Глава 33. ?Я из бюро Цзецзянь и не испугаюсь вас? (1/1)

Стояла холодная погода, потому тело барышни Лу, пролежавшее в гробу два дня, еще не начало гнить. Однако смерть уже забрала ее душу, и труп не должен был снова видеть солнце на небе. Слуги семьи Лу невольно отступили на пару шагов, в то время как Су Син, наоборот, приблизился, чтобы взглянуть на возлюбленную.Глаза госпожи Ли в этот момент наполнились слезами.Лу Ти тоже не удержался от сожалений. Если бы на него не нашло затмение, разве оказались бы эти прекрасные дети в таких обстоятельствах?Он не мог выплеснуть боль и раскаяние, наполнившие его сердце, потому лишь впился свирепым взглядом в спины Пэй Цзинчжэ и Цуй Буцюя. Он хотел как следует проучить их обоих, но был с легкостью остановлен.Цуй Буцюй подошел к гробу и тщательно осмотрел безмятежно лежащую внутри молодую девушку с плотно закрытыми глазами.Ее лицо очистили, а затем заново нанесли румяна. Одежду тоже сменили на самую новую, потому сложно было представить, в каком жалком состоянии ее, всю промокшую, вытащили из воды.На глазах у всех Цуй Буцюй ощупал лицо барышни Лу и даже распустил ее воротник, тщательно осмотрев мертвое тело со всех сторон.Лу Ти был так зол, что его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Если бы его не удерживали, он давно бы бросился вперед и надавал Цуй Буцюю тумаков.Не в силах осуществить это, он вместе со всеми членами семьи Лу принялся беспрестанно ругаться во весь голос.Цуй Буцюй даже не поднял головы и нетерпеливо сказал:— Замолчите все, кроме Лу Ти и Су Сина.— Не думай, что я буду признателен тебе за это! — яростно закричал Лу Ти. — Моя дочь уже мертва, неужели ты хочешь, чтобы она перевернулась в гробу?! Я не спущу это с рук бюро Цзецзянь!Пэй Цзинчжэ не удержался и закашлялся:— Господин Цуй из бюро Цзоюэ, а вовсе не из бюро Цзецзянь!Цуй Буцюй, стоя спиной к нему, безразлично ответил:— Как досадно слышать твои слова. Если бы Фэн Сяо не приказал тебе прийти и попросить меня о помощи, разве стоял бы я сейчас здесь? Господин Лу, вы правильно решили записать этот долг на счет бюро Цзецзянь.— Мне нет дела до того, из бюро Цзецзянь вы или из бюро Цзоюэ, сегодняшний позор я вырежу на своих костях и запечатлею в сердце [1]!— Не спешите бросаться жестокими словами, — ответил Цуй Буцюй. — Даже если сюда прибудут люди клана Фаньян Лу, я из бюро Цзецзянь и не испугаюсь вас.Цяо Сянь и Чжансунь Бодхи: ?…?Пэй Цзинчжэ неодобрительно скривил губы, увидев, как Цуй Буцюй пользуется расследованием, чтобы ?развратить? мертвое тело своим обращением. Он подумал, что тот просто нашел подходящий случай, чтобы очернить имя бюро Цзецзянь, и только собрался остановить его, как вдруг широко раскрыл глаза.Цуй Буцюй наклонился и просунул пальцы глубоко в горло барышни Лу!— Ты…Пэй Цзинчжэ несдержанно вскрикнул, но затем увидел, как Цуй Буцюй достал пальцы, обернулся и как ни в чем не бывало спросил:— У тебя есть платок?Пэй Цзинчжэ инстинктивно вынул из рукава платок. Он увидел его на базаре и счел милым, потому собрался подарить кому-нибудь.Цуй Буцюй взял платок и вытер руки.Пэй Цзинчжэ, глядя на грязную ткань, невольно почувствовал тошноту.Однако Цуй Буцюй все так же невозмутимо сказал Лу Ти:— Ваша дочь не утонула. Ее убили.Ненависть и негодование переполняли Лу Ти. Он с трудом поверил в услышанное:— Не неси вздор!Цуй Буцюй вытянул руку и показал вязкие желтые следы на платке.— Что барышня Лу ела перед смертью?Лу Ти, само собой, не знал, потому посмотрел на свою жену, однако госпожа Ли тоже не знала. В богатых семьях дети навещали родителей утром и вечером, а остальное время проводили отдельно.Госпожа Ли немедленно позвала кормилицу и служанку своей дочери.Скромной и честной кормилице было за сорок. Служанка пятнадцати-шестнадцати лет была одета в розовое и выглядела, как обычная молодая девушка. Она использовала пудру, но не носила украшений, лишь на ее одежде был вышит маленький цветок лотоса, и одна только эта деталь добавляла ей привлекательности.Цуй Буцюй приказал им рассказать, чем они занимались в ночь смерти барышни Лу.Кормилица сказала, что варила для барышни суп из ласточкиного гнезда [2]. На его приготовление ушло больше четырех часов. Обычно его подавали перед сном, потому в тот вечер кормилица не появлялась и не видела, что ела молодая госпожа Лу.— В тот вечер госпожа ела пирожное из фасолевой муки [3], это я подала его, — сказала служанка.Поскольку барышня Лу была единственной дочерью, слуги обращались к ней на ?моя госпожа?.— Вела ли она себя необычно? — спросил Цуй Буцюй.Служанка взглянула на Лу Ти и нерешительно ответила:— Утром господин позвал госпожу к себе. Госпожа выглядела несчастной, когда вернулась. Я спросила ее, что случилось, но она не стала говорить. Молодой господин Су пригласил ее полюбоваться цветами, но она тоже не пошла и осталась одна в своих покоях.— Лотос говорит правду, — добавила кормилица. — В тот день госпожа рано утром направилась поприветствовать господина, но задержалась примерно на четыре часа. Я посчитала это странным и направила людей поторопить ее, однако слуги господина сказали, что госпожа уже давно ушла.Только что гнев вскружил Лу Ти голову, однако, услышав разговор слуг, он неохотно успокоился и постарался вспомнить:— Верно, в тот день мы обсуждали свадьбу с отпрыском княжеского рода Тайюани. Госпожа отказалась от этой идеи и сказала, что они с Су Сином давно живут душа в душу. Я… Ах, если бы я знал, что произойдет, я бы не совершил такую глупость!— Как долго вы беседовали? — спросил Цуй Буцюй.— Около часа, — ответил Лу Ти. — Ее мать пришла, чтобы примирить нас, так что я отпустил ее, наказав хорошенько все обдумать. Кто знал, что она решит…— Сколько времени нужно, чтобы дойти от ваших покоев до ее? — снова спросил Цуй Буцюй.Ответила ему кормилица барышни Лу:— Слуги быстрее, потому могут дойти за половину чашки чая. Госпожа ходит медленно, потому ей бы потребовалась целая чашка чая [4].— Вы разговаривали в течение часа, добавим к этому одну чашку чая. Где она была еще два с лишним часа?Все посмотрели на служанку, которая обычно повсюду следовала за барышней Лу.— Госпожа сказала, что хочет развеяться, потому шла несколько медленнее, — ответила та, с трудом подбирая слова.— Правда? — спросил Цуй Буцюй. — Или она пошла куда-то, а ты отказываешься говорить?— Эта служанка не осмелилась бы солгать! — крикнула Лотос.— Приведите сюда всех слуг поместья Лу, — холодно сказал Цуй Буцюй. — Мы спросим, кто в тот день видел барышню Лу, и сразу же узнаем, соврала ты или нет!Пэй Цзинчжэ не понял, почему Цуй Буцюй вдруг с осмотра трупа перескочил на допрос служанки семьи Лу, однако видел смятение на лице Лотоса и слышал ее заикание. Почти наверняка она что-то скрывала, потому Пэй Цзинчжэ не стал никого останавливать, а продолжил спокойно наблюдать за изменениями событий.Лотос действительно растерялась и поспешно упала на колени, взмолившись:— Госпожа пошла к молодому господину Су!Лу Ти нахмурил брови и тут же спросил, не дожидаясь вопроса Цуй Буцюя:— Зачем она пошла искать Су Сина? Почему ты соврала?!— Дядя, я занимался живописью, когда младшая сестра в отчаянии ворвалась в мою комнату, — сказал Су Син. — Она сказала, что вы желаете выдать ее замуж за другого. Я попытался образумить ее, с большим трудом уговорил успокоиться и отпустил, думая, что она уже оправилась. Я никак не ожидал, что она…Он не смог закончить предложение из-за сбившегося дыхания. Весь его вид пропитался горем. Такое зрелище растрогало бы любого человека.Лу Ти едва удержался от слез, глаза его покраснели.— Я подвел вас обоих…— Не спешите впадать в отчаяние, — перебил его Цуй Буцюй. — Лотос, Су Син живет в поместье Лу, и они с твоей госпожой часто прогуливаются вместе. Нет ничего необычного в том, что барышня Лу, услышав печальную новость, пошла излить душу Су Сину, так почему же ты скрыла правду?Служанка попыталась увильнуть от ответа, потому Су Син признался сам:— Это я приказал ей оставить все в секрете. В тот день младшая сестра и дядя поругались из-за меня. Если бы дядя узнал, что после этого спора она тут же разыскала меня, то подумал бы, что я пытаюсь сорвать свадьбу младшей сестры. Я хотел избежать подозрений.Пэй Цзинчжэ не удержался от вопроса:— Ради тебя она поссорилась с отцом, а ты думал лишь о том, как бы остаться в стороне и прикинуться невиновным?— Вероятно, ты не знаешь, каково это — жить под чужой крышей, — горько усмехнулся Су Син. — Наши с младшей сестрой чувства совпадали, однако я один на этом свете, без дома и без дела. Наследник княжеского рода Тайюани подходит младшей сестре куда больше меня. На месте дяди я бы тоже желал своей дочери лучшего мужа!Лу Ти хотел что-то сказать, но промолчал, на лице его выступил стыд.Госпожа Ли и вовсе опустила голову и горько заплакала.Однако Цуй Буцюй остался равнодушным.— Ты сказал, что в тот момент занимался живописью. Что ты рисовал?— Картину ?Сияние лотоса в летние дни?, — ответил Су Син.— Принесите ее, хочу взглянуть, — сказал Цуй Буцюй.— Даочжан Цуй, это как-то связано со смертью младшей сестры? — нахмурился Су Син.Пэй Цзинчжэ тоже показалось, что вопросы Цуй Буцюя не имеют связи между собой, но тот настоял на своем:— Принесите все его картины, в том числе ?Сияние лотоса в летние дни?.Госпожа Ли несдержанно сказала:— Даочжан Цуй, моя дочь…— Это связано со смертью вашей дочери, — ответил Цуй Буцюй.Душа Лу Ти пребывала в смятении, однако он махнул рукой управляющему, приказав выполнить волю гостя.Очень скоро картины внесли в зал.Произведения, которые Су Син рисовал в обычные дни, заняли целую бамбуковую корзину. Цуй Буцюй приказал Цяо Сянь развернуть их все. По большей части на картинах были изображены всевозможные лотосы. Были там и бутоны, которые вот-вот раскроются, и цветы, которые скоро завянут.Пэй Цзинчжэ не особо разбирался в искусстве. Однако даже тот, кто не ел свинину, видел, как свинья бегает. Потому он подумал, что способности Су Сина весьма посредственные. Другими словами, этот человек, возможно, был в некоторой степени талантлив, однако на самом деле его картины не стоили упоминания. Иначе после стольких лет он не жил бы в поместье Лу, а нашел бы собственный путь.В центре зала стоял гроб с юной девушкой, а вокруг были развернуты несколько десятков картин с лотосами всех сортов и видов, являя взгляду незабываемую сцену горя.— Лотос, — вдруг спросил Цуй Буцюй. — Госпожа хорошо к тебе относилась?Служанка удивилась, но поспешно ответила:— Конечно, госпожа относилась ко мне очень хорошо.— Тогда почему ты предала ее и помогла Су Сину скрыть убийство?От этих слов все испытали неописуемое потрясение.Лу Ти не сдержал крик:— Даочжан Цуй, что вы такое говорите?!— Твоя госпожа умерла, — сказал Цуй Буцюй служанке. — Даже если в вашей семье нет белых одежд, это не повод носить розовое. Кроме того, на твоих одеждах вышит лотос, да и зовут тебя Лотос. Какое совпадение, что Су Син тоже любит рисовать лотосы. Не расскажешь, как так вышло?— Даочжан Цуй, следите за языком! — холодно сказал Су Син. — Лотос так зовут, только потому что она любит лотосы. Это не имеет ко мне никакого отношения!— Правда? — усмехнулся Цуй Буцюй, спросив теперь управляющего Лу и госпожу Ли: — Лотос так звали еще до того, как она попала в ваш дом?Госпожа Ли покачала головой. Она очень внимательно подходила к выбору слуг для своей дочери, потому ответила:— Раньше ее звали Десятой, поскольку она была десятым ребенком. Из-за бедности отец и мать не могли содержать ее и продали в слуги, когда ей было шесть. Два года назад госпожа лично сменила ей имя, с тех пор ее зовут Лотос.Цуй Буцюй взглянул на Су Сина.— Два года назад ты уже был здесь.— Что все это доказывает? — спросил Су Син.— Ты имеешь в виду, зачем я только что опустил пальцы в рот барышни Лу? В тот вечер она ела пирожное из фасолевой муки, остатки которого все еще сохранились у нее во рту. Если бы она действительно утонула, то наглоталась бы воды перед смертью, и все куски пищи, естественно, смыло бы. У нее во рту нет ни воды, ни ила, ни песка, зато осталась пища. Это доказывает, что ее сбросили в воду уже мертвой, потому рот был плотно закрыт и вода не попала внутрь!Лу Ти в ужасе начал яростно вырываться. Цуй Буцюй знаком показал Чжансуню отпустить его. Лу Ти, спотыкаясь, подошел к гробу и наклонился, пристально вглядевшись в лицо своей дочери.Цуй Буцюй повернулся к Су Сину.— Когда Фэн Сяо забрал с аукциона камень, похожий на нефрит, в поместье Цюшань собралась туча мастеров. Это ты был тем человеком в черных одеждах, не так ли?— Естественно, вся грязь выльется на мою голову, раз уж даочжан Цуй решил выставить меня виноватым! — холодно ответил Су Син.— Это ты отправил нефрит в союз Линьлан, чтобы посмотреть, что из этого получится, и выманить свою сообщницу, — произнес Цуй Буцюй. — Ты, в отличие от других, не боролся за нефрит, а лишь спрятался в стороне и наблюдал. Убедившись, что твоя сообщница не пришла, ты тотчас ушел, не остановившись ни на мгновение. Знаешь, как я понял? Той ночью человек в черном левой рукой слегка придерживал запястье правой, один в один как ты делаешь сейчас. Можно скрыть лицо, но не человеческие привычки!Су Син не сдвинулся с места, сохранив абсолютное спокойствие:— В обычные дни я много рисую. Запястье перенапрягается и иногда болит. Многие образованные люди страдают от этого. Если не веришь, найди любого ученого и спроси!Едва он закончил, как резкий порыв ветра от ладони Чжансуня неожиданно ударил его в спину. Чжансунь использовал восемь десятых своей силы, словно собрался убить Су Сина на месте.Су Син инстинктивно слегка отклонился в сторону, но тут же остановился и замер, позволив Чжансуню приблизиться. В последний момент тот прекратил атаку.Су Син знал, что поступил верно, — его просто хотели проверить.Однако Цуй Буцюй не собирался отпускать его так легко.— Не стоит притворяться. Твоя попытка избежать удара уже доказывает, что ты владеешь боевыми искусствами или даже являешься мастером.— Когда хотят приписать кому-нибудь вину, за основаниями дело не станет [5]! — холодно усмехнулся Су Син. — Почему я должен стоять здесь и выслушивать вашу клевету? Прощайте!Он взмахнул рукавом, собравшись уйти, как вдруг Цяо Сянь бросилась вперед и выхватила меч, направив блеснувшее лезвие ему в спину. Силы и жажды убийства, что наполнили воздух, хватило бы, чтобы сразить тысячное войско.Этот отчетливый ледяной холод отличался от проверки Чжансуня. Су Син не мог больше разыгрывать неведение и прыгнул в сторону.Этим движением он определенно доказал, что владеет боевыми искусствами!Раскрыв себя, он больше не колебался и немедленно выхватил с пояса сияющий длинный меч. Сначала Су Син повернулся к Цяо Сянь, но затем вдруг изменил свои намерения и взял Лу Ти в заложники, приставив меч к его горлу.— Не подходите или я убью его!Цуй Буцюй покачал головой.— Зачем ты взял его в заложники? Если мое бюро Цзецзянь желает разрешить дело, то не станет идти на компромисс из-за кого бы там ни было!Пэй Цзинчжэ: ?…??Второй командующий, этот человек принимает куриное перо за стрелу [6] и сваливает всю вину за голову бюро Цзецзянь. Зачем вы позволили ему помочь? Думаете, у бюро Цзецзянь все еще недостаточно врагов?!?Выгравировать на костях и запечатлеть в сердце — в оригинале 刻骨铭心 (kègǔ míngxīn) — в образном значении ?навечно запомнить, вовек не забыть?.[2] Как известно, китайцы не пренебрегают употреблением в пищу самых странных продуктов, в том числе едят они и жилища — Принимать куриное перо за стрелу — в оригинале 拿着鸡毛当令箭 (názhejīmáodànglìngjiàn) — образно ?принимать случайные слова авторитетного лица за руководство к действию?.[7] В оригинале здесь используется — 打钱 (dǎqián) — ?играть в орлянку?. Орлянка — старинная азартная игра, смысл которой заключается в том, что игрок должен угадать, какой стороной упадет монетка. Также эти иероглифы могут означать ?собирать деньги у зрителей уличных игр?.