Вторая часть (1/1)
Нацу сидел на холодной земле и смотрел на счастливую улыбку Люси Хартфилии. Он дотронулся до губ кончиками пальцев, но черно-белая фотография не изменилась, не стала цветной. Драгнил в очередной раз зажмурил глаза, сжал кулаки и сильнее стиснул зубы. В очередной раз надеясь, что сейчас-то все изменится. Уже два месяца прошло, а он все еще надеется. Но разве можно его за это винить? Уже восемь недель прошло, а Нацу по привычке заходит через окно в одну квартиру: там ничего не изменилось, даже постель по-прежнему разобрана. Но нет главного. Он проходит из комнаты на кухню, потом через гостиную, заглядывает в ванну, но так никого и не найдя, постоит еще минут пять, а потом удаляется, чтобы на следующий день прийти вновь. Уже прошло тысяча триста сорок четыре часа, а Драгнил до сих пор выбирает задания для их общей команды и делит вознаграждение пополам.Уже прошло восемьдесят тысяч шестьсот сорок минут, а Саламандр впервые пришел сюда, в единственное место, которое теперь связанно с ней.- Люси, - хрипит Драгнил.
А на еще свежую могилу капают крупные слезы. Первые за все это время.Что произошло в ту ночь, Нацу помнил смутно, а может, просто не хотел вспоминать. Яркая вспышка, после которой девушка падает. Вот и все. Вот она была, и вот ее не стало. Тогда мелькнула мысль: ?Она сейчас встанет, мы поедем домой, они будут ругаться с Хэппи, а потом она поворчит и оставит нас ночевать у себя?. Но Хартфилия больше не встала. Видать, у судьбы были другие планы. В такие моменты в фильмах всегда идет дождь, но он не шел. А она улыбалась, не так как на этом черно-белом снимке, в котором нет жизни, а тепло и нежно, пытаясь в свои последние секунды снять его боль.- Передай "Хвосту феи", что я их люблю! И береги себя, Нацу! – крепко сжимая свои ключи, на последнем дыхании сказала она.
А потом ее голова, как мягкая безвольная игрушка, резко повернулась. В последний раз искривился рот. Веки не опустились, глаза остались открытыми, но уже какими-то чужими, остекленевшими.
В ту ночь Нацу впервые замарал свои руки в крови, тогда он стал настоящим убийцей. И плевать ему было на крики прибежавших Эрзы и Грея, плевать на то, что Люси бы этого не одобрила. А когда все закончилось, он закричал, нет, даже зарычал. И этот рев огненного дракона был слышен далеко за пределами того проклятого леса.
Драгнил никому не рассказал, что тогда случилось, да никто и не спрашивал. Согильдийцы лишь смотрели на него полными боли глазами, от этого было еще хуже. Он не был на похоронах, не ходил, как все, в черном. Нацу просто не отпустил, он злился на Люси, не мог ее простить за то, что она ушла. Он не верил. Время, оно не лечит, а лишь притупляет боль, дает возможность все осмыслить и принять. Второго не дано.
Уже прошло четыре миллиона восемьсот тридцать восемь тысяч четыреста секунд, а Саламандр первый раз плачет. Но для него она все равно не станет просто звуком, призраком прошлого. А по сути, что от нее осталось? Только воспоминания и эта чертова черно-белая фотография.В памяти сами собой всплывают картинки:- Привет, я Люси! Спасибо! – Первая встреча, так многое поменявшая в его жизни.***- Я хочу вступить в Хвост феи! – мечтательно говорит странная девушка.***- Убирайтесь, это мой дом! – Как же он любил злить Люси, ведь она всегда его прощала.
***- Я люблю своих друзей! – кричит со слезами на глазах. Ты больше никогда не будешь плакать.***- Береги себя, Нацу!Все разлетелось, к чертовой матери, вдребезги. И еще сотни раз прокричать ее имя. Задыхаясь, скрючившись на земле. Не поможет.
- Я всегда теряю самое дорогое: Игнил, Лисанна, а теперь и Люси. Дорогое… Я так и не сказал ей, что она для меня значила! Не сказал, как ценил ее, как сильно нуждался! – Драгнил закрыл глаза руками. А перед глазами стоит та самая теплая улыбка, отпечатавшая на сердце, которая останется там на всю жизнь.- Она знала, что ты дорожил ей, точно так же, как и она тобой! – сказала Лисанна, погладив Драгнила по плечу. С минуту помолчав, она добавила: - Поздно уже, пойдем.- Иди, я скоро буду, - не поворачивая головы, ответил Нацу.Закат пурпурно-красный, перетекающий в багряный, разлинованный золотой чертой. Наверное, стоило бы им восхититься, но сейчас было не до этого.
Склонившись над горой цветов на могиле, Нацу шепчет:- До встречи, Люси!А на надгробье развевается белый чешуйчатый шарф. Даже победителям иногда приходится идти на компромисс с самими собой.