Глава 8: Выкуп. (1/1)

Две недели. Четырнадцать суток. Триста тридцать шесть часов. Двадцать тысяч сто шестьдесят минут. Ровно столько Чимин провалялся в больнице, ровно половину от этого времени Сокджин находился вне Дома, оставляя вечера на охрану и под присмотром Хосока. Будь сам Чимин вместо Чона, возрадовался бы такому повышению, но Хосок нервничает всё больше в последние дни. Будучи на месте заместителя хозяина клуба, он сам не может работать, не может приносить деньги в кассу, не может навестить Пака в больнице. Но, если быть честным, не очень-то и хотелось видеть блондина в больничной койке и под оздоровительной капельницей. Хосок говорил ему, рано или поздно такая ситуация случится и Сокджин поднимет такую шумиху, что это войдёт в историю Дома. А если не Сокджин, то клиенты, что увидели падение Пака, из уст в уста перейдёт по своей очереди, а там и по всему Токио разлетится. Чёрный пиар тоже пиар, но после такого клиентура вряд ли пойдёт на повышение. Когда посреди очередной репетиции в зале Чимин появился под руку с Сокджином, Хосок даже музыку остановил. Все смотрели на юношу с изумлением, плохо скрываемой радостью и каждый, когда подходил обнимать, хотел влепить хорошую затрещину, чтоб неповадно было больше так пугать. Ему бы на правильное питание сесть, от алкоголя отказаться для профилактики, о наркотиках вообще речи быть не может, но чего там, на следующую же неделю Мистер Ким снова замечает у столика блондина стакан из под виски. Тот оправдывается, мол, просто кола, и делает это впервые, если Сокджину память не изменяет. — Ты зачастил сюда, — Сокджин обходит стол в своём кабинете, останавливается около любимого кресла, что на данный момент занято не им, и устало упирается бёдрами в край столешницы. — Да, хочу побольше послушать про Чимина и как он, засранец мелкий, не слушается тебя, — Юнги расслабленно делает на кресле полукруг, демонстративно расслабляется, показывая, насколько ему тут удобно с хитрой улыбкой.— Твой сарказм неуместен. Он и правда мелкий, раздражающий, непослушный.. — Отвратительный ребёнок, — Мин договаривает вместо Кима и со вздохом перестаёт улыбаться, закатив глаза. — Но при этом ты любишь его. — Куда деваться, — теперь Сокджин вздыхает, отходя от стола и снимая по пути пиджак, что кидает на небольшой диван, обтянутый чёрным заменителем кожи, что неприятно скрипит, как только мужчина опускается на него. Оба знают, что речь идёт всего лишь о дружеских чувствах. Ким любит каждого в Доме, старается уделить внимание проблеме каждого, будто бы нянечка для детей в приюте. Не всегда получается, он, бывает, сильно устаёт, но всё же, очень старается. Юнги видит это. В последнее время всё чаще, когда приходит к Киму и ждёт по полчаса, а то и по часу, пока суетливый хозяин клуба уладит все дела и споры между дамами, пока Хосок разбирается с хореографией, пока Тэхён следит за Чимином и прячет от него бутылки с алкоголем, как от старого недовольного деда. Юнги видит это и ничего не может сделать. Поддержать, может быть, словом или действием, но с выражением поддержки всегда у этого парня плохо было. Ему бы лучше отсидеться в сторонке, пока всё само собой не наладится, но он упорно продолжает приходить к Сокджину на работу. Иногда ему кажется, что он делает слишком мало, недостаточно выражает Киму свои чувства, что он слишком груб или закрыт, иногда..— Мне кажется, что я тебя недостоин, — мысли вырываются вслух, Юнги сам того не замечает, смотря в мёртвую точку на столе, и лишь спустя несколько секунд осознания поднимает взгляд на Сокджина, встречаясь с его удивлёнными глазами. — С чего ты взял? — тот отстраняется от спинки дивана, не решаясь вставать с него полностью, слишком устал. — Это такой оригинальный способ расстаться? Ты выбрал удачное время, конечно. — Не хочу я с тобой расставаться, — Юнги отворачивается, скрещивая руки на поясе, хмуро сводит брови к переносице и продолжает бормотать под нос. — Просто ты весь день на ногах, устал, а тут я пришёл ещё, никак не могу тебе помочь.. — Ох, Боже. Сокджин не из тех, кто любит милости разводить, хотя на первый взгляд и не скажешь. Обычно он улыбается в лицо, но достаточно лицемерно поморщится за спиной, а то и вовсе в брезгливости язык высунет. Но с Юнги он старается открыться, быть мягче шерсти щеночка, нежнее растаявшего зефира, чтобы Юн, наконец-то, перестал забивать голову глупостями и самокопанием. Сокджин не любит милости, но любит Юнги, ради такого может и потерпеть. Подзывает к себе, похлопав ладонью по бедру, на что Мин тут же встаёт и плетется с обиженным видом. Обижен на себя, не на Сокджина. Садится на колени старшего, лицом к лицу, льнёт обниматься и Ким обнимает, откидываясь на спинку дивана, укладывая голову Юнги на своё плечо. Младший в своей полицейской форме, сидя на коленях у взрослого мужчины, смотрится до смешного нелепо, но не думает об этом, поддаваясь мягким поглаживаниям чужой ладони по голове и лёгким поцелуям мягких губ. Юнги улавливает лёгкий запах вишни от гигиенической помады Сокджина и прикрывает глаза, успокаивая свои переживания и не догадываясь о том, что успокаивает и самого Сокджина. ***Мунбёль была из тех девушек, кто прослезился при встречи Пака с больницы. Всю следующую неделю она лично будила его, сопровождала на завтраки и, в целом, делала всё тоже самое, что и до этого, но с большей заботой и внимательностью. Сильно извинялась перед Сокджином, если сама лично находила опустошенные бокалы из под алкоголя, хотя тот и успокаивал её, мол, не твоя вина, ни к чему так волноваться. А волноваться стоило, здоровье Чимина всё ещё было под угрозой, но ему будто бы плевать с высокой колокольни. Всего на год старше парня и обеспечивает заботой так, будто разница в возрасте давно переваливает за десятку. Мунбёль любимица многих в Доме. Не только коллег, но и клиентов. После спада репутации Пака, многие его постоянные посетители переметнулись к Мун. Затягивали в приват, уговаривали всеми сладкими речами, но девушка с пилона не сходила, только вежливо улыбаясь и кратко указывая на охранника, если мужчины, поняв, что словами делу не помочь, переходили на физические способы. Хватание за руки, резкие движения, угрозы строго запрещались и каждый это знал, никто даже подумать не мог, что кто-нибудь из пьяных японцев когда-нибудь поднимет руку на стриптизёршу или стриптизёра. И, когда это случилось, Мун была больше ошарашена именно этим, чем резкой болью и текущей из носа крови. Чимин тогда соскочил со сцены со скоростью пули, вылетающий из револьвера. Забил на выступление, растолкал всех локтями и чуть было на японца не накинулся со своими каблуками в руках, если бы Чонгук, вовремя подоспел, не перехватил его. Пака стоило дольше успокаивать, чем Мун. Та вообще была спокойной, будто при ударе ей все эмоции отшибло, зато теперь Чимин крутился вокруг неё в гримерке ака курочка вокруг яйца. Чонгук давно вывел клиента за пределы Дома, Сокджин содрал с него приличную сумму в качестве штрафа, поугрожав полицией, к слову, Юнги оттуда и не уходил и практически лично всё видел. Кровь давно остановилась, лёд в пакете растаял, настроение упало до самой земли, пробив асфальт и поздоровавшись с кротами. — Я видел, как она плачет, — Тэхён остаётся с Хосоком в его комнате, поздно вечером после всего случившегося, говорит тихо, будто боясь, что Мун услышит. — Так ужасно это. Видеть человека, который всегда улыбается, плачущим. — Ещё бы, — Хосок слабо кивает, выдыхая дым сигареты в приоткрытое окно балкона. — Она весь вечер свою девушку ждала. У неё, видимо, работа, или ещё дела, не пришла, а тут ещё и это мудачье японское. Чимин-то утешал, но чем ей его слова помогут, если от другого человека услышать хочет. Тэхён переваривает услышанное пару минут, кивает самому себе, размышляя над такой глубокой мыслью, считая её правильной. Девушку Мунбёль он ни разу не видел. Либо видел, но не замечал, не придавая клиентам особого значения, да и каждый день столько людей видел, уделяя больше внимания их кредитным картам или налички, что выпирает из открытого кошелька. Хосок с усмешкой описал девушку, сам считает её симпатичной, одобряет выбор Мун, да и к тому же, завидует ей страшно. Он всё ещё считает, что иметь отношения с такой работой безумно сложно, но Мунбёль уходит в приват только с Хеджин, может, оттого им и легче, в то время как Хосок волен ложиться под каждого, кто захочет. — Почему бы тебе просто тоже.. Ну.. Не отказаться от привата? — скромно начинает Тэхён, наслушавшись рассказов о девушках. — Когда-то я отказался от стриптиза, а теперь ещё и от привата. И что тогда на мне останется? — Чон подходит ближе к кровати, мягко опускается рядом с Тэ, сбирая его ладони в свои. Тэхён молча кивает, опуская взгляд, сравнивая размер их ладоней, улыбается оттого, как Чон сцепляет их пальцы в замок. — Ты так хочешь, чтобы я ложился только под тебя? — Хосок ухмыляется, ловит взгляд младшего, что тут же залился краской и отвернул голову в другую сторону без внятного ответа. Вопрос так и остаётся открытым. Тэхён ловко тему переводит на что-то совсем уж бессмысленное, пока Хосок, поняв, что ничего толкового из этого не выйдет, включает на фоне музыку. Тэ различает в текстах Трэвиса Скотта и Мартинез, только в замедлении и с усиленными басами. По ушам не бьёт, но звучит по-новому. Других исполнителей, кажется, в тик токе слышал, в каких-то эдитах с пометкой в восемнадцать плюс. Но Чон не претендует на восемнадцать плюс. Пока что. Тихонько песням подпевает, попутно, по привычке ища сериал поинтереснее. Тэхён к нему со спины прижимается, предлагая не смотреть сегодня ничего. Старший соглашается сразу, ведь так ничего и не нашел. Оставляет ноут с музыкой на пол, дабы повернуться лицом к лицу Кима, и получается, что чуть ли носами не сталкиваются. Тэхён аккий тушканчик голову опускает, Хосок улыбается, приподнимая обратно за подбородок двумя пальцами. — Чего ты такой стеснительный? — руку не опускает, проводя большим пальцем по нижней челюсти, наблюдая за реакцией. Зная Тэхёна, реакция должна быть на каждое движение, хоть малейшая, но должна. Тэ пожимает плечами. Скорее даже, ведёт медленно, совсем немного поддаваясь чужим пальцам и наклоняя голову в сторону ладони. На самом деле, все его эмоции перемешались, как краски, в конечном итоге образовав что-то чёрное, задумчивое, не умеющее членораздельно говорить и различать вопросы. — Сегодня, кажется, четверг. Тэхён сначала не понимает, к чему это. Косится в сторону, где бессмысленно валялся его телефон, припоминал дату, сопоставил, и правда, четверг. Хосок лишь на сантиметр поддаётся вперёд и тогда по голове будто молотом Тора ударяет, Ким вспоминает, вздрагивает всем телом, тем самым останавливая и Чона, что принимает это за красный свет. Мысленно бегает вокруг кровати с паникующим ?нет-нет-нет, не останавливайся?, схватившись за голову, пока музыка с медленной патоки меняется на более ритмичную, хоть и такую же басовую. Хосок спокоен, дышит размеренно, ждёт терпеливо, пока в глупой Тэхёновской головушке сто и один мини-Тэхёнчик решают, как быть. Слова песни подбивают, и парень как-то слишком резко накрывает своими губами чужие. Хосок чуть на кровать не валится, успевает руку за спину поставить, второй за талию Кима схватиться и утихомирить его пыл, зажимая нижнюю губу, совсем слабо, для виду, проводя зубами, чтобы не торопился. Всё, что происходит ночью — напряжно. Тэхён напряжён, как всегда, Чон даже не удивлён этому. Но старается исправить это, медленно на кровать укладывается, вторую руку с бока парня на шею перекладывая, и целовать продолжает, вроде бы, инициативу держит, а вроде бы и не забирает, ждёт, пока младший перехватит. Музыка громче, глаза закрыты, Тэхён проталкивается языком в рот Хосока, что не может не радоваться этому, вдыхает через нос поглубже, зарываясь пальцами в волнистые волосы на затылке младшего. Они не отстраняются, до банального, пока воздух не кончится, да и тогда, будто в незаконченном марафоне, Хосок голову поднимает к шее, мажет влажными губами по коже. Опускаясь с ладоней на предплечья, Тэ глаза всё ещё закрытыми держит, уже не вздрагивает, ощущая тепло Чоновской ладони на своём животе под одеждой. Самое время бы сказать о стеснении собственного тела, но Хосок снова к себе поворачивает, в поцелуй затягивает, пальцами резинку пижамных штанов оттягивает, касаясь тазобедренной косточки. И, ощутив возбуждение, позволяет отстраниться. — Хочешь, я помогу тебе? Его шёпот как виагра, в этот раз не откажется. По крайней мере, не так. Отрицательно качает головой, уже видя разочарование в тёмных глазах, сразу же торопится пояснить. — Хочу, но.. Не так.Потребовалось несколько секунд и непонимающий взгляд, сопровождающий молчание, прежде, чем Хосок освобождает свою руку и выбирается из под Тэхёна с тихим ?погоди секунду?. Тэхён смотреть не хочет, куда именно лезет хён, но догадывается, по шуршанию упаковок. Чон шустро оказывается снова на кровати, бросая рядом пару не вскрытых презервативов и тюбик лубриканта, в этот же момент стягивая с себя футболку, лишив этого удовольствия Тэхёна. Но не терпится ему, что ж поделать, потому и младшего к себе снова притягивает, сталкиваясь губами, руками под одежду забираясь. — Хён.. Я не совсем.. Как бы это сказать.. — Тэ пытается говорить, шептать, пока Хосок упёрто продолжает целовать его, если не в губы, то в подбородок, спускается до шеи. — Не совсем знаю, что делать.. Стыдно, должно быть, ему сейчас, вроде как, взрослый парень, опыт должен быть. Но должен, не обязан. Было бы стыдно, если бы под ним был бы кто-то другой, не Хосок. А такой вариант Ким пока не рассматривал. В последнее время так точно. — Всё в порядке, я буду снизу. Куда вставлять то уж разберешься? — улыбается по-доброму, хотя в глазах ехидство проскальзывает. Пока Тэхён дуется, Чон тихо посмеивается и просит дать ему минуту. По ощущением предполагает, сколько пальцев нужно для растяжки, тянется за лубрикантом и, стягивая с себя шорты вместе с бельем, выдавливает прозрачную жидкость на два пальца. Умиляется с виду младшего, тот наблюдает, будто за химическим опытом во время урока, практически не моргает, наблюдая за тем, как пальцы медленно исчезают и появляются снова. — Знаешь, самому себе это не так приятно делать, — тянет невзначай, вытаскивая из себя липкие пальцы спустя всего пару минут. Садится на равне с Кимом, небрежно вытирая остатки лубриканта о свою снятую одежду. — Теперь я хочу, чтобы ты помог мне. Подаёт смазку младшему, укладываясь между двух подушек поудобнее, пока Ким думает, как правильнее будет открыть дурацкий тюбик. Должно быть, сбит с толку оголённым перед собой телом своего краша, всего лишь.— Тэхён-а, давай быстрей, — Хосок, между прочим, сам возбуждён, внизу живота уже начинает побаливать неприятно от ожидания, на что Тэ, кивая, не рассчитывает и выдавливает слишком много лубриканта на дрожащие пальцы, пачкая в нём свою футболку. — Боже, да сними ты её уже. Приходится снова подняться, чтобы помочь Киму, как маленькому, снять футболку и потянуть на себя, чтобы хоть немного приблизился к делу. Чон снова в горизонтальном положении, колени раздвинуты достаточно широко, Тэхён смущается до безумия, но деваться некуда, пальцы холодит лубрикант, в живот упирается собственное достоинство, Хосок, кажется, сейчас начнёт злиться (но это только по предположению Кима). Медленно вводя два пальца, ловит взглядом облёгченный выдох хёна, и упирается коленями в матрас поближе, удобнее. Неуверенно берётся свободной рукой за бедро, получая одобрительную улыбку и, поджимая губы, вводит третий палец, на что старший закрывает глаза, откидывая голову назад. Двигается плавно, боясь сделать лишние движение, трезво понимая, что вряд ли такое вообще получится. Хосок ласково зовёт к себе для поцелуя, отпуская парня только после того, как ощутил, как свободно двигаются пальцы в нём. Сам начинает подрагивать, может, окно в кухне не закрыл, может, от Ким заразился, но стягивает с того штаны с боксерами, призывая к действию. Зубами разрывает упаковку от контрацептива, помогает натянуть и пару раз проводит ладонью по всей длине, переводя взгляд глаза в глаза. — Делай, как считаешь нужным. Не бойся, больно ты мне не сделаешь уж точно, — кратко целует в губы, держится за плечи Тэхёна. Тот входит и ощущает напряжение в мышцах от того, насколько сильнее Чон сжал пальцы на плечах. Он выдыхает протяжно, шепчет Тэхёну, чтобы двигался и глаза прикрывает, откидывая голову на подушки. Тэхён сам губу закусывает, входит только наполовину и неспеша, будто прелюдии. Но всё же долго сдерживаться не может, толкается сильнее, ускоряется, пока по комнате не раздаются шлепки от двух тел, сжимает пальцами Чоновские бёдра, оставляя невидимые отпечатки пальцев. Дыхание учащённое, Тэхён выпрямляется в спине, стоя только на коленях, Хосок хватается одной рукой за простынь, сминая её пальцами, второй зажимает рот, приглушая стоны. Хочется попросить, чтобы руку убрал, чтобы не боялся, что коллеги за стеной услышат, и так всё знают. Но Тэ молчит, входит до конца, резко останавливается, услышав практически выкрик хёна, испугавшись. — Хён? — не выходит, но и не двигается, наклоняется к лицу, взволнованно убирая влажные волосы со лба. — Всё х-хорошо.. — сбивчиво мотает головой, кладя ладони на лицо младшего. — Сделай так ещё раз, пожалуйста. Тэ чуть удивляется, пытается понять, как именно он сделал, чтобы повторить, меняет угол и ловит губами протяжный стон. Подхватывает под поясницей, наращивая сбившийся темп, целует неразборчиво, вовсе утыкается в шею носом. Хосок практически скулит под ним, сжимает пальцами плечи, лопатки, волосы на затылке. Выгибается, вплотную касаясь ребрами до ребер Кима, издаёт гортанный стон, откидывая голову назад, непроизвольно царапает спину Тэ, пачкает свой живот спермой. Этого комбо хватает младшему, чтобы толкнуться ещё пару раз и кончить следом, еле удерживаясь на руках. Ложится рядом, чуть ниже, чем хён, поворачиваясь боком к нему. — Ты хорош, — опуская взгляд, глубоко дыша, Хосок улыбается, видя снова смущённое лицо в ответ. — Да ладно, серьёзно будешь смущаться? Посмеивается, выдыхая в последний раз перед тем, как полностью восстановить обычный для себя темп дыхания. Повернувшись также боком, обнимает младшего, запуская пальцы в влажные волосы. — Мне понравилось, — тихо признаётся Ким, сцепляя руки в замок за спиной хёна, лбом прижимаясь к его плечу. — Мне тоже, — в ответ сразу же шепчет Хосок, без лишнего стеснения, перебирая волнистые пряди. Ощущает противную липкость между телами и нехотя отпускает парня. — В душ надо бы. — Угу.. — Тэхён соглашается, лениво приподнимаясь с кровати, и роняет голову на плечо. — Хён, а может, ещё разок? ***— Что? — Выкупили.— Как выкупили? — Боже, Чимин, тебе всю процедуру описывать? Сокджин раздражённо морщит нос, сминая салфетку, что лежала рядом с его недоеденным десертом. Даже на тортики нет настроения. Мало того, что одну из лучших работниц забирают отсюда навсегда уже сегодня вечером, так ещё и Пак на мозги капает. Нет, конечно, Мистер Ким безумно рад за каждую свою принцессу (пилона), случись у той что-нибудь эдакое счастливое. И за Мунбёль он рад. Уедет домой, с любимым человеком, найдёт работу где-нибудь получше, и начнёт новую жизнь. Звучит всё довольно-таки просто и ванильно, но Сокджина это всё равно расстраивает. Всё же, он тот ещё собственник. Чимин уходит в номер Мун. Сидит у неё до самого вечера, практически плачется, прося остаться, глупо, по-детски, мол, кто за ним следить будет. Сначала обещает, что пить бросит, а затем наоборот, угрожает ещё одним передозом, на этот раз намеренным. На это Мун только оплеуху нехилую даёт, нечего такие глупости нести. Чимин парень взрослый, может справиться и один. Да и вообще, он тут не совсем один ведь, тут Сокджин, Хосок, Тэхён вон есть. Эти трое в любом случае помогут, в особенности теперь, когда девушке нужно будет.. Уйти. Как раз Хосок держит Чимина за руку во время прощания с девушкой. У входа стоит Хеджин с вещами Мун, пока та прощается со всеми по очереди. С Паком дольше всех. Обнимает его только раза четыре, всё повторяет о продолжении жизни, о визитах сюда, созваниваться будут. Слёзы вытирает, как свои, так и парня. И уходит уже от чужого голоса, объявляющего о недостатке времени. — Сколько ж она заплатила? — тихо спрашивает Тэхён, становясь от Пака по левую сторону. — Много, — не спешит с ответом Хосок, стоящий справа. — Все мы тут стоим не мало. Выкупить кого-то практически нереально, за весь мой срок работы здесь, Мун вторая, кого забрали. Чимин снова хныкает между ними, вспоминая Соён, всхлипывает в ладони, утыкается лбом в мягкую кофту Чона, оставляя на плече свои слёзы. Тэхён понимающе похлопывает по спине, отводя взгляд на девушек. Всё же, Мунбёль счастлива, что уходит отсюда.