Глава 21. Превращение (1/1)

Спрятаться от ливня стрел, со свистом проносящихся по коридору, было просто негде. Краем глаза я заметил Толстяка — его спина щетинилась стрелами, точно подставка для благовоний в курильнице. Впрочем, больно ему почему-то, кажется, не было, и я решил, что у него шок.Пока я смотрел на него, в голове промелькнуло, что в прочитанных мною романах люди, утыканные таким количеством стрел, походили на дикобразов. Мы тоже будем так выглядеть, когда кто-нибудь найдет здесь наши трупы? И вообще, ну и безумие — сдохнуть в чужой могиле! Мысленно я наградил Третьего дядю самыми нелестными эпитетами в своей жизни.А потом меня дернуло вперед, словно кто-то схватил меня. С облегчением я обнаружил, что это Нин, но тут заметил, какой холодный и зловещий у нее взгляд. Я рванулся, но не успел освободиться, как она ударила меня коленом в пах, и вся моя решимость растворилась в чистейшей боли.

Держа меня перед собой, Нин бросилась к средней двери. В меня сразу же начали вонзаться стрелы. Черт возьми, подумал я, из меня просто сделали живой щит!Однажды я уже добровольно рискнул ради этой женщины жизнью, и, похоже, она решила, что раз так — я с удовольствием пожертвую собой снова. Вот только она переоценила мою праведность. Во мне не было ничего от того мученика, за которого она меня принимала. Вырвавшись из ее хватки, я нырнул в ров у стены.Теперь, когда я больше не прикрывал ее, перед Нин сразу же возникла проблема десятка летящих прямо в нее стрел, но она увернулась от них быстрым пируэтом, а затем обернулась и бросила на меня ненавидящий взгляд.— Почему ты так смотришь на меня? — крикнул я.

Я рванулся к ней, но она с ловкостью ящерицы вскарабкалась на стену, а затем одним быстрым, отточенным движением отскочила за пределы моей досягаемости, после чего развернулась, с полным презрения видом послала мне воздушный поцелуй и, качнув на прощание бедрами, совершенно невредимая скрылась в среднем дверном проеме.

Я весь кипел от злости, но мог только смотреть, как она уходит. Вокруг по-прежнему свистели стрелы, с громким стуком ударяясь в нефритовые стены. Еще минут пять они шли нескончаемым потоком, а потом все прекратилось.Я оглянулся в поисках Толстяка и обнаружил здоровенный шар, сплошь утыканный стрелами. Догадаться, что это он, я сумел лишь потому, что шар непрерывно бранился на чем свет стоит. Я бросился на помощь, но Толстяк только отмахнулся.— Сяо У, что за хрень с этими стрелами? Втыкаются, а совсем не больно. Не поможешь вытащить?Я протянул было руку, чтобы выдернуть у него из спины стрелу, и не смог — просто не хватило духа. Пока Толстяк костерил меня за то, что я такой слабак, из своего укрытия где-то позади него появился Лысый.— Успокойся, — сказал он. — Все будет хорошо.Мы с Толстяком уставились на него. У него изменился голос — и он был прекрасно нам знаком. Разинув рты, мы наблюдали, как Лысый потянулся всем телом, что-то несколько раз хрустнуло и щелкнуло, и он вырос на несколько дюймов. Затем он вытянул перед собой обе руки, и они с еще одним щелчком тоже сделались длиннее.

Быть не может, подумал я. Я читал об искусстве сокращения костей, но и подумать не мог, что увижу его собственными глазами. Этот древний навык кунг-фу помогал расхитителям гробниц выбираться из непростых ситуаций, позволяя уменьшить кости так, что выйдет протиснуться в отверстие, которое впору одной лишь ласке. Овладеть им было крайне непросто; хоть мой дедушка и описал его в дневнике, сам он таким талантом не обладал.Вот только у Лысого оказались припасены для нас и другие сюрпризы. Глубоко вдохнув, он потянул себя за уши и, к нашему ужасу, стянул лицо, словно невероятно реалистичную латексную маску. Перед нами оказался Молчун.Ни слова не говоря, он подвигал руками и плечами так, словно заново учился ими пользоваться. Наконец, Толстяк прервал молчание.— Что за хрень вообще? Решил просто так прикольнуться или все же по поводу?Молчун, не ответив, помог Толстяку сесть, осторожно взялся за одну из торчащих у него из спины стрел, резко повернул и выдернул. На ее месте остался небольшой красноватый синяк — ни раны, ни крови.Вдохновленный его примером, я схватил стрелу, засевшую у меня в груди, и она легко, без всякой боли, поддалась. Тщательный осмотр наконечника показал, что убить им невозможно. Едва он достигал цели, как острие автоматически втягивалось внутрь, сменяясь металлическим захватом, который с силой сжимал плоть жертвы, но не причинял ни малейшего вреда.Молчун посмотрел на усыпанный стрелами пол и наконец заговорил:— Нин наступила на ловушку специально. Похоже, она не только одаренный мастер кунг-фу, но и убийца и собиралась избавиться он нас.— Да уж, окажись эти малютки с зубами, и она бы добилась своего, — с облегчением ухмыльнулся Толстяк. — Вот же зараза, надо мной бы все ржали, если бы я сдох, утыканный стрелами, как ежик.

Я поднял одну из стрел, чтобы еще раз ее осмотреть.— Но какой смысл в ловушке с бутафорскими стрелами?— Не знаю, — ответил Молчун. — Я понял, что они безвредны, как только первая попала тебе в грудь, а ты не только не упал, но и не был ранен. Возможно, создатель этой гробницы хотел остановить непрошеных гостей, не убивая их.Предположение выглядело неубедительно, но спорить на эту тему было некогда.— Нин уже направляется в главную камеру, — сказал я. — Нельзя дать ей туда пробраться, все забрать и удрать. Эту дрянь надо срочно найти!Я направился к двери, но Молчун удержал меня.— Не действуй сгоряча. Что бы ни было в той вазе, оно дало нам понять, что стоит воспользоваться левой дверью. На то была причина. Мы сейчас на его территории, не стоит пренебрегать советами.— Проклятье! Если мы не пойдем за Нин в среднюю дверь, она вернется через нее, сбежит, и тогда нам ее уже не отыскать.— Не проблема, — заверил меня Толстяк. — Сперва заглянем в слуховую камеру и спрячем водолазное снаряжение. Без кислородного баллона ей в жизни отсюда не свалить. Не видать ей тогда корабля, как своих ушей.— Отличная мысль, — согласился я. — И почему я сам не додумался?Мы поспешили туда, где оставили все свои вещи, и замерли как вкопанные. В слуховой камере было пусто.