Часть 5 (1/1)

Епифан нервно сглотнул и повернулся к своему товарищу. Тот остервенело перетряхивал свой вещевой мешок из рогожи, который он достал, да из жопы моей очевидно, откуда-то из-под рубахи. Начальник что-то нетерпеливо искал, параллельно разрозненно пробраниваясь:—?Странно, здесь была верёвка. Украли?! Кто взял верёвку, кто верёвку спиздил? Мудачьё! Пять мотков, пять! Спиздили! Ну возьми два, ну повесься. Проси, будь честным! Все хотят наебать, все хотят н-наебать! За что!..С остервенением, ярко выразившемся на его морщинистом лице, он отшвырнул мешок в сторону и уставился на Епифана.—?Чё ты на меня смотришь-то, ёпта? —?наконец спросил тот.—?А у тебя есть верёвка, а? Вот ты скажи мне. У тебя верёвка есть? Нет у тебя верёвки. Вот я тебя сейчас выебу в жопу, да, выебу в жопу, тебе что блядь, те похую будет?! Тебе будет похую! У тебя потому что нихуя нет, понимаешь. Ни-ху-я!—?Пф, совсем мудак что ли? —?взъерошился Епифан, взглядом, полным охуевания рассматривая своего спутника,?— ну покажи мне, как мы будем выбираться отсюда?Где-то наверху, где свежий ветер гнал по небу облака, раздались стоны и кряхтение. Услыхав их, Начальник сразу встрепенулся и, мигом вскочив на ноги, прокричал на тот конец вентиляционной шахты:—?Э-эй! Ты счастливый человек! Ты живёшь наверху! Are you lucky man!Звуки мгновенно прекратились, послышались шлёпающие шаги, а затем в образовавшейся тишине Епифанцев, задрожав от ужаса, услышал:—?Ой, братишка, вернулся, да. Ну что ты грустный-то такой?Епифан медленно поднял голову, чтобы удостовериться, что эти слова принадлежать именно тому, о ком он думал, и его кукуха окончательно забила тревогу. ?Как этот говноед оказался наверху, если всего пять минут назад он видел его в какой-то комнате под трубой? Что этот поехавший от него хочет? Что вообще здесь нахуй происходит?? Эти и многие другие вопросы безответно крутились у него в голове. Пахом тем временем достал ну точно из жопы верёвку и принялся энергично её разматывать, что-то напевая себе под нос. Когда её конец коснулся дна стального колодца, Поехавший обмотал другой конец вокруг своей руки и выжидающе глянул вниз. Не прошло и пары минут, как оба фуфела оказались наверху, на крыше гауптвахты. Владимир подошёл к краю и огляделся. Окружённая со всех сторон раскинувшимися на сколько хватало глаз лесами, обнесённая по периметру забором с тремя фазами (как ёбнет, всё, пиздец), гауптвахта стояла, казалось, несколько сотен лет на своём месте, а её обшарпанный вид только усугублял это ощущение. Епифан вдохнул полную грудь чистейшего воздуха из глубин великого озера и вперил свой взор на марево заходящего над кронами солнца, представляя себя героем какого-нибудь фильма, действие которого разворачивается на крыше уцелевшей после апокалипсиса коробки-многоэтажки. Где-то рядом застучали шаги, скрипнув, распахнулась дверь, ведущая в недра здания, и зычный голос, принадлежавший никак иначе главному злодею сюжета, огласил окрестности:—?Ну что, щеглы!Владимир аж подскочил от неожиданности. Минутная фантазия становилась слишком реалистичной. Он повернул голову к месту, откуда раздался крик, но там действительно был проход к лестнице, а на пороге стоял, подбоченясь, товарищ Капитан.—?Вы должны прочувствовать его до конца,?— фраза осколком гранаты грянула среди на миг затихшей крыши. Капитан достал из-за пояса пистолет и подошёл к замершим в изумлении Пахому и Начальнику.—?Шаг ко мне,?— коротко приказал он, Начальник послушно встал напротив него.—?Рот открой,?— он разжал челюсти, и Осмоловский вставил туда ледяной ствол,?— держи зубами.Капитан окинул спутников Начальника и тем же ледяным тоном продолжил:—?Ты обвиняешься в дезертирстве, хищении и порче казённого имущества, издевательстве над заключёнными, исполнении незаконных приказов начальства, а также оставлении в опасности лейтенанта Пахомова.—?Но,?— начал было Епифан, ведь даже у него от этой тирады по спине поползли мурашки.—?Молчать! —?рявкнул Капитан, даже не повернув головы и, сплюнув под ноги Начальнику, продолжал:—?За эти действия полевым военный судом ты приговариваешься к расстрелу.Даже со своего места Владимир увидел, как расширились от ужаса зрачки Начальника. Он хотел зайти за спину Капитана, чтобы прекратить эту жуткую и жестокую экзекуцию, но не успел.—?Братишка, ты что? —?словно выйдя из оцепенения, Пахом рванулся к приговорённому и рванул его за рукав, и в этот самый момент Капитан нажал на спусковой крючок. Тело Начальника отшатнулось и упало возле вентиляционного колодца, из раскуроченной головы во все стороны хлестнула пенящаяся кровь. ?Тайцзицюань!??— вырвалось из уст Пахома, одним ударом ладони отбросившего противника обратно к лестнице. В тот же момент Епифан ринулся к убийце, и когда до него оставалось всего пара метров, тот схватил упавший рядом с ним пистолет и выпустил всю обойму в склонившегося над трупом Начальника Пахома. Его мускулистое тело вмиг обмякло и повалилось на землю, но Владимир уже не видел этого. Подбежав вплотную к ничего не подозревавшему Капитану, он что было силы ударил его ногой в хребет. Взвыв от боли, тот скрючился, пытаясь сгруппироваться, но Епифан ударил снова. Его глаза застлал туман ярости, он продолжал наносить удар за ударом сначала ногами, затем неизвестно откуда взявшимся куском арматуры. Он бил и бил истерзанное тело, покуда Капитан не перестал подавать совершенно никаких признаков жизни. По плечи в крови, с заплывшими от безумия глазами, Владимир распрямился, оглядывая плоды своего труда. Пелена ослабла, и до его успокаивающегося сознания донесся слабый зов: ?Братишка, братишка…? Кашляющий кровью Пахом слабо тянул к нему немеющие руки. Епифан побежал к нему, но, споткнувшись обо что-то, рухнул на землю, и сознание вмиг покинуло его. В голове лишь нарастающим эхом отдавался голос Поехавшего. Он не знал, сколько пролежал здесь, пока кто-то мягко, словно по-отечески, не похлопал его по плечу. ?Заебал, блять??— огрызнулся Епифан и повернулся на спину, чтобы встать. В воздухе стоял неприятный запах затхлости, где-то рядом, очевидно, из крана шуршала вода. Владимир привстал, с трудом разлепляя веки, и огляделся. Зеленоватые стены, какая-то несуразная громоздкая труба, грязненький пол, Пахом, протягивающий миску с говном. Стоп, что?!—?Я тебе покушать принёс!?Твою ж мать, лучше б я спал!??— подумал Епифан.