1 (1/1)

У любого конца есть начало. Все в поместье МакДак помнят это- помнят, когда начался их конец. Со вполне обычных и уже привычных слов: ?Мы отправляемся! Собирайте вещи!? сказанных самым богатым человеком мира с радостно-возбужденной интонацией.—?Ну и куда? —?изогнул бровь Дональд, явно не горя желанием вообще хоть куда-то ехать.За те два года, что он и его племянники тут живут, мужчина уже порядком устал от всех этих приключашек.—?В Европу! —?не глядя ткнул тростью в карту миллиардер.Хьюи, Дьюи, Луи и Вебби переглянулись.—?Она ниже,?— еще больше сконфузился его племянник; ничуть не поменявшись в лице мужчина указал правильное место,?— Зачем же?—?О, мой мальчик! Там находится затерянный храм древних христиан! —?МакДак приобнял Дональда за плечи,?— Старинные книги и иконы! Что может быть лучше?Дак мог бы перечислить миллион вещей, которые были лучше старой заброшенной церкви, но не стал.—?А когда мы отправляемся? —?в мгновение ока рядом оказался Дьюи.—?Завтра,?— гордо ответил Скрудж.Вот и все. Вполне обычно, не так ли? Но как бы все обернулось, знай хоть кто-то из них, что обычного начала для приключений у них больше не будет? Да и, в принципе, вообще ни в какое другое приключение они больше никогда не отправятся? Наверное, Скрудж бы тогда ни за какие деньги не открыл бы в то утро газету с известием о том, что два первых тома книги о выявлении и умерщвлении ведьм так и не были обнаружены.***—?Тут что-то написано,?— Луи задумчиво и аккуратно смахнул со старой книги пыль рукавом и тут же поморщился- грязь он не любил.?— Вебби, дядя Скрудж!Мистер МакДак махнул рукой, молча прося девочку подойти к племяннику, так как сам был слишком занят, передавая золотую цепь с крестом в руки Дональда.Они уже час разбирали завалы полуразрушенной церкви. Хьюи что-то фотографировал на одолженный у Вебби полароид, сама девочка читала найденную Луи книгу. В здании было предельно тихо, даже самый шумный из тройняшек сейчас спокойно блуждал по храму и рассматривал всё вокруг. Дьюи бы описал это место… божественно прекрасным. Даже с треснутыми стеклами, запылившимися сидениями и усеянными мелкими трещинами стенами храм выглядел величественно. Хьюи сказал, что, скорее всего, здесь проводились встречи с Папой Римским — слишком многое указывало на присутствие высокого духовенства. Разноцветные витражи в окнах, состоящие из тысячи тысяч кусочков пестрого стекла, высоченные своды, мозайчатые изображения святых и ангелов на потолке- мальчик видел подобное лишь в кино или своих снах. Все это вызывало в его голове совершенно новый вид восторга, дарующий восхищенно сбитое дыхание и гулкое буханье сердца. Он практически слышал мелодии лиры.Дьюи повернулся к четырехметровой скульптуре ангельского юноши; у подножия на мраморе было узорчато выгравиравано ?Temperantia?.—?Это Воздержание,?— раздался рядом голос Вебби,?— Один из семи добродетелей.Средний ребенок глянул в ее сторону. Она стояла, держа в руках ту самую книгу, а Луи в это время тоже во все глаза смотрел на статую.—?Добродетелей? —?переспросил Дьюи.—?Да. В христианстве они являются антиподами семи смертным грехам,?— Веббигейл перевернула страницу,?— Тут написано… ?Воздержание или Умеренность- есть высочайшая часть человека как божественного создания, выражающаяся в отказе от чрезмерных удовлетворений тела ради возвышения души и чистоты сердца?.—?То есть, это что-то вроде противоположности для… —?вообще, Дьюи помнил названия смертных грехов, но сейчас они напрочь вылетели из головы.—?Для Обжорства, да,?— Вебби кивнула,?— А еще в этой книге говорится, что мы находимся в храме Откровений Семи Добродетелей, и эта книга как раз и является одним из откровений.—?Каким именно?—?Нестяжание,?— девочка погладила корешок,?— Щедрость.Дьюи перевел взгляд обратно на юношу. В солнечных лучах лицо того казалось очень печальным. Хьюи, потирая руки, стал рядом, рассматривая сеть трещинок на мраморном одеянии.—?Слушайте,?— неожиданно хрипло сказал Луи,?— А нам точно стоит все это отсюда выносить? Было бы лучше отреставрировать это здание, а то мы… ну, будто расхищаем храм.—?Я тоже так думаю,?— кивнул Хьюберт,?— Может, поговорим с дядей по этому поводу?Разговоры не привели ни к чему. В МакДаке неожиданно проснулось фамильное упрямство, и он наотрез отказался что-либо обсуждать.Положение усугубилось, когда Дональд поддержал детей. В итоге, самый богатый человек и его племянник летели домой в разных концах самолета и, бурча, отказывались мириться.Уже сидя рядом с хмурым Дьюи Вебби никак не хотела расставаться с книгой, жадно впитывая ее содержимое.?Кара на преступников падет немилосердная, и да погубят их их же пороки?.***Скрудж продает большую часть вещей и оформляет право на первооткрытие затерянного храма примерно неделю, в течении которой Дональд все так же злится на него, но, когда от найденного остается меньше шестой части, и мужчины подостывают, раздается телефонный звонок.—?Глэдстоун,?— почти выплевывает Дак.—?Хей, как жизнь, братишка? —?Гандер понебратски опирается на кузена и подбирает со стола граненый хрустальный бокал,?— Ух ты, какой тяжелый! Откуда взяли?Дональд раздраженно закатил глаза и отстранился от родственника.—?Из экспедиции в Европу,?— радостно ответил Хьюи,?— В христианском храме Семи Добродетелей!От дружелюбного тона племянника Дак скривился еще сильнее. Его раздражение никуда не уходило уже четвертый день, с тех пор как его дядя с гордым: ?Дарю? вручил ему футляр с узорчатым кинжалом, за которым именно Дональд лез через завалы храма. Положение накалял кузен. Таким уж был Глэдстоун- с какой бы плохой стороны он бы себя не показал, окружающие через некоторое время будто забывали об этом, относясь к мужчине все так же дружелюбно. Гандер этого не заслуживал, но это понимали только Дональд и Скрудж. После произошедшего в Макао, Фаунтлерой надеялся, что и его дети наконец увидят, что ?крутой-не-миллиардер-дядя??— всего лишь хвастливый самовлюбленный индюк. Ну, что тут сказать? Надежда умирает последней.—?И что, священники пили из этого чана? —?насмешливо изогнул бровь Глэдстоун,?— Не слишком ли богато для тех, кому полагается жить в смирении?—?Из него не пили,?— уточнила Вебби,?— Это Сосуд Гордыни. Он олицетворял собой тщеславие этого мира, и его нельзя было наполнять чем-либо.—?Почему же, умная девочка? —?Глэдстоун повернулся к Вандеркряк.—?Ну, его постоянная ненаполненность показывала, что Гордыня- это красивейший сосуд, но в нем всегда пустота.—?Разве нельзя было бы просто наполнить его чем-нибудь? Я как раз привез прекрасное вино…—?Тогда бы он стал обычной тарой,?— Вебби не мигая смотрела на то, как Глэдстоун открывает явно очень дорогой алкоголь,?— И мораль бы исче- Что Вы делаете?!Гандер, не обращая внимания ни на кого, налил вино прямо в сосуд и в три глотка опустошил его. Дьюи пораженно выдохнул, Вебби зажала рот руками, Хьюи непроизвольно отступил на шаг, а Луи шокировано округлил глаза. Это было… так нагло со стороны мужчины, что у детей просто не нашлось слов. У детей, но не у Дональда.Глэдстоун даже не успел отодвинуть бокал от губ, как его кузен уже с размаху влепил ему подзатыльник. Звук ударившихся о хрусталь зубов получился громкий и неприятный.—?Ди, ты чего творишь?! —?удивился Гандер ровно за секунду до того, как его аристократически прямой нос встретился с кулаком Дональда.Как выяснилось через час обрабатываний и примерений, самый удачливый в мире человек приехал на недельку в особняк дядюшки, так как захотел отдохнуть от вечеринок в доме, где прошло его детство вместе с кузенами и кузиной.—?Дональд,?— устало позвал Скрудж,?— Постарайся не выходить из себя в это время, я не хочу вызывать полицию, если вы еще раз сцепитесь.Он, конечно же преувеличивал, но кто же знал, что полицию все же придется вызывать?Вообще, Глэдстоун любил кузена. Непонятной и немного сложной, но все же врезавшейся навсегда в сердце искренней братской любовью. Все это знали, но с каждым новым днем нахождения Гандера в особняке все больше в этом сомневались- обычно добрые шуточки и подколки в адрес многодетного родственника вдруг становились язвительными и злобными, словно мужчина намеренно пытался задеть Дональда за живое. Вздернутый нос и надменный вид стали для Глэдстоуна такими же обыденными, как для его кузена- стиснутые кулаки и скрипящие друг о дружку зубы. Несмотря на просьбу МакДака, потасовки происходили, при этом с каждым днем становились яростней и ожесточенней.Как бы дети не пытались сгладить ситуацию, и тот, и другой дяди лишь отмахивались от них, и одновременно с этим становились еще горделивей и гневливей.По прошествии недели обитатели поместья расслабленно вздохнули.—?Дядя Глэдстоун уже завтра уезжает,?— натягивая на себя спальную футболку улыбнулся Хьюи,?— Наконец-то станет поспокойнее.—?Ага, а то из-за всех этих продаж и препираний мы уже две недели никуда не выбирались приключаться,?— Дьюи потянулся,?— Подождите меня, я проверю попкорн.За эти дни безделья дети уже взяли в привычку собираться вчетвером в комнате тройняшек и устраивать вечера кино. Вебби, одетая в домашнюю безразмерную футболку и шорты, как раз помогала Хьюи устраивать на полу что-то вроде убежища из подушек и одеял.—?Давай, сходи,?— не оборачиваясь кивнул Луи,?— Мы пока выберем фильм.В этот вечер у него было странное чувство- живот крутило, а мозг отзывался сигналами паники на любой непонятный звук. Все его существо будто кричало о приближении скорого несчастья, но он списывал это на переходный возраст, который в последнее время творил с тем же Дьюи какую-то лютую дичь типа лунатизма, невероятного аппетита или резких перепадов настроения.—?Ну где он там? —?Хьюи посмотрел на часы,?— Тут до кухни минута, он заплутал или что?—?Может, что-то перекусить взял, пока поп-корн делается? —?задумчиво предположила Вебби,?— Можем проверить.—?Да не,?— отмахнулся Луи,?— Не маленький- разберется.Они беззаботно переговаривались, не подозревая, что в этот самый момент бледный как смерть Дьюи стоит у входа на кухню и во все глаза смотрит то на кровавую лужу и лежащего в ней Глэдстоуна с пробитой головой, то на спину тяжело дышащего Дональда, сжимающего в руке расколовшийся от удара о череп хрустальный бокал- символ Гордыни. Попкорн в духовке стал лопаться и трещать, медленно сводя мальчика с ума. В себя он пришел лишь тогда, когда скорая с выключенными мигалками навсегда увезла из особняка МакДака Глэдстоуна Гандера, которого удача и гордость не смогли защитить от всепоглощающего гнева Дональда Дака.?Гордыня является первым из семи грехов и так же их первоисточником. Все грешные поступки начинаются с Гордыни; Она- есть начало злу и несчастьям. Гордецы да будут убиты.?***Судебное разбирательство разрешилось не в пользу Дональда, но, по заключению врачей, диагностировавших неконтролируемые вспышки гнева, он был направлен в психиатрическую лечебницу Дакбурга на принудительное лечение. Его племянники перешли под опеку Скруджа МакДака. Окончательный приговор был вынесен через месяц после смерти Глэдстоуна.На похороны пришло раза в два больше человек, чем предполагал Скрудж. Совершенно незнакомые ему люди, прибывшие со всех концов света, плакали, пели какие-то слезливые песни и много пили; в стороне стоял Дональд, которому суд разрешил присутствие. Он был тих и печален. Его взгляд был направлен на девушку, с которой в тайне ото всех встречался последние шесть лет и хотел обручиться Глэдстоун. У нее была короткая стрижка и татуировка на спине, видная в разрезе платья. Никто из семьи так и не осмелился заговорить с ней, а после похорон МакДак увидел на голове своего племянника такие же, как у него самого, серебрянные борозды седины.?Гнев уродует тело и чернит душу, заставляет отречься от милосердия и смирения. Гневливцев поглотит их же синее пламя ярости?Самый богатый человек в мире чувствовал себя… ужасно. Он не заработал бы свое состояние, если бы был дураком и закрывал глаза на очевидные вещи, поэтому сам попросил у Веббигейл книгу, которую она умоляла оставить себе, и досконально ее изучил. А после… после захотел умереть. Да, он чувствовал себя виноватым и гадал, каким же грехом Немезида- богиня возмездия- накажет его? Определенно Жадностью, иначе и быть не может. Значит, ему нужно всячески давить в себе алчность и быть щедрым, не скупиться. Тогда, возможно, порок отпустит его душу, и он сможет поднять на ноги детей Дональда и Деллы.Именно такие мысли посещали его голову, когда он покупал своим племянникам и племяннице самые лучшие школьные вещи, которые им понадобятся меньше чем через неделю.—?Я бы тоже хотела пойти в школу с ними,?— тихо говорит Вебби своей бабушке в первую же осень нахождения тройняшек в особняке.Миссис Бикли смотрит на нее, а на следующий день идет заполнять бумаги о приеме девочки в среднюю школу, где учились мальчики, и вот уже два года Веббигейл с ними не только дома.Хьюи, Дьюи и Луи, кажется, потухли. Да, именно так. Большинство тех вещей, которые их раньше привлекали, теперь казались ненужными и бесполезными. Они больше не вызывали проблем, и это было ужасно.Так казалось миллиардеру до того дня, когда он, уже ложась спать поздно ночью, услышал тихие шаги в коридоре.—?Юноша, тебе уже давно пора спать,?— мигом узнав в ночном бродильщике среднего близнеца строго сказал МакДак; мальчик не ответил,?— Дьюи?..И тут ребенок вдруг выгнулся, слабо что-то простонал, встал на мостик и в таком положении отправился дальше, бесшумно и быстро. Скрудж неожиданно понял, что седые волосы на его затылке стоят дыбом, а по спине ручьями стекает холодный пот. Он молча проследовал за племянником, но не успели несгибающиеся ноги сделать и двадцати шагов, как его нагнали Хьюи и Луи.—?Куда он пошел? —?громким шепотом спросил младший мальчик.МакДак трясущейся рукой указал направление, а в следующую секунду его колени непроизвольно согнулись. Из головы никак не хотел уходить образ закатившихся глазных яблок и мертвенно бледного лица мальчика. Луи сразу же подставил плечо, чтобы мужчина не упал, а его брат проследовал по коридору дальше. Назад он возвращается меньше чем через минуту, практически неся Дьюи на себе.Как выяснилось, после ареста Дональда лунатизм его племянника ухудшился до такой степени, что не проходило ни одной ночи без похождений. Чувство вины впилось в мужчину своими огромными шипами. Два месяца этого ужаса, а он и не подозревал.—?Что-нибудь еще? —?спрашивает он детей, и те быстро переглядываются.—?Ты увидишь утром,?— говорит Хьюи.Скрудж шокированно понимает, что у мальчика начал сильней ломаться голос. Мужчине становится физически плохо, когда лежа в своей постели он осознает, что не разговаривал со своими племянниками почти два месяца и практически забыл, как звучит их смех. Как же он мог совершить такую ошибку?За завтраком Скрудж неотрывно смотрит на то, как Дьюи ловко орудует ножом и вилкой, съедая явно больше своих братьев минимум в три раза.Позже замечает, что мальчик ни на секунду не расстается с какими-либо закусками типа печенья, яблок и чипсов. Во время обеда МакДаку удается отвлечь беседой ребенка, который так искренне обрадовался наконец-то вспомнившему о них дяде, для того, чтобы самому понаблюдать за тем, как один из грехов вместе с пищей проникает в его племянника. Дьюи был голоден. Чертовски голоден.—?Когда это началось? —?спрашивает Скрудж тем же вечером.—?Примерно три недели назад,?— ответил Луи, горбясь и пряча руки в карманы толстовки,?— Он просто стал постепенно больше есть, но не набирал вес. Вообще ничего не менялось, кроме аппетита.—?Почему вы мне не сказали?Мальчики переглянулись.—?Ты не слушал,?— сказал Хьюи.Вот так просто. МакДак даже не нашел в себе сил на то, чтобы защититься, потому что понимал: он был виноват.В первый учебный день, когда дети садятся в лимузин, который отвезет их в школу, миссис Бикли говорит:—?Я не думаю, что мальчику безопасно ехать туда.—?Будем надеяться на лучшее,?— отвечает Скрудж.Ближе к вечеру дети возвращаются рассержено-грустными.—?Брендон Ромирес говорил всякое про дядю Дональда,?— пояснил Хьюи, и больше никто из детей ничего не сказал по этому поводу.На следующий день Дьюи за завтраком съедает чуть меньше половины своего нового рациона. Это удивляет и радует всех: они видят это в глазах друг друга. Как понял Скрудж, прямо об этом никто с мальчиком не говорил, но на ментальном уровне все знали обо всем том, что с ним происходит. Он и сам это знал.Самый богатый человек мира надеялся, что Чревоугодие отступило от Дьюфорда, дало свободу, поэтому он и перестал есть так много. К концу второй недели учебы Дьюи стал есть порции такого же размера, как ел до того, как голод стал разрушать его сознание.—?Он лжет,?— неожиданно говорит Хьюи,?— Он все еще хочет есть, но сдерживается.—?Это он тебе об этом сказал? —?спрашивает его дядюшка.—?Нет, но…—?Тогда может быть не стоит волноваться?МакДак говорил это с улыбкой, но его сознание пульсировало, давая понять, что красный мальчик прав- Дьюи провожает голодными глазами каждый ресторан быстрого питания, мимо которого они проезжают днем.—?У него изменился взгляд,?— уже тише добавляет Хьюберт,?— Я не знаю, к чему готовиться. Даже если бы и знал, то все равно бы не успел. Скруджа вызывают в школу на следующий же день после его разговора со своим племянником, и по какой-то причине, он сразу понимает, что это выходящий из ряда вон случай.Когда очень тихий Ланчпад довозит его до учебного заведения, там уже стоят и скорая помощь, и полиция, и даже серебристый фольксваген мистера Боблинца- главы школьной администрации. Неожиданно для себя, скрудж пришел в негодование: ?Еще бы ВВС и морскую пехоту позвали, ей Богу!?Но, несмотря на раздражение, умом он понимал, что, скорее всего, сюда Дьюи больше не вернется.Как только мужчина вошел в здание, маска гнева как и кровь разом отлили от его лица. По коридорам раздавался не просто плач, а настоящий надрывный вопль дикой боли. Чем ближе пробирался Скрудж к кабинету директора, тем громче становился этот ужасный звук, достигнув своего апогея у кабинета физики. Миллиардер лишь мельком глянул туда, но вид толпы врачей и полицейских, которые пытались оказать первую помощь истошно вопящему и плачущему мальчику, чья левая рука превратилась в кровавое месиво, он запомнил навсегда.Его дети были в приемной у директора. МакДак не сразу разглядел лицо синего близнеца, и не сразу понял, почему Хьюи просит того не отворачиваться.—?Давай же, Дью. Я просто хочу вытереть это.Луи и Вебби сидят рядом: мальчик пустым взглядом сверлит братьев, а девочка прячет лицо в руках, одновременно с этим тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.Дверь еле слышно скрипнула, и все четыре пары глаз мигом обратились на Скруджа, а он, в свою очередь, едва подавил в себе вздох ужаса, видя перепачканные кровью нижнюю часть лица и кофту Дьютерономия.—?Мистер МакДак, попрошу Вас в свой кабинет,?— низким голосом проговорил директор.Самый богатый человек в мире помнил наизусть каждый символ в книгах своей библиотеки, помнил в мельчайших деталях лицо своей без вести пропавшей любимой и единственной племянницы, помнил как пах гуталин на только что начищенных сапогах того мужчины, который дал ему его первые десять центов. Он помнил все это, но разговор с директором прошелся через него как торнадо через Калифорнию- оставил после себя разрушение, но сам совершенно не запомнился.Из тех двух часов, что мужчина просидел в кабинете главы школы он понял три вещи:1) Во время драки Дьюи откусил от руки Брендона Ромиреса приличный кусок плоти.2) Родители пострадавшего имеют просто невероятные шансы выиграть это дело.3) Ему, Скруджу, глубоко начхать как на придурошного Брендона, так и на его родителей.Когда МакДак наконец вышел от директора, на него тут же накинулась тощая женщина с загорелой кожей и явным кубинским акцентом. Миллиардер скосил глаза: Дьюи, все-таки насильно умытый старшим братом, сейчас, скрючившись, сидел в уголке; Луи обнимал его поперек живота, а Хьюи, положив голову ему на плечо, заглядывал в лицо и что-то тихо шептал; Вебби единственная стояла на ногах и ласково гладила мальчика по светлым волосам. Снова посмотрев на женщину, богач практически выплюнул вопрос ей в лицо:—?Сколько?—?Что? —?не ожидавшая такого вопроса кубинка даже отступила на шаг.—?Сколько Вы хотите?—?Вы предлагаете мне забыть о том, что Ваш племянник искалечил моего…МакДак не дал ей договорить, быстро черкнув несколько цифр в чековой книжке и швырнув вырванным листком в нее. От увиденной суммы у женщины округлились глаза. Нужно быть щедрым.—?Директор Лигзи,?— через плечо бросил Скрудж,?— Подготовьте пожалуйста бумаги о переведении моего ребенка на домашнее обучение.—?Вы уверены? —?недоверчиво спросил Лигзи.МакДак поймал отчаянный взгляд Дьюи.—?Уверен.Вот так, неожиданно и одновременно с этим вполне ожидаемо, Дьюи и Вебби поменялись местами.Домашнее обучение давалось мальчику неплохо, но очень одиноко. В первой половине дня его братья и подруга находились в школе, а во вторую уже он учился, внимая знаниям, что терпеливо вливали в уши гипперактивного мальчика учителя.Также жутко раздражало затворничество: о выходе за территорию поместья средний близнец семьи МакДак уже и позабыл.Что же еще… Ах, да. В тот же день, когда Дьюи откусил (и, как выяснилось, съел) кусок от руки Брендона, придя домой, он попросил себе отдельную комнату, выбрав одну из старых спален левого крыла, в который вообще редко кто заходил. Скрудж даже не удивился, помогая ребенку переносить вещи в помещение, где двадцать лет назад ночевала Делла.—?И зачем все это? —?недовольно спросил Хьюи, ставя коробку с журналами у кровати,?— К чему переезд, Дью?—?Мне так спокойнее,?— пожал плечами мальчик.Вот уж кто действительно был недоволен таким решением ситуации, так это старший и младший братья.—?Если ты хочешь, я дам тебе погрызть себя,?— пытался пошутить до крайности взвинченный Луи, придавая голосу игривые нотки,?— Только будь нежнее.—?Обязательно,?— в тон ему пропел синий мальчик,?— Приходи на ночевку, я тебя пообгладываю.—?Фу, парни,?— скривился Хьюберт,?— Просто фу.Младшие дети расхохотались.Вебби не говорила ничего, молча выгружая на полки коллекцию фигурок из Звездных Войн. Она-то, в отличии от Хьюи и Луи, видела, что их близнец действительно иногда голодно разглядывает запястья младшего брата или шею старшего, а потом отворачивается, болезненно прикусырая нижнюю губу и пряча глаза. Она все видела, она все понимала.—?Каково это было? —?спрашивает девочка, оставшись с Дьюи наедине.Он странно на нее смотрит, видимо, раздумывая, уклониться от ответа, сказать правду или соврать.—?Безумно вкусно,?— он выбирает второе.После смерти Глэдстоуна и ареста Дональда дети стали более отдаленными и тихими. На самом деле, то, что произошло в школе- первый за два месяца случай, когда они напомнили Скруджу о том, что они все еще те же мальчики и девочка, которым нужна поддержка и забота, любовь и две зефирки в вечерний какао.Если бы не миссис Бикли, кто знает, что бы стало с поместьем МакДака? Днем эта невероятно сильная как морально, так и физически, женщина следила за подростками, занималась хозяйством, вела дела. Вечером укладывала подопечных спать, помогала Скруджу разобраться с бумагами, а ночью… А ночью, рыдая, разделывала и позже приносила к Дьюи сырую, еще кровоточащую говядину или свинину, потому что мальчика уже перестала насыщать обычная еда.Утром под дверью всегда стояла пустая тарелка, которую бабушка Вебби брала трясущимися руками, вымывала от красных разводов и ставила на положенное место, а потом все начиналось заново. И так каждый день.Каждый день.Каждый.Чертов. День.