12 глава - Пробуждённая смелость (2/2)
Так вот оно что… Я прытко нажимаю на кнопку включения.… вчера были ограблены два бутика популярной марки ?Chanel? и ?Gucci?… Так как я наблюдаю за ладонью парня, то отчётливо улавливаю, как он напрягает пальцы и снова выключает телевизор, причём, не скрыв это.
Если это война, то я собираюсь продолжать! Я хочу прослушать всю информационную программу!
… а уже утром всемирно-известная компания Samsung лишилась одного экземпляра новой модели смартфона, хотя только вчера объявила на него скидку и… Тут питание отключилось, благо за окном светло и всё видно, в противном случае моё нахождение здесь, вылилось бы в игру жмурки, в которой Чимин был бы водой, а я неискусно спрятавшейся жертвой. - Ты, что… – я решаю постепенно подвести к ведущему слову, как мама, приучающая маленького ребёнка, есть с ложечки. – Воруешь? - А ты хочешь оплатить всё это? Вряд ли в твоём кошельке найдётся столько денег, – не язвит, а преподносит так, как оно есть. - Чимин, так нельзя. - Учить меня собралась? – как бейсбольной битой отбивают мяч, так и Пак отбивает моё желание дискутировать, со зверской силой и на почтительное расстояние. – Прояви уважение.
Как-то прежде я не задумывалась об этом, но ведь Чимин старше меня, причём на весомую цифру. Учитывая то, что рассказывал профессор Ким, то Паку должно быть около сорока лет? Или больше? Боже, да он мне в отцы годится! Не зря говорят: не суди человека по внешности. Обманчива же, дьяволица! Именно по внешности, Пак стоит вровень с моими сверстниками. Хотя и по общению не скажешь, что Чимин рассуждает более зрело. Возможно, это результат смерти, ведь после неё уже никто не развивается. Мыслительный процесс заканчивается с остановкой сердца, а если Пак возродился совсем недавно, то выходит с тем же запасом накопленных знаний, который успел извлечь из прошлой жизни. Получается, что не такие уж мы и разные. Но, должна сказать, что он порядком быстро вникает в новую жизненную стезю, схватывая всё буквально на лету. В его время ещё не было таких дорогих машин, бытовой техники и сантехники, а он, как я замечаю, управляется с ней уже без особого труда. - Прости, – я легко кланяюсь. – Но не мог бы ты всё то, что крадёшь не приносить в мою квартиру? Если это всё увидит госпожа Ли, а она всегда в курсе всех событий города, то заявит на меня в полицию и остаток своей жизни я проведу в тюрьме, да ещё и не в своей стране. - Ты здесь уже не живёшь, а только платишь. Не маячь здесь и проблем не будет. По правде говоря, это и впрямь проблема, что я сейчас здесь. Сама же задерживаюсь, хотя в любой момент может прийти владелица. Оплата не за горами, скоро новый месяц. А при такого рода заявлениях Чимина – о праве на владение квартирой, вернее было бы собрать свои вещи и съехать, снять вариант лучше и ближе к университету. Наконец-то появилось бы постоянное место для ночёвки, а не такое, какое подбросит фортуна. Но… я не смогу так поступить. Видя то, как Чимину приходится выживать, ежедневно подстраиваясь под современный ритм жизни, совесть не позволяет повернуться к нему спиной. Он итак один против всего мира. Так пусть хотя бы с жильём у него не будет забот. Мне денег на помощь другим не жалко. Их надо тратить, с пользой. - Тебе не понравилась еда?
Видеть перевёрнутый казан в раковине, с блюдом собственного приготовления, не вызывает у меня никаких ощущений. Прогадала, это очевидно, мы же чужие люди. Но всё равно Пак поставил меня в тупик. Говорил, что не придирчив, но кое-что всё же упустил. Пак, под наклоном, взглядывает на меня, будто прикидывая, издеваюсь я или же всерьёз изъявляю желание узнать, насколько ужасна была стряпня на вкус. Он с пару секунд водит челюстью, а позже как-то смягчается в лице, полагаю, когда приходит к чему-то, одному ему ясному.
Раз мышцы его лица ослабли, могу ли я считать, что в нём что-то изменилось относительно меня? В лучшую сторону? Или я тороплюсь с выводами? - Дай мне свой телефон. - Телефон? - Да, свой сотовый, смартфон, айфон. Средство связи, – Чимин практически рычит это.
Его уточнение было перебором. Я бы обошлась и тем, если бы Пак ответил, зачем он ему? Закончив варить и без того разваренную кашу, я сажусь возле сумки и, достав телефон, протягиваю его брюнету. Пак, уже не с той растерянностью и неуверенностью, а с отточенными навыками владения, вводит несколько цифр и нажимает на ?звонок?. Через несколько секунд, устройство, лежащее на диване, зазвонило. Пак сразу отключает вызов и кидает мне мою вещь, которую я кое-как умудряюсь словить. - Теперь у тебя есть мой номер. Звонить по нему разрешается лишь в том случае, если тебя хотят убить. Для другого он не предназначен, понятно? Он как 119 – лишь для экстренного случая, не для болтовни, заказа пиццы или прочей житейской требухи. Лишь для… ?Для того, что со мной никогда не случится? – завершаю я, но, уже не слушая слова Пака. Кому понадобится убивать меня? Даже если меня подкараулят где-то в переулке, я от шока, просто-напросто, не успею и смартфон вынуть, а если Пак ещё в это время будет чем-то занят? Тогда в этом и смысла нет. Хотя, такой номер мог бы быть полезен, но только от самого Пака. От мертвеца-убийцы. - … ясно тебе? – кажется, Пак закончил. - Да, – я кладу на столик пульт и смартфон.
- Тогда переодевайся и уходи.
Пак, больше не задерживаясь рядом со мной, разворачивается и бредёт вперёд, в дальнюю часть комнаты. Его новое одеяние мне непривычно, но от этого Пак не кажется менее внушительным. Его походка всё та же – лёгкая, если присмотреться, в некоторых местах даже важная, а в силу того, что, на этот раз, одежда более открытая, то из-под неё маячит жилистая шея, руки и ноги, в особенности натренированные икры и бёдра. Сокджин рассказывал, что по детству Чимин увлекался баскетболом. Не зря. На его телосложении это отразилось в лучшем свете. - Долго собираешься стоять? – выводит меня из мыслей Пак. Он лёг ко мне спиной, на край не заправленной кровати, и не укрывшись. - Я не могу переночевать сегодня дома? – рискую воспользоваться его сбавленной бдительностью. Чимин взирается на меня из-за плеча, подобно опешившему богачу, у которого попросил взаймы, более чем половину имущества, нищий, то есть я. - На коврике ты тогда меня оставил, – проясняю я никем не забытое, чтобы Пак не подумал, что я наглею. Ночевать на тёплом полу в прихожей гораздо лучше, чем на холодной и влажной лавочке где-нибудь в парке. - Почти утро было, желудок пустовал, готовить не кому. Что мне, выкидывать тебя надо было, а потом вновь искать? Тогда это была вынужденная мера, не милосердие. - Okay, – огорчённо вздыхаю я, а Чимин отворачивается. На всякий случай, чтобы не засветиться перед парнем в нижнем белье, я шагаю к телевизору, где меня точно не должно быть видно.
Раз Пак в той части комнаты, в ванную я не пойду.
Положив одежду на диван, я принимаюсь переодеваться так быстро, будто сегодня мой первый день в армии и нас приучают делать это на время горения спички.
В момент, когда я вжикаю змейкой юбки, натянув её на себя вслед за мятной рубашкой, наконец-то скрывшей всё моё шрамирование, электричество возвращается в квартиру. Телевизор включается сам.it's the perfect vibeboom boom, hit the basslet's hit the bassmy body reactsto the Clapeveryone move your body, dance Новостная лента, которую мне не удалось толком дослушать, с течением времени, заменилась музыкой, и я, увидев перед глазами давно знакомый клип и привлекательный мотив, натянув лишь на правую ногу капроновый колготок, встаю в танцевальную стойку, чтобы зарядить себя перед началом нового учебного дня положительными эмоциями. И хоть участники Super Junior уже допевают, я надеюсь услышать следующую, не менее привлекательную песню, но телевизор отключают. Полностью осведомлённая в выходках брюнета, что недоволен ранним плей-листом, я лихо натягиваю капроновые колготки и на левую ногу и следую к дверному проёму, за которым Пак мирно возлёживает. - В чём дело? – осторожно спрашиваю я, показав Чимину из проёма свои глаза и свисшие под девяносто градусным наклоном распущенные волосы, чего спиной он наверняка не видит. - Не хватало, чтобы ты ещё начала тут чудаковато отплясывать. - Я не для себя же.., – окинув взглядом комнату, я цепляюсь за увядающие папоротники, расположенные с обеих сторон от моей кровати. – Говорят, рост растений улучшается, когда играет хорошая музыка.
- Поганка, – выражается Чимин в мою сторону, между тем повернувшись с сердитым лицом, понимая, что если я не отстану, он не заснёт. – Когда играет классическая музыка. - А она разве не хорошая? – я выхожу из-за угла, чтобы меня не попрекнули в том, что я как-то не так высунулась. - Ну, ты не её сейчас слушала, – Пак мигом оглядывает меня. – Перерядилась. Ответить мне нечего, но вовремя из-под кровати вылезает Лохматыч и начинает, не прекращая, мяукать. Меня это настораживает. Лохматыч ведёт себя трусливо. Взбирается на мою стопу и тянет, точно дитя, передние лапы к моим коленям. Вероятно, это последствие стресса от выхода на улицу.
Предположив ещё кое-что, я приглядываюсь к мискам любимца, которые либо дочиста вылизаны, либо абсолютно пусты. - Ты чем его кормишь?
Возможно, Лохматыч себя так ведёт из-за временного хозяина? - Ничем. - Это что шутка? Пусть я и не верю Паку, но поведение любимца, активно просящего утолить его голод, трактует об обратном. - Нет, я же сказал, ничем. - Так не пойдёт. Не тратя ни секунды, я уверенным шагом следую к туалетному столику, беру с него смартфон и ключи от квартиры, затем закидываю обе вещи себе в сумку. - Ты что делаешь? – Чимин подскакивает с кровати и сразу идёт ко мне. - Я буду приходить сюда, когда захочу и кормить Лохматыча.
В спешащем темпе, я выкладываю из сумки ненужные вещи, сделав её, тем самым, легче и накидываю через плечо, чтобы не дать Паку залезть в неё и вытащить ключи. - У нас уговор.
Пак замирает на месте, когда я становлюсь преградой к сумке. И его реакция для меня – как открытый доступ к вольным действиям.
Я иду к холодильнику, вслед за чем вынимаю из него две пачки кошачьего корма. Мой питомец же следует за мной хвостиком и мяукает от голода.
- Именно. Уговор – взаимное соглашение, – растолковываю я значение этого слова, правда, не знаю для чего. Чимин же нарочно пренебрёг им. – Я попросила тебя кормить кота, и время от времени поливать цветы. Когда я наполнила миску Лохматыча влажным кормом и водой, то опуская её на подставку, мельком глянула на свои растения. Многие уже завяли от низкой температуры, а другие от засухи. Были и те, что ещё держались. - Верни ключи. Я еле заметно мотаю головой, поджав губы.
Как бы и что бы я ни говорила, но Чимина я боюсь. Он мрачнеет в лице, а угнетающая аура вокруг нас тяжелеет. Пак сильнее меня, а потому вполне может заполучить всё, что пожелает. Я ему не препятствие, скорее пёрышко, портящее безупречный внешний вид и от которого можно избавиться в любую минуту. - Как мне, по-твоему, заходить сюда без ключей? Моя внутренняя жалость просыпалась, но не к Чимину, а к Лохматычу.
Я, придерживая поток слёз внутри себя, смотрю себе под ноги на то, с каким неподдельным аппетитом поглощает еду мой кот. Сердце разрывается. Я не выдержу, если ещё раз увижу такое, а потому у меня должна быть хоть одна привилегия приходить сюда. И Пак не смеет отнимать у меня это. Всё, что я люблю, то чем дорожу – на грани умирания…
- Своими силами, – намекаю я, робко указав пальцами на его наэлектризованную ладонь, на которую он бегло обращает внимание. - Тратить их на такую мелочь? - Они ограничены?
За окном, откуда не возьмись, прямо перед балконом, сверкнула яркая молния. Конечно, на улице пасмурно, и солнце не прорывается сквозь тучи, но это было неожиданно и в очередной раз доказало, сколь огромными силами обладает Пак. - Я не буду здесь ночевать, – судорожно произношу я. – Как и договаривались, я буду приходить чтобы приготовить поесть, убраться, но с этого дня ещё чтобы поливать цветы и кормить Лохматыча. И всё, Чимин. Брюнет ещё с полминуты не отрывает от меня обозлённого взора. Мой же взор почти как стеклянный, ввиду скопившейся на нижних веках излишней влаги.
- Ты уже изрядно много сделала за сегодня. Уходи. Мне добровольно разрешают уйти, и я не упускаю этот шанс.
Я обхожу Чимина неспешно, опасаясь быть с ним рядом и получить электротравму, но когда он остаётся позади, я ретиво несусь к шкафу, открываю его, вынимаю пальто, обуваюсь и выбегаю за порог квартиры.
?Дальше, ещё дальше?, – проговариваю я, в быстром темпе передвигая ногами вниз по лестнице.
?Беги, не прекращай?, – указываю я себе, пробегая метр за метром и отдаляясь от дома.
Пробежав значительное расстояние, у меня начинается отдышка, в связи с которой я останавливаюсь, свесив руки к коленям вместе с пальто, которое в спешке, я забыла на себя накинуть.
Не знаю, что меня дёрнуло, но я повернулась назад.
Дом далеко, но даже отсюда, я вижу силуэт Чимина на балконе. Меня передёргивает, стоит хоть на секунду представить его смертельный взор. Издалека-то смотреть страшно, а вблизи можно и душу отдать.
Яркий всплеск молнии ударяет над железобетонным строением, осветив всю улицу покруче солнца. Я кричу вместе с громогласным громом и мигом бегу прочь, плача на ходу и смахивая с лица слёзы.
Оппа* – старший брат для девушки, также называют друзей старше себя по возрасту и даже молодого человека, если он, опять же, старше хоть на год (но конкретно в этой главе, Кей обращалась к профессору Киму, как к старшему брату). Эгьё** – это мимика и жесты, в наиболее общих чертах выражающие миловидность, хорошие манеры и душевную мягкость.