела рукой по ледяной бледной щеке отца и поцеловала его. Еще некоторое время назад они веселились, ругались, обнимались и говорили, как любят друг друга. Дэвид указывал ей, что делать, а Свон это очень раздражало. Да она бы душу свою отдала, лишь снова услышать его голос, его приказы, его смех… Принцесса с новой силой разревелась, сползла с кровати и села на холодный каменный пол. Ее пальцы заползли в светло-русые волосы, и она уткнулась носом в колени.— Хватит плакать, ты не вернешь их… — словно мантру повторяла девушка, пытаясь сложить каждый кусочек пазла в картину.Запах озона, грозы… Откуда тут гроза? Да и на улице светло, ни облачка. Синяки на руках, точно была драка… Их откинуло на кровать. Точно! Погром — прямое доказательство того, что было сражение. Кулон в руке Белоснежки. Магия. Здесь использовалась магия. Ведь только она пахнет так странно: озоном, слегка покалывает нос.— Чертова магия! Ненавижу ее! Будь она проклята! Мама не хотела отдавать мой кулон, но зачем он ей? Кому он понадобился? Почему я не услышала ничего? Если бы… если бы не та чертова прогулка с Крюком, то, возможно, я бы смогла их защитить! — сквозь всхлипы рассуждала Эмма. — Да будь он проклят!Просидев в трансе какое-то время, Свон поднялась, последний раз поцеловала родителей и кое-как вышла из комнаты. Она прислонилась к двери спиной. Эта шершавая деревянная поверхность хоть как-то приводила ее в чувства. Одновременно доказывая то, что Эмма жива, и убивая тем, что это все не сон.Она медленно брела по коридорам, не веря в произошедшее. Ей часто снились такие кошмары, но в итоге Свон всегда просыпалась. Только не в этот раз. Она была полностью опустошена и, казалось, в этой гробовой тишине сойдет с ума.Принцесса два часа блуждала по замку в поисках кого-нибудь живого. Ее сопровождали туман перед глазами, слезы, шум в ушах и головокружение. Эмме стало плохо от этого душного, пропитанного озоном воздуха. Она кое-как нашла выход и выбралась из ?лабиринта Минотавра?, оказавшись во дворе замка. Еще вчера здесь кипела жизнь: дети королевской свиты бегали и резвились, люди куда-то спешили, служанки вывешивали белье, а сейчас…Свон ужаснулась, закричала и рухнула на ступени, прикрывая лицо руками. Глаза нещадно жгло от вновь нахлынувших слез. Перед ней предстала леденящая, страшная картина: все придворные люди лежали, сидели на земле бездыханными, будто заснувшие фарфоровые куклы. Казалось, они лишь на секунду замерли и сейчас вновь поднимутся, пойдут по своим делам. У некоторых людей не были закрыты глаза. Взгляд такой неживой, стеклянный… По спине Эммы пробежали мурашки.— Да что же здесь произошло?.. Руби? Где ты? — взвыла девушка, глубоко сожалея о ссоре с единственной подругой.Она терла глаза, пытаясь остановить поток слез, но тщетно. Нужно найти хоть кого-нибудь. Свон поднялась и еще раз осмотрела неподвижных кукол.— Вон Лили, наша кухарка… — на лице Эммы появилась едва заметная улыбка, но она тут же исчезла. — А вон ее сын — Джонатан… Хороший малый был. Я ему пирожки приносила с королевского стола.Девушка как зачарованная подошла к черноволосому мальчику и провела рукой по его щеке. Холодный. Заправила его локон за ухо и отошла. Жуткое зрелище. Что, черт возьми, тут произошло? Если уж все уснули непробудным сном, то и Эмма тоже должна была. Но этого не произошло. Она жива!Руби здесь точно нет. Лишь бы и ее не постигла та же участь. Нужно найти ее. Наверняка она в чувствах отпросилась домой. Точно! Вот я дура, сразу не догадалась. Нужно поехать к ней в деревню? — думала Эмма, стараясь отвлечься от горы трупов. Мерзко. Ужасно. На душе кошки скреблись.?Ну, как тебе такие приключения, Свон? А? Устраивает? Ты же хотела свободы, новых ощущений! Получи и распишись! Теперь тебя никто не держит! Иди на все четыре стороны!? — противный, навязчивый голосок в ее голове все издевался и злорадствовал.Единственное, что пришло Эмме в голову, когда она наконец совладала со своими чувствами — пойти в конюшню и поехать на поиски Руби. В огромной, покрашенный в красный цвет конюшне принцессу ждал верный друг — Метеор.— Привет, бедный мой друг, — Свон открыла загородку и прошла к коню. На ее слова он лишь фыркнул. Девушка обняла его мускулистую, сильную шею, пальцами зарываясь в шикарную гриву, тихо всхлипывая: — Не покидай меня, Метеор. Прошу.Яблочный покорно стоял и терпел тихий плач хозяйки. Наконец, вдоволь наплакавшись и собрав волю в кулак, Эмма собрала Метеора в поездку: накинула седло, надела уздечку, прицепила стремена. Она вывела коня на свежий воздух, стряхнула с платья прилипшее сено. Свон уже десять раз пожалела о том, что надела такое пышное платье.— Что ж, прости, платьишко, но меня все равно никто не увидит! Удобство превыше всего, — с такими словами принцесса сняла с себя каркас платья, разорвала юбку до колен, и окинула себя слегла ухмыляющимся взглядом. — Метеор, а ведь мама говорила, что я нарушительница всех правил, так и есть… — принцесса тяжело сглотнула, ком опять встал в горле. Стало вновь очень горько и больно. Сердце щемило.Свон залезла на коня, погладив его по гриве, и пришпорила. Он заржал и сорвался с места.Принцесса уже через пять минут выехала с королевского двора. Метеор перешел с рыси в галоп, а с галопа в карьер. Эмма неслась, сломя голову, через лес. Топот копыт нарушал девственную тишину, а по бокам мелькали раскидистые деревья. Пыль проселочной дороги клубами летела из-под копыт, заставляя Свон чихать. Она прикидывала за сколько минут доедет до деревни. С помощью несложных вычислений, девушка пришла к выводу, что за пятнадцать минут карьером доберется до дома Руби.?Ну, как тебе такой воздух свободы, а, Свон? Запах грязного коня, грунтовки и леса? А еще от тебя несет мертвецами? — все ехидничал голосок.Эмма полностью погрузилась в свои мысли. То и дело в ее голове проскакивала фраза Руби: ?Ты ведешь себя как ребенок!?. Она отрезвляла и заставляла отправить эмоции на задний план. Сейчас ей поможет только здравый рассудок и холодный ум.***Киллиан проснулся очень поздно. На часах уже было три часа дня. Однако это ни капельки не смутило его, и он в замечательном настроении, присвистывая, решил порадовать себя новым костюмчиком. Он отправился в город.Крюк ощущал себя поистине окрыленным. Таких чувств он давно не испытывал. Легкость, от одной мысли об Эмме, на душе становилось очень тепло, даже несмотря на то, что она знатно вывела его из себя вчера. До чертиков взбесила своим глупым поведением! Господи, бывшему пирату приглянулась сама принцесса! Уму непостижимо… Он ведь больше Румпельштильцхена ненавидел только королевских особ. Вот же ирония!Киллиан весело шагал по лесной дороге и насвистывал мелодию. Ничто не могло испортить его прекрасный настрой. Вдруг, вдалеке, послышался топот копыт. Джонс не придал этому значения и пошел дальше. Он вышел на перекресток четырех дорог. Кусты закрывали весь обзор, и Киллиан не мог увидеть, кто же так спешит и мчится на резвом коне.Он, словно темная, пугающая тень, появился из кустов и увидел черного в белое яблоко великолепного коня, несущегося на него. И человека, девушку, в белом плаще и порванном платье. Киллиан не успел даже среагировать, как конь, испугавшись, поднялся на дыбы и заржал. Крюк, опешив, округлил глаза и с криком отпрыгнул в сторону.— А-а-а-а, черти! — девушка в испуге закричала и отпустила поводья. Разъяренный конь еще громче заржал и лягнул незнакомку.Сердце Киллиана замерло, когда он узнал всадницу и увидел, как она летит на твердую землю. Глупая Свон… Разобьется же! Ее нога застряла в стремени, а конь помчался дальше, волоча хрупкую девушку уже в бессознательном состоянии. Эмма, кажется, ударилась головой.— Сто-о-о-й! — закричал Джонс и бросился на помощь.Киллиан со скоростью света подлетел к бегущему коню и успел достать ногу принцессы из стремени. Душа улетела в пятки, и ему показалось, что он поседел.— Господи, — Крюк тут же упал на колени и перевернул Эмму к себе. Все ее лицо было в грязи, из носа текла струйка крови, губа разбита, одежда порвана, колени разодраны в мясо. — Эмма! Свон, Свон, вернись ко мне! Очнись!Он потряс девушку, его голос испуганно дрожал. К горлу подкатил тяжелый ком, а голова налилась свинцом. Боже, ему даже не пришла в голову мысль о том, что же она в таком виде забыла в лесу?— Эй, Свон, прошу! — Киллиан увидел стекающую кровь с ее затылка, переходящую на шею. — Милая! — он судорожно принялся искать какую-нибудь ткань, чтобы зажать раны. Джонс оторвал рукав своей черной рубашки, приподнял голову Эммы и стер кровь. Из-за пазухи Киллиан достал фляжку с любимым ромом, зубами откупорил ее и промыл раны.— Тш-ш-ш, я знаю, что больно. Только бы миф о сотрясении остался мифом*. Проснись, умоляю!Пушистые ресницы девушки трепыхнулись, и она едва слышно простонала и зашипела. Живая! Разрази его гром, живая!— Черта с два, Эмма, что же ты такая бедовая? Я знаю, что щиплет, потерпи, душа моя, — Киллиан провел рукой по ее щеке. Из его глаз полились слезы. Как же ей больно. Джонс всмотрелся в ее лицо: опухшее, нос покрасневший. Да эта душка плакала! Что же стряслось?Крюк решил не оставлять Эмму лежать вот так на дороге и оттащил ее под кудрявый, резной дуб. Он бережно промывал и перематывал ее раны. Киллиан понимал, какая на нем сейчас лежит ответственность за эту девчонку. А если она умрет? Господи, Джонс не простит себе еще одной потери. Ему хватило Милы. Свон шевельнулась и простонала. Ее дыхание было тяжелым. Киллиан положил голову Эммы себе на колени и начал медленно поглаживать волосы..— Ты просто не можешь не очнуться, любовь моя! Я же тебя с того света достану! Включу пиратскую дотошность и вытащу!Черта с два! Что Крюк сказал? Любовь моя? Да он знаком с ней всего-то ничего. И к тому же Эмма принцесса. Между ними и быть ничего не может! Но… Киллиана почему-то тянуло к этой взбалмошной девчонке.Джонс сам не понял, как расстояние между ними сократилось. Сердце забилось в сто крат быстрее, его бросило в жар. Он затаил дыхание и коснулся губ девушки. Он нежно, трепетно поцеловал Эмму. Возможно, Киллиан надеялся на то, что она очнется, как в сказках, из-за поцелуя истинной любви.— Мама...Папа... — прохрипела Эмма, то ли с ужасом, то ли удивлением, распахнула глаза и дернулась. Она резко поднялась на локти и взвыла. Нежную раненую кожу коснулась острая трава. Голова кружилась, а в ушах звенело. — Морские черти, Свон! Ты очнулась! — радостно сообщил Джонс и провел крюком по ее волосам, но тут же переменился в настроении, его голос зазвучал взволнованно: — Эмма, я… я не должен был этого делать. Прости, — он отвел взгляд.— Джонс! Что ты тут делаешь?! Что… что со мной? Где Метеор? Руби, мне нужно к Руби! Ты поцеловал меня? — в глазах все плыло, и даже неяркий свет причинял боль.— Да, поцеловал, — сухо ответил Киллиан. — Твой конь испугался меня и лягнул тебя. Твоя нога застряла в стремени, и Метеор еще несколько метров тащил тебя по земле. Он убежал, но я думаю, мы сможем его найти.Свон переполняло множество противоречивых эмоций: боль, страх, непонимание, да еще и поганец Крюк поцеловал ее... чтоб его!— Не. Смей. Так больше. Делать! — крикнула Эмма и отвесила ему пощёчину. — Господи, как больно, — девушка схватилась за голову и скрипнула зубами, сдерживая слезы. — Нога болит! Очень…— Триста акул в глотку! Все-таки вывихнула, черт… — с разочарованием сообщил Киллиан и коснулся ее лодыжки, ощупывая вывих.— А-а-а-ай, больно! — закричала Свон, и из глаз все-таки брызнули слезы.— Потерпи, милая. Будет больно, но нужно вставить сустав, — успокаивающе говорил Киллиан. Ему безумно хотелось разузнать у Эммы все, что с ней приключилось, но сейчас не время.— Чтоо? Вывих? Как ты понял? Ты что, во врачи записался? — запротестовала Свон. В ее глазах виднелся страх.— Лапочка, я не первую сотню лет живу и уж должен знать, как выглядит вывих и как его лечить, — Джонс стал снимать с себя рубашку.— Ты что творишь? — прошипела Эмма сквозь зубы. — Зачем ты раздеваешься? Тебе не кажется, что сейчас НЕМНОГО не подходящие время для этого?!— Нужно что-то под ногу подложить, — Джонс выглядел слишком серьезным.Эмма распахнула глаза от удивления. Она никогда не видела раздетых мужчин. Как бы она не хотела не смотреть все же не получилось. Свон быстро заскользила взглядом по торсу и отвернулась, скривившись от боли. — Что, нравлюсь? А я говорил, что без рубашки, крошка, я еще лучше, — Киллиан подмигнул, лукаво улыбнулся и, скрутив рубашку в валик, положил ее под ногу.— Да замолчи! Мне вообще нет дела до тебя! Ты неисправим. А это еще зачем? — Эмма вылупилась, когда Крюк из-за пазухи достал фляжку и всучил ей.— Ром это. Пей! Чтобы боль уменьшить. Обезболивающее хорошее.— Не буду я эту бурду пить! — Свон поморщилась, когда ей в нос ударил едкий, противный запах.— Дело, конечно, твое, сладкая. Если хочешь корчиться от боли, то можешь не пить, — Киллиан лишь пожал плечами и дотронулся до ее ноги.Эмма недовольно проворчала и опрокинула в себя янтарный напиток. Ром мигом обжег горло, разгоняя кровь по венам. Она сморщилась и закашлялась. А затем сделала еще несколько глотков. — Вот, хорошая девочка, — с этими словами Крюк резко вправил сустав. Дикий крик разлетелся по округе. Свон просто вывернуло наружу. Острая, невероятная боль пронзила ее лодыжку. В глазах потемнело, а воздух закончился в легких. Свон схватилась за траву и заорала во всю глотку. Слезы водопадом лились из глаз.— Твою мать! А-а-а-а, ни черта твой ром не помог, — прерывисто зашипела Эмма.— Мало пила. Вот и все, молодец, героиня моя. Теперь осталось ногу перебинтовать и закрепить в нужном положении. Старайся не шевелить ею, — ласково сказал Джонс и, обняв девушку, поцеловал ее в лоб. Она тяжело дышала и всхлипывала.— Крю… Крюк… как ты тут оказался? Если бы не ты, я не знаю, что бы произошло, — заикаясь, спросила Эмма.— Если бы меня тут не было, то ты бы не упала с коня, не вывихнула лодыжку и не посмотрела бы на меня без рубашки, — Джонс ухмыльнулся на последнем слове и надел черную рубашку. Он стал перематывать больную лодыжку. — А теперь моя очередь задавать тебе вопросы: во-первых, что ты тут забыла? почему ты скакала черт пойми куда? и что с твоим платьем? что случилось? почему ты звала родителей?— Боже, боже… — ее голос дрогнул, в глазах блеснули слезы. — Мама, папа, они… они… уснули вечным сном, как и все придворные.— Бушприт твою в компАс! Тысяча тухлых моллюсков! Как так? Почему? То есть, уснули вечным сном? — Киллиан разинул рот и распахнул глаза.— В прямом. Они заснули… как в сказках, — Эмма снова заплакала. Она притянула мужчину к себе и уткнулась в его плечо. Его запах, такой родной, запах рома и моря. — Я понятия не имею почему я не уснула, не умерла… Просто проснулась, а все уже… Киллиан… — она вдруг еще сильнее заревела.— Все будет хорошо, Свон. Обещаю, милая, — Джонс баюкал ее в своих объятиях, поглаживая по спине и положил подбородок ей на макушку.— Ничего не будет хорошо! Их прокляли! Понимаешь? Я ехала к Руби… Не знаю, мне показалось, она поможет… Я хотела извиниться перед ней. Крюк, мне так страшно. Кто мог совершить такой набег? Кому это нужно?— Прокляли? — он в шоке уставился на девушку. — Как ты это поняла?— Господи, какие глупые вопросы! Во-первых, в их комнате был погром, а на руках и телах были синяки. Они точно сражались. Во-вторых, весь замок заснул непробудным сном! Сукина дочь, Спящая красавица какая-то! — сквозь слезы воскликнула Эмма. — А в-третьих, в воздухе был запах магии…— У нее есть запах? — Киллиан в недоумении изогнул бровь.— Есть! Запах озона, грозы. Там точно летели молнии. Я не знаю, что мне делать…— Эмма, — Джонс серьезно посмотрел на девушку, приподнял крюком подборок, столкнувшись с ней взглядом. — Мы, именно МЫ вдвоем что-нибудь придумаем. Я помогу тебе, и никак иначе.