10 глава - Краски сгущаются (2/2)

- Так и будешь лежать или всё-таки объяснишься, почему разорвала наши отношения с Доён? - Что?! – изумлённые возгласы сразу сыплются от женской половины.

- Как?! Я думала они всего лишь повздорили немного из-за того, что Доён в день рэп-тусовки пришлось организовывать ужин для своих родственников, – изрекает кое-какую подноготную одна из подруг Доён. - Я тоже! – подключается ещё одна подруга Доён. - Ничего себе! Значит, Шуга и Доён больше не вместе, – выносит вердикт заядлая прогульщица. - Мало того, что они расстались, так ещё и Кей оказывается, этому поспособствовала! Совесть-то не мучает, нахалка?! – ?накидывается? на меня самая главная красавица нашей группы – Юна, которой я не даю ответа. Нечего. Ведь это по моей вине Доён была вне себя, когда увидела ту фотографию, породившую вот это. - Своей личной жизни нет, так она чужую рушит! – подкидывает свежих дров ?в костёр? подруга Юны, которой все поддакивают за исключением парней.

Все ребята, кроме Тэсэ и Учже, отреагировали на новость о расставании удивлённым взглядом и ничем более. - Тут скорее дело не в личной жизни, а отдельной её части, – снова выступает мордоплюй. - Ох! Так она метит на место Доён?! – высказывается с поразительной мыслью японка Нэко. Она всегда выделяется среди нас богатой фантазией. - То есть она хочет, чтобы Шуга за ней приударил?! – не верит своим ушам Юна. – У неё же был там какой-то парень на рэп-тусовке... Чимин же? Или ей его мало? Подобные мысли девушек побудили кого-то из парней закатить глаза, а кого-то и вовсе вступить в спор, с целью переосмыслить озвученное мордоплюем заново. Одновременно с этим, брюнет совершает шаги ко мне и садится на корточки сбоку, заставив меня вздрогнуть от ненужной близости. - Ты же не надеялась, что я спущу тебе с рук расставание с Доён? – он берётся за край шарфа Тэхёна, завязанный у меня на шее, и я, страшась, что он его испортит, ловлю его за кисть руки. Она холодная, точно замёрзшая льдина, у Чимина и то теплей.

Мордоплюя это забавляет, он тут же скалится и, перехватив инициативу, сжимает мою ладонь. Я начинаю брыкаться, пытаясь разжать его хватку свободной рукой, а он между тем наклоняется ниже, к моему лицу. - Заменишь её? – смотря в упор, интересуется он, завладев моей второй рукой и с силой дёрнув её на себя, да так, что я принимаю сидячее положение, и наши носы чуть ли не соприкасаются. – В постели? – в конце он усмехается. Пребывая вне себя от похабных предложений мордоплюя, я как самый настоящий благочестивый воин, отдаляю его от себя толчком в грудь и скрещиваю руки, как будто сижу у всех на виду голая, но нет, я просто беззащитная. Мордоплюй упал назад, прямо в скопление грязи, измазав при этом заднюю сторону чёрных джинс. Это привлекло внимание однокурсников, говорящих в кругу, и вынудило замолчать.

Ухмылка у брюнета пропадает сразу, как он встаёт, и когда вновь приближается ко мне. Он без лишних слов ставит свою стопу на внутреннюю часть моей ноги у щиколотки и с силой на неё надавливает, отчего я к ней разом тянусь и вцепляюсь в чужой кроссовок, прилагая усилия, чтобы убрать его с себя. - Мне больно! Пожалуйста, мне очень больно! – умоляю я, пуская наружу слёзы. Всё равно их не видно, всё равно дождь их скроет, а если нет, то неважно. Я не беспокоюсь за свой авторитет, пусть все видят, что мне крайне плохо. - Так тебе и надо губительница отношений! – Юна сочла поступок мордоплюя правильным. - Прикатите её велосипед, – требует брюнет и через минуту Тэсэ докатывает двухколёсный транспорт до нас. - Слушайте все! – повышает тон голоса мордоплюй и все напрягают слух. – Кей сказала, что дарит мне его в знак извинения за разрыв с Доён. И я это принимаю. - Зачем Шуге велосипед девчачий? – любопытствует Ынги. - У него племянница есть. Ей как раз он подойдёт, – вступается за друга Тэсэ. Испытываемые неприятные ощущения от надавливания стопы мордоплюя сравнимы с попаданием в неё некого увесистого булыжника, который не просто ударил возле моей щиколотки, а ещё проткнул кожу. По-настоящему такого не было, но область пыток о себе напоминает. Я убираю кроссовок мордоплюя с ноги не собственнолично, он делает это сам.

В который раз брюнет опускается ко мне на корточки, в связи с чем многие подходят ближе, так как хотят слышать наш разговор. Я же сижу, очами вонзившись в свою ногу, и массирую её вокруг болевого очага, утопая в слезах без остановки. Я прекрасно понимаю, что мой плач доносится до всех рядом стоящих, а также то, что они наблюдают за тем, как я наплевательски вытираю сопли, вытекающие из носа по причине не прекращающегося поступления в него холодного воздуха и излишней, солоноватой жидкости, скапливающейся на нём. Но я ни о ком не думаю. В моих мыслях высвечивается предупреждение, что завтра одним синяком это может не закончиться. - Переспи со мной, и я обещаю, что больше и за версту к тебе не подойду. Мордоплюй не только сделал мне предложение, он также на виду у всех поставил все игральные фишки репутации на кон. Если сейчас известная определённому кругу людей слабохарактерная, простушка и ханжа Кей Драмфорт откажет популярному рэперу Мин Юнги, то до самого выпуска шесть раз в неделю, восемь месяцев в году будет подвержена разного рода унижениям. Более того, ей больше не предвидится шанса прокатиться на своём велосипеде, а после пройденного и вовсе сомневаюсь, что когда-то в далёком или скорейшем будущем захочется найти ему замену. Если так посмотреть, то с вещами непросто. Порой они значат намного больше, чем живые люди и расставаться с ними не так легко как кажется. А потому, мне и пытаться незачем чтобы понять мордоплюя. Если рассмотреть его регулярные попытки завладеть моим вниманием, вогнать в тупик, избавить от помощи со стороны, исключить право выбора, и наконец, добиться своей цели, то это показывает, насколько тот злополучный список половых достижений ему так важен. Правда, есть одно ?но?. Его вещь вредит людям, а я этого не принимаю.

- Вот они, профессор Ким! – знакомый голос раздаётся не так далеко. Чья-то не одна пара ног в быстром темпе направляется сюда.

Что заставило народ, собравшийся вокруг меня, слиться в одну кучу и отойти на шаг дальше за мордоплюя мне не ведано. То ли от числа тех, кто к нам подбегает, то ли от названного имени. Самое интересное, что ни то ни другое не беспокоило ни меня, ни мордоплюя, всё ещё желающего узнать ответ на свой вопрос. Когда те, кто бежали, останавливаются возле меня, и, судя по тарабанящим по полиэстеру струйкам дождя, с зонтами в руках, я в первую очередь вспоминаю, кому принадлежал тот голос, потому что так отчитывать нашу группу исключительно в её праве. - Вы чего за балаган тут устроили?! Пара началась десять минут назад! Сами не учитесь и другим не даёте! Весь университет таращится на вас из окон! Постыдились бы! Задумайтесь, какой пример вы подаёте первокурсникам, а?! Кем выставляете своих товарищей по учёбе, которые не получают новые знания из-за таких как вы – тех, кто срывает пару?! – староста Хоа, при всей своей шаткости в общении с преподавателями на лекциях, никогда не скупится на поучительную речь, когда того требует случай. Вот бы ещё к ней кто-то прислушивался… - Если хоть капля мозгов у них есть, то на нашу группу они отвлекаться не станут. В противном случае, мы им не родители, чтобы учить уму разуму. Мордоплюй произнёс всё на удивление спокойной, ровно, хотя казалось что ввиду моей ?немоты? он слегка взбеленён. А Хоа, по-моему, обиделась на то, что за всех вступился именно он – парень, в которого она влюблена с первого курса и до сих пор, несмотря на то, что он с ней ?распрощался?, как только переспал. - Раз вы столь рассудительны Мин Юнги, может, вернётесь в аудиторию профессора Цзый и поделитесь со всеми своими мыслями там? – Сокджин изрёк сдержанно и тактично, как и подобает его должности. - Хах, да чего я не знаю в этой психологии? Был как-то раз на этой паре. Профессоршу явно по блату взяли. Опыта у неё маловато. Иногда мордоплюй препирается с людьми старше него, и это ещё был минимум. - Мин Юнги, – звучит из уст профессора необычно строго. Я привыкла, по крайней мере, слышать профессора Кима весёлым и радостным, так что вот эти изменения как-то нагнетают обстановку. – В этот раз я закрою глаза на дерзость, которую вы проявляете к старшим, но кое-что всё же скажу. И чтобы вы ясно всё усвоили, то выражусь словом, подходящим вашему IQ. Вы, ничерта не смыслите в психологии. Тот список, в который входят ваши потерпевшие однокурсницы, тому пример. Из-за того, что он ?не закрыт?, вы находитесь в сфере стресса, что ежедневно сжимается и лишает вас кислорода. Вы задыхаетесь Мин Юнги, вы пытаетесь доказать своё превосходство перед людьми, которые отодвинули в сторону свои принципы ради вас, своего идеала. Но вы нерешительны, ваша самооценка вот-вот рухнет. И это не из-за отказов Кей Драмфорт.

Когда Сокджин договаривает, тишина начинает казаться какой-то отягощающей, так как раскрылось ужасное – преподаватели в курсе списка мордоплюя. Теперь страшно представить, что у них на уме обо мне, когда они слышат разговоры обучающихся о моём очередном отказе мордоплюю. Хранит верность до замужества? Монашка? Целка патриотка? Нет, они же не обсуждают это? Они же выше этого? Это же наши дела – студентов, и к преподавателям они не имеют никакого отношения, в роли сплетен и подавно. Так же? - Обговорите свою ситуацию с профессором Цзый. Убедительно сегодня. Уверен, вы измените о ней своё мнение. Но на один дополнительный вам всё же стоит сходить. Он будет не лишним, уверяю. - Я сам решу, куда мне идти и с кем обсуждать мою личность, – точно собака гавкает мордоплюй, явно демонстрируя негатив к ?рассекречиванию? его цели создания списка. И почему-то его грозный взор сразу падает на меня. – Не забудь поблагодарить профессора, Драмфорт. В этот раз он спас тебя, но не надейся, что я отвяжусь. Впереди ещё множество совместных учебных дней, и если я не получу желаемого ответа, то заберу, что хочу силой. - Ненормальный что ли? Это добром не кончится, профессор Ким, – высказывается охранник, что подоспел сюда вместе с Сокджином и Хоа, вероятно, на случай если придётся разнять драку между обучающимися.

Я в полнейшей растерянности наблюдаю за глазами, озарившимися словно искры от победы над моим стойким Я и повергших окружающих в изумление. - Все, немедленно, зайдите в здание университета, – Сокджин единственный среди нас всех, кто не теряется и тотчас принимает дисциплинарные меры. – А вы Мин Юнги, пройдёмте со мной в кабинет декана. - Я домой, профессор Ким. У меня прослушивание сегодня. Надо подготовиться. Как словом, так и делом, мордоплюй встряхивает свой капюшон от накопившихся капель и, развернувшись спиной, следует к каменной тропинке, по которой я до этого ехала, чтобы оказаться прямиком на главной улице города. Учже от него не отстаёт, как и Тэсэ, катящий за собой моего жеребца. - Ты что не слышал, что тебе сказали? Немедленно вернись! – возмущённо требует охранник и двигается вдогонку, потому как видит, вербально на мордоплюя не повлиять. - Оставьте его, Кон. - Но, профессор Ким! – останавливается охранник, не сделав шагу дальше меня. Поскольку я всё ещё сижу спиной к профессору и старосте, то не вижу, что передаёт ей в этот миг Сокджин, зато его последующая речь раскрывает все карты. - Мистер Кон, проводите, пожалуйста, студентов к душевым комнатам спортзала. Выдайте им свежие полотенца и дождитесь, пока Чхве Хоа не принесёт сменную одежду, – следом Сокджин обращается к старосте. – Сколько времени займёт покупка новых вещей для ребят? - Минут двадцать пять или тридцать. - А если мне не понравится то, какую одежду она выберет? – включается в разговор Юна. – Посмотрите на Хоа и на меня. Вы же понимаете, насколько бедно она одевается? На подобное оскорбление Хоа фыркает себе под нос: - Хрен я дам тебе списать на экзаменах во время летней сессии. - Увы, Кан Юна, но если вы не хотите присутствовать на последующих занятиях в одном полотенце, то придётся надеть то, что вам купит Чхве Хоа. Мужская половина поддерживает Сокджина свистами и ехидными усмешками, а Юна лишь хмыкает, скрестив руки на груди в замок. - Однако, пожалуйста, не торопитесь и, как следует, прогрейтесь под душем, а когда переоденетесь, Чхве Хоа проводит вас в столовую и за мой счёт оплатит горячий обед и напитки. Так что не спешите разбегаться. - Как скажете, профессор Ким! – одновременно посылают Сокджину воздушные поцелуи подруги Доён, вследствие которых он два раза прокашливается. Да, смутить его не трудно. Все наши постепенно начинают следовать за охранником, полагая, что на этом Сокджин закончил, однако: - Я поговорю с профессором Цзый и попрошу, чтобы эту пару она провела вам через одну уже сегодня. Поэтому домой вы вернётесь позже положенного. Сообщите об этом родителям. - Что?! – столбенеет мужская половина от хитрого хода Сокджина, и женская в том числе, но тут же предпринимает меры по уходу от него. - Ну, профессор Ким, как вы можете?! – со сладкими нотками, точно сочная клубника, скулит Юна, а за ней и все девчонки являют милые глазки. - Нет-нет, не отговаривайте, – стоит на своём Сокджин, иллюстрируя этим, что женские штучки его не проймут. – Это даже не наказание, которое мог бы вынести вам деканат, следовательно, не жалуйтесь и приобретайте знания. В конце концов, для чего вы здесь? С менее радужными лицами, скорее с кислыми, одногруппники проследовали в здание вслед за охранником Коном. Хоа же бросив беглое: ?скоро вернусь!? умчалась по магазинам, таким образом, оставив меня с профессором Кимом наедине.

Я жду, когда он уйдёт, чтобы не показывать слёз, которые до сих пор, но уже медленно стекают по лицу, и своего поникшего, нет, безразличного лица. Буквально через минуту мне приходится спрятать его в ладонях, потому что надо мной нависает зонт, а Сокджин приседает рядом, положив ладонь мне на голову, и осторожно прижимает её к своему телу у плеча. - Не приручай печаль быть рядом. Вместо неё подкармливай лучше позитив. Он хоть и наивней, менее предан и пуглив, зато твою душу сбережёт и не разрушит так, как успешно это делает одна из многих отрицательных эмоций. Я понимаю, что пытается донести до меня профессор Ким, и всё же душевные переживания сильней. Они кипят и просятся наружу, и я даю им выход без борьбы, а Ким Сокджин слушает, как я плачем жалуюсь на свежий шрам в душе. ??? Обычно у преподавателей университета рабочее место вне аудитории располагается на кафедре. Его пространство вполне ограничено и включает в себя: стол, стул, иногда компьютер. Но вопреки этим стандартам у профессора Кима есть свой отдельный кабинет. Он небольшой, всего лишь пятнадцать квадратных метров; полностью белый и прекрасно освещён окном, не завешанным ничем, за пределами которого, не переставая, льёт дождь. По-видимому, причиной, по которой Сокджин владеет этим кабинетом, выступает огромное количество книг. Они расставлены на полках по обе стороны помещения, а своими названиями выдают профессию Кима. Помимо них здесь есть ещё картины, развешанные тут и там. На некоторых из них изображены карты разных материков, а на каких-то исторические предметы.

У окна установлены компьютерный стол с современным ПК и удобный кожаный стул, но Сокджин сидит не за ним, а идёт со мной к дивану.

Я пришла к нему не сразу, вернее я вообще не собиралась. Сначала я приняла душ, но не вместе с остальными. По личной просьбе Сокджина я воспользовалась душевой преподавателей, а затем, дождавшись Хоа из магазина, которая вдобавок, вместо охранника, раздала полотенца в женскую раздевалку, переоделась. Я была последней на очереди, кому принесли сменную одежду, потому как Хоа узнала о том, где я от Сокджина позже. Но оно было к лучшему. Пересекаться с ребятами мне не следовало. Начались бы расспросы, разговоры, а то и вовсе дошло до рукоприкладства. С учётом этого я не торопилась и вышла из раздевалки последняя… Ну, почти. Могла бы быть и предпоследней, если бы не наезды Юны на Хоа, за которыми я ненароком тогда пронаблюдала из щёлки приоткрытой двери, выводящей в коридор.

- Что за безвкусица?! И это ты называешь модным?! Мне пришлось задержаться в раздевалке до тех пор, пока Хоа не убедила недовольную Юну, что в классических белых джинсах и розовой футболке с белым пони она выглядит мило.

По правде говоря, если бы отношения с Юной у нас не были натянутыми, я бы попросила её поменяться верхом. Мне достались светло-голубые джинсы в обтяжку, с высокой талией, что редкость в моём образе, и блузка. Возможно, этот комплект предназначался изначально Юне, но в силу того, что она оскорбила Хоа, та их поменяла и дала то, что посолидней мне.

Спасибо конечно, но верх… Да, я ношу такое, но сейчас это последний фасон, который я бы приобрела в магазине.

Блузка с дугообразным вырезом, заканчивающимся на коротких рукавах в форме валанчика полностью демонстрировала моё шрамирование. Когда оно появилось, то совершенно не красило моё тело, а в последнее время, особенно. Потому, покинув раздевалку преподавателей, вдоль коридоров я передвигалась шустро, сумкой прикрывая постыдное тату. Тогда я направлялась не к столовой, а к гардеробной, чтобы, наконец, покинуть здание ПНУ и уехать поесть в иное место, но меня перехватили, не мордоплюй, а профессор Ким и попросил проследовать за ним. Мы уже порядком времени находимся у него в кабинете, а как такого важного разговора не состоялось. Сперва он предложил воспользоваться его сушилкой для обуви, которая стремительно впитывает влагу, на что я охотно согласилась, потом он разлил подогретый чай по чашкам и подал одну из них мне, пригласив сесть на диван.

Когда мы садимся, Сокджин ставит между нами пиалу с конфетами разных марок. Увидев среди них свою любимую, я моментально беру её и раскрываю. Чоко пай со вкусом банана не перестанет мне нравиться. Теперь, ввиду произошедшего, я чувствую себя рядом с Сокджином какой-то неуверенной. Во мне, словно на повторе, проигрывается момент унижения и слабости перед ним. От этого спрашивать что-то первой мне некомфортно. А ещё мне как-то прохладно без обуви, отчего я поджимаю пальцы. - Завтра, – внезапно нарушает тишину он, и поначалу я и не замечаю, как перестаю жевать. – Когда Мин Юнги придёт в университет, я соберу дисциплинарный совет, где мы единогласно решим, как повлиять на него, чтобы он не донимал тебя. Мне дюже приятно, оттого как профессор Ким заботится обо всех своих студентах, как он заботится обо мне. Особенно в этот миг, когда потянувшись под диван, вынимает из-под него пару домашних тапочек и ставит её у моих ног. Я обуваюсь, но только, когда отодвигаю их ему, а он обратно. - Если он пройдёт прослушивание, то вряд ли мы когда-нибудь ещё увидим его в университете. Сокджин допивает чай и ставит чашку на деревянный подлокотник дивана. - Наверно, ты хочешь этого больше остальных девушек, которым он разбил сердце. Я украдкой, не поворачивая головы, взглядываю на Сокджина, на то, как свободно он сидит, закинув ногу на ногу, локтём облокотившись о спинку дивана, и вновь отвожу взгляд, отпив немного тёплой жидкости из чашки. - Не то, чтобы больше остальных, и не ради своей безопасности, но хочу. Ведь он тоже человек. Вот такой, со своими изъянами, вкусами, характером и общением. Он не отброс. Он даёт людям высказаться, если они хотят. Он любезен. Уступает дорогу и открывает дверь пожилым людям. Он не раскидывает деньгами направо и налево. Не даёт взаймы, а просто платит за тех, кто в этом нуждается. Он знает ценность дружбы, иначе у него не было бы таких близких друзей как Учже и Тэсэ. Он стремится стать известным. В своих песнях затрагивает социально значимые темы. Он упорный, старательный, а потому я не удивлюсь, если в скором времени найдётся тот, кто это заметит и сочтёт его рэп новшеством в сфере музыки. Однако, при всём при этом, почему-то с девушками у него совсем не ладится. - А я говорил им, что ты мудрая. Мне послышалось? И что это за интонация была? Он восхищён? - Кому ?им?? – мне пришлось повернуться.

Только сейчас я подмечаю то, во что одет Сокджин. На нём чёрные брюки и болотно-зелёная рубашка, застёгнутая на все пуговицы, кроме двух у шеи. Рукава опущены, из-под одного блестят золотые часы, причём видно их невооруженным глазом, благодаря тому, что этой рукой Сокджин подпирает подбородок. Сами же часы, говоря о том, что человек он педантичный, имеющий чёткие цели.

Тёмно-каштановые волосы профессора Кима хорошо уложены, чёлка лежит набок. Самый её край спадает на оправу очков и чуть закрывает стеклянные линзы, но никак не мешает смотреть на собеседника. А губы, я сильно на них не засматривалась, лишь, когда он опустил челюсть оттого что, видимо, озвучил вслух то, что было у него на уме. - Как бы, это.., – не торопится разглашать тайн он, блуждая расширенными зрачками по просторам помещения. - Другим преподавателям? - Как ты догадалась?! – он обращает свой уже приятно сражённый взор на меня. - Ну, вряд ли вы будете обсуждать студентку со своей дамой сердца или друзьями. - Кей, – как-то поспешно произносит моё имя Сокджин и возражает: – Я тебя не обсуждаю! Наоборот, вступаюсь! - Не надо, профессор.

Я увожу свой потухший взгляд от его пытливого. - Во-первых, Сокджин. Мы же договаривались. Во-вторых, они там такое о тебе выдумали, и десяти томов книги не хватит, чтобы описать всё это, ой... Его ?ой? сопроводилось тем, что он прикрыл рот рукой, оттого что случайно наговорил лишнего.

Сокджина можно понять, он зол на людей, которые строят небылицы, не ставя во внимания чувства тех, кого этим обижают. Плохо то, что к таким людям относятся наши преподаватели, у которых я считала, всегда найдутся дела поважнее, чем ?рыться в грязном белье? одного из изгоев ПНУ. - Ладно, что уже. Проболтался, с кем не бывает. В общем, – Сокджин, собравшись, нагибается ко мне, разместив локти на коленях. – Среди преподавателей на нашей кафедре таких один-два человека. Но не позволяй себе по этому поводу расстраиваться. Я обещаю воздействовать на них настолько, насколько мне хватит компетенций и остроумия.

- Нет, профессор. Не делайте ничего. Хватит одной меня. Не втягивайте себя… - Кей! - Пожалуйста, – прошу я, повернувшись к его лицу, вот-вот готовая расплакаться.

Сокджин выдерживает паузу и от безвыходности замолкает. Повисла отягощающая тишина. Но уже вскоре звук того, как я аккуратно располагаю чашку на подлокотнике возле себя, приводит его и меня в чувства, не дав безмолвию продлиться. - Спасибо за угощения и в целом за сегодня. Я вам очень благодарна. Я уже вознамерилась подняться, как Сокджин вдруг прервал мои действия: - Подожди! – он вытягивает руку, чтобы в случае чего не упустить меня и задержать, но этого не потребовалось. Я не сопротивляюсь. – Я хотел ещё кое о чём с тобой поговорить. - О чём? – непонимающе хлопаю я ресницами, а так как до этого привстала, то возвращаюсь в прежнее положение. - О твоём шрамировании, – едва это слово срывается с его уст, как я автоматически прикрываю непотребное ?художество? руками. Сам Сокджин туда не взирает, это всё моё помешательство, которое ни под каким предлогом не воспринимает тату. – Ты знала, что значение цветка на твоём теле – это предостережение? - Да, мне нравятся цветы, – я мельком улыбнулась, потому как речь зашла о том, к чему лежит моё сердце. – Они мне понятны больше, нежели люди. - Хорошо, тогда всегда держи мысль о значении цветка в голове, – предостерегает меня Сокджин о том, что уже давно не новость. - Такое не забудешь, – вполголоса произношу я, отчего Сокджин склоняет взор. - Профессор... – почти продолжаю я, но тут меня щипают за плечо. – Ау! Больно! - А ну, повтори ещё разок, как ты там меня назвала? – он подставляет ко мне своё ухо, и прикладывает к нему ладонь, будто только в таком положении сможет расслышать.

Вообще-то, я умею обороняться. - Ауч! Больно! – вопит он на тон громче меня, обхватив руками подставленное ранее ухо, за которое я его ущипнула. - Вот видите! Вам тоже неприятно! – объясняю свои действия я. - Ха-ха, хорошо, хорошо, – он слегка трёт ухо, которое являет мне своё покраснение, когда его руки опускаются. – Что ты хотела спросить? - Когда вы завели речь о шрамировании, я сразу вспомнила Пак Чимина и то, о чём вы рассказывали, когда мы были в кафе. И мне стало интересно, почему его энергия – это дождь, молния, туман и ветер? Наблюдая за выражением лица Сокджина, создаётся впечатление, что он уподобился поискной системе, которой дали команду искать информацию в архиве памяти. Его зрачки периодически сменяют точку обзора, брови немного хмурятся, а большой палец прислоняется к губам. Давнишняя привычка, которую он выпустил наружу, и то ненадолго. - Не помню, чтобы читал что-то с этим связанное... Я не настаивала и в принципе не ждала, что профессор Ким сходу мне всё выложит. Во мне просто сыграло любопытство. - Тогда я пойду? Следующее занятие вот-вот начнётся, – я обращаю внимание на минутную стрелку на часах Сокджина. Почти двенадцать. - А? – бесконечные тропы подсознания нехотя выводят его в реальность. – Да, – он вслед за мной взглядывает на часы, придерживая очки за оправу. – Тебе стоит поторопиться. Я утвердительно киваю и, набросив на плечо длинную ручку сумочки, направляюсь к выходу. - Кей? – окликает меня профессор Ким, когда я подошла к двери. - М-м? - Мои тапочки конечно тёплые, но в такую погоду на улице от них проку мало, – улыбчиво намекает Сокджин о моей забывчивости. - Боже, простите! – суетясь, я начинаю снимать принадлежащую профессору Киму обувь. – Как это я… Я зависаю на начале предложения, оттого что Сокджин присаживается около меня, и ставит на пол рядом мои ботинки челси. Затем пододвигает один из них ближе ко мне, и когда я намереваюсь обуться, Сокджин внезапно, чересчур мягко обхватывает мою ногу ниже болевой области и сам помогает мне с этим. Его поступки однозначно греют душу. Первоклассный джентльмен! - Вместо того чтобы извиняться, улыбайся. Искренняя улыбка лучше любой косметики. Нет того, кого бы она ни красила, – закончив, Сокджин поднимается в полный рост. – Теперь беги. Но я ещё стою. Мой мозг буквально отключился. Таких поступков от профессора Кима я не ждала. Моё сознание, словно в рупор кричит, что относиться ко мне подобным образом должен парень, стремящийся завоевать моё сердце. Но профессор Ким… Профессор Ким так обо мне заботится! Заботится, Кей. Не ухаживает, ясно? Усвою я это до конца или нет, но когда открывается дверь, а за ней показывается Хоа, тут же удивившаяся моему присутствию, я без объяснений обхожу её, мельком попрощавшись с Сокджином, давшим мне совет, который я часто стараюсь применять в своей жизни. ??? От лица автора

- Все поели? – в приподнятом настроении интересуется обстановкой профессор Ким. Не для того, чтобы помешать любопытству Хоа касательно Кей, а чтобы проверить насколько хорошо она выполняет работу старосты. - Вообще…, у вас закончились деньги, – утаила бы Хоа, но поразмыслив наперёд, всё же раскрыла известный лишь их группе секрет.

- Как закончились? – пребывает в недоумении профессор Ким, когда ему возвращают карту, а вдобавок прилагают к ней ?сообщение?: - Вы не переживайте, – принимается успокаивать Хоа, схватившегося за сердце Кима. – Профессор Цзый всё оплатила. Сказала, что вы потом с ней расплатитесь.

- Там же… столько… денег… было, – Ким, ошарашенный новостями о своей бедности, кое-как связывает слова, неотрывно смотря на карту, подпрыгивающую в его трясущихся от безысходности руках. - До встречи, профессор Ким!

Старостам не следует приходить на занятия позже одногруппников, а потому, выполнив поставленную профессором Кимом ранее задачу, Хоа поспешно шмыгнула в коридор. - Вы в каком магазине закупались, Чхве Хоа? – кричит ей вдогонку Ким, высунувшись из-за двери. - В том, возле которого расположена столовая для администрации города! – хихикнув, сообщает юная особа, пока насовсем не исчезает из поля зрения профессора Кима. Его челюсть виснет над полом подобно качели в детском дворе. - Там же только чеболи*** закупаются.., – в пустоту проговаривает Сокджин и убито возвращается к своему дивану; садится на него, облокотившись о спинку, а затем откидывает голову назад.

У Кима подскочило давление. Всего за несколько часов он остался без запаса денег, да ещё успел влезть в долги.

Зарплата не скоро, но хоть холодильник дома наполнен. Голодовка не светит. И то ладно. Профессор не винит в этом Чхве Хоа. Он когда-то и сам был студентом. Тратил до безобразия много денег и доводил жизненную ситуацию до такого, что нынешняя с ней не сравнится. Так что он вскоре приходит в себя, с благодарностью вспоминая Чхве Хоа. Ещё пару назад, он сидел в своём кабинете, заполняя журнал группы первокурсников-историков, как вдруг, со стуком ворвалась она и заявила о непотребной дисциплине своей группы. Тогда-то профессор, не тратя времени на сборы, прихватил с собой только плащ, да зонт и вылетел вслед за старостой. Стоило Чхве Хоа произнести два нашумевших имени, как Ким мгновенно осмыслил, что происходит. Список Мин Юнги. Из всех преподавателей на кафедре, Ким был последним, кто о нём узнал. Однако, даже если Ким сталкивается с чем-то подобным позже других, то он непременно выяснит об этом всё, а по возможности и больше. Также он поступает и с просьбами Кей. Ему недостаточно знать только прошлое Пак Чимина. Он историк, машина для исследований чего-то древнего, старого, давно забытого и всё ещё неизведанного. Пусть он и не нашёл сведений о причине появления энергии у Пак Чимина, когда посетил архив во второй раз, зато, вместо этого, наткнулся на одну книгу, страницы которой едва не сыпались от лёгких касаний. Текст в ней тоже был не особо виден, но читаем. И где-то в его просторах одна запись гласила:?Тот, кто носит на себе цветок Олеандр, проклят. И если все или же преимущественное количество лепестков завянет, а точнее, изменит цвет, то его носитель погибнет вместе с ними? С того раза, Ким не находит себе места. Он мечется между нещадной правдой и благосклонной ложью. Кей неважно переносит плохие новости, она впечатлительна и физически слаба. Потревожить её нервы, – значит приблизить девушку к не благодатному исходу. Следовательно, на этом фоне, мысль об утайке не кажется профессору негодной перспективой.

В итоге, Ким приходит к тому, что сейчас Кей сама как хрупкий цветок, который он решает растить в позитивной изоляции, чтобы не позволить срубить его стебель правдивостью и жестокостью естественной среды. - У тебя исчез один лепесток, но закрасилось два. Сбереги последние, пожалуйста, Кей. F* – буквенная оценка, которая по баллам не пересекает значения 45 и имеет значение неудовлетворительно - ?1? или ?ниже 1?. Флэш** – супермен, имеющий способность двигаться на сверхчеловеческих скоростях. Чеболь*** – очень большие семейные и наследуемые конгломераты, которые часто участвуют в ряде различных отраслей промышленности.