1 часть (1/1)

?У вас одно новое сообщение?,?— произносит как-то уж совсем надрывно механический голос, и Алекс хмурится в ответ, гоняя под кухонным столом табуретку, обхватив металлическую ножку пальцами ноги, нетерпеливый и взвинченный.—?Я знаю!Кому вообще сдались эти оповещения, кому сдались записанные на автоответчик сообщения в век мессенджеров? Долгий писк, точно попытавшись расколоть в ответ на возмущенные возгласы (по)хмельную голову на части, заставляет лишь поморщиться, и Алекс чертыхается: сигнал слишком громкий, слишком высокий, слишком… ?Эй?,?— знакомый голос, искаженный качеством связи, подталкивает сердце упасть куда-то далеко вниз, и пустота в грудной клетке пугает, вынуждает запаниковать, и он будто на автомате убавляет звук динамика. Алекс пинает табуретку и лбом утыкается в стол, со стуком бросив телефон рядом. Кто же еще, если не его особенный мальчик???Привет. Послушай, я много наговорил вчера… сегодня, и все оправдания будут звучать не лучше заезженной пластинки, но…?Влахос ухмыляется по-сучьи и горячей щекой прижимается к стеклянной поверхности, шумно втягивая носом воздух. Им бы давно запретить законом негласным вместе напиваться, номера поудалять, фотографии не то что в архив отправить?— стереть к чертям собачьим, и зажить новой жизнью друг без друга, и без того ведь разделены океаном, но нет: прижмет, и прилетают первым рейсом, и пьют, и ошибаются, и мучаются снова. Как там Уильямс говорил, выпуская свой драгоценный сингл? ?Это про созависимость? и что-то еще про потерянную в ней любовь. Его умный мальчик живет в каком-то своем мире, намного выше смертных проблем, на лице рисует красками, влюбляется в цветочки и иголки, занимается йогой и целыми днями может жить на солнечной энергии, сгорбившись над нотными листами. Его умный мальчик ничегошеньки не знает о том, чем дышат настоящие люди, а не эта его тусовка из фей и моделей. То ли дело Алекс: живет с любимой девушкой и обожаемым шпицем, соблюдает диету, постоянно контактирует с фанатами, занят в театре, режиссирует собственный фильм и, к тому же, даже к Эвану внимание привлечь успевает?— главное на публику назвать понежнее и сказать, что скучает, а дальше механизм работает отлажено, как часы. То ли дело Алекс: убитый, лучшего друга целует на балконе его дома в Кали, а потом вечность себе этого простить не может.—?Я только хочу попробовать,?— хохочет он, пока абсент и, кажется, вишневый сок, выплескиваясь из шота, въедается в его кожу. —?Без Филиппов и… Филиппов. И поверженный Эван на вкус сладкий?— он любит маленькие конфетки, и вовсе крохотные сушеные ягоды, и у него, в принципе, всегда поблизости есть вазочка чего-то, на что Влахос любит смотреть с недоумением: ?Блять, и куда же мне к ипе твою чернику-то, малыш??. Алекс знает, что Эван устал проигрывать ему и еще сильнее устал бороться, все глубже уходя в себя с каждым новым выставленным на всеобщее обозрение нападением, но ничего не может путного поделать со своей природой. Природа хочет внимания, обожания и власти. О сказанном и содеянном каждым новым утром после кутежей никто не помнит, но на доске почета всегда остается одно и то же имя: Ал, обладатель N-ного количества забытых побед.Пьяный Эван?— это его мальчик; старше его на четыре года, но все же мальчик, что признается ему в любви, дает послушать еще незаконченные песни, без тени сомнения хватая гитару, и соглашается соревноваться в дальности плевка. Вусмерть надравшийся Эван?— это неукротимая буря; он шлет Алекса черту, материт, на чем свет стоит, а потом, извиняясь, едва не плачет, засыпая исключительно у него под боком, и Алекс знает, пропуская мягкие волосы сквозь пальцы: в этом исключительно его вина. Но что ему это знание, когда на смену грозам, молниям и волнам так быстро приходит штиль??…Мы оба были пьяны, Ал, и ты знаешь, насколько это для меня легко?— расчувствоваться…?Влахос отлипает от стола вместе с тем, как Эван заканчивает говорить, и, с улыбкой глядя на телефон, подхватывает его тонкими пальцами, мысленно добавив себе еще одну победную звездочку. Заклинание забвения произносится двумя в синхронности, достойной близнецов или двух долго связанных друг с другом людей: слово за словом, пока давным-давно без труда различимая между строчек надежда под кожу впрыскивается ядом:?Забыли, хорошо? Перезвони мне, бро.?