Глава вторая (1/1)

Одинаковые, мощеные серым камнем улочки с типовыми кирпичными домами сменяли одна другую. Редкие прохожие спешили по своим делам. В основном это были молодые мамы с детьми в колясках, вышедшие на дневную прогулку, и аккуратные пенсионеры с неизменными газетами в руках. Как раз к одному из таких пенсионеров я и подсела на скамейку. Это был дедушка лет шестидесяти пяти в старом, но чистом и отремонтированном костюме-тройке и старомодной, даже для самого начала шестидесятых, кепке. У него тоже была газета, но она была свернула вчетверо и лежала справа от него.??—?Прошу меня извинить, сэр,?— как можно вежливее обратилась я к деду,?— можно почитать Вашу газету, пожалуйста???Мой сосед отнял глаза от книги, которую увлеченно читал, посмотрев на меня. Он снял сидевшие на его большом носу круглые очки, рассматривая меня, и ответил: ??—?Конечно, дорогая, бери. ??Я поблагодарила его и развернула газету, вчитываясь. Дедушка улыбнулся своим мыслям, снова надел свои очки и продолжил чтение, совсем не обращая на меня внимание. ???10 мая 1960 года? гласила надпись в верхнем правом углу газеты ?The Liverpool News?, сделанной из дешевой тонкой бумаги. Я вздохнула, осознавая во всей полноте, где же и когда я все-таки оказалась. 32 года разницы во времени! Это немыслимо. Немыслимо.Что мне делать? Моему отцу сейчас всего пятнадцать лет, и он сейчас вообще в Глазго с еще живыми бабушкой и дедушкой. Стоп. Меня поразило одновременно ужасная и самая лучшая, какая только может быть, мысль: моя мама еще жива.Сердце забилось быстрее и глаза против воли наполнились слезами счастья. Мама, мамочка, здесь и сейчас, скорее всего на занятиях в школе. Слезы закапали на чужую газету, оставляя грязные разводы из некачественных чернил. Я сидела и тихо плакала от счастья, вспоминая счастливые дни моего детства, когда мама приходила домой с неизменным маленьким гостинцем для меня, ласково целуя и гладя по голове. Элли, так она называла меня.—?Милая, что случилось? —?вырвал меня из воспоминаний старческий голос. Я выпрямилась и вытерла слезы, откладывая газету, в которой, кроме названия и даты, я даже ничего не прочитала. ??—?Я… —?надо что-то ответить. Может рассказать правду? ,?— я попала в беду.??Участливый дедушка отложил книжку и нахмурил свои густые, не по-старчески темные брови. Он сделал жест рукой, предлагая продолжить.Я неловко повела плечами, поворачиваясь к нему, и, запинаясь, начала рассказывать уже придуманную мною историю, которая, если так подумать, была наполовину правдой. ??—?Понимаете, я приехала в Ливерпуль, чтобы кое-кого найти,?— опять все по кругу. Найти. Ну да. Новую жизнь, если называть вещи своими именами. —?Ехала на поезде и уснула. А когда проснулась, обнаружила, что все мои вещи украли: документы, деньги, записную книжку со всеми номерами телефонов. И я пошла искать участок, чтобы восстановить хотя бы документы, но потерялась.??—?Бедное дитя,?— всплеснул руками старик. Видимо, он действительно проникся моим несчастьем. —?Как тебя зовут? ??—?Элинор Паркер, сэр,?— фамилию смысла менять не имело. Мало ли на свете однофамильцев и Элинор в целом. ??Мой новый знакомый так тепло мне улыбнулся, что у меня защемило сердце, потому что этой улыбкой он напомнил мне моего покойного дедушку. ??—?Генри Олдман,?— он протянул руку, и я радостно ее пожала. —?Я живу прямо в этом доме,?— мистер Олдман, как я теперь узнала, кивнул головой в сторону одного их тех самых типовых двухэтажных кирпичных зданий. Дверь была выкрашена в приятный зеленый цвет, что сочеталось с темно-красным цветом кирпича. Мне подумалось, что красить сам дом особого смысла не было?— в промышленном городе с тысячами печных труб тот все равно стал бы черным, сколько его не крась.—?Не хочешь ли выпить чая, Элинор? Моя жена Летиция как раз собиралась готовить печенье мадлен. Она, видишь ли, наполовину француженка,?— он мягко усмехнулся, медленно вставая со скамейки, на которой мы сидели.??С одной стороны, мне не следовало принимать такое приглашение от абсолютного незнакомца, но, с другой стороны, мистер Олдман казался чрезвычайно милым и добрым дедушкой, от которого никакой опасности ожидать смысла не было. Тем более, единственным, что я сегодня ела, скорее пила, был стакан колы и пинта пива несколько часов назад.??—?С удовольствием, сэр,?— я широко улыбнулась, пытаясь стереть с лица разводы от слез рукавом своей кофты.??—?Зови меня мистером Олдманом, дорогая. ??Он показал рукой на вход в дом, галантно придерживая мне дверь.??—?Дорогая, у нас гость, вернее гостья,?— позвал он, видимо, ту самую француженку Летицию. ??Мы прошли на небольшую кухоньку, располагавшуюся на первом этаже дома. В комнате было тепло и уютно. У левой стены стоял дубовый стол на четыре персоны с тремя табуретками, за ним было большое окно, завешенное легким голубым тюлем, развивавшимся от теплого майского ветра, залетавшего из открытого окна; к правой стене была приставлена газовая плита, кругленький холодильник, в два раза меньше наших современных, и большой шкаф-буфет; над плитой висело несколько полочек со специями в стеклянных банках, подписанных убористым женским почерком. Я вдохнула запах моря, принесенный ветром из гавани, перемешанный с ароматом черного чая и свежего печенья, стоявших на столе, накрытом на двоих. ??—?Присаживайся,?— предложил мистер Олдман и сам уселся на табуретку, ближнюю к окну.??Я неуверенно кивнула и села рядом, за ненакрытую часть стола, справедливо посчитав, что садиться на чужое место невежливо. Заскрипели половицы, и в кухню вошла невысокая пожилая женщина, в которой еще оставались следы былой красоты и точеной фигуры. У нее были длинные светлые волосы, с почти неразличимой сединой, собранные в тугой пучок, и можно было подумать, что ей и сорок лет, и шестьдесят. По людям с такой внешностью сложно понять.Женщина улыбнулась мужу и повернулась ко мне, придирчиво оглядев с головы до ног. Сделав какие-то ей одной известной выводы, она приветливо улыбнулась и поздоровалась:—?Добрый день, дорогая. Нечасто у нас бывают гости, правда, дорогой? —?мистер Олдман только кивнул. Гостеприимная хозяйка стала разливать чай по чашкам, молча поставив дополнительный набор на третьего человека. ??Я чувствовала себя немного не в своей тарелке: абсолютно незнакомые люди были так добры ко мне, а мне нечем было отплатить им взамен. Хорошенько обдумать данную мысль мне не дали?— миссис Олдман завела со мной разговор, расспрашивая о моей беде. Похоже, эта пожилая пара действительно задалась целью помочь. Надо будет подумать, как их в будущем отблагодарить, даже если ничего не получится.Пока я рассказывала уже начавшую казаться правдой историю об ограблении в поезде, хозяйка дома активно охала и сетовала на современное общество. Ее муж тоже был недоволен. После нескольких чашек ароматного чая он вызвался быть моим проводником в этом довольно большом городе, чему я была чрезвычайно рада, ведь карту я так и не раздобыла. Да и что толку от нее? Ориентироваться по карте для меня все равно, что читать двоичный код?— нечитаемые иероглифы.После долгого обсуждения моей проблемы, мы перевели беседу в более светское русло. Мистер Олдман стал рассказывать о своем родном городе. Мне было очень любопытно послушать, хотя я уже кое-что знала от Ринго и Пола, рассказавших о простейших вещах, например, про доки и гавань.—?Я много лет был капитаном корабля. Мы с моей ?Мадонной? избороздили все моря и океаны. Столько стран повидали. В основном, возили хлопок, но бывало и редких животных перевозили… Да, славные были времена,?— рассказывал бывший моряк о своем прошлом. ??—?Вот только дома он бывал совсем редко,?— доверительно сообщила мне миссис Олдман. —?Мы с нашей дочерью, Мерилин, могли ждать его месяцами… ??—?У вас есть дочь? —?спросила я, заинтересовавшись. Вроде других обитателей я в доме не заметила.??—?Да, наша малышка родилась как раз за несколько лет до начала войны,?— ответил мистер Олдман. —?Она, должно быть, не намного старше тебя.??—?Птичка уже покинула родное гнездо,?— продолжила хозяйка дома. —?Сейчас живет в Вултоне со своим умницей-мужем, ?—?миссис Олдман тепло мне улыбнулась, а затем перевела взгляд на мужа; в ее глазах я будто заметила немой вопрос.?—?Мистер Олдман, миссис Олдман,?— начала я, понимая, что злоупотреблять их гостеприимством дольше положенного не стоит. Нужно уже откланяться и идти искать ночлег. На улице тепло, можно поспать на скамейке. —?Спасибо большое за ваше гостеприимство, но мне пора. Не хочу быть вам в тягость. ??Миссис Олдман всплеснула руками, поставив чайник, в который только что наливала воду, на плиту. ?—?Дорогая, ну что ты. Как мы можем бросить такую молодую девушку одну в беде!??—?Тем более, ты не знаешь города, а на улице ночью холодно,?— возразил мистер Олдман, словно прочитав мои мысли, по-отечески улыбаясь. У меня в который раз за сегодняшний вечер защемило сердце от тоски по отцу. Но я усилием воли засунула свое нытье в самую глубину сознания, применяя некоторые методики из йоги, которой увлекалась уже добрых лет десять. ??Мне стало стыдно за то, что я соврала этой паре, но по-другому нельзя. Краска залила лицо, делая его одного цвета с моими волосами. Я замялась, не зная, что ответить. Раньше я никогда не сталкивалась с такими добрыми и отзывчивыми людьми. Возможно, это именно та черта, которую мы потеряли в нашем прогрессе.Супруги переглянулись, решив что-то, одним им известное, и мистер Олдман продолжил:?—?Можешь оставаться у нас столько, сколько нужно, Элинор,?— мое сердце сделало кульбит и упало куда-то в желудок. Я испытала странный коктейль эмоций: счастье, стыд и благодарность, бесконечную и безграничную. —?Спальная Мерилин давно пустует. ??—?Как только найдешь стабильную работу, сможешь снимать ее у нас,?— дополнила жена слова мужа. —?О цене договоримся,?— она неожиданно подмигнула, что заставило меня отойти от шока и горячо их поблагодарить.??Хозяйка дома убрала со стола, а потом проводила меня по лестнице на второй этаж, где, как я догадалась, располагалась ванная и спальные комнаты. Последних я насчитала две: хозяйская спальня и, видимо, комната их дочери.Миссис Олдман снабдила меня свежим постельным бельем и предложила воспользоваться старыми вещами ее дочери, ведь мои, по официальной версии, были украдены. После чего женщина пожелала мне спокойной ночи, заверив, что все образуется, и ушла. Я слышала, как она спустилась по лестнице обратно на кухню, где через некоторое время уютно засвистел чайник. Разговора мне слышно не было, да и не стала бы я подслушивать. Это вообще невежливо, а если учесть, насколько эти люди были ко мне добры, так вообще неприемлемо.Я положила стопку белья на широкую кровать-полуторку и решила осмотреться. Комната была хорошо освещена простенькой, но изящной люстрой под высокими сводами потолка. Более сильного источника света не требовалось?— спальня была небольшой, и большую часть пространства заполняла кровать, выполненная из светлого дерева, как и вся остальная мебель в доме. Справа у стены стоял большой платяной шкаф. Готова поспорить, что его владелица была той еще модницей, ведь створки шкафа слегка покосились, что говорило о том, что шкаф плохо закрывался от обилия одежды. Я решила посмотреть его содержимое потом. Успеется.Глаза слипались. Я сняла с себя одежду и повесила ее на спинку стула, стоящего около аккуратного письменного стола, абсолютно пустого. Видимо, в комнате давно никто не жил, потому что в моей лондонской квартире стол никогда чистым не был, сколько его ни убирай. Там постоянно появлялись какие-нибудь мелкие пакетики с покупками, тетради, книги, учебники, компакт-диски, высохшие ручки и другая мелочь, которая бралась словно из ниоткуда, а потом громоздилась на столе целыми кучами. Сей процесс был неотвратим, но обратим. К сожалению, не мной. Беспорядок на рабочем месте я убирала только тогда, когда вся эта труха начинала валиться на меня, а найти что-то становилось решительно невозможно. Такой уборки хватало максимум на неделю. Да, в этой комнате я просто обязана держать все в чистоте, что такой неряхе будет сложно.Я сладко зевнула и с тихим стоном блаженства упала на кровать, которую успела застелить, пока думала о прошлом. Простыни слабо пахли лавандой. За открытым окном было тихо: майская ночь приносила прохладный морской бриз, где-то вдалеке пела одинокая птица. Желтый свет от старинного уличного фонаря падал на покрытый ковром пол комнаты, играя роль ночника. Я закрыла глаза и почти сразу уснула, не давая мыслям о прошлом поглотить уставший разум.Утро встретило меня легкой прохладой и ярким солнцем, нетерпеливо заглядывавшим в окно. Сначала я не поняла, где нахожусь, по привычке ища свой будильник на прикроватной тумбочке. И только когда его там не нашлось, до меня все-таки дошло, где я.—?Ливерпуль, 11 мая 1960 года, дом 15 по Лэнгтон Роуд,?— пробормотала я, потягиваясь. Мятая рубашка и такие же черные брюки совсем не радовали, поэтому я решила принять предложение миссис Олдман и позаимствовать одежду из шкафа ее дочери. ?В глаза сразу бросилась длинная юбка с цветочным принтом и кремовая рубашка. Отметив про себя, что вещи хорошо было бы погладить, я спустилась вниз на кухню, где уже пил утренний чай хозяин дома. Он оторвался от утренней газеты, которую читал, и пожелал доброго утра, предложив к нему присоединиться.Судя по простым кухонным часам с белым циферблатом, было девять утра, и миссис Олдман уже ушла на работу?— она продавала цветы в небольшом магазинчике на соседней улице. У ее мужа тоже были сегодня дела, но до двух он был свободен, так что было решено сходить в полицейский участок, чтобы не откладывать это дело в долгий ящик. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.—?Поедем на велосипедах,?— распорядился мистер Олдман. —?На автобусе будет вдвое дольше. Ты умеешь, Элинор? ??—?Да, сэр. Меня научил отец,?— в прошлом я ездила на велике в университет, чтобы не попадать в утренние лондонские пробки. Научиться водить машину я так и не успела. ??Мистер Олдман достал из кладовки два велосипеда: синий и кричаще-розовый, сказав, что последний принадлежал Мерилин, но та не большая фанатка такого вида транспорта, поэтому велик и пылился в родительском доме. Я поблагодарила его за велосипед, отметив, что, похоже, мы с его дочерью одного роста.Как оказалось, до участка было всего двадцать минут. Редкие машины медленно проезжали мимо. Клерки спешили на работу, дети?— в школу.Интересно, где сейчас Пол? Или другие мои новые знакомые? Для школы они были уже слишком взрослыми, за исключением Джорджа. Наверное, тоже на работе. Должны же они деньги откуда-то брать?Участок оказался похож на приемные покои стоматологии: у стены стоял ряд стульев, за стойкой около двери сидела секретарша и записывала посетителей в очередь. Утром среды никого еще не было, поэтому ждать не пришлось.Я нервно вытерла вспотевшие от страха ладони о юбку и вошла в кабинет полковника Нортона, судя по табличке на двери. Сердце колотилось о грудную клетку, грозясь ее пробить, но внешне я старалась выказывать волнения.—?Что у вас случилось, мисс,?— спросил меня полковник, не отрываясь от документов, которые тот просматривал. Его коротко остриженные волосы совсем не гармонировали с густыми бакенбардами, словно сошедшими с портрета богатого джентльмена Викторианской эпохи. Несуразность его внешнего вида только усиливал большой нос и непропорционально маленькие, глубоко посаженные глаза. Мужчина абсолютно не казался суровым копом, которых я привыкла видеть в кино, да и просто на улицах города.??—?Меня обокрали,?— решила не ходить вокруг да около я. —?Вчера утром, в поезде маршрута Ливерпуль-Лондон.??Офицер Нортон все же отложил свои бумаги и, взяв в свои маленькие ручки блокнот, заинтересованно на меня посмотрел, нервно моргнув несколько раз подряд. Я подошла к его столу и села на пустой стул напротив. Мне протянули пустой бланк, видимо предлагая мне его заполнить. ??—?Только личные данные, пожалуйста,?— попросил полицейский. —?Остальное я заполню сам.??Я только кивнула. С именем и фамилией проблем, конечно, не возникло, но я замялась перед датой рождения. Не писать же мне, что я родилась через 12 лет, в 1972? ??—?Элинор Паркер, 15 июня 1941 года,?— пробормотал офицер Нортон, забрав заполненный документ. —?Что же, мисс Паркер, приступим к более насущным вопросам…??Долго в участке меня не продержали?— через полтора часа я уже была свободна, да еще и с временными документами. Полковник Нортон пообещал разобраться с моим делом как можно скорее. Видимо, мой беззащитный вид сделал свое дело. Да и показательно расплакаться в середине рассказа оказалось не лишним?— сердобольный мужчина растерялся и пообещал, что сделает все возможное, чтобы вернуть мне мои вещи, которых, к слову, не существовало.?Мистер Олдман ждал меня в приемной. Он, оказывается, забежал в участок, чтобы предупредить о своем уходе. Мы попрощались и пошли каждый по своим делам.С моими временными документами можно было бы устроится на работу, но, как мне сказали на соседней с участком бирже труда, с ней в городе напряженка. Что ж, придется как-то выкручиваться. У меня еще и образования по этим документам нет. Говорилось только, что я окончила школу. Может, в Ливерпуле есть какой-нибудь колледж или университет, если повезет? Но за образование надо платить, а денег у меня, конечно, не было.Я подобрала свой розовый велосипед, который дал мне мистер Олдман, и поехала в противоположную от гавани сторону, решив, что поищу работу по местным кафе и магазинам. Там всегда требовались официантки и продавцы. А уж опыт работы официанткой у меня имеется. Пять лет подряд я проработала в одном кафе из популярной сети, разнося заказы посетителям, которых, к слову, всегда было довольно много, даже в позднее время. Иногда, я брала двойную смену или работала в праздники, когда все уходили в отпуск, чтобы побыть с семьей. А я просто не хотела возвращаться в пустую квартиру, ведь кроме отца, после смерти мамы переехавшего обратно в Шотландию, у меня никого не было.Я тряхнула головой, отбрасывая депрессивные мысли, и слезла с велосипеда, решив начать поиски с безымянной улицы, на которой я оказалась. Неподалеку виднелся продуктовый магазин, а еще дальше, на противоположной стороне, около красивого здания с колоннами, висела большая вывеска очередного кафе. Названия я не разглядела?— слишком далеко стояла.Своей целью я выбрала кафе. Все же хотелось найти привычную для себя работу, чтобы не учиться всему по-новому.Решив оставить свой велосипед рядом с кучей таких же чужих, я пошла в сторону кафе. Людей как всегда было мало, и я уже начинала думать, что это нормально для Ливерпуля, хоть это и крупный порт, чуть-ли не первый по значимости в стране. Группка гризеров* что-то громко обсуждала, сидя на ступенях того красивого здания, что я приметила. Выглядели они так, будто главным их идейным вдохновителем был старый мюзикл ?Бриолин?**. Хотя дело было скорее наоборот. С этими перемещениями во времени так сложно!Тут один из этих рокеров, стоящий чуть поодаль от других, отлепился от стены и заковылял в мою сторону. Именно заковылял, потому что узкие кожаные штаны, прилипшие к ногам от июньской жары, не давали ему нормально идти. Кожаная куртка, непонятно зачем надетая в такую погоду, весьма аутентично дополняла образ. Я засмеялась и пошла дальше, решив, что его целью уж точно являюсь не я.—?Элинор, так ведь? —?раздалось сзади, и я обернулась на странно знакомый хрипловатый баритон. ??Джон, оказавшийся тем самым рокером, остановился чуть позади и разглядывал меня самым наглым образом. Он забавно склонил голову к правому плечу, ожидая от меня ответа на его вопрос. ?—?Именно так. Джон? —?конечно, я знала как его зовут, но держать марку надо. ??—?Что ты здесь делаешь? —?ответил он вопросом на вопрос и, достав из кармана штанов пачку сигарет, закурил, выдыхая на меня дым.??—?Работу ищу,?— коротко ответила я. —?Как я вижу, у тебя ее тоже нет. ?Он только неопределенно пожал плечами, снова обдав меня дымом. Мда, со всем этим стрессом последних двадцати четырех часов жутко хотелось курить. А ведь бросила же в прошлом году… Ай, да ладно.?—?Угостишь? —?я протянула руку ладонью вверх.?? Джон от удивления подавился собственной сигаретой, но послушно достал еще одну. ?—?Огонька? —?снова попросила я. Тот все еще пребывал в шоке. Что же его так удивило? Хотя, конечно, образ пай-девочки в длинной юбке не вяжется с курением ну никак. ??—?Прикури от моей,?— он усмехнулся. Ну что ж, ломать сложившееся впечатление, так по-полной. ??Я встала на мысочки, наклонившись вперед, и прислонила свою сигарету к его, параллельно отмечая, как его темные брови взлетают вверх. Сигарета зажглась, и я резко отпрянула, глубоко затягиваясь. Конечно, дым я выдохнула прямо ему в лицо. Наглую улыбку подавить не удалось.??—?Хорошие девочки так не поступают,?— отзеркалил Джон мою ухмылку. ??—?А кто сказал, что я хорошая? —?Леннон уже собирался ответить, но его позвал кто-то из друзей. Он окинул меня прощальным взглядом и ушел не прощаясь, кинув мне в руки пачку сигарет.??Как был козлом, так и остался.??***В кафе, которое я приметила, действительно требовалась официантка, и после короткого интервью меня взяли на работу. Дневная смена длилась шесть часов?— с восьми утра до двух часов дня, а вечерняя?— с трех до девяти. Мне предоставили выбор, и я решила, что лучше работать днем. Хотя в вечернюю смену почасовая оплата была на двадцать пять пенни выше.Планов на оставшееся до вечера время не было, поэтому я решила отработать смену сегодня, чтобы иметь хоть какую-то наличность на руках. Платили полтора фунта в час, правда, я не знала, много это или мало, потому что в мое время инфляция уже сделала такую сумму ничтожной. Но в 1960 году это, наверное, было приличной зарплатой.Посетителей в кафе было относительно не много?— в основном студенты их соседнего колледжа, оказавшегося там самым зданием с колоннами. Из других людей в кафе работал неразговорчивый парень Мэтт, лет двадцати, улыбчивый повар Джейсон, неопределенного возраста из-за его густой бороды, и хозяйка мисс Эллен, которая принимала меня на работу.Получив свои девять фунтов после не особо напряженного дня, я подобрала велосипед и благополучно вернулась в дом четы Олдманов. Никто из них с работы еще не вернулся, но мне хотелось спать, так как было уже около десяти, поэтому ждать хозяев я не стала.Уже лежа в кровати, я подумала, что завтра нужно будет сходить по магазинам после работы, потому что у меня не было даже таких базовых вещей как расческа и зубная щетка, не говоря уже о рюкзаке или сумке. Ну ничего. Завтра днем у меня уже будет восемнадцать фунтов, которые я смогу потратить, а возможно даже отдать немного мистеру и миссис Олдман в качестве квартплаты. С этой мыслью я спокойно уснула, оптимистично смотря в завтрашний день.