1 часть (1/1)
?Так тихо… ты знаешь, мне было холодно и одиноко сидеть в ванной, а этот дурацкий пистолет в руке кажется все тяжелее и тяжелее с каждой минутой. Такое чувство, что еще немного, и я его просто выроню. О, Сиксмит, сейчас я могу сказать тебе, что покончить с жизнью требует не мало усилий и смелости. Знаешь, когда я увидел тебя на крыше, твою потрепанную шляпу, твоё лицо, такое красивое сейчас в лучах заката. В этот момент я было даже передумал, ведь я еще потерял не все, что было в моей жизни… Но решение уже было принято, не так ли? Нет смысла оставлять все брошенным на половине пути. Осталось лишь поставить последнюю точку, и произведение всей моей жизни будет закончено.?Или нет??— Роберт! Не смей, слышишь меня?! Убери этот кусок металла от своего лица!Руфус неслышно, но очень быстро влетел в ванную комнату, где осталась не законченной картина самоубийства Роберта Фробишера.?— Сиксмит… ты… я не успел… Теперь я уже не смогу закончить…?— Роберт! Что за бред ты несешь! —?по комнате пронесся звук пощечины.Фробишер опешил, непонимающим взглядом смотря на своего возлюбленного. Блондин молча смотрел в его глаза, пытаясь разглядеть силуэт парня, размытый пеленой слез. —?Дурак! Конченный кретин, а если бы я опоздал?! Если бы я пришел на секунду, на мгновение позже?! Идиот! —?Сиксмит продолжал ругать парня, встряхивая его за плечи. Слезы уже падали на рубашку Роберта, все еще немного не понимая происходящего.Фробишер резко прижал Сиксмита к себе, отбрасывая револьвер в сторону.?— Прости меня, Руфус. Я полный идиот. Прости меня… Я думал, что закончив секстет, я закончу и свою жизнь, ведь я вложил в него всего себя, а ведь смыслом моей жизни является далеко не куча бумажек, исписанных кривыми чернильными закорючками, нет. Руфус, умоляю. Извини меня за все, если ты, конечно, можешь…?— Чёрт тебя дери, Роберт! Ты просто кретин, если еще не понял, что тебе, ТЕБЕ, дурак, я готов простить абсолютно все, лишь бы ты был рядом. Слышишь? Просто будь рядом и все! Посвети ты всю свою жизнь музыке, забудь ты про мое существование, но оставайся рядом, мне больше ничего не нужно, кроме…Рот блондина был закрыт грубым, немного смятым поцелуем, с соленым привкусом слез и металлическим послевкусием крови, текущей с прокусанной губы все то время, пока Руфус говорил.?— Руфус, я полный кретин, абсолютный дурак и идиот, потому что слишком поздно осознал это… —?Роберт посмотрел в красные от слез, зеленые глаза Сиксмита. —?Смысл моей жизни?— ты.?— Тогда зачем? Зачем все это? Пистолет, письмо, будто прощальная записка, какие-то точки, которые ставить абсолютно не нужно??— Потому что я отчаялся, Сиксмит. Я просто отчаялся.В комнате наступила гнетущая тишина, звоном раздававшаяся в ушах. По щекам Руфуса все еще стекали слезы, а Роберт все так же продолжал смотреть в глаза возлюбленного.?— Ладно, это уже не важно. Ради всего святого, вылези из этой дурацкой ванны, видеть тебя в ней одетого?— то еще разочарование. И кстати, почему на том полноватом джентльмене за стойкой надета моя жилетка??— Прости, Сиксмит, это дурацкая история, не хочу её вспоминать.?— Значит ли это.??— Боже, Сиксмит, фу! У нас с ним ничего не было и быть не может! Но это так мило, когда ты ревнуешь… —?Роберт недвусмысленно ухмыльнулся, с издевкой смотря на собеседника.?— Знаешь, что, мой дорогой друг? Если ты сею же секунду не вылезешь из этой проклятой ванны!?— Все-все, уже вылез, видишь? —?парень встал и перешагнул через чугунный бортик. —?Мой любимый, ревнивый физик. —?прошептал парень, выходя из комнаты.Господи, Роберт, если бы ты знал, как я хотел убить тебя этот момент! Как ты не можешь понять, что я не такой смелый, как ты и не смог бы сделать того же, чтобы ускорить момент нашей встречи?! Ты хотел, чтобы я всю оставшуюся мне жизнь прожил в одиночестве, вспоминая эти мимолетные секунды встреч, твои кудрявые волосы, родимое пятно… этого ли ты хотел в момент, когда пуля была уже готова пробить твою голову? Ты просто кретин, Роберт, и ты это знаешь. Ты гениальный композитор музыкант, но как же, порой, глупо ты поступаешь. Поверь мне, мой дорогой Фробишер, с этого дня я не отпущу тебя ни на шаг от себя, даже если смерть начнет за нами охотиться.