Часть 7 (1/1)

If love is a way out, then please let me indon’t start, darlingЕсли любовь?— это выход, тогда пожалуйста, позволь мне не начинать, дорогой,don’t you turn my nightmares into dreams again.Не превращай мои ночные кошмары в мечты снова. POV VioletПейзаж за окном машины так быстро меняется, и Макс плохой водитель.Он замедляется, Я кажется видел на дороге ежа, Джейсон, я не хочу его задавить. Так что, я снова под наблюдением. Макс везёт меня в Хадсон, как будто я багаж или непослушное домашнее животное, за которым нужно присматривать 24/7. Фейм так поступил со мной, и после того инцидента в ванной я не могу винить его; я не собирался обвинять его. У него есть своя жизнь, он не тот, кто должен страдать, он тот, кто может двигаться дальше.Мне все ещё интересно, почему Макс отказывается двигаться дальше. Ответ есть где-то в моем мозге, он дребезжит, но для его достижения нужно слишком много усилий.Есть только одно чувство, что переполняет меня?— пустота. Моя голова тяжелая, словно в ней стая облаков, и я сплю половину пути к родному городу Макса. Он выключает музыку каждый раз, когда я засыпаю, поэтому я начинаю притворяться, что делаю это, потому что я устал от этого.—?Макс?—?Да, дорогой?—?Сколько ещё?—?Примерно час или полтора. И мы найдём отель на ночь.—?Почему ты не посмотришь по GPS?—?Оно сломалось.Я даже не могу заставить себя ненавидеть номер мотеля, эту ванную я большой душевой занавеской и маленький телевизор, на котором идут какие-то музыкальные клипы, пока Макс принимает душ. Единственное, что я могу заставить себя сделать, это подняться с кровати, выключить звук телевизора и снова кинуться на кровать, схватив два одеяла, чтобы покрыть все моё тело, включая голову.На следующий день то же самое?— мы вдвоём на дороге, только музыка не возвращается, и я украл одеяло из мотеля, чтобы было уютнее.*Кажется, будто я провёл в квартире Макса уже неделю, хотя прошло, наверное, несколько дней.Эти две комнаты, как ловушка для меня. Я трачу своё время на поиск новых мест, где можно было бы завернуться в одеяло, в основном просто перемещаясь с дивана на кровать, время от времени отлучаясь в ванную. Макс кормит свою игуану, затем он кормит меня. Мы листаем Netflix и смотрим фильмы и шоу до поздней ночи, и это часто заканчивается тем, что я засыпаю на коленях Макса, чувствуя, как его руки уверенно и медленно гладят мои волосы.Каждый раз, когда он уезжает в магазин, он запирает меня. Однажды я заставляю его взять меня с собой. Я быстро сожалению об этом решении, когда у меня случается короткий слезливый приступ посередине секции молочных продуктов. У Макса два или три выступления в местном клубе. Он берет меня с собой, конечно, убедившись, что один из его приятелей всегда рядом со мной, следя за тем, чтобы я не выпил лишнего.Макс приносит мне таблетки. Он даёт мне по две каждое утро, говоря при этом, что доверяет мне. Я очень ответственен. Я все ещё режу, глубже и глубже свои бедра, не позволяя шрамам заживать.Мы мало говорим. Он задаёт мне вопросы, я даю односложные ответы.Макс украшает платья камнями по вечерам, пока я проверяю, как близко к свече могу держать пальцы, прежде чем они начнут гореть.Много дождей.Мы засыпаем в одной кровати. Макс желает мне спокойной ночи, целуя меня в волосы или лоб. Иногда я просыпаюсь, и он несознательно обнимает меня. Однажды я просыпаюсь, и он плачет, сидя на полу возле кровати, трясётся, задыхается от слез и пытается вытереть их своей кофтой.Я мог бы поговорить с ним. Я мог бы подойти к нему и сказать, что все будет хорошо, когда-нибудь, в конце концов, может быть. Я мог бы, если бы сам верил в это.Я мог соврать. Я лгал Максу раньше. Может лгу и сейчас?Я не встаю, не двигаюсь, лишь быстро закрываю глаза, чтобы он не заметил, что я проснулся. Он был так добр ко мне, не позволяя себе слабину, не позволяя себе грустить.Он заслуживает передышки.*С меня хватит.Однажды ночью, когда Макс вышел из дома, я включаю музыку как можно громче. Мне без разницы, какая музыка играет, я просто хочу почувствовать вибрацию в моей крови, чтобы мои уши болели, чтобы я не слышал своего собственного крика.Я продержался пять минут, лёжа на спине на полу, мои чувства медленно просыпаются, пока я не выключаю звук полностью. На улице темно, когда я открываю окно, чтобы почувствовать свежий воздух. Я дышу им, и, черт возьми, мир такой красивый, такой трагичный, такой захватывающий. Из меня вырывается истерический смех, и слезы льются по моим щекам, когда я пытаюсь понять это чувство, но оно слишком непонятное, чуждое, слишком страшное.Когда Макс возвращается, я готов. Я никогда не был так готов.—?Эй, детка, я купил немного фруктов, йогурта, воды с алоэ и арахиса… Джейсон, что ты… Что ты делаешь?Одеяло, в которое я был завернут, падает, открывая тот факт, что под ним нет абсолютно ничего. Моё тело было безупречным, идеальным, впечатляющим. Раньше я носил метки, оставленные корсетом, как боевые шрамы. Теперь я исполосован метками другого значения. Теперь шрамы, которые покрывают моё тело, приносят мне только стыд.Без разницы. Максу все равно.Это как припев моей любимой песни, когда мне нужно лишь два шага, чтобы приблизиться к нему, втянуть его в поцелуй, который такой неожиданный и обжигающий. Чувствую, как его успокаивающие руки опираются о мои бёдра, а затем опускаются ниже, пытаясь поднять меня. Его самоконтроль рушится сразу же, когда он кидает меня на кровать, заставляя меня лечь, нависая надо мной; наши губы все ещё соединены, и я знал, что все так и произойдёт. Это не удивительно.Я возвращаю контроль к себе. Я взрываю эту ночь, и все будет так, как я захочу.Стаскивая штаны и нижнее бельё Макса, я чувствую, как его стояк надавливает на мою промежность. Он прерывисто дышит, закатывает глаза, как будто теряет себя окончательно, и я знаю, что так и есть. Я знаю, это тот момент, которого он так ждал, и он заслуживает этого. Хорошие вещи достаются тем, кто умеет ждать.Подталкиваю его все ближе и ближе, извиваюсь под ним; ткань его футболки, это единственное, что отделяет меня от жара его кожи.Макс?— хороший человек, хороший друг. Он любит меня, или любил когда-то. Когда меня вообще начали заботить эти вещи?—?Давай уже, Макс, пожалуйста.—?Но ты… Мне нужно… Подожди, Джейсон…—?Нет, я готов. Я подготовился, пока тебя не было. Пожалуйста. Я хочу тебя,?— добавляю я, медленно скользя пальцами по его челюсти, глядя ему в глаза. Это похоже на заключение сделки.—?Хорошо, хорошо, хорошо… —?судорожно произносит он и опускается, целуя меня. Я касаюсь его обнаженной спины под футболкой, цепляюсь за это, цепляюсь за боль, которую испытываю, когда он входит в меня.А боль есть. Она сжигает, ослепляет меня, заставляет прикусывать язык, пока я не почувствую кровь. Но, по крайней мере, это хоть какое-то чувство.Я солгал, солгал, солгал. Но мне все равно, пока я притягиваю Макса ближе к себе, впиваюсь ногтями в его кожу, пока он трахает меня, сначала медленно, а затем увеличивая темп. Первый стон срывается с моих губ, и я должен признать, это звучит совсем не как звук удовольствия. Это заставляет Макса остановиться, поднять лицо из изгиба моей шеи и посмотреть на меня, пока я пытаюсь сгладить боль на моих чертах лица, и, черт, я терплю жалкое поражение.—?Какого черта…Он злится, быстро выскальзывает из меня, и я не знаю, как должен реагировать. Вдруг я чувствую облегчение и пустоту, безумство, но потом приходит стыд. Макс срывается с постели, все ещё тяжело дыша, а я закрываю глаза, чтобы не видеть его.Я хотел почувствовать что-то. Я получил это. Я никогда не чувствовал себя таким униженным, никогда.—?Чего ты пытался достичь?! Я просто не могу… Тебе нужна помощь, Джейсон.Я слышу шаги и хлопок двери ванной комнаты, прежде чем осмеливаюсь посмотреть на пустую комнату, на широко открытое окно и мои руки, влажные.Я начинаю плакать.*POV MaxЕсли крадёшь?— кради миллионы,Если любишь?— люби принцесс.Это говорила мне моя бабушка, когда я был ещё ребёнком. Ребёнком с сияющими глазами, всегда позитивный, любящий каждый новый день. Моя бабушка не знала, что однажды я полюблю принцессу, как и я сам. Мы понятия не имели, что у неё будут такие острые ногти, зубы и дьявольский язык. Мы понятия не имели, что эта принцесса собирается использовать эти оружия, чтобы уничтожить себя.Я смотрю на Джейсона, брошенного на кровати, глотающего слёзы, стыдящегося, и я все ещё люблю его, так сильно люблю. Это не то, что может просто прекратиться. Я люблю его грязные волосы, его тонкие запястья, покрытые зажившими рубцами; я люблю его такого?— разбитого, страдающего, разочарованного. Я никогда не перестану его любить.Может быть, есть альтернативная вселенная, где мы вместе. Где-то там, где мы счастливы, где Перл никогда не умирал, где я выиграл битва за сердце Вайолет. Возможно, в другом измерении, моя принцесса также и моя королева, и мне не нужно сражаться с тенью за путь к её сердцу. Может быть, в другой вселенной, потому что этого определённо не происходит в этой.Перл теперь бессмертен.Курт Кобейн в мире дрэга.В разуме Джейсона, Перл?— идеальный; тот, чьи недостатки были освобождены смертью.Перл?— это тот, с кем я никогда не смогу конкурировать.Я стараюсь смотреть на это со всех возможных углов, но картинка остаётся прежней.Я просто не могу победить.Я могу вспомнить точный момент, когда все пошло ко дну.Я помню, как увидел Вайолет в примерочной, такого очаровательного в фиолетовом цвете; я помню, как впервые услышал его голос, как мы пожали друг другу руки, и он назвал моё имя. Каким-то образом я понял, что поражён этой королевой, о которой никогда до этого не слышал, потом я понял, что это было не поражение. Это была любовь с первого взгляда, которая, очевидно, просто невозможна в реальной жизни, это что-то из области сказок для детей и романов для отчаянных домохозяек.Пока я был в гонке, я был в порядке. У меня были другие вещи, чтобы сосредоточить на них свою энергию. Только, когда я ушёл, это было резкое скользкое падение: я порвал с Даниэлем, почти обанкротился, моя карьера пришла в тупик, и каждый следующий шаг, что я делал, в конечном итоге привёл меня к этому. К Вайолет Чачки, полностью обнаженном в моей постели. И я как-то должен справляться с этим.—?Джейсон.Он отвечает мне заплаканным, но непоколебимым взглядом.—?Ничего не случилось. Прекращай плакать, и, давай просто спать.Кровать слегка скрипит, когда он отворачивается от меня.*Словно рука невидимого человека, которая добирается до меня ночью, помогает мне одеться и выталкивает из постели Макса, а затем из дома. Этот невидимый человек вызывает такси, но прежде заставляет меня пройти целый квартал, чтобы Макс не нашёл меня, если проснётся.Водитель такси спрашивает, куда я хочу поехать.—?Туда, где люди танцуют в этом городе.Водитель знает. От отвозит меня туда. Улица шумная, полна молодых людей, ярко одетый, пьяных и хихикающих. Сначала я зашёл в магазин за алкоголем. Мой невидимый друг живой, тёплый, безрассудны и усмехающийся, когда он вручает мне бутылку игристого шампанского, как будто есть, что праздновать. Мы смеёмся вместе, оплачиваем покупку и пьём, сидя на обочине. Единственного, чего не хватает, это дыма сигареты, которую должен курить мой друг, и его тихого, медлительного голоса, шепчущего грязные слова мне на ухо.Мой невидимый друг и я входим в клуб, даже не имея карточек у входа. Сквозь меня течёт ритм музыки, алкоголь приятно впивается в мои вены, вызывая у меня желание танцевать. Толпа потных тел крепко обхватывает меня, перед глазами мелькают яркие огни, но единственный, кто имеет значение?— это мой невидимый друг, его руки вокруг мои талии, которые я почти чувствую, и маленькие дразнящие поцелуи в шею и мочку уха, которые оправляют меня в забвение.Мы танцуем. Мы танцуем так, будто нас ничего не волнует, и так оно и есть; нам больше не о чем беспокоиться, ни беспокойства, ни денег, которые нужно зарабатывать, чтобы затем тратить, никаких шоу, чтобы выигрывать или проигрывать их, никаких красив лиц и рук, чтобы касаться нас. Мы бросились в глубокую воду, не умея плавать, мы плывем какое-то время, а затем тонем, иногда что-то болит, а иногда все ощущается так безболезненно.Мы танцуем, пока музыка не изменится, и острая боль пронзает мою грудь.And then she’d say it’s OK I got lost on the wayИ тогда она скажет: всё хорошо, я сбилась с пути,But I’m a supergirl and supergirls don’t cryНо я супердевушка, а супердевушки не плачут.Мой невидимый мертвый друг оставляет меня посередине танцпола, не предупредив. Теперь это просто Вайолет, одна из тех людей, пытающихся не упасть. Нет, даже не Вайолет, это Джейсон; пьяный, отчаянный и жалкий, одинокий Джейсон, и его сердце болит так сильно, что он не может дышать. Я кричу, но крика не слышно. Музыка заглушает меня.And then she’d shout down the lineИ тогда она будет кричатьTell me she’s got no more timeИ говорить мне, что у неё больше нет времени,‘cause she’s a supergirl, and supergirls don’t hide.Потому что она супердевушка, а супердевушки не прячутся.And then she’d scream in my faceИ тогда она будет кричать мне в лицоAnd tell me to leave, leave this placeИ говорить мне, чтобы я ушёл, покинул это место,‘Cause she’s a supergirl and supergirls just fly.Потому что она супердевушка, а супердевушки просто летают.Я оседаю на пол, надеясь, что какое-то чудо поможет мне успокоиться или просто не умереть, но этого не происходит. Здесь только люди, чьё внимание я внезапно привлёк, смотрят мне в лицо и кричат: ?Что происходит? Ты в порядке??, помогают мне подняться, спасая меня от собственной темноты, пока мне не удаётся встать, оттолкнуть их и попытаться выбежать из клуба.На этот раз нет никакой руки, ведущей меня прочь от всех этих людей. На этот раз только я, один, на заднем сиденье такси, забывший адрес Макса, прошедший три квартала, чтобы наконец найти нужную дверь.Дверь осталась открытой, как я и оставил её. Надеюсь, в окрестностях нет воров. Маленькая квартира Макса тонет в тишине и запахе слегка подгоревшего попкорна, оставшегося со вчерашней ночи.Макс все ещё спит. Я все ещё могу вернуться в свою пижаму, тихо забраться обратно в постель и снова быть хорошей маленькой девочкой Макса. Единственная проблема?— я не хорошая маленькая девочка Макса. И никогда не был. Прекрасная процесса Макса, которую он так любил, не была сломлена, разрушена, разбита, оставленная почти бездыханной, с ежедневной неунимающейся болью. Принцесса Макса успела в тот день, когда постучалась в дверь Перл и упала в его объятия. Она была похоронена, когда держала истекающий кровью труп Перл, на одной из улиц Нью-Йорка.Возможно, она никогда не была реальной.Сейчас это просто Джейсон, королева всех шлюх, и ему больно.Лезвия тщательно спрятаны в моей косметичке, которую я уже давно не использовал, но все же привёз с собой. Я вытаскиваю одно из них, отражающееся в белой поверхности ванной, и делаю вздох.Я позволяю себе выдохнуть, когда рисую линию на мягкой коже моего запястья. В то время, как красная кровь окрашивает белую раковину в этой крошечной ванной комнате, заставленной косметикой Макса, это так болезненно, живое напоминание о том, что жизнь продолжается, нравится мне это или нет. Я чувствую, как боль и давление наконец находят свой выход.—?Боль?— это красота, и я самый красивый.—?Нет, Вайолет, красота?— это красота. И ты прекрасен, ты знаешь это. Даже без корсетов.—?Корсеты определяют меня, Мэтт.—?Твоё искусство определяет тебя.—?Джейсон, ты там?Нет, нет, я не готов к этому, нет, я никогда не был готов, и никогда не буду, почему, почему это происходит?—?Пожалуйста, уйди.—?Нет, я захожу.—?Пожалуйста, Макс, пожалуйста не надо, умоляю тебя, пожалуйста…Его не заботят мои жалкие просьбы, и он просто открывает дверь, которую я даже не закрыл. Мои руки в порезах, от запястий до локтей, ноги тоже. Я сижу на полу в крови, стекающей из порезов на моих бёдрах, образующей небольшую лужицу.—?Джейсон, боже. О господи. Что ты наделал?!—?Макс, пожалуйста…—?Нет. Ты, ты пытался убить себя? Я звоню в скорую помощь.—?Нет! Не надо! Я в порядке!—?В порядке?! Ты буквально покрыт кровью, так, какого черта ты говоришь мне, что в порядке? Где в этом порядок? Загонять себя в угол, спать в грязной шубе, напиваться на похоронах, приносить лезвия в мой дом, заставлять меня причинять тебе боль…а потом, потом… Скажи мне ещё раз пожалуйста, все также прекрасно? Я должен был послушать Фейм, пока ещё было время, я должен был, я не должен был надеяться, что смогу помочь тебе…Он делает шаг, будто хочет вернуться обратно в спальню, но затем передумывает и падает на колени передо мной, вцепляясь руками в свои волосы. Он плачет, снова, и это все моя вина.Каким-то образом мне удаётся найти в этом утешение. Я понимаю, что это дно, и хуже быть уже не может. Просто невозможно.Я ненавидел себя достаточно, но так, как сейчас?— никогда. Мне некуда бежать от этого, и я думаю, это должно закончиться. Это должно закончиться прямо сейчас.—?Всё, Макс, всё,?— говорю я вперемешку с истерическими смешками, вытирая слёзы грязными от крови руками, и так сильно прикусываю губу, что уверен?— она тоже кровоточит,?— ты можешь дать мне мой телефон?—?Телефон? Зачем, Джейсон? Ты пугаешь меня.—?Просто дай мне мой телефон, ладно? Мне нужно позвонить моему менеджеру и сказать ему, что я возвращаюсь.—?Сейчас… сейчас пять утра.—?О, хорошо. Тогда я могу подождать.Я все ещё на полу, весь в крови, смеюсь и плачу одновременно.—?Может, мне стоит позвонить в 911? Джейсон, ты уверен…—?Я уверен, Макс. Я буду в порядке, обещаю тебе. Ты поможешь мне сейчас?—?Ладно, хорошо…Он шагает вперёд, повсюду красные пятна, и помогает мне встать, страх и беспокойство по-прежнему на его лице.—?Я говорю тебе, прекрати волноваться. Со мной все будет хорошо.И я буду в порядке. Или умру.