Глава 26 (1/1)

—?Ты, главное, верь, и все получится!—?Угу,?— сосредоточенно пробубнил Луи.Луи стоял подобно журавленку: по колено в воде, направив кончик вострого носа к намеченной цели. Весь его мир сузился до запачканного донным илом жестяного таза. На миг его глаза загорались огнем при виде светлого камушка, но после беглого осмотра тот летел за спину, и поиски продолжались.Кроули какое-то время еще постоял рядом, но вскоре вышел из воды и плюхнулся на расстеленное на траве покрывало. Луи тоже было разогнул спину и полез из речки, но Кроули его остановил:—?Кто так быстро сдается?! Когда-то я начинал точно так же. Намыл свой первый самородок и, смотри, до чего дорос!—?Да я тут до старости ничего не намою! Одна грязь!—?А ты как думал? Что золото слитками на дне лежать будет?! Мой-мой давай. Победу красит лишь азарт борьбы.Небо раскидало подушки в белоснежных наволочках. Из некоторых вывалился пух, и ветер погнал его, словно тополиный.Кроули лег головой на колени (Азирафаэль тут же поправил юбки) и принялся играться с распущенными кудельками, которые почему-то тоже назвал пуховыми.—?Будто снова на небесах,?— сказал он и намотал их на каждый палец: те заблестели серебром на костяшках. Кольца, которые они не надели.Луи подбежал немного погодя. На вопрос ?неужели золото?? он гордо вякнул:—?Лучше! —?и чуть ли не под самый нос Кроули поднес личинку ручейника. —?Там полно таких.Личинка была не рада знакомству и все пыталась уползти в свой самодельный ракушечный домик.—?Ну-ну, отнеси её назад?— к друзьям,?— Кроули развернул Луи по команде ?круго-о-о-ом? и подтолкнул вперед. —?Ей же одиноко. И за р-р-работу! Золото-золото-золото греби!Луи вернулся к золотодобыче нахмуренным, но его лицо просияло за пару мгновений: на этот раз горе-старатель продал глаза, упиваясь танцем жучков вертячек. Те носились по водной глади капельками живой ртути. Вместе с ними в глазах Луи плясало неподдельное счастье.Не отрывая взгляда от водных игрищ, Кроули заговорил, будто бы ни к кому конкретно не обращаясь:—?Хорошо ему тут. Век бы с ним здесь жил.—?Сильно привязался?—?Сильно,?— хохотнул Кроули. —?Захочу?— не отвяжусь.Что и требовалось доказать: змея уже схоронила Луи в своей кладке?— не подберешься. На малейшее движение только ощерит клыки да туже затянет кольца. Зачем заставлять змею волноваться? Он же не Геракл-карапуз, чтобы душить беднягу. И не тот, кто сможет составить достойную конкуренцию мальчишке…?Я хочу видеть тебя счастливым?.Наверное, Азирафаэль уже свыкся с мыслью, что Кроули никогда не будет его всецело. Его Кроули всегда будет пытаться обнять мир, хоть тот и редко отвечал ему взаимностью.Змеи никогда не высиживают одно яйцоКроули же подогнал его под себя, точно гений-портной. И он облегал второй кожей, как одежда, которую Кроули с легкой руки создавал на себе. Азирафаэль заучил форму плеч, грудной клетки, бедер, головы, ступней. И даже будучи забытым, заброшенным на самую дальнюю полку, он знал, что теперь не сможет ушить себя под чужие линии.Азирафаэль принял решение быстро. Если уж выбрал любить Кроули, то надо быть честным. И никак иначе.—?Дорогой, такое дело…Черная бездна зрачков схлопнулась до секундной стрелки. Но вид у Кроули был преступно безмятежный.—?В общем, все готово. Они готовы.—?Кто это они? К чему готовы?Кроули что, одурманен его кудрями? Играется с ними, точно колыбель для кошки [1] пытается сделать.?Как будто мне по нраву эта ноша. Не делай ее еще тягостней?.—?Роялисты,?— разжевал Азирафаэль,?— завтра вечером нас с Луи заберут. Затем?— в бега. Его хотят переправить в… кажется, в Шерборн.Уголок рта Кроули дернулся, согнав блаженную улыбку. Но голос звучал непринужденно, как и прежде:—?Как только им еще не надоело?—?Они не отступятся, Кроули. Сам-знаешь-кто на их стороне. Мальчик должен занять свое законное,?— слово ?законное? встретило заслуженную ухмылку,?— кхм, место. И все вернется на круги своя. Воля Небес исполнится, несмотря ни на что… Конечно, только если что-то не выйдет из-под контроля. Понимаешь?Позывной. Кроули, если ты хоть на десятую часть так умен, как говоришь?— откликнись! Кроули бросил созерцание кудрей, и они пересеклись взглядами. Застыв в лице на миг, Кроули будто припоминал, не обронил ли что по дороге. Пара взмахов ресницами?— и блаженная ленца снова заплескалась в золотых колодцах. Кажется, вспомнил, подобрал.—?Да, я же говорил тебе: мальчики?— тот еще народец. Хоть все ноги стопчешь?— не уследишь. А что с них взять? Мальчишки!На этом Кроули очертил пальцами его подбородок, чуть защипнул кожу?— наглец! —?и, крякнув, покинул пригретые затылком колени.Плескание воды вперемешку с песком и илом не смолкало ни на миг. Луи, как это ни страшно, твердо решил сделать поиск золота в Бьевре делом всей жизни.—?Думаю, с него достаточно. В моих планах было притомить мальчонку, а не делать из него честолюбца.—?Не будь так крут с ним,?— покачал головой Азирафаэль,?— за старание неплохо и вознаградить.Воздух прорезал оглушительный визг.—?НАШЕЛ! А вы не верили, не верили! —?Луи подбежал к ним и явил на трясущейся ладошке ?находку века?. Кроули взял в пальцы маленький, с желудь, кусочек кошачьего золота [2] и покрутил на свету.—?Что ж, поздравляю с первым самородком, молодой человек!—?Что на такой можно купить? Козу можно? А лошадь? А ребенка?—?Лошадь не купишь, а вот билет на конные скачки?— это да,?— Кроули вернул Луи его драгоценность. —?Научу тебя делать ставки. Только это в Париж надо ехать.—?В Париж? —?И без того вечно приподнятые в удивлении брови вскинулись еще выше. —?Когда?—?Прямо сейчас. Скачки уже завтра с утра будут. Опоздавших не пускают. Так что надевай поживее чулки с башмаками и ай-да за мной! Еще успеем поймать попутку-другую.Луи тоже, казалось, что-то обронил.—?На скачки меня еще не водили… Пошли! Фэлла,?— и Луи взял Азирафаэля за руку,?— ты с нами?—?Да, поедем? —?Кроули спрашивал всерьез: иначе где его привычные подковырки и кривляния? Но это уже слишком. Пусть Кроули сделает это один?— ничего, он справится.—?Пожалуй, я лучше останусь. Надо еще грядки полить, кур проведать, забор после Клотильды починить…—?Ну, Фэлла, давай! —?Луи прикладывал все свои детские силенки, чтобы утянуть его за собой. Проще сдвинуть Землю с орбиты….—?Не переживай за меня, Луи. Потом ты мне все подробно расскажешь. Каждую деталь. Ну, идите уже, пока отпускают.Азирафаэль проводил взглядом удалявшихся Кроули и Луи. Два тонконогих рыжика. Вечные скитальцы, изгнанные из родных домов. Два сапога пара. Им будет хорошо вместе.Азирафаэль поднялся и сложил покрывало, отряхнув от сора.Взъерошенный ежик выгнал длинные мягкие кудри. Женское платье сменилось мужской сорочкой и кюлотами. Крестьянские деревянные сабо?— кожаными туфлями.Азирафаэль проверил воротник, поправил складки жабо.Пальцы, вопреки опасениям, не дрожали, тело не бросало в жар.Пожалуй, он даже успеет починить ограду. И грядки полить. И, может быть, даже чуть-чуть посидеть за чтением под солнцем, а потом в доме?— под фонариком.Азирафаэль ушел с берега Бьевра, забрав с нагретого бережка испачканное травой покрывало, счастливые воспоминания и мертвецкое спокойствие. В последнее он обрядился, как в литую броню. Когда-то у него была такая, пока он не отдал ее на переплавку за несколько монет. И плащ, длинный?— с красным подбоем и норковым мехом, щекотавшим щеки. Кажется, он его тоже продал. Или подарил?.. Уже подзабыл, дырявая голова. Кажется, он возвращался из Крестового похода. Четвертый или третий?.. Какая разница. Ох, но как он тогда прелестно напился на вырученные деньги: не одиноко в углу, как не понятый никем рыцарь-бессребреник или суровый загадка-наемник, а рука об руку с народом. Танцевал под натужное пиликанье виолы и дзынканье лиры и думал, что ни один ангел не сыграет так весело. Кто вообще придумал давать ангелам в руки лиру и арфу?Ве-се-ло. И барышни били доски стоптанными каблуками. И юбки задирались, мелькая крепкими ляжками. И зубы скалились. И руки были потными, а дыхание общим. А одна очарованная?— тонкая, хрупкая, как мейсеновская фарфоровая статуэтка?— пыталась утянуть его в номера, смешав дыхание более близким способом. Не утянула.Наверняка каменные домики Бюка еще помнили те времена…Азирафаэль вспугнул дремавших в тени гусей по дороге в дом. Белые шеи изогнулись в знаки вопросов, возмущенно открылись розовые рты. Пасшая их девочка крикнула ему в спину:—?Пшют!Он обернулся и послал ей самую сладкую из арсенала своих улыбок.Девочка пискнула, подобрала выцветшую юбчонку и убралась подобру-поздорову.Умница***Гостиная мадам Бланк еще не видала такого позора. Душистый чай остыл, оставшись нетронутым. Увы, сколько Кроули ни шарил по полкам, достойной замены (да покрепче) не нашлось. Правда, мадам Бланк и без него нашла способ успокоить нервы. Серебряный мопс встал на задние лапки, раскрыв запасы нюхательного табака. Пара затяжек?— оглушительный чих, и мадам Бланк снова в строю.—?Пусть исполнятся ваши желания! [3]?—?донесся голос Луи из кухни, после чего там возобновилась возня и тявканье: Фру-Фру рвала и метала, впервые в жизни за угощением приходилось подпрыгивать.—?Видит Бог, это не было моим желанием… —?Слова с трудом просачивались сквозь сжатые тисками зубы. Кроули придвинул кресло вплотную и приобщился к шипению, хотя Фру-Фру служила прекрасным прикрытием.—?Поверьте, я бы не стал вас зазря бес-с-спокоить. Но, кроме как к вам, мне не к кому обратиться.—?Я… у меня даже слов таких нет, чтобы выразить мое разочарование вами!Ничто не меняется. Пока живешь в свое удовольствие, враньем на вранье?— людей все устраивает, они пьют твою ложь как настойку опия и сажают за общий стол. Но, горе, случись с тобой припадок честности, реакция у всех одна?— они разочарованы. Дофин?— одно слово, а сколько бед! Но смолчать Кроули не мог. Не оттого, что девочка вдруг стала мальчиком. Просто чувствовал, что не имел права. Он украдкой взял жилистую, с податливой старческой кожей ладонь в свою и постарался обезоружить мадам Бланк обаятельной улыбкой:—?Разочарованы мной? Но как?! Когда черная кошка успела пробежать между нами?—?Не выйдет, Антуан. Нет-нет! Да вы же прожженный лгун! Так наврать… А я такие виды на вас строила, всем нахваливала?— чудо-постоялец, моя правая рука, мой…—?Друг?—?Друзья не врут! —?Румянец заблуждал по ее лицу, не зная, где остановиться. —?Ладно, моя судьба вам безразлична, но побойтесь Бога! Оставить сына Капета на старую больную женщину?!—?Ну какая вы старая и больная? Вы еще меня переживете. А если дело в фамилии, возьмите на свое усмотрение. Будет… Дюпоном каким-нибудь. У меня как раз карточка на такого мальчика завалялась…—?ЧЬИ ЭТО КАРТОЧКИ?!Кроули натужно вздохнул:—?Дорогая мадам Бланк. Я каждый день прихожу на рынок, но, если задуматься, сижу на месте старого кладбища. Давайте без морализаторства. Вот и документы на ваше опекунство. Видите? Я не с пустыми руками. Вам надо всего лишь прогуляться до Англии.—?ВЫ МЕНЯ БЕЗ НОЖА РЕЖЕТЕ. Как я о нем позабочусь? Он же еще совсем дитя.Тут на кухне послышался шум?— грохотание чего-то металлического, и Мадам Бланк вскочила, чуть не опрокинув столик. В дверном проеме маленьким ангелочком вырос Луи.—?Только спокойствие,?— сказал он. —?Я увидел, что ваши турноверы достаточно подрумянились и вытащил противень, пока не подгорели. Вас не стал звать, вы же очень заняты… хотите парочку?—?Спасибо, угощайся сам,?— Мадам Бланк, оправляя серые юбки, упала назад в кресло.—?Вот видите? —?сказал Кроули, играя бровями. —?Не такой уж он и беспомощный. За два месяца в деревне я вылепил из него человека. Некапризный, сопли сам себе вытирает, на имя откликается. Ну что вам еще надо?! Туда и обратно. Вы сами не заметите.—?Мне кажется, вы опять водите меня за нос…—?Разве вас будет водить за нос тот, кто дает вам ключи от собственной квартиры? Вид на Вестминстерский дворец! Подумайте! ДАРОМ! Такое увлекательное приключение… А я приеду недели через две. Самое позднее?— к концу месяца. Оставлю Фэллу сидеть с мальчонкой, а вас в целости и сохранности доставлю обратно во Францию.—?Ой, не знаю… —?Мадам Бланк устало обхватила лицо и оттянула дряблые щеки вниз. —?Я предпочитала зачитываться приключенческими историями, но никак не становиться их героиней! Хотите знать, как я видела свою идеальную смерть?—?Я весь во внимании.—?В кресле-качалке с томиком Спинозы в руках! Вот смеху-то будет на старости лет лечь под гильотину.Кроули понимал, что драгоценное время ускользает. Но в его кармане хранился последний аргумент, и он немедля достал маленькую блеснувшую на солнце ладанку на цепочке.—?От сердца отрываю! Внутри?— мощи Антония Падуанского! Покровителя странников! —?сказал Кроули с пылкой страстью.Он купил эту безделушку в ломбарде за углом. Сторговался со скрягой-владельцем, скинув цену чуть ли не на треть. А он еще уступать не хотел! Будто каждый день к нему покупатели на золотые побрякушки заглядывают.Кроули срезал туда свой клок волос. Сойдет за святые мощи? В конце концов, ?Ад??— всего лишь аббревиатура. Ангельское дно. Стало быть, если как следует поскрести, то даже в нем можно найти крупицы нетленной благодати. Не может же смертный, пусть и с нимбом над тонзурой, переплюнуть его в этом?!—?Надежный оберег в дороге,?— он продолжил заливаться соловьем. —?Самого не раз выручали…Мадам Бланк недоверчиво приняла подарок. В эту самую минуту из кухни выбежали Луи и Фру-Фру. Фру-Фру, обыкновенно вертевшаяся взбесившимся волчком, смирно сидела подле него. Чего-то ждала.—?Смотрите, что умеет! —?сказал Луи и, поманивая собачку кусочком печеного яблока, заставил ее встать на задние лапки. Противясь своей зловредной природе, трясясь от негодования, та отработала подачку.—?Видите! —?воскликнул Кроули. —?Умилительный ребенок. Каких тысячи и тысячи по всей Франции. Никто не должен знать, понимаете?Мадам Бланк в негодовании вздернула голову, и ее сережки предостерегающе затряслись.—?Мсье Серпэн, не держите меня за полную дуру!—?Мои извинения. Ситуация щекотливая, сами видите. Собирайтесь. Нам еще до Дьеппа ехать. Мадам Бланк! Вы мне обещали! Если мне что-то нужно…—?Я помню,?— отмахнулась она. —?Будто дьяволу душу продала с вами, ей Богу.Кроули призрачно улыбнулся и подмигнул Луи. Тот гладил Фру-Фру и растерянно улыбался в ответ.Скачки начались. Никогда Кроули еще не делал таких высоких ставок.Море?— это пустыня с ядовитой водой. Бредешь все бредешь, но сколько не ищи, пресной лужицы не сыщешь.Ветер гонял волны, как песок. Когда злился, рождал шторма, как песчаные бури.Иисус сорок дней просидел в пустыне. Лаперуз годами бороздил моря. Кроули предпочел бы вечность пролежать с Азирафаэлем на взбуровленных ими простынях. На меньшее не согласен!Но французы называют море матерью. Мать, будь же милосердна. [4]Звон рынды поначалу оглушил, но затем смягчился и воспарил к высоким береговым кручам. Шхуна цеплялась из последних сил шатким трапом и причальными канатами за полюбившийся причал, но расставание было неизбежным.Рында подгоняла провожающих. Начинался прилив, а, значит, совсем скоро гавань Дьеппа будет открыта для судоходства. Робкие всхлипы прощавшихся заглушались хриплыми воплями чаек. Может, правы суеверные люди? И это не безмозглый птичий гвалт, а моряки пытаются через птиц докричаться с морского дна. Но Кроули их не слушал. Слышал. Но не слушал.Ему предстояло тяжелейшее задание, каких не давал даже Ад. Казалось бы, пустяки: он прощался с тысячами людей, листал их жизни, как монотонный хронограф, не растрачиваясь на закладки. И как же он так проглядел, что одна страница намертво приклеилась к нему. Она приклеивалась снова и снова и размазывала море по его щекам.—?Ну хватит, Луи. Я приеду так быстро, что ты и соскучиться не успеешь.—?Мне так уже говорили!Кроули видел, что Луи из последних сил не давал новой порции слез устремиться за приливом, но те все равно текли и текли. Кроули позволял беспардонно мять свою двууголку и вытирать сопливые юшки о распущенные волосы и воротник. Как поразительны люди. Когда они грустят, их глаза начинают неистово растрачивать драгоценную влагу. За тысячелетия Кроули так и не смог объяснить это недоразумение. Его глаза, сколько бы он ни грустил, всегда оставались сухими.—?Кто мне будет рассказывать сказки?!—?Я уверен, мадам Бланк знает. И не одну. В крайнем случае ты всегда можешь послушать бульварный романчик…—?И не надейся, что я тебя простил!—?Ох, снова мне быть непрощенным,?— сказал Кроули и деланно схватился за сердце, закряхтел, будто при сердечном приступе. Луи стукнул его крошкой-кулаком по плечу в качестве лечения. Терапия помогла.—?КРОУЛИ!.. Ты… можешь дать мне что-нибудь на память?—?Ты шутишь?! Ты будешь жить в моей квартире. Там все МОЁ. От портьеры до ночного горшка. Можешь целыми днями целовать и полировать.—?Не дождешься!.. —?буркнул Луи. —?Только когда вы с Фэллой приедете, чтоб слово сдержал…—?Береги мадам Бланк, пока я не приеду,?— Кроули по-доброму потрепал Луи по отрастающим рыжеватым прядкам. —?Она у меня одна. Она хорошая. И тренируйся с ней в английском. Я знаю, ты умный мальчик.—?Но как же так… я же продался тебе! Помнишь?—?Не говори так. Свобода?— это самый драгоценный дар, что у тебя есть. Не позволяй его отнимать. Никому и нигде. А свобода?— это еще и свобода любить. Но я не против, чтобы ты любил меня. Так. Просто так. Давай. Беги. Крик-крак, крик-крак.Рында в очередной раз растрясла округу, и пыхтящий трубкой капитан встал у трапа со списком пассажиров в руке. Волноваться не приходилось. Кроули заранее позаботился, чтобы владельцы последних двух фамилий безбожно опоздали на рейс.Капитан продал ему освободившиеся места втридорога, и никто не проиграл.Причал, рыдая солеными брызгами, наконец отпустил шхуну навстречу туманному горизонту и морскому ветру. Только Кроули остался и составил ему компанию.Он еще долго стоял и заклинал чертов кусок дерева, чтобы тот без приключений миновал мелистые лабиринты Ла-Манша, британские эскадры и шторма. Чтобы ни одна чиновничья крыса по ту сторону пролива не придралась к прекрасно подделанным документам, и Луи увидел набросок Моны Лизы на стене его квартиры уже через несколько дней.Город на Темзе мало чем отличался от своего собрата на Сене. Кроули был бы и рад представить, как они вместе с Луи прочешут местные улочки одну за другой, но почему-то не решался.За спиной его ждали по-прежнему охваченная террором страна, вездесущая тень Робеспьера и верный, чудесный, доверившийся демону Азирафаэль. И пусть он падет еще раз, если обманет это доверие.Шхуна, еще недавно махавшая причалу триколором, уменьшилась до точки, а потом и вовсе канула в объятьях неба и воды. Кроули, покачиваясь, поплелся в город ловить экипаж. Чудо выжало его почти досуха. Разумнее было бы снять номер и отоспаться пару дней, чтобы ноги перестали путаться, как сырная косичка, но он и так потерял уйму времени. А еще предстоит подставить плечо Робеспьеру, попрощаться с любимыми коммерсантами и утрясти дела с секцией… Замести свои следы, как лис. Хвостом. На снегу.Беги, лис Ренар, беги [5]Когда Кроули в экипаже достиг Версаля, день скатывался к сумеркам. Долина Бьевра подернулась ими, как вдова вуалью, и только акведук блистал золотым ожерельем в прощальных лучах солнца. Лошади рассержено храпели на каждой кочке?— Кроули велел кучеру гнать что есть мочи.Полог фиакра был открыт?— и Кроули жадно глотал прохладный воздух. Сейчас это казалось жизненной необходимостью.События последних трех дней порядком измотали его. После нелегкого расставания с Луи последовала череда встреч, которые, впрочем, тоже никому не принесли радости. Дельцы Хлебного рынка приняли известие об его скором уходе так, будто провожали его на тот свет, понурив головы. Расстройство было столь велико, что весть о грядущем опустошении складов в честь праздника Верховного Существа почти не встретила сопротивления. Визит к племяннице мадам Бланк и вовсе закончился излияниями нашатырного спирта. Его проклятый запах намертво впитался в одежду и преследовал даже сейчас. Но главная встреча была еще впереди.Что он скажет Азирафаэлю?..Как они поступят дальше? Согласится ли он уехать с ним? Будет ли злиться за выговор начальства? Все это только предстояло узнать. А пока Кроули мял в пальцах два желтых билетика на свежую постановку ?Короли на Страшном суде?. Кажется, очередная безвкусица, но всегда можно сбежать со спектакля в случае его провала. Еще лучше: освистать, а потом сбежать. Главное?— от души посмеяться. Последнее Кроули сейчас было особенно необходимо.—?Тп-р-р-р-ру,?— кучер натянул вожжи, и лошади встали.Кроули сошел со ступенек и нашарил ногами дорожку к калитке.?Уже темно, а в окнах не горит свет. Странно?.?Обычно он всегда в это время читает?.Кроули изо всех сил старался не шуметь, но прямо на входе споткнулся и наделал безнадежно много шума. Уже в более плачевном состоянии он поднялся и нащупал в кромешной тьме настенный светильник. Тот покорно вспыхнул, пролив свет на безупречный порядок, которого не было со времен их вселения сюда.—?Я вернулся,?— уже не видя смысла скрывать свое присутствие, крикнул Кроули.Он надеялся, что из их спальни выйдет сонный родной Азирафаэль в ночной рубашке с покусанным подолом: запеленает его непрошеной нежностью, укачает в крепких объятьях и нырнет с ним под пуховое одеяло, а дальше?— только сладкое забвение сна.Ему ответила лишь тишина.Не было даже записки?— Кроули обшарил дом от подпола до чердака. Но никаких признаков Азирафаэля. Только раздражающая чистота. Даже с чердака пыль?— его вечная узница?— была выгнана взашей.Кроули проверил задний дворик: но там его ждало еще большее разочарование. Хорек-паскуда все-таки пролез под жердями и придушил обоих несушек. Одна так и лежала нетронутой, в отличие от другой?— порядком распотрошенной.Азирафаэль бы не позволил…Зато грядки были в полном порядке. Всходы раболепно затрепетали, едва он выхватил их пятном фонаря и бегло оглядел. Но зря они боялись. Ему сейчас не до них.Он вернулся в дом и не раздеваясь лег на идеально убранную кровать.Ждал солнца.Утро принесло свинцовую голову и красные глаза. Не запирая калитки, Кроули отправился по соседям с одним единственным вопросом: ?где моя жена?!? Соседи разводили руками и смотрели на него, будто он?— готовый рогоносец. Вот умора, у-ха-ха. Белоручка сбежала в первый год брака? А. Сочувствую.Спустя пару-тройку заборов Кроули понял, что надо менять тактику.Древний, как ветхий Завет, старик почтенно приподнял соломенную шляпу, попутно подтягивая еле державшиеся на костлявых бедрах брюки.Кроули как можно спокойнее расспросил его о недавних происшествиях.—?Да что у нас может произойти, гражданин комиссар? Разве хряк посреди дороги подохнет. Хотя припоминаю. Клотильда Оскомина-то того! Сбрендила.—?А что с ней? —?Кроули уцепился за сварливую тетку Кло, хотя они невзлюбили друг друга с того самого момента, как он с Луи предали ее огород судьбе Содома и Гоморры.—?Да как два дня назад повадилась ломиться в дома и пугать честных людей. Верещала: ?ангелы сошли с небес, и было им число двенадцать! Накликали кару на грешные головы! Кайтесь, пока не поздно!? Мол, намедни ночью увидала, как с небес пролился свет, и это де божий знак был. Ну, мы в такое мракобесие больше не верим, так что спровадили ее прямехонько в Бисетр [6]. Жалко дуру, а, с другой стороны, жить теперь покойно будет.—?Ангелы значит…—?Я же говорю дура. Дура и есть.