День третий (1/1)
Наруто лежал на кровати, уставившись в потолок. Свет был выключен, и без того неприветливая комната погрязла во мраке. Мелькали блики от проезжающих мимо машин, разрывая чёрное полотно, но потом они исчезали - и полотно снова срасталось.Саске спал рядом, сжав рукой подушку. Даже перед сном он не снял свою повязку. Наруто подцепил один из концов ленты и пропустил его между пальцев. Ткань заструилась и легонько улеглась на плечо Учихи. В пустующем доме было очень тихо. Наруто подумал, что неплохо было бы подарить Саске щенка или котёнка, чтобы хоть как-то развеять обстановку.Хотя, в его собственном огромном доме, предназначавшемся для целой семьи, всегда было так же пусто. Иногда Наруто просыпался посреди ночи – ему казалось, что призрачные фигуры его умерших родителей гуляют по комнатам, разговаривают друг с другом и зовут его, Наруто, за собой. Джирайя говорил, что Минато умер в автокатастрофе, закрыв собой сына, а Кушина – ?милашка Кушина с тёплой радужной улыбкой и густыми алыми волосами? - умерла ещё при родах. Врачебная ошибка. Такое иногда бывает: когда человеку ещё суждено жить, и даже долго, но стечение обстоятельств забирает у него последний шанс. Наруто слишком долго был один. Он не мог принять того факта, что люди уходят навсегда, без права на возвращение.Лишь летние деньки отвлекали от грустных мыслей, уносили за собой печаль и боль, возвращали к жизни скорбящее сердце. Теперь у Наруто появился Саске – слепой парень, для которого не существовало ценностей. Он спал сейчас под боком, а его округлые плечи иногда подрагивали. Но Наруто не чувствовал тепла. Поняв, что он не может уснуть, Узумаки сначала завязал алыми ленточками бантик, потом вышел из комнаты, ступая босыми ногами по холодному полу, и стал искать себе хоть какое-нибудь занятие.В одной из комнат Наруто нашёл краски. Ему понадобилось некоторое время, чтобы откопать бумагу и кисти. Включив настольную лампу, Наруто принялся рисовать что-то яркими цветами, потом попытался обвести чёрным контуром – и сорвавшаяся капля ударила по холсту, залив всё огромным тёмным пятном.Узумаки грустно откинулся на спинку стула. Клякса заволокла собой место, где были изображены неясные силуэты его родителей. Страх закрылся в душу: вдруг их призраки придут и сюда, разозлившись? Вдруг снова попытаются забрать к себе? Горячие слёзы потекли из глаз. Наруто всхлипнул, не зная, что и делать с беспорядочным волнением в душе.-Ты чего хнычешь? – послышался низкий хриплый голос за спиной. Узумаки резко поднялся на ноги, уронив стул, на котором сидел. В дверном проёме стоял Саске – изящный и лёгкий, будто чёрный лебедь над бездонным омутом.-Это всего лишь ты, - успокоился Наруто, вытерев слёзы рукавом. – Прости, я не знал, что разбужу тебя.-Я повторюсь, - Саске подошёл ближе и остановился прямо рядом с лежащим на полу стулом. Присел, нащупал его руками и перевернул, как было. – Ты чего хнычешь?-Грустные воспоминания, - кончиками губ улыбнулся Наруто и сел прямо перед Саске. Не долго думая, блондин прильнул к его груди и взволнованно спросил. – Можно тебя попросить?-Попробуй.-Нарисуй для меня, - Узумаки понимал, как странно прозвучит его просьба, но не мог иначе. – Нарисуй для меня лето.-Что за бред ты несёшь, - Саске склонил вбок голову и попытался развязать помятый бантик на затылке. – Как я, по-твоему, цвета различу? Да я даже линии толком не нарисую.-Если ты не сделаешь этого, я не смогу уснуть, - умолял Наруто. – Мои родители умерли в конце весны, и каждую ночь я рисую для них лето, которого они так и не увидели… ты ведь тоже его не видишь! Прошу, нарисуй… я помогу, я буду твоими глазами… Саске фыркнул, но сел на стул и нащупал мокрую кисть.-Ты ведь понимаешь, как бредово это звучит? - в последний раз спросил он. Наруто прижался лбом к его затылку и шепнул:-Понимаю. Прости… Я знаю, что ничего для тебя не значу, что обременил тебя хотя бы тем, что остался здесь…Саске застыл над листом с бумагой, но потом только коротко сказал:-Красный.*** Когда Саске и Наруто добрались до кровати, то блондин выглядел совершенно потерянным. Но стоило Учихе только улечься, как тёплые губы коснулись его шеи.-Саске, ты говорил, что я могу просто попросить? Вот так, если захочется, попросить? – странным голосом прошептал Наруто. Учиха притянул его к себе, поцеловал и опрокинул на спину. Нависая, он ответил:-Говорил. Можешь. И принялся расстёгивать пуговицу на штанах Наруто. Тот даже не сопротивлялся – напротив, снял футболку и помог стянуть джинсы. Сначала Саске подумал, что Узумаки имел в
виду не секс, а что-то иное, либо рассчитывал быть сверху – однако Наруто наклонился вниз, и, расстегнув ширинку Учихи, достал твердеющий член. Немного замешкавшись, блондин всё же взял его в рот – слегка посасывая, гладя языком поверхность головки. Саске стало жарко, и он откинулся назад, предоставив блондину делать то, что ему вздумается.Наруто оказался не так уж далёк в ?этих? вопросах. Доведя Саске до состояния сильного возбуждения, Узумаки поднял того за плечи и прижался всем телом:-Саске… Сделаешь всё сам? Мне впервой… Но Учиха всё понял и без лишних слов.Он осторожно уложил Наруто на спину и начал гладить бёдра, ненавязчиво раздвигая его ноги в стороны. Блондин был смущённым, с ярким горящим румянцем на щеках; его пшеничные волосы раскидались пушистыми прядями по подушке, а грудь нервно вздымалась и опускалась. Саске провёл по животу языком, нашёл губами сосок и стал слегка его покусывать. Рукой он прошёлся по боку Наруто, по его тёплой шее и шрамированной щеке. Узумаки облизал пальцы Саске, играясь с ними своим горячим языком. На секунду Учиха вспомнил, как тот игрался во рту с его членом и почувствовал ещё более сильное возбуждение. Пока Саске вслепую исследовал тело Наруто, лаская и гладя, второй рукой он поглаживал заветную дырочку, слега нажимая. Блондин, однако, никак не мог расслабиться – но Учиха не стал ждать и медленно ввёл палец внутрь. Слегка пошевелив им, он почувствовал жар – и стал осторожнно растягивать Наруто для более серьёзных действий. Сам блондин жмурился, зажимался, но пытался расслабиться, твёрдо для себя решив, что уже готов. Наруто сам приставил головку члена Саске к нужному месту и слегка подался вперёд. Учиха тяжко вздохнул и стал медленно входить. Наруто вцепился в его плечи – страстный, пышущий жаром, блестящий от капелек пота – оставляя красные следы на белоснежной коже. Постепенно Саске вошёл внутрь. Он понимал, как больно сейчас его партнёру, потому дал ему время привыкнуть, после чего осторожно, маленькими толчками, начал двигаться внутри. Сначала Наруто лишь тяжело дышал, стискивая зубы, но потом стал получать удовльствие – странное, непривычное и яркое, затрагивающее даже душу – и светло-голубые глаза затянуло блестящей поволокой, пересохшие розовые губы приоткрылись, а спина выгнулась, направляя и увеличивая ощущения. Саске, слыша тихие неконтролируемые стоны, чувствуя, как сжимаются пальцы на его плечах, стал двигаться сильнее. Одной рукой он опирался на кровать, другую положил на каменный к этому моменту член Наруто и скользил ладонью вдоль.Дойдя до пика, не различая ничего вокруг, Узумаки вжался в холодное тело Саске и громко застонал. Горячая сперма брызнула на живот, пачкая и Учиху тоже; брюнет начал вколачиваться, доходя до предела от сладостных стонов. Он кончил внутрь Наруто, выгнувшись дугой, после чего лёг сверху на горячую грудь блондина.Они переводили дыхание, крепко обнявшись, после чего Саске еле поднял Узумаки и повёл его в душ. Сам Наруто находился в какой-то прострации, цепляясь за Саске, как ребёнок цепляется за мать.
*** Наруто и впрямь уснул. Он лежал на кровати, стиснув Учиху в объятьях, сопел ему в плечо и иногда вздыхал. Пушистые ресницы подрагивали. Саске перебирал пальцами мягкие волосы. Он понимал. Понимал, что это такое – потерять родителей. Потому и оставил на ночь, потому и сел рисовать эту дурацкую картину. Если бы ещё увидеть, что там получилось… Наруто помогал ему – выбирал нужные цвета, держал руку, накрыв её своей. И молчал. Очень долго молчал, всматриваясь в линии. Порой Саске тоже казалось, что по его дому ходят призраки некогда живых людей. Что на кухне гремит тарелками мать, а отец печатает на компьютере. И вот-вот Саске позовут к столу, и брат, как раньше, неохотно выползет из своей комнаты и потащит его за собой. Но это всего лишь иллюзия. Всего лишь тени, ползающие по стенам комнаты.