Отражение (1/1)

Шиллинг, сунув руки в карманы, прислонился к своей машине, наблюдая за подходившим Максом. Тот еще издалека расплылся в радостной улыбке, а подойдя, так стиснул узкую ладонь, что Том поморщился: ?Да-да, я тоже рад тебя видеть?.Сидя в машине, прежде чем двинуться, он какое-то время с недоумением разглядывал Римельта – пыльная одежда, какая-то запущенная щетина на лице…Макс, поймав его взгляд, рассмеялся:?Не смотри на меня так, а то покраснею. Мы там в последний день на каких-то цементных развалинах снимались - грязь, пыль… Я даже под душ не пошел, сразу в аэропорт поехал. Дома отмоюсь?.И, помолчав, тронул его коленку: ?Ну поехали уже…?Шиллинг вырулил на дорогу и стал расспрашивать о съемках, о встречах, и что там было интересного на этот раз. Макс отвечал подробно, а потом внезапно перебил себя на середине фразы:?Так кто к тебе пристает??Увидел, как вздрогнула рука, держащая руль, и понял, что Том не соврал ему тогда.?Да никто, не переживай. Это я так, не подумав, брякнул. Да и если бы такое было, я бы смог с этим разобраться, поверь?.Макс покосился на тонкую руку с аккуратными длинными пальчиками и подумал: ?Интересно было бы посмотреть, как у тебя это получится…?Но больше ничего не сказал, боясь его обидеть. Он ведь мужчина, а не девочка, которую нужно защищать. Сам - значит, сам.Но как же хотелось увидеть того, кто посмел покуситься на него, ненаглядного…Понимая, что нужно сменить тему, спросил у Шиллинга, как у него дела, как семья. Том, потеплев лицом, начал рассказывать о младшем сыне – с чувством гордости и нежности. Макс молча слушал. Потом как-то задумчиво произнес: ?Сын – это хорошо…?Том, поворачиваясь к нему, пока они стояли на светофоре, уже открыл рот, чтобы задать бесхитростный вопрос о том, что мешает Максу завести себе маленького Римельта, и увидел его лицо. При внешнем спокойствии на нем отражалась странная гамма чувств, будто Макса накрыла давняя и тайная печаль, желание и в то же время нежелание об этом говорить.Том всмотрелся в него – и передумал.Остаток пути они болтали ни о чем, радуясь предстоящим часам наедине друг с другом.Едва переступив порог своего дома, Макс скинул тяжелую сумку с плеча, и, поцеловав Тома в щеку, тут же поспешил в ванную, бросив на ходу: ?Ты проходи пока, можешь кофе приготовить, если хочешь. Я быстро?Шиллинг прошел на кухню, которую уже знал как свою, но сначала захотелось полюбоваться лужайкой с фонарями, которая ему так нравилась. Вернулся в гостиную, раздвинул панорамное окно и высунулся наружу. Красивое и уютное место. Надо будет предложить Максу как-нибудь устроиться прямо на лужайке, взять плед, пиво. Так здорово будет. Особенно вечером, когда фонарики расцветают теплым светом…Том посмотрел на подросшую за время отсутствия хозяина траву, покрутил головой в поисках газонокосилки, и вдруг почувствовал, как его втянули в комнату, ухватив за ремень. Макс, в одних трусах, толком не обсохший, задвинул окно и прижал Тома к себе. ?Как же хорошо дома. Особенно когда ты здесь…?Римельт побрился, от него пахло свежестью, с волос еще срывались капли воды, и даже глаза сияли, будто он их тоже отмыл до блеска.Отстранившись, оглядел его с головы до ног и вдруг спросил:?А кофе где? Стоишь тут, на траву смотришь?Том рассмеялся:?Нахал. Привези тебя, кофе свари……В постель уложи?, - подхватил Макс.Они отправились вдвоем на кухню, и через какое-то время Макс с наслаждением пил вкусный кофе, сидя в своем доме, и глядя на своего Тома. Америка таяла, как муторный сон.Расспрашивая Шиллинга обо всем, пару раз едва сдержался, чтобы не повторить вопрос, который не давал ему покоя. Но что-то ему подсказывало, что Том не ответит. И сам понимал – наверное, так будет лучше. Они вернулись в гостиную, и Том сел в кресло. Макс, все еще в одних трусах, присел перед ним на корточки, положив руки ему на колени. Они рассматривали друг друга в течение нескольких минут, словно искали какие-то неуловимые изменения, произошедшие с ними за время разлуки. И оба поймали себя на мысли, - как жаль, что нельзя эти незаметные изменения-штрихи наблюдать каждый день.Можно было сесть на диван, но не хотелось оставлять Тома даже на несколько секунд. Макс, насмотревшись, опустился на колени. Положив одну руку ему на бедро, другой провел по его груди и животу, и задержал свою ладонь на симпатичной выпуклости между ног. Том, улыбаясь, смотрел на него. ЭТА рука не напрягала. Наоборот, было тепло, уютно и приятно. Очень приятно.Видя эту улыбку, Макс вдруг почувствовал, что хочет сделать то, чего никогда не делал, и даже предположить не мог.Расстегнул ремень на брюках Тома и потянул вниз молнию. Том, не вполне понимая, что он собирается делать, все же приподнялся, позволяя Максу стащить с него одежду.Но когда Макс склонился над ним, ухватил его за плечи. Тот поднял голову: ?Том, ну не бойся… Не откушу же, в самом деле. Я, правда, не умею… Никогда этого не делал. Но я буду стараться?.И снова опустил голову.Том закрыл глаза и прикусил губу. Отдался на волю своих ощущений, чувствуя, что эти неумелые губы доставляют ему необычное, какое-то особенное удовольствие. Впервые такое с ним делал мужчина. С ним вообще все впервые делал этот мужчина.И это было таким… таким… Том откинул голову на спинку кресла и, не удержавшись, громко застонал. ?Том, ты и здесь красивый. И вкусный…? - подумал Макс. Услышав стон, просунул руки ему под попу. А потом приподнял, словно поднося его к себе на ладонях. От этого движения у Тома окончательно помутилось в голове, и уже не сдерживаясь, он обхватил голову Макса, не давая ему отстраниться.А тот, выпив до капли своего Тома, подумал – почему для меня так хорошо и естественно все, что я с ним делаю?Будто отзываясь на его мысли, Шиллинг тихо сказал:?Ох, Макс… если бы кто узнал, что мы с тобой здесь делаем?Римельт, подняв голову, облизнулся и подмигнул ему: ?Мы здесь любим друг друга… и никому это не нужно знать?Поцеловал Тома в живот и поднялся. Отпил воды из бутылки, что стояла на столике, а потом уселся на диван, вытянув голые сильные ноги.Раскинул руки и прикрыл глаза. Удивительно, как он раньше жил без всего этого…Том тоже встал, натянул брюки, и, не застегивая их, подошел к Максу. Постоял, глядя на его отрешенное лицо. Потом наклонился, и, положив руку ему на шею, приник долгим благодарным поцелуем к его губам. Римельт, открыв глаза, схватил его за талию и притянул к себе на колени. Глядя на пунцовые губы, понял, что тот кусал их все это время. Маленький сдержанный Том…Макс даже лизнул эти губы, будто на них мог быть сок сладкой ягоды. Ягод не было, был привкус кофе и запах табака, но от этого они были еще вкуснее.Нацеловавшись, Макс прикусил слегка нижнюю тугую губку Тома и счастливо рассмеялся: ?Как же здорово, что ты сейчас со мной. Хочется вообще сутки из дома не выходить. И тебя не выпускать?Том кивнул: ?Да уж. Но выходить все равно придется. И меня выпустить тоже?И, словно собираясь в самом деле уходить, поднялся с колен Римельта.Макс одним движением поднял с дивана свое сильное тело, и, обняв Тома за плечо, повел с собой. - Я покурить вообще-то хотел… - Потом покуришь.- И воды попить…- Потом попьешь.- Брюки-то хоть дай застегнуть!- Потом застегнешь. Все равно их снимать сейчас. Еле дождавшись, пока Том обстоятельно разденется и повесит свою одежду, утянул его в постель. Растягивая удовольствие, долго гладил и целовал нежное тело. Лег сверху, потом посмотрел на родинку, темнеющую на белом плече, и сказал, покачав головой: ?Шиллинг, ты в молоке купаешься, что ли???А ты наверное пивные ванны принимаешь. Ты поправился что ли, Макс? Тяжелый какой стал? - Том поворочался под ним, словно пробуя новый вес на своем теле.?Да ладно, тебе показалось, – Макс немного смутился, - Ну может совсем немного?.Шиллинг, помолчав, добавил:?Знаешь, я где-то читал, что женщина всегда безошибочно может определить, поправился ее мужчина или нет. Чувствуя постоянно его тяжесть на себе, она может с точностью до килограмма это сказать. Я конечно не женщина, и тело твое не постоянно чувствую…?Макс тем временем уже достал из тумбочки все необходимое и, прежде чем надеть презерватив, долго смотрел на упаковку. Потом перевел взгляд на Тома:?Вот именно – не постоянно. Смотрю, не закончился ли срок годности у этих резинок. Так, как мы с тобой видимся, не удивлюсь даже?. И оба рассмеялись.Но как только Макс раскатал резинку по всей длине своего достоинства, запечатленного на кадрах жадными поклонниками, улыбка сошла с его лица.?Иди ко мне… Сил больше нет терпеть?. Погладил спину, и положил его ногу к себе на пояс.Уже входя в долгожданное местечко, услышал, как Том сквозь зубы коротко со свистом втянул воздух.Догадался – наверное, ему сейчас немного больно, и в голове мелькнуло: ?Ох, Том, надо бы тебя почаще… А то ты у меня каждый раз как девственник?.Решив быть осторожным, все же не удержался, когда почувствовал обжигающую тесноту, и плавно вошел полностью. Задержался, давая привыкнуть.Макс вдруг вспомнил тяжелую первую ночь с Томом. Как грубо и безжалостно насиловал его, и раскаяние в очередной раз подступило к сердцу.Обнял его и прижал к себе. Подумал: ?Никогда больше не сделаю тебе больно, Том. Никогда...?Потом он что-то бормотал ему на ухо, не понимая смысла собственных слов, и чувствуя, что сейчас растворится в этом теле без остатка. Понял, что Тому уже легче и оттого больше не сдерживал себя. То ускорялся, то снова медленно входил и задерживался в глубине. Пару раз вышел полностью лишь затем, чтобы снова погрузиться в узкую, желанную и самую прекрасную попу на свете.И хотел лишь одного – чтобы это как можно дольше не закачивалось. Вдруг Том обхватил его крепко руками за шею, а ногами за талию, и резко подался навстречу. Раз, другой, третий… И горячая жидкость потекла по животу Римельта, не ожидавшего такого эгоистичного коварства.И Макс сдался. Ахнув от неожиданности, кончил так, что в глазах потемнело.Отдышавшись, он посмотрел в лицо безмятежно улыбающемуся Тому, отвел взмокшую челку с его лба и ласково пообещал:?За это ты мне еще сегодня будешь должен лишний раз… Нет, два??А почему не три?? - Том рассмеялся и тут же прикусил язык, вспомнив, что на эту тему Макс шуток не понимает, как это произошло со столом.?Да хоть пять… - Римельт многообещающе улыбнулся, и Том растерянно захлопал ресницами, - Да не пугайся, я же понимаю, после такого долгого перерыва… Но еще разок ты мне все же должен, не отвертишься?.Спустя несколько минут Шиллинг, сидя на кухне с долгожданной сигаретой, посмеивался, слушая беззлобное ворчание Макса, доносившееся из ванной - о том, что ему не дали довести дело до конца самостоятельно, подло вынудив кончить раньше времени, да еще и заляпали весь живот.Раздавил окурок в пепельнице и пошел в спальню, порыться в шкафу у Римельта, чтобы достать какой-нибудь халат. Нужно было выгнать Макса из ванной и смыть остатки смазки, которые ему мешали. В ярко освещенном коридоре вдруг обратил внимание на дверь из массивного стекла, которую он раньше не замечал. Это был вход в гостиную, но дверь находилась в другом месте и стояла скорее для декора, потому что ею никто не пользовался. Через нее гостиная выглядела как-то иначе.Том подошел к этой двери, и сложив ладони домиком, приблизил лицо к стеклу, чтобы увидеть через комнату свет фонарей, которые как раз зажглись на лужайке.Когда глаза привыкли, вдруг увидел себя – через всю комнату, в отражении большого панорамного окна, которое выходило на эту лужайку. Маленькая, будто не своя фигурка, приникшая к стеклу. Хотя нет – как раз своя, узнаваемая. Как у подростка…В этот момент он заметил, что из глубины коридора к нему приближается Макс. И, не успев обернуться, почувствовал, как тот прижал его к двери. Чтобы избежать неприятного прикосновения телом к холодной поверхности, Том поднял руки и уперся в стекло ладонями. Так и застыл – руки вверх. Его странно завораживало это зрелище – отражение самого себя, а теперь и Макса через расстояние, будто на далеком экране. Завораживало настолько, что чувствуя, как Макс раздвигает ему ноги, даже не обернулся, сосредоточившись на том, как это происходит с его двойником в окне. Он понимал, что Римельт свое возьмет прямо сейчас, и захотелось вместе с этим получить необычное эстетическое удовольствие. Макс, водя носом по его затылку, шептал какие-то ласковые слова, потом стал целовать шею, легко и часто прикасаясь губами, отчего у Тома по рукам побежали мурашки. Не отрывая взгляда от своего лица в отражении, он увидел, как приоткрылись его собственные губы, выпустив легкое ?ахх…?, когда в него сзади медленно проник ненасытный член Римельта. Он смотрел… Макс, слегка присев позади него, выпрямился, тем самым вошел до упора и полностью уместился в нем. Тома качнуло вперед, и Макс перехватил его, обняв поперек груди, а вторую руку опустил между его ног, лаская.Двигаясь размеренно и сильно, Макс держал его в объятиях, и Том чувствовал его дыхание своим затылком, глядя на две фигуры вдалеке, слившиеся воедино. Голова стоящего спереди закрывала часть лица стоящего позади.Тонкие руки по-прежнему лежали на стеклянной поверхности, а тело двигалось – назад и вперед, увлекаемое сильным напором. ?Это – я?..? - как во сне проплыла мысль.Светлая голова в отражении склонилась к его плечу, и Том почувствовал, как губы к его коже приникли жадным, предвещающим скорый конец поцелуем. Макс в отражении замедлился, а потом подался вперед, с силой прижимая его к себе. Замер на несколько мгновений, и толкнулся последний раз, освобождаясь…И Том, чувствуя, как горячий сладкий спазм охватывает низ живота, заставляя его сжаться изнутри, запрокинул голову и забился в стиснувших его руках. А потом неожиданно так ослабел, что Макс поспешил подогнуть колени, чтобы удержать его, сползающего вниз, на своих бедрах.И куда-то уплывая, услышал шепот Римельта: "Я люблю тебя…?***Карен никак не удавалось встретить Макса без посторонних глаз, чтобы поговорить с ним. Надо же было что-то решать. Вполне возможно, что ей придется уехать с ним жить в его Германию. Жаль, конечно, было оставлять подруг и родных, но что делать. Если Макс так решит, то она, конечно, поедет с ним. Но Римельт был задействован в съемке за пределами павильона, на каких-то развалинах. Ничего, сказала она себе, на следующий день уж непременно. Нужно было срочно объясниться, даже если понадобится разогнать для этого всю съемочную группу. Сколько можно тянуть.Наступил очередной день, и Карен, сделав свои нехитрые дела, отправилась разыскивать Макса. Нигде его не обнаружив, стала расспрашивать о нем, отбросив стеснительность, и узнала, что М. Римельт улетел в Германию в связи с окончанием съемок, на неопределенное время. Но точно известно, что надолго.… Карен подошла к стойке бара, с ненавистью оглядев ряды сверкающих бутылок. Залезла на стул, и, проклиная мужчин всех национальностей, заказала себе водку с мартини.