Часть IГлава 1 (1/1)

Рвется небо о серый шпиль,Ветер гонит седую пыль.Триста долгих тоскливых летНад степями кипит ковыль.Триста лет, пыль веков госпожа,Я живу эту боль сторожа.И в тумане столетий ваши глаза?—Как смертельная вспышка ножа. (Альвар)НогайСовсем незаметно пришла в Орду осень. В морозном утреннем воздухе уже явственно ощущались пряные запахи степи. Главнокомандующий нового великого хана, стоя на возвышении, следил за тренировкой лучников. Где-то вдали слышались удары бубна и горловая песня шамана. Тренировка шла вяло. Лучники то ли не проснулись, то ли озябли?— стреляли из рук вон плохо.Без интереса взирал Ногай на тренировку, скорей по привычке. Многое из того, что было важно, стало мелким и незначительным, поблекло. Он терзался, не было покоя его душе, не ощущал он себя цельным, как раньше. Лицо же его, как всегда спокойное, не выдавало никаких эмоций.—?Крысы! Тупые ослы! Лопни ваши бараньи глаза! Вы стреляете, как бабы! —?орал, надрываясь, сотник. ?Да, баба бы тут не промахнулась?,?— вспоминая о Насте, подумал Ногай. Улыбнулся в душе возникшему образу.Эта дева меняла в нем то, что исконно воспитывала орда. Женщина была всегда лишь ценным приобретением, богатой наживой?— изнеженное существо, созданное для удовольствий, но женщина, пренебрегающая своими интересами ради долга, рискующая собой ради земляка, не говоря уже о боевых способностях?— выходила за рамки его жизненного опыта.Если бы чувства к славянке были продиктованы только похотью, он бы справился с этим. Настя же восхищала его, проникала в сердце, терзала разум. Он набрал в грудь воздуха и тяжело вдохнул. Сотник счел это за досаду, оценку плохой работе и напустился на стрелявших еще пуще.Ногай взял лук; стрела, выпущенная им на волю, пропела в воздухе и попала прямо в цель. Воины восторженно загалдели.—?Те, кто будут плохо сегодня стрелять, останутся без ужина! —?Крикнул Ногай. Воины загудели, и занятия по стрельбе продолжились с новым рвением.Ногай сгонял свою тоску в бесконечных тренировках. Поднимался он рано, когда небо было еще темным, и гнал в степь коня. После упражнялся с мечом и в стрельбе из лука. Постоянно на виду среди воинов, он вдохновлял их своим примером, они тянулись за ним.Ордынцы подмечали и меж собой говорили: Ногай-ага еще до зари в седле, а новый великий хан Менгу-Темир нежится в шатре до полудня. Ногай храбрый и могучий воин, ему бы быть нашим Великим ханом!Мулла Ибрагим всегда был благосклонен к Ногаю. До него доходили речи, идущие в Орде. Несправедливым и ему казалось, что престол занял Менгу-Темир, ведь знал он об истинной, последней воле Берке. Часто вел он с Ногаем разговоры.—?Отчего ты, Ногай, не стал бороться с Менгу за престол? —?спрашивал мулла,?— ведь ты был там, когда уходил Берке, именно тебя сделал он своим наследником.—?Людей было жаль?— после неожиданного предательства и поражения мои воины были не готовы к бою.—?Иншалла. Ты пожалел людей, это было мудрым решением. Но что ждет нас дальше? Будет ли Менгу печься о людях, как это делаешь ты?—?Я дал слово Великому хану Берке, что Хуллагу будет наказан за свое вероломство и предательство. Я поклялся в шатре перед мечом Бату. И пока не сдержу я слово, не будет мне покоя, не буду я достоин дерзать Великого ханства.—?Иншалла,?— снова произнес мулла и вздохнул. Мулла и Ногай помолчали, глядя на волну, идущую по степи. Тоской наполнился взгляд главнокомандующего.—?Осень?— пора перемен. Посмотрим же, что эти перемены принесут нам,?— грустно сказал Мулла Ибрагим. Помолчав, он добавил, заметив тень набежавшей на темника печали:?— Тебя терзает что-то еще? Если будешь как потухший костер, в тебе не будет огня достигнуть цели. Есть что-то, что не дает покоя? —?спросил мулла. Ногай ответил не сразу.—?Скажи, мулла, ты прочел много умных книг, может ли женщина быть равной мужчине?—?Сказано, если женщина живет праведно, чтит мужа, ведет себя целомудренно, верует, то войдет она в рай, как и мужчина. Пред Всевышним все равны. —?Мулла усмехнулся:—?Есть старая арабская сказка. Однажды в племени осталось мало мужчин, и когда на племя напали, мужчины струсили и не вышли в бой. Тогда женщины взяли оружие и отбились от врагов. Вернувшись, они в укор одели мужчин в платья. Но это лишь сказка; ей учат воинов мужеству. Равенство женщины не должно означать тождество.Ногай молчал, впитывая услышанное.—?Если есть женщина, что пришлась по нраву тебе, так женись. —?на это Ногай ничего не ответил, продолжая смотреть вдаль, ни один мускул на лице его не дрогнул. Мулла, помолчав, продолжил: —?Аллах сотворил мужчину и женщину и вложил в их сердца тягу друг к другу, но тяга эта должна быть в браке, семье.Ногай больше не сказал ничего. Согласен ли он с ним или нет, мулла так и не понял. Сердце муллы болело за Ногая, как за сына, он решил поговорить с новым великим Ханом. Через пару дней наступил день празднования пророка, и мулла как водиться пришел благословить и поздравить Менгу-Тимира. После сказанных всех обязательных слов перешли к угощениям и разговор стал непринужденнее. —?Для закрепления вашего положения, о Великий, хорошо бы было заручиться поддержкой приграничных ханов, а ничто так не укрепляет отношений, как хорошая свадьба. Сосватай Ногая с дочерью одного из твоих ханов.