день -7. Колонка и плектрум (1/1)

Бродить по улицам бурлящего жизнью солнечного города после, считай, бессонной ночи и десяти с лишним часов перелета сродни медленному самоубийству. Даже если пешком от офиса агентессы до отеля всего пятнадцать минут. Забравшись в ожидающее такси – здесь проще вызвонить машину, чем словить ее на улице, – прилетевшая в Лос-Анджелес возвращается в отель. Архитектурный коктейль стекла, пространства и артистизма в интерьере встречает желанной прохладой и тишиной исполинского холла.Кондиционер в номере ободряет, и Вера даже прячется под одеяло, разложив на кровати ноутбук и вытрусив из сумки личные вещи: минимум косметики, два телефона и документы. Опустошенно и устало вытягивается, лежа на животе. Описание сценария звучит как потенциально вероятное описание к тысячам сценариев. Без сюжета, характеризации героев и непосредственно их реплик и реакций тяжело судить о том, каков будет конечный продукт, так сжато обрисованный. Эксперимент над искусственным интеллектом, обличенным в женскую форму. Вера перечитывает аннотацию и посматривает куда-то вдаль и в сторону. При одинаковых исходных данных каждый автор по-своему выстроит сюжет и привлечет занятных в его разумении персонажей. Внезапно фокус внимания сбивается звонком скайпа – меню иконок с именем ?Надежда Лунина? выпрыгивает в углу экрана. Вера клацает на зеленую кнопку и, здороваясь, быстро переключается на свой первый язык. В окне видеочата маячат два схожих между собой женских лица: если сестра приходит в гости к матери, родственницы обычно звонят сразу вдвоем. Сухость в обмене ?как дела? на ?хорошо? сменяется удивлением, когда старшая женщина узнает, что Вера в Лос-Анджелесе. НАДЕЖДА: И что ты там собираешься делать одна?ВЕРА: (неохотно) Может, мне удастся получить работу. Свою, отдельную работу.НАДЕЖДА: (через паузу) Ну и правильно. Я тебе сколько раз говорила, о себе надо подумать, хитрее надо быть, а то все эти годы ты при нем как наложница. Ни дома, ни семьи, ничего своего... Помнишь тетку Дашу со второго этажа...Сбежавшая в Лос-Анджелес кивает, потупив глаза и абстрагировавшись, и выслушивает шлейф жалоб на все, что можно и кого только можно, без тщетных попыток переспоривать или возражать. Когда двухголосый монолог позвонивших наконец сворачивается, Вера просто захлопывает крышку лаптопа и убирает его на пол.Кондиционер мерным и тихим гудением прогоняет тишину из комнаты. Успокаивающе-целительно, как низкие звуки машинной работы, как тяжелый гул вибрации, нагнетаемый высоковольтными проводами в сырую погоду, и конечно же, как звучание электрогитары. Вера кладет лицо на руки перед собой и закрывает глаза. В сознании мелькают впечатления сегодняшнего дня: людный аэропорт, широкая дорога, строгий офис волевой агентессы и экран ее лаптопа. На котором отчетливо выделяется расплывчатый кадр из видео недавнего концерта: на сцене вдоль платформы ударника Мэтт придавливает тогда еще бывшую с ним к полу и они целуются. Картинка и гул связываются тотчас в одну ассоциацию, и воспоминания недельной давности заполняют сознание.В последнюю неделю они пару раз выступили дома в Британии – своеобразные локальные сходки с фанами по составленным голосованием сет-листам перед стартующими в конце мая международными турами. Во время одного из этих мини-рок-концертов Вера по привычке обосновалась за сценой слева, предусмотрительно отвоевав несколько стульев у администраторов заведения часом ранее. Когда в сопровождении двух охранников, торжествующе скалясь и перебирая в голове, какую из вселенских теорий вылить на голову устроителей, явилась к ним в офис. Первого закона термодинамики о сохранности энергии в закрытой системе и, как следствие, материи в виде стульев в пределах одного комплекса хватило. Так что, выстроив добычу в ряд в виде тахты за кулисами слева и вытянувшись, Вера с интересом наблюдала шоу. Должно быть, в толпе внизу под сценой ликовали тогда и те, кто называл фронтмена Богом, что с учетом открытого признания в атеизме всегда звучало для него высокопарно. Помимо мастерского владения гитарой, клавишными и собственным голосом, он слыл еще и ярким исполнителем, которому в силу внутреннего хаотичного склада было мало выражаться только через один навык: Мэтт всегда органично сочетал игру и солирование. У группы никогда не случалось двух в точности одинаковых концертов даже при повторяющемся сет-листе. Фронтмен задавал тон, на который равнялись другие два участника MUSE, а его настроение могло меняться, как британская погода в межсезонье. В то выступление Мэтт казался расслабленным: извивался перед микрофонной стойкой и терся о гитару, когда пел; медленно-грациозно наклонялся и выгибался во время гитарных соло. В какой-то момент безотрывное слежение за ним начало стеснять дыхание в груди, и тогда Вера стала принимать позы – от вызывающих до угрожающих – каждый раз, когда он посматривал в полумрак ее участка сцены. Самым большим достижением в течение одной песни стали три его ?хи?, пропетые вперемешку со словами, затем четыре выразительно громких и высоких ?ха? в микрофон с жестом вытянутой правой руки в ее сторону и остаточные три ?хи?, вплетенные между словами куплета.Во время предпоследней композиции к возмутительнице порядка явился техник мониторинга, обвешенный проводами, и указал подняться. Вера элегантно сделала вид, что не поняла намека, отвернувшись к сцене, как ее вздернули на ноги с такой мощью, что чуть не вытрусили из футболки и не разгромили шедевр мебельного дизайна из трех стульев в один ряд. Чертыхнувшись себе под нос – из-за музыки все равно техник не услышал бы, куда его послали, – Вера больше не рискнула мешать. Только медленно подняла руки, сдаваясь и оставшись к аудиоассистенту мониторинга спиной. Через голову на плечи залетели шнуры – привет, система внутриканальных наушников, – а на грудь, по обе стороны, брякнулись ушные заглушки. С улитками-дужками. Прищурившись и всмотревшись – гарнитура оказалась ее индивидуальной, – Вера отпустила подозрительный взгляд фронтмену на сцене. Но Мэтт был занят: он, прикрыв глаза, пропускал свою мелодию и слова через себя. Внешние звуки померкли, оказавшись изолированными, стоило надеть заглушки. Но не успела Вера поправить держатели на ушах, как аудиоспец быстро сгреб ее распущенные волосы в хвост на затылке и дернул вверх, заставив беззвучно обматерить его второй раз. Выровнявшись и придержав космы, Вера молча обругала техника и по третьему кругу – едва стягивающая липкая лента присосалась к шее сзади. Временем на любезности снаряжавший не располагал: бесцеремонно засунул провод, мотылявшийся на Вериной спине, под футболку и тоже приклеил между лопаток и к пояснице. Экипируемая возмущенно оглянулась, но техник без какой-либо реакции финальным взмахом нацепил приемник на талию Вериных джинсов и включил.В звуковом воспроизводимом потоке отчетливо услышалась исполняемая на сцене композиция с цокающими в фоне щелчками цифрового метронома, где голос солиста и звук его гитары затмевали по громкости остальные дорожки. Инженер мониторинга не заморачивался и просто отдал Вере дублирующий приемник звукового микса, настроенный для лидера группы. После немого вопроса ?зачем?? техник наклонился и крикнул в ухо: ?Сама у Мэтта спроси?, – а Вера с укоризненной улыбкой показала ему большой палец вверх. Отличная шутка. Если принять во внимание, что с гарнитурой в ушах да при работающих колонках на сцене, кроме небольшой зоны у платформы ударника с микрофонами ?для своих?, никто никого не слышал. Техник засмеялся и убежал к задней стене площадки.Повернувшись к сцене, Вера опять сосредоточенно глянула на фронтмена. Что он задумал? Она спешно подняла с уцелевшей тахты сет-лист концертных песен и глянула в конец списка – название финальной композиции. В запале Мэтт мог выкинуть что угодно: от гитары в лицо до резкой шутки, поэтому основной урок выживания в качестве участника его команды – привычка фокусироваться, ожидая взрывоопасные моменты, – был усвоен давно и прочно.Мельком взгляд упал на противоположный, правый участок закулисья: там менеджеры группы уже выстроились рядом с техниками в ожидании шоу. Шоу для избранных, которое оценят только ярые фанаты и свои в команде. Чернявый и вертлявый медиа-менеджер, натянуто-открыто улыбаясь, картинно поаплодировал, а Вера безэмоционально подняла руку со средним пальцем в ответ. Стоявшие рядом с пиарщиком засмеялись. Высокая рыжеволосая ассистентка утешительно хлопнула его по плечу и, глянув на Веру, подняла и медленно опустила руки ладонями вниз – ?успокойся?.Кивнув, Вера нервозно выдохнула и обратно перенесла нераздельное свое внимание на фронтмена. Мэтт целиком жил в своей песне, заставляя гитару рыдать, а в концовке – рычать, и сочувственным образом вторил страданиям, на которые сам же обрекал черную Midi. Сосредоточенность на нем как будто перетягивала часть его уверенности, заражая увлеченностью. Когда финальный гитарный аккорд плавно перешел в частые удары по струнам, а Мэтт пригласительно наклонил голову в ее сторону, Вера, словно загипнотизированная, шагнула в свет шоу-сцены.Фронтмен оживился, уходя от микрофона в центр площадки, но затем быстро подскочил к нему обратно, чтобы прокричать: ?Поприветствуйте ?мое все?, Веру!? – и снова отпрыгнул к середине сцены. Пока Вера, широко улыбаясь и приближаясь к микрофону, помахала заполненному фанатами затемненному тесному залу и окинула взглядом бурлящее под сценой живое море, прозвучали первые щелчки метронома, и затем четыре удара барабанных палочек ознаменовали старт финальной песни вечера. Грянул тяжелый и интенсивный ритм гитары фронтмена – прямо в ушах, разносясь глубоким пульсом. Вера сжала пальцы на микрофоне, чуть опустив трехшарнирный держатель, и потянула слова, копируя тенор Мэтта – сколько могла, – его манеру частого вибрато и срывающиеся в крик речитативные строчки в конце припева. Чем дальше, тем все более пронизывала энергия шального безумства, которую источала композиция, так что к финалу песни Вера тоже прыгала на сцене, размахивая головой – волосы дугой перелетали вперед-назад и влево-направо.Последний аккорд. Клик-трек завершен. Однако гитара Мэтта не утихла, а тотчас же издала жалостливый, постепенно повышающийся звук, и фронтмен, картинно шаркая, побрел к своей стойке. Вера, широко улыбаясь, настороженно метнула взгляд на Мэтта – он наступил на пульт, – затем оглянулась на барабанщика и басиста. Дом, оскалившись, бурил фронтмена глазами в ожидании, подняв руки с зажатыми в них барабанными палочками. Музыкант на басе замер, прислушиваясь. Стон гитары Мэтта начал медленно осциллировать. Басист просигналил глазами, и Вера, повернув голову назад, едва успела выкинуть правую руку вверх, как Мэтт решительно поднял над собой и надел на ?свое все? гитару. А сам размашистым шагом двинул вглубь сцены влево. Не растерявшись, Вера быстро выдернула один из плектрумов на микрофонной стойке и отбила простой рифф. Ударник и басист тут же подхватили, но короткий мотив оборвался, когда Дом беззвучно прогримасничал: ?Берегись!? Вера моментально отскочила от микрофона, куда Мэтт лихо дотащил и грохнул плашмя огромную колонку, выводящую звук его гитары. От низкого ?бум? завибрировал пол сцены, а звуковой ящик-излучатель глухо взвыл.Дом с энтузиазмом зажестикулировал в сторону басиста, и оба музыканта открыто засмеялись, глядя на фронтмена. Мэтт, нахмурив переносицу и заулыбавшись, выдал грозную мину в сторону барабанщика, а Вере бегло показал жестом и сказал одними губами: ?Лезь сюда!? – и заскочил на опрокинутую колонку. Пока нагруженная гитарой, балансируя на носках босоножек, аккуратно ступала на неровный металлический кожух аудиоящика – чтобы не проткнуть его каблуками и самой не свалиться, – Мэтт ловко сдернул микрофон и притянул его в самый низ. Несмотря на сопротивляющиеся шнур и кронштейн, придавив ногой микрофон к колонке, быстро развернул Веру спиной к себе и прижал вплотную, крикнув в ухо: ?Держу?. Его голова покровительственно нависла над ее левым плечом. Близость электризовала, а открывшаяся задумка распаляла фантазии.Сбалансировав их вдвоем с одной гитарой на рычащем постаменте, Мэтт скомандовал: ?Хватайся за меня?, – мигом выдернув из Вериных пальцев медиатор. Она вцепилась намертво, разгоряченно: рука на бедро, вторую – закинуть как можно дальше Мэтту на спину. Вжалась – к его груди и впритык ниже. Одежда как целомудренный барьер. Мэтт придавил к себе Веру гитарой – инструмент с кожаным ремнем как опора и путы. Слегка наклоняясь и нагибая стоявшую перед ним, фронтмен в односекундной паузе исподлобья кинул взгляд на ударника и басиста, сигнально подняв правую руку вверх. Звук, который издала гитара, они скорее не услышали, а почувствовали. Тяжелые волны ритма пронизывали насквозь с низа до верха, в унисон которым Мэтт раскачивал их обоих вперед-назад. Казалось, что поверхность колонки под ногами ожила и дышала, а они сами стали источником вибрирующего звука, разносившегося внутри концертного зала. Вера мельком глянула в лицо державшего ее и гитару. Мэтту не требовалось смотреть на струны, чтобы играть: глаза были зажмурены, а рот приоткрыт. Очень знакомое выражение, множество раз виденное, чтобы знать безошибочно, когда Мэтт на пике. Всегда заводило. Тоже закрыв глаза, Вера прижалась к его щеке, слушая, прислушиваясь, подслушивая. Гитарный рифф стал их сущностью, поглотил и укутал от коллег по сцене и зрителей в зале, затянув чувством нерушимого единения и ощущением безмерной свободы.В момент очередного толчка, чуть не потеряв равновесие, Вера открыла глаза и усилила хватку за фронтмена. Мэтт прервал рифф на низко-рычащем звуке, правой рукой крепче прижав ее к себе. Аккуратно выровнял их обоих и высвободил Веру из ремня незамолкавшей гитары, которую угрожающе поднял за корпус. Вера заерзала – сейчас один из них точно полетит, – но Мэтт придержал, слегка развернув их обоих на колонке. Завел левую руку назад для броска. Его правая нога соскочила с микрофона, и тот пружинисто улетел вверх к стойке и запрыгал на привязи. Мгновенный разворот – и гитара метнулась в барабанные установки. Качнувшись, Мэтт в который раз сбалансировал себя и Веру, схватив ее теперь свободными руками. Дом, защищаясь, поднял руки и отклонился, но гитара безобидно врезалась в низ левого края платформы ударника, лишь разнося печальное гудение.На взводе дрожа и скалясь, Вера уже было потянулась сойти вниз, но Мэтт в два счета смел ее на руки и спрыгнул с колонки. Приземлив ?свое все?, развернул лицом и впился ртом ей в рот, пока руками отыскал на ее талии сзади приемник. Отстегнул и отшвырнул в сторону. На какой-то миг жадно обняв и ответив, Вера пошатнулась, и Мэтт окончательно сбил ее с ног, нагнувшись и ловко перехватив над самым полом. Аккуратно положил и распростерся сверху.Под крики публики немалый в габаритах, мускулистый басист удивительно кратко и скромно выдал прощальные буквально два слова, пока ударник выбирался из скопища барабанов. Проходя мимо двух тел, влипнувших друг в друга, Дом многозначно ухмыльнулся и направился к микрофонам, где перенял эстафету ?сделай ручкой? у третьего участника группы – басист уже направился за кулисы.Дом поприветствовал и похвалил зрителей, аккуратно и легко бросил в толпу перед сценой несколько барабанных палочек и уже собрался уходить, но элегантно развернулся с финальной ремаркой: ?И да, занимайтесь любовью, а не войной. Если нужен пример, как правильно это делается, то вот...? – Дом указал на двоих у своей платформы, напоследок помахал зрителям и с улыбкой ушел со сцены. Внизу подиума барабанщика целовалась пара, не спеша и глубоко. Мэтт крепко держал Верино лицо, придавив миниатюрную женскую фигурку своим тоже небольшим весом. Вера с силой обнимала его за плечо и затылок, для полноты контакта еще и вольно закинув ногу на бедро. Носки фронтменовских белых мокасин напряженно выгнулись, а одна стопа зависла в воздухе, не касалась пола.Когда через полчаса двое из группы – Мэтт с Домом – явились на интервью, то, на удивление, были встречены популярной ведущей музыкального канала. После концерта в небольшом зале, для очень преданной публики. Стоя в дверном проеме, Вера с медиа-менеджером наблюдали за беседой: хорошо выстроенная последовательность вопросов, опытная и харизматичная журналистка. Казалось, что она даже говорила больше, чем слушала, обратив все внимание на Мэтта, развернувшись к нему и почти полностью игнорируя Дома.Вера все больше мрачнела и хмурилась. ?Эй, только без глупостей, хорошо?? – медиа-менеджер толкнул ее локтем в руку. – ?Потому что есть они, на виду и в славе, и есть мы, кто помогает им в этом. Потому и Морган сидит в своей дыре, и я остаюсь в тени, и ты?. Вера лишь повела плечом и поджала губы. А стоявший рядом продолжил: ?И не надо путать бизнес с домом, это всегда плохо заканчивается, как знаешь...? Но она перебила: ?Скажи мне, Том, если он когда-то перепутает личное с рабочим, ты так же будешь его носом тыкать и за рукав дергать?? Менеджер глянул прямо: ?Ты хочешь услышать правду? Нет. Это твое дело, и разруливай его сама?. Процедив сквозь зубы: ?Ну так и не лезь ко мне с нотациями?, – Вера глянула вперед, где Мэтт с Домом уже прощались с ведущей.Подойдя к двери, Мэтт, сощурившись и улыбаясь, живо обсмотрел ее и медиа-менеджера: ?Все в порядке? Что вы тут опять не поделили?? Но Вера с Томом почти в один голос выдали: ?Маркетинг?. Фронтмен обнял ее на пути к гримерке, и Вера облегченно вздохнула.Концовка выступления была вырезана, скопирована, сохранена и опубликована бесчисленное количество раз, но это отнюдь не беспокоило. Ценить эпатажность внезапных публичных сцен с ним и самой выступать их инициатором давно стало если не пиком виртуозности в их отношениях, то будоражащим аккордом посреди довольно ровной рок-оперы жизни. Что не давало покоя, так это растущая вакуумной дырой мысль, что цветастые краски этого воспоминания со временем потухнут без возможности заменить их новыми впечатлениями.