Глава 2. Никто не увидит (1/1)

Их пути расходятся. Абдул остается в Каире, Жан возвращается во Францию, прихватив с собой Игги. Дед на какое-то время останется с Джотаро в Японии. Почти кажется, что всё становится на свои места, что их новогодний отдых просто длился дольше положенного, а теперь они возвращаются домой, как и хотели. Но Джотаро знает, что уже ничего не будет, как прежде.Они вызывают санитарный самолет Фонда и улетают в Морио как можно скорее. Врачи сказали, что Нориаки в стабильном состоянии, дали разрешение на перевозку.Перед отъездом Джотаро хотя бы позволили его увидеть. Он зашел в палату последним и, наверное, сидел там дольше всех. Казалось, что Нориаки спит, только он был подключен к куче аппаратов, опутан всевозможными трубками, катетерами и датчиками, как его не опутали бы и ленты Жреца. Эти ленты и привели его к поместью. К больничной койке.Джотаро долго вслушивается в гудение кардиомонитора, всматривается в рисунок на нем одним глазом. Сердце Нориаки билось, а Джотаро понемногу привыкал видеть мир наполовину. Когда Нориаки очнется, они вместе посмеются над тем, как Жан шутил, что теперь Джотаро одноглазый пират, и все они эдакие Франкенштейны, зашитые и перешитые. Обязательно посмеются. Ни о чем другом Джотаро думать не хотел.Когда он возвращается с дедом домой, в Морио, то навещает друга в больнице едва ли не каждый день. Потом — каждую неделю. В основном из-за того, что столкнулся с его родителями. Было неприятно. Дед сказал им, что их сын и все они пострадали во время экскурсии в старую часть города. Следствие посчитало разрушение поместья терактом и покушением на культурное наследие. Об этом писали газеты и вещало телевидение. Другой версии не существовало.Мама Нориаки всё равно посмотрела на Джотаро так, будто хотела ему что-то высказать, но муж приобнял её за плечи и сказал: ?Пойдем, дорогая?. С тех пор Джотаро старался заходить к Нориаки до того, как родители возвращались с работы. Он не мог смотреть им в глаза.С его мамой тоже что-то случилось. Она заболела примерно в то же время, когда они попали в больницу в Каире — дед сознался в этом лишь после того, как они пропустили свой рейс в Японию. Мама будто чувствовала. Её болезнь напоминала странную простуду: накатывала слабость, голова кружилась, немного поднималась температура. По приезду дед делал ей компрессы.Иногда мама чувствовала себя нормально, и казалось, что болезнь ушла, а иногда её снова лихорадило и бросало в жар. Это длилось пятьдесят дней. За это время она побывала у трех врачей. Видимо, последний оказался самым толковым, выписал нормальные лекарства. Порой Джотаро чудилось, что спину мамы опутывал призрак не то лозы, не то остролиста, но в конце концов он исчез вместе с её лихорадкой.Джотаро пропустил начало нового триместра. Его вытолкнуло из круговорота жизни и смерти в круговорот уроков и домашних заданий, а он не понимал, почему после всего этого его должны волновать оценки. Мама говорила не перетруждаться, даже не ругалась, если он прогуливал. Иногда он несколько дней кряду засыпал только под утро, если вообще засыпал, и сил на школу не оставалось. По ночам больное воображение высасывало из него все соки.Снились аварии, катастрофы, переломанные конечности, крики о помощи, на которые никто не отвечал. Снилось, что это он лежит в реанимации, и Нориаки приходит его навестить: говорит, что теперь они квиты, и отключает его от всех аппаратов. Снилось, что перед Джотаро стоят три операционных стола: на них раненные Абдул, Нориаки, Игги, а дед и Жан сидят рядом, издеваются над беспомощностью Джотаро. Он не мог спасти никого из них, и за это его самого валили на операционный стол, растаскивали на части.Школа — последнее, о чем он думает, но в этом году экзамены. Следующей зимой он поступит в университет в столице. Следующей зимой они переедут из маленького Морио в Токио, как и хотел отец, заживут на роскошной новой квартире. У Джотаро будет новая жизнь, без стандов и дневников.Теперь вещь надежно запрятана в его комнате, в единственном ящике стола, который закрывается на ключ. Джотаро обожает этот чертов стол, хочет перевезти его на новую квартиру. Смешно подумать, что теперь дневник лежит рядом с его истрепанными журналами.А вот в школе парты просто отвратительные. Узкие, неудобные, не под его рост, но они хотя бы индивидуальные, и на том спасибо. Только рядом так и норовит кто-нибудь подсесть.На уроках Джотаро не трогали. Весь класс знал, с кем имеет дело, и лишний раз с ним осмеливались заговорить только самые настырные девчонки. А тут его дернуло пойти на дополнительные занятия по японскому. Не сдаст — ему кранты, и следующей зимой он пустит себя на корм рыбам из-за того, что не стал морским биологом. Морская биология — единственное, чего он хочет и за что цепляется, лишь бы не думать о следующей зиме слишком долго. Она настанет, и в ней просто обязано быть что-то хорошее. Для него и для Нориаки.— Эй, Джотаро, — слышится с соседней парты, как только кончается дополнительное занятие. — А пошли вместе домой? Поговорить хочу.Это Джоске. Джотаро удивился, когда заметил его на дополнительных, а потом вспомнил, что ребята из параллельных классов тоже на них ходят.Он соглашается пойти с ним — вдруг что-то важное, запросто так они почти не общались, — но надеется, что разговор пойдет не о Египте. Дед уже уехал из Японии, но наверняка навестил Томоко и сына перед отъездом. Он вполне мог упомянуть о том, что случилось, и почему он здесь. Рано или поздно Томоко всё равно узнала бы от Холли.К несчастью Джотаро, Джоске ничего не знает, и вопросы сыплются по новой. ?Куда делась та белая штука? Откуда шрам? Что с тобой случилось? Поэтому мой отец приезжал в Морио??Сначала Джотаро лепил себе на глаз белую клейкую повязку, потому что достало, что все в школе пялились на его шрам, охали и задавали вопросы, на которые он отвечал одним словом: ?авария?. Со шрамом на горле он ничего не мог поделать, закрывал высоким воротом. Потом вопросы кончились, к шрамам все привыкли, а он решил, что стыдиться здесь нечего, и перестал носить повязку. Всё равно большую часть времени лицо скрывала тень от козырька фуражки.Джоске он отвечает то же самое. Авария. Египет. Неудавшийся отпуск. Главное не путаться, не говорить про взрыв и теракт. Тогда вопросов задают ещё больше.Он ждет бурной реакции и от Джоске, но не дожидается. Тот просто выслушивает его и говорит, что соболезнует. Он видит, что Джотаро неприятна эта тема, и переводит её, спрашивает про его маму, хотя видно, что Джоске всё ещё сгорает от любопытства. Прямо-таки удивительно, что он себя так повел.С тех пор Джоске проявляет всё большее любопытство к Джотаро. Сидит рядом на дополнительных, помогает с заданиями, хотя его не просили. Сначала Джотаро злится и отмахивается, а потом забивает. Сил нет, и если Джоске готов потратить их за него, отлично. Иногда Джотаро даже спрашивает у него непонятное, потому что учительница объясняет им про предикаты и сложение антонимичных корней, но не объясняет, как сдать экзамен. Джоске собирается поступать в полицейскую академию в Морио, пойти по стопам дедушки Рёхея. Джотаро не очень хочет расспрашивать про него, но он слышал, что история печальная. Серийный маньяк, которого так и не поймали, убил деда Джоске при исполнении. Непонятно, как Томоко согласилась с таким выбором профессии для сына, если потеряла из-за службы отца.Потом Джотаро понимает, в чем дело: Джоске настойчив. Всегда добивается своего.Только Джотаро не понимает, как случилось, что они с Джоске начали общаться в школе, на переменах, почему шли вместе домой с уроков и с дополнительных, и с чего вдруг он заделался частым гостем в их доме. Маминой радости не было предела. Спустя годы сдержанной вражды её брат и сын наконец-то сдружились.Не могла же она рассчитывать, что Джотаро с самого детства будет в восторге от плода дедовой измены. Девятнадцать лет назад дед приехал в Японию, чтобы заключить выгодный договор с инвестором и заодно проведать недавно забеременевшую дочь. В итоге увидал Томоко в каком-то ресторане. Только он был не в курсе, что Холли её хорошо знает. Они ходили в один литературный клуб.Томоко ушла в декрет. В клубе про неё долго ничего не слышали, а потом она как-то раз пересеклась в городе с Холли. Та сама недавно родила, решила поздравить Томоко с будущим прибавлением, и они разговорились. Разговорились за женскую долю до того дружески и откровенно, что Холли узнала: у ребёнка Томоко будет дедушка, но не отец.Она хочет родить для себя, и от этого мужчины ей ничего не надо. Она любит его, очень любит, но он уже в возрасте, ей в отцы годится. У него в Америке крупное агентство по продаже недвижимости: весь такой из себя из себя делец, ему не до детей. Разве он будет хорошим отцом? Томоко — сама педагог, преподает в местной школе, и она сама даст ребёнку замечательное воспитание, какое давала своим ученикам.В тот день Томоко узнала, что Джостар — девичья фамилия Холли. В тот же день Холли серьёзно поговорила с Джозефом по телефону, но Сьюзи ничего не узнала. Узнала потом, когда однажды увидела счета, которые Джозеф не успел спрятать. Ему трудно было находить предлоги, чтобы видеться с сыном, но он помогал Хигашикатам деньгами и переписал на Джоске треть наследства.Холли охладела к Томоко. Сначала она видела в ней соперницу её мамы, разрушительницу семьи, но Томоко всегда вела себя очень скромно: не пыталась увести Джозефа, ничего не требовала. А потом родился Джоске, и Холли потеплела: не к Томоко, но к нему. Зимой того года у Холли появился прелестный сынишка, а летом — прелестный братик. Маленькие дядюшка и племянничек. Вселенская радость.Вырастить из них друзей детства не получилось. Джотаро постоянно слышал, что Джоске в чем-то лучше него, и из-за этого они цапались, как кошка с собакой. Из-за этого Джотаро оставил ему шрам в половину нижней губы. Джоске то, Джоске это. Если бы взрослые только знали, что именно он был главным зачинщиком драк. И от него же Джотаро пару лет назад услышал: ?Вот в детстве ты нормальным пацаном был, а сейчас-то с тобой что стало??Сейчас Джотаро общается с Джоске, как ни в чем не бывало. Он даже догадывается, из-за чего это, и чувствует себя предателем. Его лучший и единственный друг уже который месяц лежит в коме, прогноз всё неутешительнее, а Джотаро вздумал заводить новых... друзей? Приятелей? Никто не заменит ему Нориаки, но Джоске... Джоске заставлял поверить, что жизнь продолжается. И почему он так бесил в детстве?С самим Джоске ?что-то стало?. Кажется, они наконец-то понимают друг друга. Теперь он считал Джотаро ?нормальным пацаном?, ?славным парнем?, теперь он брал с него пример и заглядывал в рот.Кончилось тем, что Джоске заглянул к нему в рот буквально.— Я не понимаю, почему у меня тут ответ не... — Джотаро ерзает на татами, хочет подвинуть свою тетрадь ближе к Джоске, но замечает руку на своем колене. — Не сходится... Джоске?Лицо у Джоске такое красное, будто он насмотрелся, натерпелся чего-то — от Джотаро, что ли, — и с него хватит. Джоске в упор смотрит на его губы, ждет. Когда Джотаро не отталкивает его, а только растерянно смотрит в ответ, рука скользит к его плечу.— Слушай, а можно... Можно я...Хорошо слова подобрал, отступить можно в любой момент. Джотаро пожимает плечами. Отчего-то приятно, что их сжимают мягко и уверенно. Отчего-то приятно, что Джоске так близко.— А ты хочешь? — Он указывает на свое израненное лицо.Вместо ответа Джоске целует его. Даже не целует: припадает к губам и охает, когда его пытаются лизнуть. У Джотаро это впервые. У Джоске, видимо, тоже, но Джотаро знает, что целоваться можно по-разному. В его закрытом ящике лежит слишком много истрепанных журналов.Он хватает Джоске за напряженные плечи, заставляет расслабиться. Пальцы наверняка задевают родимое пятно, и Джотаро вздрагивает, но не отстраняется. ?Дядюшка и племянничек?, ?сынишка и братик?. Сказка для его мамы, хоть и основанная на реальных событиях.Джоске доверяется ему, открывает рот. Они целуются мокро и неумело, стукаются носами и зубами. Руки ложатся на пояс Джотаро. Он хочет зарыться пальцами в волосы Джоске, но как только они опасно приближаются к прическе, Джоске рычит и валит его на татами. На секунду они отстраняются.— Про ш-шрамы... вообще не переживай, слышишь? Если не думать о том, откуда они, тебе даже идет.Джотаро моргает.— Просто ты следишь за внешностью, и... я подумал, тебе это важно.— Короче, забей, мне всё нравится. Ты нравишься.Глаза у Джоске расширяются: сам испугался того, что сказал. В Джотаро тоже вздымается страх, но он не обвивает внутренности липким холодом, а мелко щиплет сердце, как искра. Это похоже на надежду.На следующий день Джотаро зажимает его в школьной раздевалке после уроков, пока там никого нет. И только через пару дней, когда Джоске спрашивает, встречаются ли они, Джотаро осознает, что всё это значит. Теперь никто не должен видеть их такими.