II Провокация (1/2)

Со временем Масаки всё реже появлялся дома, перестал общаться со старыми знакомыми и друзьями из университета, просто потому что времени хватало только на новую работу. Чтобы привыкнуть, научиться всему как можно скорее, он проводил в Рокумейкане по нескольку суток, ассистировал, выезжал как на весьма подозрительные, так и на вполне обычные вызовы. Его ни капли не удивляли пациенты – всегда люди зажиточные, проживающие в благополучных районах и не скупящиеся на существенные вознаграждения за оказанную помощь и консультации, не считая официальной платы за оказание медицинских услуг. С одной стороны, это выглядело так, будто его подкупали в обмен на молчание, а с другой – Масаки лишь выполнял свои обязанности. Других специалистов в клинике оказалось, на удивление, мало, поэтому практически весь персонал работал в том же режиме, что и Масаки, даже больше. Познакомиться ближе удалось лишь с Кавору, тем самым парнем, на которого новенький обратил особенное внимание. Тот во многом помог ему, например, вникнуть в дела, влиться в коллектив, если это вообще можно так назвать. Рассказывал он так, чтобы аккуратно обойти подробности и щекотливые вопросы, в особенности это касалось личности главного врача. Все, кого удалось спросить на его счёт, отзывались о Томозо крайне положительно, но при этом старательно прятали взгляд, будто что-то недоговаривали, скрывали, в чем Масаки и не сомневался. Пока ему платили деньги, позволяли практиковать и не втягивали в откровенный криминал, ему было в общем-то всё равно. Тайны есть у всех, однако, интересовали его в Томозо отнюдь не секреты и не причины его странностей. На утро его второго дня работы Масаки не узнал собственный кабинет. Вокруг всё буквально светилось чистотой и стерильностью, ни затхлого запаха, ни частички пыли. На столе лежали документы, установлен компьютер, стало гораздо уютнее. С тех пор парень каждый день, заходя сюда, мысленно благодарил того, кто избавил его от участи самому разбираться в том бардаке. Однако, записная книжка из стола никуда не делась, и Масаки тоже оставил её на прежнем месте, отказавшись удовлетворять своё любопытство. Через пару недель он обжил эту каморку, практически поселился в ней, заполнив своими вещами. В конце концов, пациентов ему тут не принимать, как верно заметил Томозо когда-то, так что он волен делать всё, что вздумает. И всё же, в клинике для Масаки было много раздражающих и непонятных вещей, но со всем он старался хоть как-то мириться. Самым непонятным, разумеется, было поведение главврача, его поступки, и на фоне каких-то его выкрутасов вроде странной формы или предпочтений всё остальное выглядело мелочами. Работников Томозо выбирал под стать себе, почти никого из тех, с кем Масаки общался по работе, он не мог назвать нормальным. И в то же время задавался вопросом – а может, и с ним что-то не так? Может, он тоже сошёл с ума, и не заметил, как?

– Сегодня у вас важный пациент, – дверь в кабинет Масаки приоткрылась, и в проём просунулась розовая голова Хитоми. Парень со слишком уж девчачьей внешностью – милое личико, глубокие синие глаза и завитые волосы. Масаки даже не сразу понял, что перед ним – парень. – У меня? – переспросил на всякий случай, потому что подобное бывало редко. – Томо... – парень замялся, потупив взгляд, – Томозо-сан сказал, что намерен работать. С вами, – поднял взгляд и тут же исчез, только хлопнула дверь. Весь вид Хитоми заставлял думать, будто он сбежал откуда-то с Харадзюку, и по пути к клинике растерял все свои стильные шмотки. Остались только яркие разные шнурки в кедах и миллион пёстрых фенек на руках. Кем тот работал в клинике, Масаки только догадывался, он не интересовался, а ему никто не говорил. Как он когда-то узнал, Хитоми был кем-то вроде любовника Селии, шикарной брюнетки, но та относилась к мальчишке скорее как к младшему брату.

?Томозо-сан намерен работать с вами?, – тихо для себя Масаки передразнил слова парня, раскачиваясь на стуле и вертя в пальцах ручку. Что это значит? До этого главврач раздавал только какие-то не очень ценные указания, передавал их, в основном, через кого-то. Последний раз, когда Масаки разговаривал с ним, был при приёме на работу, после – только случайно встречал в коридоре несколько раз. Работать с ним... С остальным персоналом Масаки был уже более или менее знаком. Например, заведующий отделением неврологии Кавору, кабинет того был совсем рядом. То ли его самого посадили не туда, то ли Кавору тут случайно, Масаки не знал, но из-за такого удачного расположения они и были почти друзьями. Именно Кавору, имеющий неприятный, но заразительный смех, рассказал про Хитоми.

– Селия предпочитает... девочек? – тихо и стесняясь подобного вопроса, спросил тогда Масаки.

Хитоми вёл себя как девчонка, постоянно смущался, краснел и запинался в его присутствии, а высокий голос завершал это сходство полностью. – Девочек?

– Она всегда возится с этой... с розовыми волосами, – Масаки пальцами показал вечные кудряшки. – Это не моё дело, но мне кажется... Любопытствовать и узнавать что-либо Масаки умел крайне плохо, он не любил задавать вопросы, но в этом случае почему-то разговорился. Возможно, виной тому был стакан пива. – Хитоми, что ли? – Кавору уже расплылся в улыбке, обнажая зубы, и тихо засмеялся. – Он же парень, – смех стал громче, и Масаки почувствовал себя не в своей тарелке. Близость выходного дня, атмосфера полного кабака с жёлтым светом, алкоголь, всё это будто мешало. Масаки казалось неприличным разговаривать на такие темы, а уж после того, как над ним посмеялись – тем более. – Но они правда вместе. Если говорить о Селии. – Кавору отхлебнул пива из своей кружки. – Странно, что он тебя заинтересовал.

– Да не то чтобы... Не нравится он мне, – нахмурившись, парень опустил взгляд, вспоминая каждый случай, когда ему удавалось поговорить с Хитоми. Тот явно был к нему не равнодушен. – Почему же? – Мне кажется, он... ведёт себя как девчонка. То есть, дело не в его виде даже, а... – Будто он хочет тебя, да? – Кавору усмехнулся, со стуком поставив кружку после очередного глотка на стол. – Он со всеми так, не обращай внимания. В тот вечер Масаки послушал Кавору, считая, что раз тот уже давно здесь работает, значит, знает всех лучше. Но он не мог понять, что коробило его больше: ошибочное мнение, что Хитоми девушка, а значит, их отношения с Селией назвать традиционными было нельзя, или что Хитоми смотрел на него как на объект возможной близости, будучи при этом человеком того же пола. Впрочем, к странностям на каждом шагу, ненормальным и девиантным, в таком месте нужно было привыкать. Дверь в кабинет снова открылась, и на этот раз Хитоми зашёл, неся на небольшом подносе чашку чая и какие-то сладости. Масаки, буквально за мгновение до этого ощутивший жажду, с удивлением проследил за действиями парня, когда тот подошёл ближе и расставил перед ним чай, сахар, конфеты и пару салфеток. – Я подумал, вы не откажетесь от свежего чая, – негромко сказал Хитоми своим неправдоподобно высоким голоском. С подозрением на всякий случай понюхав чай, Масаки сделал первый глоток.

– Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – он заметно приободрился, отпивая чай уже смелее, но следующие слова Хитоми заставили его захотеть выплюнуть этот самый чай. – Можешь трахнуть меня, – он сказал это таким будничным тоном, пожав плечами, что Масаки не поверил своим ушам. – Что, прости?

– Если не хочешь долго, то можешь в ротик, – Хитоми улыбнулся, демонстративно облизав губы. – Пошёл ты.

Масаки нахмурился, отставляя от себя всё, что принёс Хитоми и уже собрался выставить его за дверь, как тот опустился на колени, приближаясь к нему.

– Пожалуйста, – взгляд исподлобья и всё тот же невинный тон. Это вызвало такое омерзение, что Масаки, не сдержавшись, влепил парню пощёчину. – Иди к чёрту! – он вскочил с места на ноги, смотря, как от удара Хитоми покраснел, а из глаз его брызнули слёзы. Масаки ожидал, что тот уйдёт, по крайней мере жаловаться Селии или ещё кому, или просто испугается, но после пары мгновений звенящей тишины, розововолосый тихо попросил: – Ударь меня ещё. Бежать жаловаться куда-то самому и запретить Хитоми даже подходить к его кабинету. Масаки схватил его за шиворот и выволок из своего кабинета сам, радуясь своему превосходству в росте и силе. Что это такое было он знать не хотел, и надеялся больше никогда Хитоми не увидеть. Сосредоточиться на том, что сегодня он, возможно, будет вместе с Томозо выполнять какую-то работу, было сложно. Поднос со сладостями от Хитоми отвлекал, поэтому парень решил убрать его, выставить за дверь, в конце концов. Скорее всего, мальчишка где-то неподалёку, поэтому вскоре заберёт его. Рядом с салфетками обнаружился листок бумаги с аккуратно выведенными на нём словами: ?Смотри, слушай, запоминай. НЕ ТРОГАЙ?. Отчего-то в том, кто написал эту записку, Масаки ни секунды не сомневался. Ведь это именно Томозо послал Хитоми рассказать о планирующейся операции, может, он ещё и подговорил его вести именно так, проверял или издевался? Хоть Масаки и ничего толком не знал о Томозо, казалось, будто он вполне способен на подобное. По пути в операционную он встретил Юну. Девушка шла медленно, опустив голову, она прижимала к себе какие-то бумаги. В других обстоятельствах, в другом месте Масаки обязательно бы попытался завязать более тесное знакомство, пригласить её куда-нибудь, может быть, даже начать отношения, потому что Юна была вполне хороша собой и неглупа, и вообще в его вкусе. Вместо этого Масаки не переставал думать о работе и своём работодателе. Одновременно Томозо и бесил тем, что занимал слишком много места в мыслях, и вызывал нездоровый интерес. Возможно, после работы с ним, наконец, станет легче, но особых надежд Масаки не питал. Юна подняла голову и тут же отвела взгляд, увидев Масаки. Она не произнесла ни слова, убежала прежде, чем парень открыл рот, чтобы хотя бы её поприветствовать. У нее что-то случилось, определенно, раскрасневшееся лицо и блеск в глазах разглядеть он успел. И это тоже не его дело. Каждый человек, каждая тайна, связанная с этим местом – белое пятно, и не всегда есть смысл лезть в чужие шкафы за скелетами. Скорее всего, эти скелеты найдут его сами. Пришел он значительно раньше назначенного времени. Уже переодевшись в хирургический костюм, Масаки с удивлением заметил присутствие рядом Селии. В маске и закрытом костюме, таком же, как у Масаки, её было практически невозможно узнать – лишь умело накрашенные глаза с длинными стрелками на верхних веках и томный взгляд выдавали её. Она, наоборот, недавно закончила работу и собиралась уйти. – Волнуешься? – вдруг спросила она. Судя по тому, как поднялись уголки её глаз, женщина улыбалась. Масаки не нашёлся, что ответить, и просто пожал плечами. Говорить с Селией нормально у него не получалось, частично из-за её внешности и неприступного вида, частично – из-за Хитоми. Кстати, интересно, успел ли он что-нибудь рассказать ей? – С Томозо весело, поверь, - уже повернувшись к парню спиной и направившись к выходу, бросила женщина.

Холодок прошёлся по спине парня, и тот нервно сглотнул. Он ведь надеялся, что другие присутствующие на операции помогут ему справиться с невесть откуда взявшимся волнением. Масаки тщательно мыл руки, даже слишком усердно – то ли тянул время, то ли пытался смыть с себя несоответствующие ситуации мысли, очистить разум, чтобы не ударить лицом в грязь. Несколько раз он подумал о Томозо совсем не в том ключе, в котором следует думать о начальнике. Вопреки всем ожиданиям, пациента привезла лишь одна медсестра. Масаки сильно удивился её внешнему виду – в особенности, пышному белому платью с красным крестом на груди. Она увлечённо напевала что-то себе под нос, подвозя пациента к столу и включая над ним свет. И, когда закончила, повернулась к Масаки, весело произнеся: – Как тебе наше свидание? Оригинально? Не стой столбом, приступаем немедленно. Масаки поперхнулся. Он узнал ?медсестру?, которой на деле оказался не кто иной, как Томозо, напяливший на себя белое платье с фартуком и пышной, отделанной кружевом, юбкой. Он мило улыбался, пока готовился к операции, то и дело роняя что-то и умудряясь наклоняться так, что юбка не скрывала практически ничего. Ещё главврач продолжал напевать себе под нос в то время, как пациент, находящийся под местной анестезией, с ужасом смотрел на него. Странно, но они вдвоём без особого труда переместили оперируемого на стол, хотя Масаки и был уверен в тщедушности своего ?партнера?. Вскоре маска закрыла половину лица ?медсестры?, оставив на виду лишь накрашенные косметикой глаза с длинными, явно ненастоящими ресницами, холодящие своим сосредоточенным, спокойным взглядом. Масаки покорно исполнял роль наблюдателя и иногда помогал, на автомате подавая или делая требуемое. Впервые его эта роль устраивала в полной мере, потому что сосредоточиться на происходящем он попросту не мог. Мысли целиком и полностью заняли очаровательные женские трусики-шортики, тонкие ноги, облачённые в чёрные плотные чулки, и кружевной пояс, держащий эти самые чулки. Искусственная улыбка Томозо, увиденная парнем до того, как её закрыла маска, слегка портила сложившийся в голове образ, но это не имело особенного значения. Учитывая ?лёгкую? сдвинутость врача, как бы он отреагировал, если бы Масаки прямо посреди операции обнял его сзади, задрал бы ворох белоснежной ткани… и что дальше? Какого чёрта ему вообще вздумалось подобное, заразился сумасшествием? Мужчины его никогда не привлекали, хотя иногда половая принадлежность Томозо вызывала подозрения. Ровно до того момента, когда он впервые нагнулся перед своим помощником. Зато манеру вести себя этот факт не касался. – Прибери здесь и отвези его в палату, – послышался усталый, чуть хрипловатый голос. Белый фартук залила темно-красная кровь, визуально размыв большой крест на его верхней части. Томозо глубоко дышал, искоса довольно поглядывая на операционный стол, и коротко облизывал губы – на них ещё недавно была тёмная помада. Масаки растеряно кивнул, принимаясь складывать инструменты.

– Как закончишь, зайди в мой кабинет, – улыбнулся искреннее, едва прищурившись, и удалился. Масаки судорожно вздохнул, подошёл к двери, проследив за тем, как Томо прошагал по коридору, медленно раскачивая бедрами, от чего шуршание его юбки слышалось до тех пор, пока он не дошёл до лестницы и не скрылся за поворотом. Только после этого Масаки отвёз пациента в палату и вернулся в операционную. Звон упавших на пол инструментов буквально вырвал из трясины странных, далёких от Томозо мыслей. Он ведь только что позвал к себе. К себе, выряженному в женские вещи и нижнее бельё. Не мог же он не заметить реакции Масаки на этот наряд, так что у него на уме? ?Не трогай…?. Та записка, он заранее продумал всё это. Происходящее походило на сценарий порнофильма, но только с виду, потому что от Томозо можно было ожидать чего угодно, хотя в глубине души и ниже пояса Масаки надеяться не переставал. Когда с уборкой было покончено, парень окинул взглядом комнату. Холодный свет, освещающий помещение, которое теперь всегда будет ассоциироваться с упругой задницей, обтянутой в кружево, и пухлыми губами, между которых то и дело проскальзывал острый кончик языка. Масаки чертыхнулся и, хлопнув дверью, чуть ли не бегом пошёл прочь. В полторы минуты он преодолел немалое расстояние до нужного кабинета, не прекращая проклинать свою судьбу, заведшую в подобное место. Он хотел своего чудаковатого начальника, хотел до болезненной тяжести внизу живота, до каменного стояка. Теперь, в паре метров от объекта своего желания, он понимал, что дорога назад перестала существовать. Томозо сидел на широком подоконнике, боком к вошедшему, и курил в приоткрытое окно. Он даже не шелохнулся, когда в его кабинет вошли без стука, ведь разрешение прийти он уже дал. Масаки нахмурился. На враче он видел его обычный, чересчур короткий халат, распущенные волосы в беспорядке падали на плечи. Хорошо, что чулки остались на месте, ведь халат скрывал куда меньше, чем пышная юбка. Резко развернувшись, Томо прислонился к стеклу спиной и поставил одну ногу, согнутую в колене, на подоконник, позволяя убедиться в том, что всё увиденное под платьем никуда не делось. Откровенно пошлая поза его, по всей видимости, нисколько не смущала. – Подойди, – прохрипел Томозо и не смог скрыть недовольства в голосе, когда его гость остановился в метре от него, – ближе! Парень повиновался, теперь он стоял вплотную к Томо, который тут же схватил его за халат и, грубо потянув, заставил вжаться в себя. Масаки не сдержал короткого стона, он упирался прямо между раздвинутых ног мужчины, а тот продолжал равнодушно курить, лишь поёрзав немного, устраиваясь поудобнее, чем вызвал ещё один полустон-полувздох. Томозо то ли издевался, то ли в его действиях действительно был какой-то скрытый смысл, до которого Масаки не в состоянии был додуматься, но его намерения явно не совпадали с желанием помощника. Долгие секунды спустя Томозо затушил сигарету в импровизированной пепельнице из стакана и сильно прогнулся, обняв парня за шею одной рукой, а другой опершись о подоконник. Он не изменился в лице, хотя доля любопытства промелькнула в глазах, внимательно следивших за Масаки, который тщетно успокаивал участившееся дыхание. Действия мужчины дразнили, от его сводящей с ума близости стало невыносимо жарко, но этот взгляд… он словно замораживал тело и разум, не позволяя ничего предпринимать. От него чего-то ждали и в то же время давали понять, что выбор в принципе не имеет значения. – Тебе нравится? – наконец произнёс Томозо, вновь двинув бёдрами, но, похоже, ответ ему не требовался. Он положил ладонь на пах Масаки и, ощутимо погладив его член сквозь ткань брюк и белья, будто бы разочарованно хмыкнул. Велась какая-то жестокая, бессмысленная игра, в правила которой её единственного участника не посвятили. У Томо, конечно, крыша давно упорхнула в неведомые дали, но это уже слишком. Как бы ни хотелось схватить его, отомстить за издевательство, разодрать тонкое кружево и всадить по самые яйца, Масаки не мог и слова сказать, мысленно умоляя притронуться к нему снова. Спокойствие и отрешённость врача убивали все надежды. – Так всё же, Масаки-кун, тебе нравится… работать со мной? – он выпрямился, на сей раз всем телом прижимаясь к помощнику и шепча прямо в его губы. Быть настолько близко, показывая свое возбуждение, и получать в ответ полное безразличие. Может быть, он просто не понимал Томозо, не умел разгадывать его истинные намерения, но чувствовать обиду не переставал. – Нравится, – выдавил Масаки, и Томозо опять хмыкнул, уже довольнее. Пробравшись рукой под халат и рубашку парня, он больно царапнул напряжённый живот, а после толкнул в то же место, не пожалев сил, отстранился и начал приводить себя в порядок. Игра окончена, точнее, один из её раундов. – Уходи сейчас же. Завтра не опаздывай, у нас много работы, – серьёзно сказал главврач, отойдя к рабочему столу. Ошеломленный, потерянный Масаки просто сделал то, что от него требовалось. Уже за дверью до него донеслось глухое и приторно-сладкое ?Спокойной ночи?. Масаки неспешно переоделся и медленным шагом направился к выходу. Всё это время он не переставал думать о случившемся. Проклятый Томозо никак не шёл из головы, прочно поселившись в мыслях. Его прикосновения до сих пор отдавались волнующей дрожью, безумно хотелось прикоснуться к тем же местам, но Масаки решил сделать это позже, дома, если его до этого времени не отпустит.

Тишина немного напрягала, обычно здесь было достаточно шумно и даже людно, как будто основная деятельность клиники осуществлялась именно в ночное время суток, скорее всего, всё обстояло именно так, но Масаки было всё равно.

Уже в самых дверях его встретила миниатюрная, но с выдающихся размеров грудью фигурка. Фигурка эта несколько раз ругнулась, сняв с себя насквозь промокнувшую куртку и рубашку. По короткой юбке Масаки мгновенно узнал Селию. С её чёрных длинных волос капала вода, девушка явно попала под ливень, что совершенно неудивительно в сезон дождей. Остановившийся на мгновение парень громко кашлянул, когда Селия потянулась к молнии юбки, намереваясь снять и её, но услышав Масаки, замерла и подняла на него недовольный, даже злой взгляд. На переносице отсутствовали привычные очки, а макияж выглядел куда более вызывающим, чем днём, да и наряд характеризовал её не как медработника, а, скорее, как девицу легкого поведения и сомнительной деятельности. Но ведь она совсем недавно покинула клинику, так зачем вернулась? ?Срочный вызов?? – предположил Масаки и вдруг ужаснулся, поняв, что стройные ноги Селии его нисколько не возбуждают, как и вываливающаяся из кофточки грудь. Он, словно заколдованный, продолжал думать только о Томозо, потому что на самом деле хотел думать о нём и ни о ком больше. С того вечера от Томозо не стало спасения. Может, Масаки этого просто не замечал раньше, но теперь он не пропускал ни единого появления главврача в поле зрения. Это было похоже на настоящее безумие, хотя Масаки упорно называл его влечением и банальным желанием. Он уже смирился с тем, что ему понравилось всё, что делал Томозо тогда. Смирился и с тем, что хотел большего, не говоря о том, что смирился с тем, что хотел мужчину. Но мириться с тотальным игнорированием не собирался. Томозо издевался, всё чаще мелькая перед ним, иногда касался, будто бы невзначай, и снова скрывался в своём кабинете, куда Масаки заходить остерегался. Побаивался встретить того секретаря с длинными алыми волосами, хотя и не видел его ни разу с момента устройства на работу.

Однажды ему удалось зажать Томо в укромном уголке. Они жадно целовались, прямо как школьники, не умеющие сдерживаться. Тогда Масаки не ощутил никакой разницы между поцелуями с девушкой и с этим человеком. У него были не по-мужски мягкие губы, настойчивый язык и только объятия слишком крепкие. И это тоже невозможно было забыть.

– Ты чего такой кислый в последнее время? – Кавору развалился на диване в кабинете Масаки. Ночные дежурства у них частенько выпадали в одни и те же дни, что не могло не радовать. Масаки всё ещё сторонился большую часть коллег, и общество Кавору устраивало его полностью. Однако, всё чаще хотелось остаться одному, чтобы поразмыслить над происходящим, а присутствие другого человека отвлекало.

– Да нормальный я, просто устал, – пробурчав, он принялся бездумно перебирать скопившуюся за последние дни документацию на столе. Кавору тихо рассмеялся и, после недолгой паузы, поднялся на ноги.

– Будешь кофе? Спущусь до автомата, – получив отрицательный ответ, Кавору хмыкнул и добавил, – тогда дойду до главного, спрошу у него.

– Главный? Томозо-сан сейчас здесь? – от удивления Масаки повысил голос и сам того не заметил.

– Он всегда здесь. Ты разве не знал?

– Нет… не интересовался никогда, – он сделал вид, что ему в принципе безразлично, но на самом деле сгорал от любопытства.

– Он живёт этим местом, – Кавору сказал это с таким неприкрытым восторгом и уважением в голосе, что в Масаки всколыхнулось что-то наподобие ревности.

– А ты давно его знаешь?

– Ещё с тех пор, когда он не унаследовал Рокумейкан. – С этими словами Кавору вышел из кабинета.