Глава 1. Семья Кальцоне (1/1)

За окном вечерело. Затихающие улицы Неаполя погружались в прозрачную тьму. Сентябрь подходил к концу, на юге Италии стояла приятная прохлада. Редкие машины проезжали по пустым дорогам на полной скорости, возвращаясь домой. Море гудело, разбивая волны о побережье. Порывистый ветер шумел позолоченными кронами деревьев. Из местных ресторанов доносилась музыка, а изредка можно было слышать разговоры и хмельной смех посетителей. В мрачной гостиной сидели семь человек. Семеро отступников, вот уже год как отвернувшихся от босса, предпочитая выполнять свои дела, практически не считаясь с ним — для них вечер был идеальным временем для продумывания планов. — Прошутто, ты разобрался с теми ворами? — задал вопрос Ризотто, переведя взгляд неестественно красных глаз на подчиненного. Лидер сидел во главе стола, скрестив пальцы под подбородком.— Конечно, — ответил блондин в тёмно-синем костюме с желтым воротником, откинувшись на спинку дивана. — Кое-кто, правда, сачковал и чуть не сорвал всю операцию, так ведь, Пеши?Молодой пухлый юноша со странной прической опустил голову, что-то невнятно промямлив.— Я не виню тебя, Пеши, мы все тяжело переживаем смерть Сорбето и Джеллато… — Прошутто легонько похлопал его по плечу, в знак ободрения. — У тебя все получится. Ты молодец.— Так. Иллюзо, что скажешь? — перебил их Ризотто, обращаясь к мужчине с длинными волосами, собранными в хвосты.— А ты во мне сомневался? — самодовольно полюбопытствовал он, расплывшись в улыбке. — Та девчонка вообще будто не сопротивлялась!— Понятно. Мелоне, ты помнишь, что ждет тебя завтра? — лидер перевел взгляд на парня в полупрозрачной маске, чья длинная лиловая челка скрывала один глаз. Мелоне, казалось, вообще не слушал ?коллег?, углубив взгляд в ноутбук. В реальность его вернул кудрявый юноша в красных очках, пихнув локтем в бок, словно в школе соседа по парте, когда учитель обращает на него внимание. Оторвав глаза от экрана ноутбука, лилововолосый произнес, как ни в чем не бывало:— Я уже нашел необходимые сведения об этом человеке. Завтра во второй половине дня займусь устранением.— Хорошо… У тебя все готово?— Разумеется. Гьяччо ведь составит мне компанию? — неожиданно Мелоне повернулся к парню в очках, улыбаясь в предвкушении миссии.— У того мужика даже нет станда. У Гьяччо будет своя миссия. Ты прекрасно справишься один, — главарь банды оглядел сидящих вокруг него и продолжил расспрашивать их о прошедших или планируемых миссиях.***— Мария, будь добра, положи мне еще своей божественной пасты! – рослый рыжеволосый мужчина с густой бородой не переставал восхищаться кулинарными способностями дочери. Фабрицио набрасывался на еду, словно его не кормили несколько дней, не забывая комментировать каждый кусочек испробованного им блюда.— Разумеется, папуля! – девушка улыбнулась, прикрывая руками ямочки на румяных щеках, и, не долго думая, поспешила выполнить просьбу родителя.— Клара, а ты как обычно? Ешь только в одиночестве? — отец обратился ко второй дочери, уже битый час размазывающей по тарелке остывшие макароны. Клара лишь вздохнула, и, ничего не ответив, погрузила взгляд в тарелку, о чем-то задумавшись. Девушка с детства не могла есть в присутствии кого-либо, кроме сестры-близнеца. Быстро потеряв интерес к старшей, Фабрицио вновь обратился ко второй дочери – Мария, с каждым ужином ты превосходишь саму себя! В чем твой секрет?— Секрет – он на то и секрет! — Мария опустила глаза в пол, явно смущенная столь громкими словами отца. Её еду постоянно расхваливали, но девушке этот восторг казался незаслуженным. Она чувствовала, что за лестью, обращенной к ней, скрывается легкое пренебрежение к Кларе, её старшей сестре.— Если бы наш ресторан не обанкротился, ты бы давно стала там шефом! — продолжал распинаться отец, полностью погрузившись в свои мысли. Его детище, горячо любимый бизнес, прогорел около восемнадцати лет назад, — одна небольшая оплошность, то ли поставщики подвели, то ли сам мужчина проглядел пункт в контракте, — но для синьора Кальцоне он был главным достижением жизни, предметом гордости, о котором мужчина мог распинаться бесконечно, с пеной у рта доказывая, что заключи он сделку с другим поставщиком, его семья бы сейчас купалась в роскоши. После этого Кальцоне обычно переходил к покеру, объясняя в тысячный раз, что это единственное, что он умел. Хотя, Мария и Клара прекрасно знали о его ?умениях?, но все равно подыгрывали, поскольку понимали, как крах бизнеса отразился на психике и восприятии родителя. — Сколько же души ты вкладываешь в это! Прекраснее, чем Флэш Рояль! Даже ваша мать, чёрт бы побрал эту женщину, и близко бы не приготовила подобное! Мама ушла из семьи сразу после разорения ресторана — связалась с молодым любовником, познакомившись с ним все в том же злополучном ресторане. Она собиралась отсудить у несчастного Фабрицио львиную долю имущества, но в последний момент передумала, оставив бывшему мужу небольшой домик на задворках Неаполя и двух дочерей-близнецов — Клару и Марию — они стали для него лучом надежды во мраке жизненных перипетий. — Пап, как дела на работе? — Клара не надеялась, что он услышит, слишком уж усердно он был занят монологом о ресторане и невероятном таланте дочери. Девушка собиралась перевести тему, чтобы еще сильнее не смутить Марию и не позволить отцу чересчур глубоко погрузиться в неосуществимые мечты. Но в этот раз ей повезло – папа вернулся с небес на землю, и, наливая себе третий бокал красного полусухого, принялся рассказывать. Клара вздохнула с облегчением, — и пусть папа говорил в основном о покере, на котором был буквально помешан, главное, что он был счастлив.Фабрицио Кальцоне был членом мафии. Он преподносил это так, словно занимал важную должность, но на деле его навыки годились лишь для незначительных миссий, да и те давались ему кровью и потом. Дочерям же глава семейства часто привирал, в надежде подняться в их глазах, либо умалчивал, сводя все к своей истиной страсти. Большую часть времени он играл. Поначалу все шло хорошо, фортуна была на его стороне, он срывал куш за кушем, и свято верил, что это его призвание. Однако позже стало патологически не везти – чаще всего, соперники были хитрее и опытнее, но бывало, что и сам мужчина, идя на поводу бешеного азарта, забывал обо всем, в том числе посмотреть в карты, перед тем как идти ва-банк. Фабрицио не был глуп, он был зависим. Мафиози понимал, что единственный его шанс вылезти из долговой ямы и принести в семью хотя бы ту малую часть денег, выделяемых ему в качестве так называемой зарплаты, это завязать с покером насовсем. Но он не мог. Мнимый шанс вернуть все, что было утрачено много лет назад, пленил его, заставляя повышать ставку снова и снова, до тех пор, пока играть будет не на что, и, под едкий смех победителей, униженный, он возвращался домой, бросая дочерям тихое:— Я все проиграл.После этой фразы, в доме стояла до боли неловкая, давящая на уши, тишина. Сестры, словно поддавшись инстинкту, молча обнимали отца, стараясь унять горечь поражения своим теплом и любовью. Они переглядывались между собой из-за его широкой спины, осознавая, что рано или поздно он проиграет и их тоже. Они любили его, ведь несмотря на патологическую страсть к картам, он был их отцом, местами строгим, местами безразличным, — но таким родным. Фабрицио разделял с ними моменты счастья и горя, растил их в одиночестве, без чьей-либо поддержки. — Не расстраивайся, завтра я приготовлю твою любимую лазанью, — Мария всегда знала, как ободрить родителя — на лице мужчины сразу заиграла грустная, но между тем счастливая улыбка. Младшая из близнецов работала су-шефом в захолустном ресторане неподалеку от дома, и, несмотря на свой добродушный и порядочный нрав, иной раз подворовывала продукты, когда в семье совсем было плохо с деньгами. Но была в ней некая детская наивность, из-за которой на это, даже если и выявляли, то не карали по всей строгости, — заставляли помочь в уборке ресторана, подготовке мероприятия или выйти на работу в выходной день. В отличие от старшей сестры. Осторожной Кларе всегда было трудно сходиться с новыми людьми, совершать рискованные поступки, - она пробовала, любопытства ради – ничем хорошим это не закончилось, - но она не находила в себе сил упрекнуть Марию, возможно, избегала конфликта, а может в глубине души считала, что сестра не делает ничего зазорного.— Жаль, что ты, Клара, не умеешь готовить, как твоя сестра, а занимаешься какой-то ерундой! — усмехнулся отец. Мысли о завтрашней лазанье явно подняли его настроение.— Двух шеф-поваров наш дом не потянет, — девушка улыбнулась уголками губ, наливая себе излюбленный томатный сок.?И вот опять, — пронеслось у неё в мыслях — папа, как обычно, превозносит Марию и опускает меня. Ничего, в общем-то, нового. Достал?.Клара получила диплом химика два года назад. Несмотря на то, что её университет пользовался популярностью и престижем (в него часто стекались студенты из разных уголков мира), а девушка отлично разбиралась в своей области — органической химии — работала она в тесной лаборатории за копейки. За что регулярно подвергалась нападкам отца. Ей нравилось получать новые знания, она вполне могла бы отказаться и от тех баснословных денег, которые ей выплачивали, в угоду интереса и возможности заниматься тем, что она обожает, и это, по её мнению, было единственным, что она делает лучше сестры. Папа всегда говорил, что её любовь к точным наукам совершенно бессмысленна, и на ней не получится заработать состояние. Клара обижалась, ведь химия — её призвание, а если умеешь делать что-то хорошо и с любовью отдаешься своему делу, то можно преуспеть в чем угодно. Хотя богатство вовсе не было целью девушки, — ей всегда двигало любопытство и интерес. На её месте любой бы устроил скандал, услышав подобное, ну, или хотя бы попытался возразить, но девушка прятала свою боль за снисходительной улыбкой. Она умела хамить, могла послать кого угодно, но лишь в своих мыслях. — Да брось ты, пап! Зато у Клары красный диплом! Я в химии вообще ничего не понимаю, — говорила Мария, крепко прижав сестру к себе. Клара услышала исходивший от младшей столь привычный запах чабреца, вперемешку с еще какими-то специями, которые девушка не могла распознать. Мария. Каждый, кто знал их семью легко различал близняшек, даже по голосу. И каждый, невольно сравнивая их, подмечал, что Мария говорит звонко, с присущей ей одной теплотой и душевностью, а Клара — приглушенно, односложно, и сильно картавит. Как бы отец не пытался исправить это много лет назад, все усилия были коту под хвост. Она завидовала Марии, — но никогда не признавала и не признает этого. — Начнет нормально зарабатывать — тогда и поговорим! — мужчина поднял кверху указательный палец, словно сказал отцовскую мудрость. — О, а времени-то сколько! Уже половина десятого, не пора ли вам по кроватям?— Мы посидим еще, пап, — Клара перебила Марию, собиравшуюся как обычно беспрекословно выполнить предложение родителя.— Вы как хотите, а я спать. У меня завтра очень важная миссия, — хрипло выдохнув, мужчина поднялся со стула, почесывая кучную медную бороду.— А что за миссия? Ты так и не рассказал! — с нескрываемым восторгом спросила младшая.— А вот и не расскажу. Это секрет! — ответил Фабрицио, подражая манере дочери. Он склонил голову, размышляя над чем-то, а затем, предвидев дальнейшие расспросы, добавил — Никакого покера, никакого! Клянусь!Пожелав дочерям спокойной ночи, мужчина направился на второй этаж, в свою спальню. Где-то с минуту девушки сидели в тишине, нарушал которую лишь стук вилки о тарелку — Клара решила все-таки доесть свои макароны.— Что-то случилось? Отец ведь прав, нам пора спать! — Мария нагнулась над сестрой, громко шепча ей на ухо. Втянув холодную пасту, Клара отхлебнула сока, неспешно пережевывая ужин.— Паста и вправду удалась, — огласила она вердикт, а затем добавила, чуть тише, как бы себе под нос, будто стесняясь своих слов, не желая верить в них — а вот отец совсем плох.— Что? Это еще почему!? – Мария едва не выронила на пол грязную посуду. — Не знаю… что-то с ним не так… он явно не в себе, ты не заметила? — старшая закусила губу, проклиная себя за то, что посмела обсуждать отца за его спиной.— Вот еще, глупости, — отмахнулась сестра. Но девушка знала её слишком хорошо, — разумеется, она тоже осознает это. ?Она боится не меньше моего, — думала Клара, ставя в раковину пустой стакан — с каждым днем ему становится все хуже...?— Забей, — девушка убрала со лба кучерявые пряди, вечно норовившие попасть в глаза. — Давай с посудой помогу?— Спасибо, — в голосе Марии чувствовалась напряженность, она опустила глаза, стараясь не смотреть на сестру. Больше Клара не поднимала эту тему, намыливая тарелки в тишине, которой ей так не хватало.