Часть 6 (1/1)

?Каждый человек?— это кайф, старина!?? Джек КеруакКаждый школьник знал, что голубь?— это птица мира. Древние люди думали, что у них нет желчного пузыря, поэтому он считался чистым и добрым. В Библии говорилось, что именно белый голубь принес Ною оливковую ветвь, рассказавшую о примирении стихий и окончании потопа. Не зря эти красивые, почти ручные представители пернатых были даже на эмблеме Всемирного Конгресса сторонников мира. Однако сейчас, спустя столько лет, многие говорили, что они абсолютно бесполезные и никому не нужные птицы, и вся их миссия?— это под ногами мешаться, да где попало гадить.—?Сынок, да что ж ты их кормишь-то? Мусоришь только! —?обратилась проходящая мимо бабка к сидящему на парковой скамейке мальчишке.Не обращая на неё никакого внимания, он высыпал на асфальт ещё горсть жареных семечек, что купил у старика за углом, смял бумажный кулёк и выкинул его в стоящую рядом урну. Птицы, словно оголтелые, тут же налетели на лакомство, столпившись у ног, стараясь склевать как можно больше, а пацан молча наблюдал за ними в ожидании, когда уже старушке надоест читать ему нотации. Женщина ещё какое-то время поворчала себе под нос, а затем, махнув рукой, пошла дальше, выдав напоследок пару красноречивых эпитетов по поводу глупой и невоспитанной молодёжи.—?Локи, че ты тут за зверинец опять развёл? —?запрыгивая ногами на скамейку, спросил только что подошедший парень.Рудбой?— мальчик со светлыми длинными волосами и самыми милыми в мире веснушками. Его появление всегда сулило что-то хорошее, несмотря на его прозвище. Вообще говорят, что как корабль назовешь, так он и поплывет, но всегда есть исключения из правил. Так вот этот парень был тем самым приятным исключением. Простой, как три копейки, с добрым нравом, он будто светился весь изнутри, притягивая к себе только позитив. Иногда казалось, что все те, кто находится рядом с ним, становятся такими же удачливыми, как он. Рудбой постоянно появлялся вовремя, спасая от проблем и депрессий. Всегда мог найти нужные слова и поддержать. Казалось, что он может найти общий язык со всеми в этом мире. Руд всегда говорил, что в его жизни нет места грусти, потому что она слишком коротка, чтобы тратить её на обиды и слезы. Поэтому он улыбался, даже тогда, когда и радоваться-то было особо нечему. Локи знал его уже много лет, но ни разу за все это время не слышал, чтобы он на что-то жаловался или злился. После того винтилова на Невском Рудбой попал в больницу с рассечением щеки от удара хлыстом. Из-за острого дефицита обезболивающих препаратов, да и вообще лекарств в целом, швы ему накладывали наживую. Пока молоденькая медсестра латала его трясущимися руками, тот смеялся, отпуская шутки сквозь скатывающиеся от неимоверной боли слёзы. Локи всегда считал его дурным. Странным. С какой-то своей, особенной ебанцой, которая, словно вирус, распространялась на окружающих. Но, если признаться честно, это лучшее, что в нем было.Так и сейчас, Рудбой сидел на спинке скамейки, облокотившись на свои острые коленки и улыбался, словно кот довольный, которого сметаной накормили. Локи глянул на него и сам непроизвольно расплылся в улыбке.—?Ты чего такой радостный?—?А у меня новости хорошие,?— хитро щурясь, ответил тот, аккуратно поправив очки у друга на макушке,?— щас вот только Мертвеца дождёмся и…—?Ой, блять, ты и его притащил?Рома нахмурился тут же, недовольно скривив губы.—?Да чего ты? Он клевый парень.—?Мутный он какой-то. Я бы на твоём месте не доверял ему вообще.—?Перестань. Он просто не разговорчивый. Если человек не любит трындеть без умолку, это не значит, что он мутный.Локи замолк на секунду. Тут, как бы, не поспоришь. Он и сам не знал, почему так относился к их общему знакомому. Ну, не нравилось ему в нем что-то. Создавалось какое-то странное ощущение, будто он скрывает что-то вечно. Слишком он был закрытый. Да ещё и несистемный, что еще больше настораживало.—?Есть сигареты?—?Вот чего нет, того нет. Щас Ромка придёт и все будет.Локи коротко кивнул и замолк, уставившись прямо перед собой. Рудбой же неспешно порылся в карманах куртки и, выудив оттуда ярко-зелёную резинку, собрал волосы в хвост на самой макушке и нацепил очки. Забавно нос сморщил, глянув на осеннее солнце, а затем снова перевёл взгляд на сидящего рядом Локи.У хиппарей было как-то не принято называть друг друга по именам. Когда ты становился частью системы, у тебя появлялось не просто прозвище, а шанс начать жизнь с чистого листа, оставив все свои проблемы и негатив в прошлом. Локи прозвище дал не кто иной, как сам Рудбой. Когда-то этого парня звали Роман Худяков. В тот день в Ленинграде ударили первые морозы. Рома стоял в переходе, играл на гитаре и пел, стараясь хоть что-то этим заработать. Рудбой тогда толком и не понял, что именно у него произошло, но, проходя мимо, не мог не заметить, что тот в одной джинсовке стоит с уже посиневшим от холода носом. Рудбой остановился, прислушался к тому, о чем он поёт, а спустя пару песен пристроил задницу на своей сумке и просидел с ним в переходе почти целый день. Поблагодарить парнишку деньгами он тогда не смог, однако при себе была бутылка хорошего портвейна, которую Локи был не против распить на двоих. Невысокого роста, худенький, но жилистый мальчишка, вполне способный за себя постоять в какой-то момент напомнил Рудбою дикого зверёныша, который постоянно находился в ожидании, что его укусят. Осторожничал, слова во время разговора тщательно подбирал. Было заметно, что он весьма закрытый, будто совсем не способен кому-либо доверять. Однако Рудбою каким-то образом удалось перешагнуть эту границу, и все эти принципы Макиавелли из библии для политиков: напасть первым?— лучший способ защиты. Они на глазах сыпались, оголяя всю суть на самом деле далеко не глупого и доброго человека, при этом неимоверно болеющего музыкой. Локи взахлёб рассказывал о любимых исполнителях, сокрушался, что столько лет играет на гитаре, но абсолютно не знает нот, и мечтал. Мечтал петь на большой сцене, как настоящая рок-звезда. Рудбой до сих пор помнит, как, поглощая пирожок с картошкой, Рома говорил:—?Я подтяну вокал, я буду больше тренироваться! Обо мне ещё услышат.Локи считал, что главное в роке?— резонанс. Рок?— это когда первый аккорд гитары заставляет меняться твой мир и вызывает волну дикого кайфа. Рудбой мало что знал о Локи, но он был абсолютно уверен?— этот парень, при большом желании, сможет перевернуть весь мир. Поэтому первое, что он сделал, это организовал ему первый концерт в одном подпольном баре на Рубинштейна у своего знакомого. В тот день Рудбой впервые услышал все Ромины песни. Он тогда на ура выступил. Пришедший народ был очень доволен и ни один не на секунду не пожалел, что купил билет, а Рудбой подбежал к парню, обнял крепко, а потом в передний карман красной джинсовки первый ?гонорар? аккуратно запихал.—?Я придумал тебе сценический псевдоним. Будешь Локимин.—?Локи…как?—?Мин.—?Почему?—?Скрытый смысл,?— ответил Рудбой, широко улыбаясь и помогая шнуры сматывать. Рома улыбнулся в ответ.—?Локимин… —?мечтающе прошептал он и согласно кивнул.Ему это определенно нравилось. Этот момент и стал решающим. В этот вечер и умер тот старый, в чем-то может неуверенный в себе Рома, а на свет появился кто-то более успешный, более сильный, кто был готов к большим свершениям?— Локимин.За этим концертом последовал второй, третий, пятый. Рудбой частенько вписывал Рому на всякие разогревы у приезжающих групп. Как он это делал, Худяков понятия не имел. Рудбой вообще был какой-то Хоттабыч, только бороды не хватало. Нужна одежда? Пожалуйста. Пластинки? Вот, держи. Деньги? Без проблем. А на элементарные вопросы о том, где он все это берет, Рудбой, как всегда, улыбался и говорил: там, где взял, уже нет.И ведь не поспоришь.Пока погруженный в свои мысли Рудбой наслаждался осенним солнцем, стараясь не обращать внимания на недовольное лицо друга, к лавочке неспешно приближался темноволосый, короткостриженный парень в чёрном плаще нараспашку. Завидев его, Рудбой тут же оживился, улыбнулся и, соскользнув со спинки на саму лавочку, сдвинулся поближе к Худякову, освобождая место.—?Приветствую,?— поздоровался подошедший парнишка, протянув Локи руку.Тот пожал чужую ладонь, молча и явно нехотя, а Рудбой в это время уже выудил пачку папирос из кармана чужого плаща.—?Наконец-то,?— сказал он и, поспешно пошарив в недрах куртки, достал спички.Прикурив, он глубоко затянулся. А затем медленно выдохнул полупрозрачный густой дым, умиротворенно улыбнулся и передал пачку Локи, который в свою очередь последовал его примеру. Присоединившийся к ним товарищ так же расположился с ними на лавочке. Все трое какое-то время молча курили, наслаждаясь каждой затяжкой. Рудбой сдвинул очки на лоб и глянул на темноволосого парня.Его, кстати, тоже звали Рома. Роман Сащеко, ну или Мертвец, как его называла основная часть знакомых. Рудбой не знал, кто именно его так прозвал, хотя прекрасно знал причину, но о таком не говорили вслух, не писали в газетах и не рассказывали на классных часах в школе. Сам Рома всегда отшучивался на этот счёт, мол, бледный как труп, вот так и прозвали. И лишь Рудбой знал, чего ему стоят эти шутки.Мертвец появился в его жизни весьма спонтанно. Рудбой оказался на очередном квартирнике, где, собственно, впервые Рому и встретил. Сидя за одним столом, припили, немного приторчали, а там и на разговоры по душам потянуло.А под утро эти двое уже сидели на чужой, полуразвалившийся кухне и в один голоса горланили Битлов: ?I want to hold your hand?. Так что тот факт, что сейчас они сидели плечом к плечу на скамейке, был предопределен самой судьбой и ахуенной песней.Сащеко глубоко затянулся, затем затушил папиросу об урну, выкинул бычок в мусорку и скрестил руки на груди.—?Итак… что мы здесь делаем?—?Да, Рудбой, что мы здесь делаем? —?поддакнул все ещё насупившийся Худяков, выдыхая остаток дыма.—?Короче,?— Рудбой закинул длинные татуированные руки на спинку лавочки и, слегка приобняв друзей, обратился к Локи,?— намечается квартирник, там будут выступать ?Шляпники?. И кто же у них будет на разогреве? Угадай с одной попытки.