Плохая привычка 3 (1/1)

Очухиваюсь в постели, как ни странно, в своей, у себя дома. Сквозь плотные шторы не проникает свет. Судя по часам на стене, сейчас день, осмотревшись вокруг, заметил на тумбочке около кровати красный конверт, придавленный той самой бутылкой дорогущего коньяка, которую собирался распить перед полетом с небоскреба.В конверте оказалась карточка клуба. ?Ненасытный инкуб? — витиеватая надпись, выдавленная серебром, чуть ниже от руки подписано: ?Доверься желаниям, и я научу тебя чувствовать Комната 216". Красивый, ровный почерк, сильный нажим. Я принюхался — от бумаги пахло знакомым дорогим парфюмом, жасмином и еще чем-то неуловимым.Бросаю карточку на кровать и встаю, сладко потягиваюсь. В теле есть легкий дискомфорт, но не более, обнаженным топаю в ванну, включаю воду и рассматриваю себя в зеркале. Сначала наиболее пострадавшую часть тела: на ягодицах красные полосы, чуть припухшие и все еще чувствительные. Больше никаких повреждений, укусы и засосы не в счёт. Забираюсь в горячую воду, откидываюсь на бортик, и закрываю глаза.Мне надо подумать. Кончать жизнь самоубийством перехотелось. Стоило только мне вспомнить о бесстыжих руках, вытворяющих со мной невероятные вещи. Ненасытных губах и языке, дарящих наслаждение. От одних только мыслей горячая волна прошлась по телу.Я впервые за этот год, что меня выписали из больницы, почувствовал вкус к жизни, все это время меня поглощало болото, под названием отчаяние. Серое, беспросветное, мутное отчаяние, разъедающее внутренности, поглощающее душу целиком. А он, кто бы он ни был, сумел вытащить меня из него, влить глоток противоядия в уже отравленный организм. Мне ведь не за что было больше цепляться: семьи нет, я из детдома, друзей нет, я всегда был слишком замкнутым и нелюдимым. Одиночка. В свои двадцать два я провел три года на войне, каждый день смотря на трупы и горящие города внизу. До этого был год в летной школе. Я и пожить толком еще не успел, для себя имеется ввиду.Может, сейчас самое время начать.Я поднялся из воды и наклонился к огромному зеркалу, вмурованному в стену ванной. Что я вижу перед собой? Молодой парень с лохматой шевелюрой песочного цвета, прямые брови чуть темнее волос, светло-карие глаза с ровно тлеющими огоньками на задворках. Я поморщился: когда выписывался из госпиталя, на меня из зеркала вообще смотрели гляделки загнанного зверя, с эдакой сумасшедшинкой недолеченного психа. Так, пошли дальше. Прямой аккуратный нос, высокие скулы, шрам на правой щеке, тонкие бесцветные губы, волевой упрямый подбородок, длинная шея. Дальше снова шрамы, белесые, тонкие и в большом количестве, они очень хорошо видны на моей смуглой коже. Гибкое тело, не накачанное, но с вполне рельефными мышцами, узкие бедра, длинные ноги. При росте метр семьдесят все пропорционально.Никогда не отличался особенной силой, скорее ловкостью и выносливостью.Один вопрос я для себя решил: умирать не хочу. Концы отбросить можно было и в плену, но никак не на гражданке. Хочу чувствовать себя живым и дышащим полной грудью. Значит, все просто. Иду в клуб и разыскиваю любыми способами моего невидимого любовника. А дальше по обстоятельствам. Проблемы надо решать по мере их возникновения.Когда наступил глубокий вечер, улицы за окном зажглись фонарями, я, одевшись во все черное(мой любимый цвет) вышел на улицу и направился к клубу, благо, на другой стороне карточки был написан адрес.Заведение было серьезным, судя по охране у входа. Я показал карточку, и меня проводили внутрь.Темно-синяя гамма с серебром, везде кожаные диваны и бархатные портьеры в мягком искусственном освещении. Миловидная девушка в обтягивающем платье на высоченных шпильках, подошла ко мне с дежурной улыбкой.-Добрый вечер, Натаниэль Араи, прошу за мной, вас ожидают.Идя вслед за дамой, я удивлялся, как она не сломала ноги на этих каблуках. Наконец, поплутав по коридорам с бдительно следящими за нами видеокамерами, мы подошли к двери с номером 216.Девушка открыла дверь и поманила за собой. Я вошел и немножко прифигел. В центре зала полукругом в мягких креслах сидели шестеро мужчин и попивали вино из бокалов.-Что это значит?-Все очень просто, — девушка улыбнулась еще шире. – Вы должны найти того, кто был с вами, среди этих мужчин. Никаких вопросов и разговоров. Можно подходить, осматривать, трогать.Они что, издеваются? Судя по довольным ухмылкам, я не ошибся. Так-с, значит, поиграть захотелось? Сейчас устроим.Подхожу к первому: мужчина в костюме, черные короткие волосы, синие глаза. Наклоняюсь ближе почти к самому лицу, ловлю на себе заинтересованный взгляд. Тяну носом воздух, запах вина, полыни, табака. Не тот. Прохожу дальше. Этот моложе, длинные волосы до плеч, кожаные штаны и светлая рубашка. Тот же интерес в глазах, губы кривятся в ухмылке. Обхожу сзади, вдыхаю запах его волос: вишня и корица, — не тот. Иду дальше. Следующий мужчина слишком большой, занимает все пространство кресла, по комплекции явно не подходит, поэтому я просто обхожу его стороной. Четвертый, брюнет с длинными волосами, забранными в высокий хвост, и серыми глазами, смотрящими на меня сквозь полуприкрытые ресницы. Медленно обхожу, кладу руки на плечи в шелковой серебристой рубашке, наклоняюсь. Вот! Тот самый парфюм с ноткой жасмина. Встаю так чтобы видеть его лицо. Красивый, старше меня лет на пять. Все еще не смотрит мне в глаза, но улыбается. Провожу рукой по плечу, спускаюсь ниже, обхватываю запястье, изучаю его пальцы своими. Тонкие, сильные. Освобождаюруку, облокачиваюсь о подлокотники кресла и нависаю, он встречается со мной глазами, в них смешинки и приглашение, он меня поощряет. Целую в губы, знакомые ощущения. Он резко подается вперед, проникая языком в рот, но я и не намерен отстранятся. Это Он! Сомнений нет. Наши языки сплетаются в страстной борьбе. Когда дыхания сбиваются, Джулиан за волосы отрывает меня от себя.-Ты должен мне джинсы, – говорю я и стараюсь отдышаться.-Я куплю тебе, какие захочешь, – голос у него именно такой, как я и запомнил. Он встаёт, ставит бокал на столик и тянет меня за собой, бросая через плечо: — Представление окончено, я выиграл пари.Мы проходим в другую комнату, я закрываю за нами дверь, и Джулиан впечатывает меня в стену, набрасывается с поцелуями. Он выше меня на полголовы, его пальцы стягивают с меня куртку и забираются под футболку. Дожидаюсь перерыва в поцелуе и спрашиваю:-Что за пари?-Выберешь ты меня или ошибешься. Кстати, как тебе это удалось?-У тебя незабываемый парфюм, пользуйся им всегда, и я найду тебя даже с закрытыми глазами, – я чуть отстраняюсь.— А у тебя не было и тени сомнения, что я вообще приду?-Куда бы ты делся? — в его глазах сталь, и до меня доходит, что не появись я в назначенный срок, он сам бы нашел меня.Отрывается от моих губ, тянет к кровати, по пути расстегивая рубашку, у него сильное подкачанное тело парня, проводящего в спортзале много времени, я замечаю ремни у изголовья.-Опять будешь связывать?-А ты против? —лукавые нотки в голосе.-Нет.-Тогда раздевайся, – он скидывает рубашку, обувь и носки, оставаясь в синих узких брюках.Я скидываю с себя все и забираюсь на кровать, ложусь на спину, Джулиан подползает ближе и затягивает мои руки в ремни —крепко;я проверил, подергав. В его глазах голод и предвкушение, он проводит ладонью по моему лицу.-Доверяешь мне? – смотрит в глаза.-Да, иначе не пришел бы.Целует подбородок, переходя плавно на шею, как-то нежно, даже странно. Руки гладят ключицы, бока, но вот Джулиан прикусывает сосок и вонзает в кожу свои ногти, проводя вниз и оставляя красные полосы, я охаю и выгибаюсь. Он продолжает спускаться к животу, кусая и зализывая кожу, от его прикосновений меня пробивает дрожь, тело наполняется томлением и жаром, которое концентрируется внизу живота. Впадину пупка обвел языком, целует ниже, ниже, ниже, чувствую его горячий выдох на члене, приподнимаю голову, наши глаза встречаются. Джулиан усмехается, проводит пальцами по моей восставшей плоти, легко, словно крыльями бабочки, а потом впивается укусом во внутреннюю сторону бедра. Меня подбрасывает на кровати, откидываю голову на подушки, с губ слетает протяжный стон. Этот контраст: то нежности, то боли бьёт по нервам чистейшим наслаждением.Он пристраивается между моих ног, и я снова слежу глазами за его движениями. Расстегивает брюки, вытаскивает член, ласкает себя рукой, потом подносит ладонь ко рту и проводит по ней языком, развязно, по-блядски, а глазами следит за мной. У меня сердце бухает где-то в желудке, а в горле пересыхает, он потрясающе красив и развратен. Наносит на себя слюну вместо смазки и начинает проникать в меня. Больно, больно, больно, я шиплю и извиваюсь, а мой любовник рычит и, придерживает за бедро, проникает полностью, подхватывает под колени и начинает двигаться почти сразу размашистыми движениями. И боль перерастает в удовольствие, дергая по нервам, растекаясь жаром по телу до самых кончиков пальцев. И я уже сам подаюсь навстречу, смотря в эти серые, потемневшие от страсти глаза.— Натаниээээль! – Джулиан тянет моё имя и запрокидывает голову назад.— Какой ты горячий, Таниии! Ты… просто чудо.Он трахает меня жестко, вбивая в матрас, а я только прошу еще и еще. Наклоняется ко мне, одной рукой опираясь на кровать, впивается в губы, а второй рукой сжимает мой член, еще несколько движений, и я кричу, кончая себе на живот, Джулиан изливается в меня и падает сверху, тяжело дыша.-Развяжи,— прошу я хрипло все еще с сорванным дыханием.— Сейчас,— он с неохотой тянется к ремням и освобождает руки.Я тут же обнимаю его, провожу по спине, он вздыхает и перекатывается под бок, разрывая объятия, потом возится со штанами, выкидывает их куда-то на пол. Выдергивает из-под нас одеяло и укрывает обоих.-Разве нам не надо отсюда уходить? — спрашиваю я.-Зачем?-Нууу, вдруг хозяин этого заведения возмутится, что мы тут остаёмся на ночь.-Не возмутится.-Откуда знаешь?-Я — хозяин.-ЧТООО? — я аж подпрыгиваю и смотрю на него.Он уже в открытую ухмыляется.-Мне принадлежит клуб и отель над ним, так что можешь спать и не дергаться.-Откуда ты вообще обо мне узнал?-Мой брат работает в военном госпитале, я в первый раз увидел тебя там еле живого. Потом приходил, смотрел издалека, как ты поправляешься.Джулиан гладит меня ладоньюпо щеке. И смотрит в глаза. А я тихо шизею. Он наблюдал за мной все это время?-Зачем? В смысле,… зачем я тебе сдался такой? Ты же наверняка знаешь, что со мной сделали в плену.-Знаю, – пауза. Глаза серьёзные с ноткой грусти.— Но ты ведь выжил, ты упрямый, поэтому мне понравился. Люблю сильных людей. А потом ты начал пить и дурить, и я понял, что нужно действовать.Я вздыхаю. Вот так бывает: думал, что никому не нужен, и на тебе.-Давай спать, завтра поговорим. – Джулиан зевает, подгребает меня к себе.И я внезапно понимаю, что теперь все будет хорошо. Вместе мы что-нибудь придумаем и со всем справимся.