Глава 9. Финальный аккорд (2/2)
Брюнет забавно хлопнул глазами и через мгновениезасмеялся.- Ого, как прямолинейно, - хохотнул Нэдзуми и наклонил голову вперед, чтобы встретиться губами с Шионом. Парни, закрыв глаза, не стали, как в прошлый раз, наслаждаться лишь чужим прикосновением и сразу углубили поцелуй, который быстро становился все более страстным. Их языки активно изучали внутреннюю стеночки щек, губ, десна, постоянно перетираясь с другим языком, а губы массирующее двигались, доставляя дополнительное удовольствие. И Шион, и Нэдзуми старались продлить поцелуи, шумно пытаясь дышать через нос, но все равно вскоре оба почувствовали, что поцелуи – это слишком малое удовольствие. Руки брюнета легли на скрытые боксерами ягодицы альбиноса и переместили парня так, что теперь Шион, упершись коленями по бокам Нэдзуми, восседал прямо на его животе.
Глубоко вздохнув, они разорвали поцелуй, но Нэдзуми торопливо прижался ртом к чужой шее, начав ее лизать и покусывать. Шион выгнул ее навстречу приятным прикосновениям, постанывая и, незаметно для себя, потираясь возбуждающимся членом, который еще скрыт тканью, о живот Нэдзуми.
- Нэдзуми, - хрипло простонал Шион и сильно сжал пальцы на крепких плечах, оставляя красные царапины, когда темноволосый парень сильно вцепился зубами в ключицу и поставил яркий засос.
Шион даже не сразу заметил, когда Нэдзуми успел положить его на матрац и навалиться сверху. Брюнет продолжил ласки, уделяя внимание каждой мелочи любимого тела: зацеловывал топорщащиеся бусинки сосков, теребил их кончиком языка, одновременно все ниже опуская руками резинку боксеров с подтянутых ягодиц и начиная сжимать их пальцами, массируя; затем провел языком щекочущую дорожку по длинному змеевидному шраму через все тело, который остался у Шиона после отравления пчелы. Серые глаза неотрывно следили за изгибающимся под ласками телом и внимательно вслушивались в хриплые выдохи и постанывания. Нэдзуми медленно стянул боксеры полностью, не отрываясь от шрамированной области, продолжив ее вплоть до внутренней части стопы. Шион рефлекторно пытался убрать ногу от настойчивого языка, но Нэдзуми предпочел бы еще поиграть, потому что пальцы стопы Шиона мило сгибались-разгибались, а розоватый налитый член вытянул красную грибовидную головку еще больше. Брюнет не стал продолжать свою маленькую шалость, опасаясь того, что все закончится раньше, чем они перейдут к основному, поцеловал нежную кожу стопы и начал подниматься губами по внутренней стороне ноги.
Шион, руками схвативший теперь простынь, сжимал ее в комок, отмечая, что никогда еще прелюдия не была для него настолько яркой и захватывающей. Теперь он понимал, что Карла даже не хотела его. Сам процесс отличался именно тем, что она все делала на автомате, не интересуясь им самим. Все начиналось с минета и заканчивалось половым актом.
Нэдзуми исследовал его тело целиком, внимательно наблюдая реакцию на ту или иную ласку, полностью увлекаясь происходящим и получая удовольствие. И прикосновений Нэдзуми хотелось все больше, хотелось, чтобы он был везде, его запах, его руки, его тепло...
Шион распахнул затуманенные страстью глаза и вскрикнул, не сдержавшись, когда почувствовал, как по его яичкам скользнул упругий язык. Чужие губы втянули каждую округлость поочередно в рот, немного пососав, а затем поднялись дальше, вдоль ствола. Нэдзуми старательно очерчивал ртом каждую выступающую венку, а потом, слизнув выступающую смазку с навершия, погрузил головку в теплую сырость рта целиком. Шион не удержался и, отпустив руками простыни, вцепился пальцами в густые черные волосы.
- Аах… Нэдзуми… - шептал он, коротко подбрасывая бедрами вверх, стараясь проникнуть глубже в чужой рот, но брюнет крепко удерживал его за талию, прижимая к матрацу. Шион просто таял от ощущения того, как головка его члена терлась о верхнее небо, а язык внутри обводил уздечку и щелку. Минет Карлы и близко не стоял с тем, что сейчас делает Нэдзуми! Все, что было до него, нельзя назвать настоящим удовольствием. Теперь Шион это понимал.
Ощущения были слишком сильными, и поэтому он почувствовал, что вот-вот кончит.
- Я… кончаю… - прохрипел он между постанываниями, впервые за все действие посмотрев вниз. Оказывается, Нэдзуми пристально смотрел на его лицо, наблюдая наступление оргазма партнера.- Нэдзуми… - прошептал Шион, бросая взгляд теперь либо на внимательные серые глаза, либо за покрасневшие, чуть вспухшие губы, между которыми скрывается головка.Нэдзуми прикрыл глаза, чувствуя на языке первые солоноватые капли, и усерднее начал сосать, втянув щеки и громче причмокивая. Шион, не сдерживаясь, гортанно простонал, откинув голову и изогнувшись в спине, и отдался яркому оргазму. На мгновение ему показалось, что он отрубился, потому как все ощущения смешались в один непонятный микс.
- Шион… Эй, Шион…Парень с трудом приоткрыл глаза, приходя в себя.
- Нельзя вот так сразу отрубаться. Ты так вскрикнул и сразу откинулся, что я думал, что ты уже помер от экстаза, - чуть хрипло засмеялся брюнет. От этих слов к щекам подступил румянец, и Шион повернулся на бок, тут же почувствовав, как по животу вниз тяжело начало стекать доказательство его оргазма.
- Что, уже не хочешь большего? – шепнул в ушко навалившийся на него Нэдзуми. Шион поерзал на месте, задевая бедром горячую промежность брюнета и вздохнул, отпуская родившееся возмущение и смущение. В конце концов, он же собирался признаться Нэдзуми, верно? И для этого нужно выбрать подходящий момент.
Парень привстал, руками уложив покладистого брюнета на матрац. Он наощупь губами уткнулся в острый подбородок и повел немного вверх, чтобы найти мягкие тонкие губы, вовлекая партнера в глубокий поцелуй. Он почувствовал, как снова по телу наливается горячая волна возбуждения от того, что Нэдзуми, обняв его руками, начал трепетно ласкать тонкую кожу спины. Шион оперся одной ладонью о крепкое плечо, а другой продолжил поглаживающе исследовать любимое тело. Раз за разом натыкаясь на гладкие бугорки шрамированной кожи, не скрытой бинтами, он круговыми движениями массировал их, словно хотел разгладить. Действительно, Шион хотел, чтобы этих шрамов не было, и дело не в эстетическом восприятии. Просто эти шрамы были доказательством, сколько боли испытал Нэдзуми. Доказательством страданий. А он никогда не хотел, чтобы Нэдзуми страдал.
Но шрамы не убрать, он может теперь лишь постараться сделать так, чтобы их не стало больше.
Когда Нэдзуми начал дышать чаще, Шион разорвал поцелуй и тут же прильнул губами к дрожащей шее, вслушиваясь в хриплые постанывания мелодичного голоса.Аккуратно Шион проник под резинку боксеров и накрыл ладонью горячую, налитую плоть. От прикосновения Нэдзуми резко выдохнул и рефлекторно вскинул бедрами, желая большего, и крепче вцепился пальцами в чужую спину. Теперь Шион приходилось одной ладонью удерживать то и дело дергавшийся таз партнера, в то же время не прекращать поглаживать наливающийся орган, не отрывать губ от сладко-соленой взмокшей кожи и с наслаждением слушать стоны возбужденного любимого.
Шион настолько увлекся новыми ощущениями получения собственного удовольствия от удовольствия Нэдзуми, что вздрогнул всем телом и замер, когда пальцы брюнета провели по его животу, собирая остатки спермы первого оргазма альбиноса, и прошлись между его ягодиц, остановившись около сжатого ануса и погладив его.
- Можно? – просьба прозвучала так, что продолжение зависит от решения самого Шиона, позволит или нет. И Нэдзуми было не все равно, каким образом они завершат начатое. Просто он уже поставил желания партнера выше собственных.
Шион прикоснулся лбом к месту, под которым громко стучало чужое сердце.
Ту-дун. Ту-дун. Ту-дун.
Ритм торопливый, рваный, кажется, будто сердце бьется о ребра изнутри. Как и его собственное.
Шион подался бедрами назад, усиливая давление пальцев на расслабляющиеся мышцы входа, и Нэдзуми сразу ввел в него фалангу одного пальца. Шион закусил губу от того, как внутри него, проникая все глубже, вращается и поглаживает палец, расширяя. Несмотря на то, что он не упускал ни одной детали новых ощущений, он не забывал о том, чтобы продолжать ласкать член брюнета.
Вскоре, к первому пальцу добавился второй, и Шион первое мгновение рефлекторно сжал внутренние мышцы, но, почувствовав небольшой дискомфорт, сразу расслабился, чтобы не мешать подготовке. Сейчас, когда он мысленно представлял, насколько узок он внутри и то, когда член Нэдзуми окажется внутри него… Пальцы, надавливающие на стенки, приносили непонятное удовольствие, от которого он возбуждался ничуть не меньше, чем ранее, и воображение пыталось представить, какого будет, когда о стенки будет тереться этот орган, что у него в руке…
Шион вздрогнул, выгибаясь в спине, и вскрикнул от удивления, когда вдоль его позвоночника будто ток прошел, оставляя полыхающие ожоги.
- О, нашел, - удовлетворенно выдохнул Нэдзуми, введя внутрь еще один палец и попеременно дотрагиваясь до чего-то внутри Шиона, вызывая всплески того же острого возбуждения.
Шион потерялся в ощущениях. Голова словно оказалась в вакууме, и не хотелось ничего, кроме того, чтобы Нэдзуми продолжил. Хотелось чувствовать его и слышать его голос, который немного приглушенным эхом звучал в сознании.
- Шион, ты такой красивый… Так отдаешься… Как же я тебя люблю…
Он даже не понимал, что безостановочно стонет, уже лежа на матраце, широко раскрыв бедра, что до крови царапает плечи брюнета, склонившимся над ним и целующим лицо, и что повторяет с каждым выдохом его имя, словно других слов он не знает.
Безумие закончилось на мгновение, когда волшебные пальцы покинули растянутую полость, и Шион смог осознать то, как в него входит тот самый орган, который он представлял. Не было напряженного ожидания, было лишь застывшее обостренное внимание на то, как постепенно входила широкая головка, и как ее обволакивают, ощупывая, гладкие мышцы. А затем ободок и длинная окружность ствола. Нэдзуми остановился на несколько секунд, и Шион мог чувствовать отдающуюся пульсацию заполнившего его органа и хриплое, горячее дыхание на своих щеках.
- Я люблю тебя, - шепнул Нэдзуми и сделал плавный толчок, который стал первым шагом к тому, чтобы Шион полностью утонул в экстазе и не мог контролировать себя. Полностью оглушенный наступившим оргазмом, который, казалось, длился вечность, Шион смог лишь прошептать от внезапно накатившего на него отчаяния: ?Не оставляй меня…?.
Он не слышал усмехающийся ответ утомленного удовлетворением наемника, растворившийся в ночной тишине.