Горькое напоминание (1/1)
Шум людских голосов не перекрывал мысли Натсу. Чем громче вокруг разговаривали люди, чем громче они смеялись, тем отчётливей она в себе слышала одну-единственную фразу: “Я люблю тебя”.— Корн! — воскликнула Натсу, по всему телу ощущая кровь в венах, — Что ты имел ввиду, говоря: “Я люблю тебя”?Корн недоумённо взглянул на девушку.— Я имел ввиду только то, что сказал. Я люблю тебя. Что может быть понятнее этой фразы?— Но ведь любовь… она разная.Натсу не упустила того, как эльф нервно вздрогнул и отвёл взгляд, но их разговор прервала внезапно подошедшая Китазава-сан: “Вот вы где? Я вас всюду искала. Ну что? Как успехи?”Китамура-сан не получила словесного ответа но, увидев два бледных понурых лица, ей и без слов всё стало ясно.— Здесь так много людей. Уйти бы куда-нибудь, — сказала она, задумчиво глядя по сторонам.— Хорошая мысль, — поддержал Корн, встав из-под пальмы.— И я согласна, — ответила Натсу.Вскоре все трое удалились от общественного места и остались одни.— Послушай, Корн. Я тут всё размышляла, и одна вещь никак не даёт мне покоя, — начала разговор Харуми. — Что же, всё таки будет, если ты не сможешь снять проклятье?— А разве не понятно, мама? Через десять лет мы умрём.— Да что за глупости ты говоришь, девочка моя? Я не позволю тебе вот так вот умереть.— Хорошо, попробуй запретить. Вдруг поможет?— Натсу!Девушка злостно усмехнулась.— Корн, что думаешь? — спросила Харуми. Корн посмотрел на женщину печальными виноватыми глазами.— Натсу всё правильно сказала. Такова сила наложенного на меня проклятья. Если его не снять, я умру через десять лет, а поскольку всё указывает на то, что Натсу тоже проклята, то и её ожидает та же участь.— Нет! — воскликнула женщина, подойдя к эльфу на близкое расстояние. — Натсу не умрёт, ни за что!— Знаю. Она не умрёт. Я пообещал сделать всё, что в моих силах, чтобы снять проклятье.Судорожно вздохнув, Харуми отошла от юноши.— Тебе не стоит так сильно беспокоиться, мама! — Ты и не беспокойся, если тебе плевать на свою жизнь, а я не хочу потерять единственную дочь! — на какое-то время наступило молчание, — Может, сводить вас к провидице или к чему-то в этом роде?— Не нужно! — уверенно возразил Корн. Натсу и Харуми удивлённо взглянули на эльфа.— Не нужно, — более тихо и неуверенно повторил он.— Почему? — чуть ли не хором возмутились мать с дочерью.— Вдруг им что-нибудь известно толковое? — настаивала на своём Харуми.— А если и неизвестно, то ты, в любом случае, можешь натолкнуться на забытые воспоминания. Я тоже считаю, что не стоит упускать такой шанс.Корн нежно улыбнулся, оглядывая мать и дочь, стоявших перед ним. Высокая, темноволосая женщина с серьёзным лицом, мило украшенным небольшой складочкой на лбу и изящная хрупкая Натсу с уверенным горящим взглядом.— Вы так похожи, — сказал он, глядя на них с неимоверной любовью. Внезапно его улыбка померкла, а взгляд наполнился болью и испугом.***— Держи себя в руках, Корн! Будущему королю не позволено давать слабину, — говорил низкий дрожащий от боли голос. Но Корн не слушал. Он продолжал плакать, и плакал всё громче, периодически поднимая взгляд на гроб, стоявший прямо перед ним.— Ну хватит, Корн! — начал уже более мягкий женский голос, — Вы с мамой всегда были так похожи. Тебе не стоит плакать. Ведь она всегда улыбалась и больше всего на свете желала видеть твою улыбку.Корн поднял голову. Бездонные голубые глаза ласково смотрели на него.— Идём, я тебе кое-что покажу!— Гэйна! — воскликнул мужской голос.Девушка обернулась.— Пора бы ему показать главное сокровище дворца, Вы так не думаете, Ваше Высочество?— Хорошо. Но я предпочту отвести его туда сам.Девушка поклонилась и вышла из залы. Корн успокоился и перестал плакать.— Этого хотела твоя мать. Идём со мной, Корн!Маленький светловолосый мальчик поспешными короткими шагами пошёл следом за отцом. Один коридор за другим оставались позади, пока король не остановился перед высокими дубовыми дверями. Слуги открыли дверь и впустили вовнутрь отца с сыном. Корн оказался в огромной библиотеке, которой не было конца и края.— Это самая большая библиотека Йосея. Все книги, когда либо написанные, все произведения и работы философов хранятся здесь. Немногим эльфам позволено сюда заходить, и с сегодняшнего дня, я позволяю тебе быть здесь столько, сколько ты пожелаешь. Ты же уже научился читать, Корн?Мальчик кивнул.— Хорошо. Мерусия очень любила это место. Думаю, и ты полюбишь.Немного поразмыслив, король наклонился и приобнял сына. Слёзы вновь стали выступать на глазах мальчика.— Не плачь. Ты не должен плакать. Однажды тебе нужно будет стать таким же, как и я, поэтому учись никому не показывать свои слёзы. Мерусии больше нет, как нет и того, кто сможет понять твою боль.Король поднялся и подошёл к дубовым дверям: “Мне надо вернуться к делам. Будь сильным, мальчик мой, и запомни: никаких слёз”.Король вышел. Дубовые двери захлопнулись, и Корн остался один. Несмотря на наставления отца слёзы одна за другой закапали на холодный мраморный пол. Мальчик бросился бежать вдоль рядов книжных полок, бежать как можно дальше ото всех, остаться одному и скрыть свои слёзы.“Неужели даже тебе не понятна моя боль, папа? Тебе же сейчас тоже больно, как и мне. Тогда почему ты оставил меня одного в этой огромной комнате, почему?”Споткнувшись, Корн упал на пол, случайно задев книжный шкаф. Маленькая пыльная книжка упала ему на голову. Мальчик чихнул и брезгливо откинул от себя книгу, случайно оторвав обложку. Посмотрев на лист, оказавшийся в руках, Корн бросился обратно за книгой и стал с жадностью её читать. Книга была настолько старой, что страницы рвались и отваливались на пустом месте, и настолько пыльной, что руки эльфа моментально покрылись неприятной щипучей сыпью, но это не останавливало мальчика. Он с алчностью перелистывал страницу за страницей, он не смел, он не мог остановиться с тех самых пор, как увидел её название: “Легенда про крылатого короля”.***Тёплая ладонь коснулась холодной дрожащей руки мужчины.— Корн, что случилось?Эльф, словно очнувшись от страшного сна, посмотрел на встревоженную рыжеволосую девушку. Только теперь он осознал, что сидит на песке, одной рукой схватившись за голову.— Прости, задумался, — сказал он и поднялся.— У меня тоже руки истерически дрожат каждый раз, когда я задумываюсь.— Натсу! Не трогай его! — вмешалась Харуми, — Я, похоже, сильно надавила на тебя. Прости, Корн! Тебе, конечно, лучше знать, что подходит, а что нет. Просто мне очень тяжело принять, что из-за тебя моя дочь в опасности.— Ты тоже на него не дави, мама!Харуми замолкла, а к Корну вновь вернулась лучезарная улыбка.— Вы ни в чём не виноваты, Китазава-сан. Просто, воспоминания нахлынули, вот и всё.— Уже просто воспоминания? — подметила Натсу. Корн опять перестал улыбаться и опустил глаза.— Ну вот, — Харуми глубоко вздохнула, — теперь чувствую себя лишней. Но Корн, прошу тебя, поторопись. Нам с Натсу пора возвращаться в Японию.— Что? — недоумённо переспросила Натсу, — Зачем?— Об этом мы ещё поговорим, — Харуми ласково улыбнулась и оставила эльфа и девушку наедине.Натсу посмотрела Корну в глаза: “Не расскажешь?”.— Я вспомнил свою мать, — ответил юноша, — Думаю, она была последним эльфом в моей жизни, рядом с которым я не чувствовал себя проклятым.Девушка молча смотрела в глаза, наполненные острой жгучей болью.— Прости — сказала Натсу.— За что? — недоумённо спросил эльф.— Наверное, ты презираешь меня за моё отношение к матери.— Когда я тебя за что-нибудь презирал? Не забывай, что мне известны все твои последние воспоминания.Натсу горестно улыбнулась: “Верно. Но я постоянно забываю об этом”.— Почему?— Просто, я никогда бы в жизни не подумала, что совершенно не знакомый мне человек, узнав о моих поступках, смог бы так по-доброму относиться ко мне.— Я не человек, — в шутку подправил Корн.— Нет. Не человек. Но… ты такой добрый. Как такой добрый, безмерно добрый эльф может нести в себе столько боли и быть так сильно проклятым? Почему именно ты? — девушка подбежала к эльфу и крепко обняла его.— Натсу…— Не верю. Я не верю, что ты проклят. Не верю, что заслуживаешь кары или скорой смерти. Ты не такой.— Я именно такой. Ты ничего не знаешь обо мне.— Потому что ты ничего не рассказываешь. Но ты действительно считаешь, что, узнав о тебе больше, я начну тебя ненавидеть или презирать? Нет. Ты не осудил меня за мои поступки, и я отплатила бы тебе тем же, если бы ты мог мне всё рассказать.Корн незаметно для самого себя прикоснулся рукой к рыжей макушке.— Тогда я расскажу тебе кое-что.Натсу вопросительно взглянула на эльфа.— Ты у меня спрашивала, что я имел ввиду под фразой “я люблю тебя” сегодня утром, — Корн поднял макушку девушки и посмотрел ей в глаза, — Так вот: я не имел ввиду ничего, кроме того, что сказал. Моё сердце принадлежит тебе, Натсу, и бьётся только для тебя и для Йосея.Натсу почувствовала, как острый ком скопился в её сердце. Наконец осознав свои чувства, она с испугом и болью оттолкнула эльфа и умчалась прочь.“Беги, Натсу. Беги как можно дальше. Тебе не стоит связываться со мной, особенно теперь. Всё-таки, наверное, я не был слишком ужасным учеником, раз вспомнил, как снимаются проклятья. Я отдал тебе своё сердце и теперь, по всем законам духовной связи твоё проклятье должно перейти на меня. Можешь возвращаться в Японию. Ты больше не проклята”.