1 часть (1/1)

Естественный свет всегда теплый. Трэвис знает это, потому что читал книги по рисунку не только чтобы обмануть социальные службы. Помимо прочего, ему были интересны основы светотени в далеком и почти забытом детстве.Когда он просыпается, то видит потолок, и по оттенку на нем определяет, что еще раннее, но очень солнечное утро. Он поворачивает голову и видит Уэса. И улыбается широкой, довольной улыбкой.Свет кажется объемным и матовым, словно рассыпчатым. Словно можно протянуть руку и потрогать, как он оседает на коже, будто мука или крахмал. Или пролитое молоко, перемешанное с вязким воздухом в причудливой пропорции.Трэвис обещает себе в ближайшие дни выбросить эти проклятые вертикальные жалюзи. Он отчетливо понимает, что хочет больше света в эту комнату. Потому что искусанные губы Уэса, так же как и расцветающий синяк на плече, несомненно, требуют куда большего внимания. Трэвис смотрит во все глаза, стараясь запомнить все до мельчайших деталей, но уже сейчас понимает, что его памяти будет чертовски мало. Потому что Уэс начинает ворочаться во сне, чуть хмурит брови и, кажется, начинает просыпаться.***— Мне кажется, терапия дает свои результаты, — доктор Райан внимательно наблюдает за реакцией Трэвиса.— Да, Уэс вроде бы стал ненавидеть меня чуточку меньше, — парирует тот, широко улыбаясь.Они не на занятиях, точнее, не на групповом занятии. Доктор вызвала Трэвиса в частном порядке. Он не может понять, зачем именно, а потому с легкостью списывает все на дополнительную аудиенцию, положенную каждому в курсе.?Интересно, что сказал ей Уэс на своей? — проносится у него в голове.— А ты? Что ты к нему испытываешь? — упорно уточняет она.— Крепкую мужскую дружбу, нет? — он пытается отшутиться.Она улыбается в ответ, но почему-то Трэвису кажется, что это — просто вежливость, и с ответом он совсем не угадал.— А что я должен испытывать?— Не знаю. Это же твои чувства, — доктор Райан замолкает на минуту. — Я не говорила про вашу терапию. Только про твою.— Э-э-э? А что такого со мной?— Я не слышала ни об одной новой пассии за последние две недели. Ты дозрел до чего-то серьезного?Трэвис смеется своей белой широкой улыбкой.— Не знаю, может, я просто потерял хватку?— Или захотел ее потерять. В любом случае, ты меняешься. И меня это радует.Он непонимающе смотрит на нее и не находит, что ответить.***Трэвис неодобрительно косится на блестящую отполированную машину Уэса. Зануда. Зануднее не бывает. Как можно было довести машину до такого состояния, что от ее вида начинает подташнивать?..— Как насчет байка? — наконец предлагает Трэвис и получает в ответ удивленные широко распахнутые глаза. — Ну я просто подумал, что тебе стоит развеяться. Машина — это скучно. А я сегодня при коне.Уэсли еще раз смотрит на напарника, недоверчиво изгибает бровь, смотрит еще раз на мотоцикл и чуть заметно качает головой:— Ты в курсе, что ты больной? — тот только смеется в ответ. — Впрочем... ладно, я тоже. Поехали.Трэвис усмехается еще шире и заводит байк:— Сегодня пятница, уже вечер, и я не думаю, что ты жаждешь в свой отель.В голосе не слышно ни капли вопросительной интонации, но Уэс замечает это слишком поздно — он уже сидит позади Трэвиса и прижимается к нему всем корпусом, чтобы не упасть, потому как тот уже во всю мчится серой блестящей дороге.***— Присмотри за ним, — шеф Саттон выдернул Трэвиса на личный разговор. Он меланхолично расчесывает граблями песок в настольном саду камней и смотрит словно сквозь подчиненного, жалюзи и стены, куда-то внутрь вещей.— За кем?— Трэвис, не будь вредным. За Уэсли Митчелом, кого еще я мог бы тебе доверить?Трэвис зависает и снова непонимающе глядит на шефа.— Его слегка подбило последнее дело, хотя он и не показывает этого.Вот с этого момента и появилась эта идея с баром, кажется Трэвису.Потому что забыть пьяного Уэса тем вечером невозможно: наконец сняв с себя всю ментальную броню и доспехи, он просто наслаждается моментом. Трэвис старается не задумываться, какими бы тяжелыми оказались все эти щиты и средства обороны, если бы их можно было бы взвесить. Разморенное состояние прерывает неожиданная реплика:— Знаешь, мне давно не было так хорошо, — голос Уэса чуть хриплый и ниже, чем обычно. — Наверное, с того момента, как я развелся... Или стал копом.Уэсли слегка уплывает сознанием, но при этом он настолько живой и настоящий в этот момент, что Трэвис смотрит во все глаза и даже не старается этого скрыть.***— Ты светишься. В этих белых лучах ты светишься...Спросонья Уэсли щурится и усмехается на тихую реплику Трэвиса.Уэс знает, что свет в этой комнате — далеко не он.А еще он думает, что проснулся не со вчера, а с последних двух лет. Минимум двух...Трэвис же не думает ни о чем. Он просто улыбается своими невозможными голубыми глазами.