1 часть (1/1)

Ноен устало потер переносицу двумя пальцами. Голова несносно болела, ощутимо раскалываясь на две половинки. Стремительно промелькнула мысль?— встать и прервать совещание, чтобы не слушать назойливые и раздражающие переговоры и шелест отчетов. Данная суматоха и непонятные требования, которые не удавалось в полной мере осознать, лишь больше усиливали головную боль. Тяжелые рабочие будни выматывали стоило войти обратно в строй после одномесячного отдыха. Уловить смысл задач, которые лежали в приоритете, давалось с трудом, не отпустив до конца ситуацию, случившуюся с ним как раз-таки злополучный месяц назад. Таким он являлся?— не убедившись в собственном здоровье, выйти на работу, решив, что в полном порядке.Сейчас пренебрежение состоянием, которое можно было бы вылечить при должном постельном режиме, сказывалось ни на шутку. Слухи и различные предположения сотрудников в корень раздражали из-за их любопытства и абсолютного незнания, а также заставляли без причины повышать голос. Для него, привыкшего к постоянным нагрузкам на тренировках, теперь влиться в работу оказалось непосильной ношей. Правду говорила его мама: ?Душевное состояние сказывается и на физическом?. Ноен тяжело сглотнул, опустив голову на локти, совершенно не обращая внимания на окружающих. Отовсюду послышались шепотки и просьбы дать воды начальнику. Юбэнкс, слушая это будто сквозь призму, поднял ладонь в качестве знака о том, что подобная суета не обязательна. Облизнув пересохшие губы, он медленно оглянул всех перепуганных коллег, дрожащей рукой взял стакан с жидкостью, расположенный возле него, и пригубил, стараясь взбодриться. Не то что стало легче, но прохладная вода на секунду отрезвила, рассеяв спутанные мысли.—?На сегодня закончим, я вернусь к этому вопросу попозже,?— выдавил лишь он, вздохнув, и встал, забрав пиджак со спинки кресла. Накинув его на себя, Юбэнкс снова равнодушным взглядом на всех посмотрел и направился на выход из здания. За ним последовал секретарь и по совместительству верный друг детства, поклонившись в качестве извинений перед остальными.—?Ноен,?— шепотом пытался докричаться до него Джейден, ускорив шаг и силясь догнать стремительно уходящего парня. —?Юбэнкс, черт возьми!.. —?прошипел тот, почти добравшись до Ноена. Однако этого не потребовалось, ведь он остановился сам, резко развернувшись.—?Чего тебе? —?по огромным мешкам под глазами можно было проследить вселенскую грусть и отчаяние вместе с несоразмерным переутомлением. Ноен произнес это с такой усталостью, что Хосслеру стало мгновенно не по себе, отчего он даже дернулся и на минуту растерялся.—?Ты в порядке?.. —?смог лишь он спросить, с тревогой осматривая казавшееся еще более бледное при свете и похудевшее от проблем лицо. Юбэнкс искривился в усмешке, хрипло рассмеявшись. От этого сердце Джейдена сильнее сжалось в комок, будто он на себе почувствовал боль и разочарование Ноена.—?В порядке ли я?.. —?медленно и по слогам спросил парень. —?В полном,?— по голосу можно было понять, что тот нагло соврал.—?Может, возьмешь отдых? Ты не до конца оправился, съезди к маме в гости, она точно поможет,?— взволнованно сказал Хосслер, поглаживая плечо Ноена, подойдя к нему. Юбэнкс только сбросил его руку, смотря непроницаемым взглядом.—?Мне не нужны твои советы. Я должен разгребать дела, а не разъезжать по гостям. Тем более, ты знаешь мою маму, она сразу начнет всё расспрашивать и так же раздавать ненужные советы направо и налево. Да и не могу я предстать перед ней в таком состоянии, не мо-гу,?— жестикуляция выдавала его нервозность. —?Да и в городе дела есть, необходимо разрешить некоторые вопросы касаемо нашего общего имущества с Чейзом,?— при упоминании этого имени лицо Юбэнкс исказилось в болезненной гримасе, и он достал пачку дорогих Мальборо из кармана.—?Ты же бросил,?— выгнул бровь Джейден, выслушав друга, зная, что тому нужно выговориться.—?Обстоятельства вынудили снова начать курить,?— насмешливо произнес тот, пристально глядя в глаза секретаря. Он сжал сигарету зубами, придерживая двумя пальцами, и поднес зажигалку к фильтру, зажегши, а затем задумчиво выдохнул, рассеивая клубы никотина. Затем развернулся на туфлях с низким каблуком и удалился, делая одну затяжку за другой. Мука и душевные терзания отчетливо играли тенями на его лице.Как и было написано, прошел месяц после их расставания. Целый месяц… А казалось, что вечность. Ноен будто муравей, потерявшийся в огромном мире человеческих ботинков. Всё вокруг по-прежнему двигалось, развивалось, а он застрял на одном месте с тугим комом в горле, не находя сил идти дальше. Все, как и раньше, жили, наслаждались этой короткой жизнью, когда сам Юбэнкс потерял смысл в ней, не зная, чем себе помочь. Впервые он стоял на перепутье. Впервые ему пришлось столкнуться с нечто подобным, изматывающим и выворачивающим всё наружу. Губы снова расплылись в горькой усмешке. Ноен раз за разом выдыхал едкий дым, пытаясь вместе с ним избавить себя от мучительных страданий внутри. Слезы предательски накапливались в уголках глаз. Он судорожно вытер их пальцами другой руки, болезненно улыбнувшись собственным мыслям. Да-а, прошел целый месяц… Месяц, за который он испытал столько, столько не испытывал за все годы.Эти воспоминания не впивались уже настолько пронзительно в его душу, как предыдущие дни, но вновь погружаться в них не хотелось. Ноен знал, что снова начнет себя винить, снова стараться достучаться… А главное, до кого?.. До своего глупого сердца или же до… Имя, слетающее с его губ в столь страстном шепоте, крутилось на языке. Но он не смел его озвучивать. Оно приносило боль и клокочущую в глубине злость. Юбэнкс шагал медленно, пока мир вокруг продолжал погружаться в предзимнюю атмосферу, обостряя осеннюю депрессию. Листья опадали, кружились в воздухе, уплывали в безоблачную даль, срывались, как те острые и колющие слова, сказанные из-за сильной злобы. Они ссорились на почве беспричинной ревности, в итоге оказавшейся оправданной, старались перекричать друг друга, скручивали свои нервы всмятку, оставляя без шанса на примирение… Раньше всё заканчивалось жарким сексом, но тогда и обиды были незначительными. Тогда и Ноен и Чейз были иными… Тогда и лето было, а не эта холодная осень, уничтожающая рассудок к чертям…В такую погоду он бы насильно одел Чейза в согревающее пальто, укутал бы в шарфик и мягко улыбнулся, провожая его на работу. А теперь номер, на который Юбэнкс отправлял такие бессмысленные, кричащие о любви слова ?оденься потеплее?, ?покушай?, недоступен. Так до кого же он пытался достучаться…? Ноен пытался. Всё этим сказано. Все его попытки приводили к успеху,?— не зря же он директор главнейшей компании в городе. Но здесь финишной прямой и не пахло, еще с самого начала. А он, глупец, думал, мечтал о совместной жизни с тем, кого любил до безумия, до беспамятства, да что уж говорить… до сих пор любит. Как жаль, что мечты не стали реальностью. Нельзя свободную, привыкшую к полету птицу запереть в золотой клетке и приказать ей взлететь в надежде на то, что она взмахнет крыльями.Юбэнкс просто оказался не тем героем, не в той сказке. Лето ведь всегда манило своими пустыми обещаниями и намеченными планами. Оно согревало солнечными лучами, жалило несбыточными мечтами, обволакивало свежим запахом персиков… Ноен всё ещё слышал по ночам звонкий смех их обоих, ощущал на губах их пламенные поцелуи, вспоминал собственные и чужие слова о безграничной любви… ?Блять…??— болезненно подумал Юбэнкс, сжав кулаки и прикусив щеку изнутри. Тягостно выдохнул и опустил голову, пока мешающие слезы скатывались и собирались в уголках губ. ?Блять… Ну нет…? Беззвучные мучения прорывались сквозь плотину сдерживаемых эмоций, когда Ноен почти добрался до многоэтажного здания. А ведь когда-то они вдвоем с Чейзом мечтали о собственном домике на краю города… Подобное становилось невыносимым. Он остановился, посмотрев перед собой. От вновь вскипающей злости у него раздувались ноздри и на скоротечном импульсе он вытянул перед собой руку, жестко ударив костяшками по бетонной стене. Мгновенная боль отрезвила, вытянула из пучины той всепоглощающей, утягивающей за собой ко дну.Юбэнкс никогда не любил рефлексировать на тему чувств. Он был таким замкнутым и скрытным, что вокруг удивлялись тому, как такое солнышко, как Чейз, смогло растормошить его. Но именно это и заставило его шевелиться, выходить из зоны комфорта, заставило вдохнуть запах жизни полной грудью, заставило выбраться из тисков пессимистического настроя. Чейз являлся его панацеей. Он был тем, кто одним взмахом руки, словно волшебной палочкой, невольно вырисовывал улыбку на лице угрюмого и вечно мрачного Ноена. Теперь он в себе рылся, тщательно пытался найти ответы на волнующие вопросы, но всё было тщетно. Всё, что оставалось ему сейчас?— улыбаться и скрывать, насколько он скучал и не мог вынести того одиночества в их общей квартире. Всё ещё общей… Надежда искрилась в нем, но подсознательно он осознавал?— чуда в их сказке не настанет. Видеть его, общаться на тему раздела имущества, не слышать прежнего смеха, а упереться обескураженным взглядом в напускное лицо с холодными голубыми глазами?— всё это казалось невыносимым.Ничто больше не согреет Ноена теперь так, как объятия бывшего парня. Боль просачивалась через навязчивые движения, старающихся скрыть ту голую, как на ладони, потерянность. Как бы он хотел, чтобы это всё оказалось страшным сном, но каждый раз, просыпаясь утром, Юбэнкс приходил в себя и подмечал, что ничего не менялось, всё лежало на своих местах. Пустая квартира без любимого человека давила на гниющую рану похуже ножа. А рана не заживала, не было бинта, способного залечить ее. Ноен не бросался в крайности, не старался забыться в чем-то пагубном. Он знал, что нужно лишь пережить это событие, пересилить себя и сделать шаг навстречу будущему, уже без Чейза. Но как же переубедить глупое сердце в этом? Как убедить его перестать биться при ком-то, похожем на Хадсона? Юбэнкс не винил его в этом. Не винил в том, что чувства, казавшиеся когда-то вечными, остыли и оставили после себя пепел разочарований. Несмотря на цепи, что с трудом сдерживали его истинные эмоции, Ноен продолжал идти вперед, надеясь, что в какой-то день станет обязательно легче.Но каждый раз, когда он вспоминал бессонными ночами смех Чейза, ему хотелось вернуть эту улыбку, предназначенную только для него. Юбэнкс был потерян в собственной голове, в этой мучительной тюрьме, из которой выбраться никак не получалось. Хадсон присутствовал там постоянно, поселился навсегда без шанса на уход. Чейз волновал Ноена, и он думал о нем каждую минуту, если не секунду, надеясь на то, что другой о нем позаботится лучше, чем когда-то это делал он. Юбэнкс искренне желал ему счастья, осознавая, что перегоревшие чувства не подожжешь, и если они ушли, нужно вытерпеть пришедшую боль, несмотря на всё ещё существующую любовь. После того, как в этой квартире остались наедине только он и одиночество, Ноен с горечью подметил, что за всё хорошее в жизни необходимо платить и порой эта цена может быть слишком высока. У него одновременно есть всё, но в то же время и ничего, ведь деньги никогда не заменят ему того, кого он любит до сих пор.Юбэнкс часто, лежа в холодной постели, задумывался о нынешней жизни Хадсона. Помнили ли губы Чейза вкус его губ? Помнила ли его кожа ощупь горячих рук, которые одним прикосновением заставляли плавиться? Ласкал ли тот другой его таким же образом, как и он? Не обижал ли он Хадсона? Заботился ли о его комфорте? Вот что поистине было важно Ноену, вот что занимало его мысли, а не бессмысленная ненависть и крики: ?Чем он лучше меня?!? Юбэнкс знал, что ни деньги, ни его опека и супер-внимание не окажут такое воздействие на человека, который попросту не испытывал таких же эмоций, как и он. Ноен, может, где-то и лучше, но Чейз просто его не любил и явно поспешил с клятвами о вечности, проведенной вдвоем.Ему не нужны были ответы на такие вопросы; уже не играло роли, помнил ли Хадсон о ласке с его стороны. Юбэнкс имел одно желание?— убедиться в том, что Чейзу действительно хорошо, пускай и без него. Ноен не хотел себя сравнивать с тем парнем, которого выбрал его бывший молодой человек, но всё же иногда продолжал заниматься самокопанием. Искал глупые изъяны, недостатки, на которые можно было бы списать их внезапный разрыв, хотя всё время натыкался на одно и то же. Он не хотел в это верить, просто не хотел верить в то, что Чейз его больше не любил так, как продолжал любить его Ноен. Юбэнкс клал рядом рубашку, с еще не до конца выветрившимся запахом Хадсона, вдыхал его, обнимая, погружаясь в былые воспоминания. Он не желал окунаться в суровую реальность, в которой приходилось осознавать, что Чейза больше в его жизни никогда не будет.Никогда не будет совместных рассветов, закатов, смешных разговоров до часу ночи, долгих объятий и жарких поцелуев. Ноен по-прежнему не убрал вещи Хадсона, оставив обстановку в квартире такой, какой она была до их последней ссоры и окончательного расставания. Рука не поднималась, тяжелела, когда он было собирался вернуть всё в привычный минималистичный стиль. Слезы градом текли стоило обвести взглядом оставшиеся от Чейза предметы. Никогда у него не было таких сильных истерик, доводящих до мимолетных мыслей о суициде. Работа, дела, рутина шла своим чередом, но всё это было не то, не то… Не то без Хадсона, который озарял собой серые стены квартиры.В кувшине стояли завядшие орхидеи, подаренные Чейзу накануне. Тогда Юбэнкс и не подозревал, что, придя домой после работы, увидит кувыркающегося в их совместной кровати Хадсона с каким-то парнем. Растерянный испуганный взгляд Чейза, встревоженный его любовника… И хладнокровный собственный вместе с улыбкой, которая скрывала за собой сердце, разбившееся в это мгновение на миллионы осколков. Он ничего не сказал. Не кричал, не материл. Просто смотрел пристально в глаза Хадсона, облизав пересохшие губы.—?За что?.. —?спросил Ноен кое-как, сдерживая подступающие слезы. —?За что, Чейзи?.. Надеюсь, теперь ты действительно счастлив. Уходи. Так я полагаю, о свадьбе не может идти и речи. Заберешь свои вещи потом, а сейчас просто уходи,?— не помня себя от безысходности, Юбэнкс рухнул на кровать и разрыдался, когда Чейз покинул их некогда уютное гнездо.—?Спасибо за твою любовь, Ной. Я не жалею о времени, проведенном с тобой,?— ответил лишь он, уйдя со своим возлюбленным. За окном начинал накрапывать мелкий дождик, сливаясь со слезами Ноена, что текли, не прекращая.Уголки губ Юбэнкса дернулись в подобии улыбки. Неестественной, такой жуткой и саднящей душу. Он вошел в лифт, нажав на нужный ему этаж, и опустил голову, прокручивая киноленту воспоминаний дальше. Впереди снова его ожидали одинокие ночи без привычного теплого бока рядом и сопящего милого мальчика, которого он называл своим. Теперь Чейз не его мальчик, теперь они незнакомцы с общим прошлым. Но Ноен, в отличие от Хадсона, помнил об их отношениях и не мог закинуть в далекий мусорный ящик. Продолжая вспоминать их встречу, поцелуи, прогулки под луной, походы, на душе становилось так пусто и больно, что Юбэнкс лишь грустно усмехнулся, выдохнув новую порцию никотина. Он помнил, как Чейз не любил запах сигарет на его одежде, но продолжал жаться до тех пор, пока не заставил Ноена бросить.—?Спасибо за твое сердце, Чейз,?— произнес он, войдя в одинокую квартиру и направившись сразу же в душ. Смотря в отражение напротив, на усталое лицо и печальные глаза, Юбэнкс сделал новую затяжку, выдохнув, и потушил бычок о раковину, стряхнув в нее пепел. Даже холодные капли не смогли привести его в чувства, не смогли заставить его перестать думать о Чейзе, пока он погружался лишь глубже и глубже в пучину беспросветной тоски…