Глава 17. ?Вечно красующийся оборотень-олеандр? (1/1)

Чжансунь Бодхи был не из тех, кто искал развлечений.Со стороны казалось, словно он самому себе искал огорчения. В свободное время в бюро Цзоюэ он заваривал чай или читал сутры. Его жизнь была однообразнее, чем у настоящих буддийских монахов, однако он не считал это неприятным, а наоборот — принимал за радость.Сейчас он безучастно сидел сложа руки перед женщиной, которую желал каждый мужчина в городе. Он наблюдал за ее легким, грациозным танцем. Когда она кружилась, золотые колокольчики на ее прелестных, белоснежных лодыжках издавали тонкий, чистый звук. Тем не менее, Чжансунь оставался верен себе. Он сидел с прямой, словно сосна, спиной, сжимая в обеих руках буддийские четки, и сосредоточенно наблюдал, как если бы любовался не танцем, а выступлением непревзойденного мастера боевых искусств.Госпожа Юньюнь видела множество разных сцен в мастерской Весенних ароматов, потому смогла спокойно закончить танец даже под таким пристальным взглядом.— Красиво? — спросила она с улыбкой, взяв из рук служанок платок и вытерев маленькие капли пота со лба.— Красиво, — коротко ответил Чжансунь. Однако для Юньюнь это прозвучало более искренне, чем множество неумеренных похвал.— Тогда сегодня вечером ты… — Юньюнь сказала только четыре слова и не стала продолжать.На самом деле она не первый раз предлагала гостю остаться на ночь, но сейчас ее язык почему-то не поворачивался. Возможно, она смутилась, потому что выражение лица Чжансуня было слишком серьезным, а сам он не особенно напоминал человека, который проводит время с проститутками.Хотя люди и превозносили танец Юньюнь до небес, говоря, что получить ее сложнее, чем бесценные сокровища, на самом деле она знала, что в конце концов была не более чем легкомысленной девушкой, которая не могла изменить свою судьбу и понапрасну боролась из последних сил, словно рыба, бьющаяся в рыболовной сети.Мужчина внезапно приблизился к ней, и спокойствие Юньюнь тут же разбилось вдребезги. Жар поднялся от ее шеи и мгновенно опалил щеки, а тело стало непослушным. Она хотела отступить, но не смогла, почувствовав дыхание мужчины на своей коже.— От твоего тела исходит очень оригинальный аромат, — сказал Чжансунь.Лицо и уши Юньюнь раскраснелись.— Да, это аромат цитрусов с добавлением слабых травянистых ноток.— Очень приятный запах.Их тела практически прилипли друг к другу, сильные руки расположились на тонкой талии Юньюнь, не позволяя ей сделать и шагу, однако ее сердце билось все быстрее и быстрее.Этот мужчина был красивее и сильнее, чем все, кого она когда-либо встречала. Кроме того, их еще и связывала некоторая общая судьба.— Ты сама создала этот аромат?Под силой его обаяния Юньюнь потеряла всякую бдительность.— Нет, кое-кто помог мне смешать его.— Не могла бы ты попросить ее помочь и мне?— Хорошо… — пробормотала Юньюнь, вдруг почувствовав, что руки на ее талии ослабли. На лице ее проступило замешательство.— Еще не стемнело, — сказал Чжансунь.Юньюнь мгновенно покраснела. Открыто вести порочную жизнь днем в самом деле было немного неуместно. Хоть они и находились в необычном месте, Юньюнь хотела произвести хорошее впечатление на Чжансуня.— В таком случае чем господин хочет заняться? Может мне еще раз станцевать вам? — она пригладила волосы и приоткрыла алые губы.— Я хочу нарисовать тебя, — сказал Чжансунь Бодхи.Юньюнь удивленно замерла.— Я видел танцы в императорском дворце. Твой танец ничем им не уступает. Я хочу нарисовать его, чтобы ты тоже смогла увидеть.Если бы это сказал какой-нибудь распущенный молодой господин, она бы удостоила это, разве что улыбкой. Однако взгляд этого мужчины был очень сосредоточенным, а лицо — серьезным, и это заставляло ее слепо верить ему.Никто никогда не говорил, что хочет написать ее портрет.После короткой паузы Юньюнь подняла голову и радостно улыбнулась:— Хорошо.Снаружи служанка по имени Хун Чжу принесла немного вина и закусок, но дверь комнаты оказалась плотно заперта, а внутри стояла тишина.Она остановилась, почувствовав некоторую робость и волнение, но затем плечом неслышно толкнула дверь, заглянув внутрь через тонкий слой тюля. Однако внутри не было ничего похожего на весенние пейзажи, которые она себе вообразила. Юньюнь стояла спиной к ней в абсолютно неподвижной позе.Незваный гость, что ворвался внутрь и не пожалел денег, вопреки всем ожиданиям, не обнимал и не целовал красавицу, а сидел за письменным столом и взмахивал кистью, занимаясь живописью.Хун Чжу долго смотрела на смутный силуэт Чжансуня Бодхи, в глазах ее загорелась неприкрытая зависть. Однако двое людей в комнате занимались своими делами, похоже, не заметив подглядывающую за дверью служанку.В конце концов, она потеряла интерес, надула губы и бесшумно ушла, забрав вино и еду с собой. Она понятия не имела, что позади нее проскользнул белый силуэт.Цяо Сянь хотела сначала схватить служанку, а потом начать задавать вопросы, однако, понаблюдав за ее поведением, передумала.

У каждого есть свои слабости. Самое страшное — не найти эти слабости у противника.Слабость Хун Чжу была очевидна.Потому если задать вопросы по-другому, результат, возможно, будет еще лучше.***В поместье Цюшань Цуй Буцюй посмотрел на камень, внешне напоминающий нефрит Небесного озера, и медленно сказал:— Сейчас Когурё правит двадцать пятый князь. ?Гао? — фамилия царствующего дома Когурё. О Гао Нине мало кто знает на центральных равнинах, однако в Когурё его слава огромна. Говорят, его искусство владения мечом совершенно. Однажды он за десять дней победил двадцать лучших мастеров боевых искусств Когурё, Пэкче и Силлы. Князь остался очень доволен, назвал его первым мастером Когурё, позволил носить меч и ездить верхом при дворе. За короткое время слава его сильно возросла.Цуй Буцюй только что разыграл Пэй Цзинчжэ, потому тот чувствовал некоторое негодование и, не сдержавшись, сказал:— Когурё — маленькое государство на северо-востоке. Редко можно встретить людей оттуда. Боюсь, так называемый ?непревзойденный мастер боевых искусств? — по большей части хвастовство, он не ровня настоящим мастерам с центральных равнин.Цуй Буцюй неожиданно согласился с ним, кивнув головой:— Верно. Однако Гао Нин прибыл сюда, скорее всего, чтобы заполучить себе чудодейственные свойства нефрита Небесного озера. Нет такого мастера, который не хотел бы добиться еще больших успехов. Множество людей на всю жизнь застревают в горлышке бутылки и не могут двинуться вверх или вниз. Кто знает, возможно, с помощью нефрита им удастся дойти до неба кратчайшим путем.— Однако это всего лишь пустые слухи, — возразил Пэй Цзинчжэ. — Никто не знает наверняка, подлинный это камень или подделка.— Немного надежды вполне достаточно, чтобы люди рискнули всем, — Фэн Сяо постучал пальцами по столу. — Возвращаясь к вопросу, если бы вы хотели украсть одну вещь, то позволили бы ей показаться у всех на виду и привлечь столько внимания?— Я бы использовал влияние союза Линьлан, позволил этой вещи появиться на аукционе, а затем незаметно унес бы ее из-под носа других людей, — ответил Пэй Цзинчжэ. — Выехать из города, избежав обыска, тоже было бы легче, используя связи союза Линьлан. Старший хозяин союза Линьлан, Вэнь Лян, который все еще под стражей, мог бы это осуществить. Возможно, мы, арестовав Вэнь Ляна, разрушили его планы и так нефрит попал в наши руки?Фэн Сяо покачал головой. Он чувствовал, что это дело было вовсе не таким простым. Они точно упустили из виду какую-то деталь.Этот случай казался пустяком: ограбление и убийство. Однако чем глубже они вникали, тем сложнее все становилось. Стоило им разыскать ключ к разгадке, как он тут же исчезал, срывая все планы.Фэн Сяо почти чувствовал, как кто-то невидимой рукой играет в шахматы, желая скрыть свои цели и ввести окружающих в заблуждение.Подумав об этом, он невольно взглянул на Цуй Буцюя.Цуй Буцюй, заметив это, спокойно повернулся к Фэн Сяо.Когда их взгляды пересеклись, оба, не сговариваясь, притворно улыбнулись.?Чертов хитрый лис? — в глубине души проворчал Фэн Сяо.?Вечно красующийся оборотень-олеандр [1]? — мрачно усмехнулся Цуй Буцюй.Олеандр. Очаровательный внешне, но ядовитый внутри. Очень уместное сравнение в отношении Фэн Сяо.Пэй Цзинчжэ не обратил внимание на то, как накалился воздух между двумя мужчинами. Он долго и упорно размышлял, прежде чем неуверенно сказать:— Возможно, было два нефрита Небесного озера: один поддельный, другой настоящий?