Глава 19: Этот старейшина никогда не боролся со своим равновесием (1/1)

Если Чу Ваньнин сыграет на Цзюге между двух враждующих армий, Мо Жань не сомневался, что обе стороны сложат свои мечи. По крайней мере, пока песня не закончилась. Звук Цзюге был таким же потрясающе чистым, каким его помнил Мо Жань, каждая струна была способна заставить замолчать весь мир, заставить всех существ сесть и слушать с величайшим уважением.Сегодняшний день ничем не отличался, каждое бренчание было божественным призывом, каждая нота?— окликом души.Но… Мо Жань нахмурился.Мелодия была… какой-то не такой? Это было нерешительно, почти неуверенно… как будто Чу Ваньнин изо всех сил пытался вспомнить записи.Мо Жань наблюдал за лицом Ваньнина. Брови котёнка были нахмурены от разочарования и лёгкого замешательства. Мо Жань чувствовал себя немного беспомощным, как будто он должен был чем-то помочь, но, хотя он мог признать, что музыка была несогласованной, он не мог утверждать, что прекрасно помнит, как должна звучать колыбельная.В конце концов, он слышал её только во сне. Едва ли прошло мгновение между тем, как он проснулся и Чу Ваньнин заметил его внимание. Он мгновенно прекратил свою песню.Но вскоре Мо Жань понял, что ему не о чем беспокоиться.Постепенно, по мере того, как выражение лица Ваньнина успокаивалось, а глаза становились мягче, мелодия, наконец, обрела форму.Эмоции котёнка перешли из одной крайности в другую, понял Мо Жань, и переход от убийственной ярости к стремлению к миру был бы проблемой для любого. Чу Ваньнин просто нуждался в некотором времени, чтобы приспособиться.Мг, это имело смысл.Теперь эти длинные изящные пальцы стали увереннее, эти ресницы трепетали, когда он моргал, а дыхание стало ровным. Ноты стали чище, духовная сила настолько мощной, что каждая была почти осязаемой, окутывая Цзюге пульсирующим золотым светом.Постепенно Чжайсинь Лю прекратил свои душераздирающие рыдания и начал прислушиваться.Эти безумные зелёные глаза закрылись.Эти задыхающиеся губы расслабились.Беспокойная Ива медленно и глубоко вздохнула.…И вздохнула с облегчением.Колыбельная Цзюге была создана Чу Ваньнином, чтобы убаюкать раненое сердце. Последняя нота прозвучала и повисла в воздухе, как будто мир ещё не хотел расставаться с такой совершенной безмятежностью.Но в конце концов воцарилась тишина, и Цзюге рухнул под дождем звёздного света.В то время как Чу Ваньнин рухнул в объятия Мо Жаня.Мо Жань держал обессиленного котёнка своей неповрежденной рукой, прижимая его к себе. Глаза Чу Ваньнина были всё ещё открыты, и он моргнул, глядя с таким безмятежным выражением лица, что сердце Мо Жаня растаяло.—?Красиво,?— прошептал Мо Жань, только для ушей Ваньнина.Он имел в виду не только музыку.Котёнок улыбнулся.Затем он медленно моргнул, его уже клонило в сон.После того, как Чу Ваньнин впервые сыграл на Цзюге, котёнок проспал почти два дня. Этот человек никогда не планировал заранее, когда дело касалось его собственного благополучия, хотя он тщательно планировал все остальное в своей жизни. Этот гений был идиотом, когда дело касалось заботы о себе, поэтому Мо Жань был чрезвычайно благодарен за то, что тогда он проснулся вовремя, чтобы увидеть Цзюге, иначе эти два дня заботы о таинственном бессознательном Чу Ваньнине могли травмировать его. По какой-то причине, даже несмотря на то, что Мо Жань восполнил духовную энергию Ваньнина?— как он делал это прямо сейчас?— Ваньнин всё ещё оставался в глубоком сне.Как будто Цзюге опустошал нечто большее, чем просто ядро Чу Ваньнина.Знал ли Чу Ваньнин, что это произойдёт? Играл ли он раньше на Цзюге? Он просто предполагал, что справится с любыми последствиями также, как он предполагал, что сможет справиться со всем.Ах, беспомощно сетовал Мо Жань, глядя на сонного Ваньнина. Этот человек почти так же разочаровывает, как и очаровывает.Чу Ваньнин моргнул, выглядя немного обиженным. Как будто он слышал мысли Мо Жаня.—?Учитель? —?прошептал он.—?Хмм?—?Ты… правда в порядке?Мо Жань улыбнулся ему, приподняв брови.—?Конечно. Я никогда не смогу оставить такого непослушного ученика.Он говорил это желая подразнить, но выражение лица Чу Ваньнина стало печальным.Мо Вэйюй, ты…—?Учитель,?— произнёс Чу Ваньнин, встревоженный, заставляя себя держать глаза открытыми. —?Хуайша… он… его сила ужасна, но он не жаждет крови. Нет… не совсем. Это просто… —?Беспомощный, печальный взгляд. —?Прошлые владельцы злоупотребляли им, и теперь у него… проблемы с различением справедливости и… мести.Он выглядел таким убитым горем, что сердце самого Мо Жаня чуть не разорвалось.—?Хуайша никогда не был ?Убийственным клинком?,?— прошептал Чу Ваньнин, опуская ресницы с грустным вздохом. —?Он был выкован для защиты.Мо Жань вспомнил, как он размышлял о том, что некоторые учёные считают Божественное оружие зеркалом души заклинателя.Душа, достаточно безжалостная, чтобы искать истину, достаточно нежная, чтобы успокоить сердце, и… достаточно праведная, чтобы защищать слабых.Тяньвэнь, Цзюге и Хуайша.—?Тогда он выбрал хорошего хозяина,?— Мо Жань говорил мягко.Короткий, неуверенный вопрос:—?Разве?—?Мг. Мастер, который никогда не злоупотребит своей силой.Чу Ваньнин покачал головой и пробормотал:—?Я почти сделал это.—?Айя,?— мягко сказал Мо Жань. —?Если бы ?почти? было достаточно для осуждения, то этого мастера в молодости несколько раз посадили бы в тюрьму.Крошечное трепетание ресниц, взгляд, который длился мгновение, прежде чем снова скрыться под слишком тяжелым весом его век. Он еле заметно кивнул.—?Мг. Учитель был… очень… непослушным.Айя. Губы Мо Жаня дрогнули. Ваньнин произнес это с такой уверенностью, словно сам был там. Мо Жань был настолько очевиден, что даже его ученики были абсолютно уверены, что он был трудным ребёнком.—?Верно,?— серьёзно сказал Мо Жань, кривя губы в смешке. —?У самого павильона Тяньинь, наверное, слюнки потекли, запереть меня и выбросить ключ.Лёгкое, лёгкое покачивание головой.—?Я бы не… позволил… им.Мо Жань усмехнулся.Чу Ваньнин наконец заснул, выражение его лица снова смягчилось, теперь оно было таким довольным, что грудь Мо Жаня сжалась. Ах, когда он в последний раз видел своего котёнка таким? В Иллюзорном царстве? Нет, до его отступления? Или… это было больше года назад, до той ночи?Улыбка Мо Жаня стала болезненной.Он позволил себе наклониться и оставить невесомый поцелуй в висок Ваньнина.От этого небольшого движения у него закружилась голова, и он напряг ноги, чтобы не оступиться. Как бы он ни пытался игнорировать это, грудь действительно начинала болеть, и он потерял достаточно крови, чтобы у него закружилась голова. Мо Жань быстро ткнул в свою акупунктурную точку на груди и остановил поток. Он проклинал себя за то, что не сделал этого раньше, слишком отвлекся на… всё.Им нужно было уходить. Даже небольшой вес Ваньнина скоро станет для него непосильным.Мо Жань оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что все трое его спутников не пострадали… и его мысли запнулись.Сюй Шуанлинь сидел, прислонившись к сломанному корню, его глаза были ошарашенными, и… слёзы беззастенчиво текли по его щекам? Е Ванси был точно так же тронут, понял Мо Жань. Он прислонился к боку своего Ифу, защищенный зонтиком руки старейшины, и боролся, чтобы вытереть непрерывный поток слёз. Далеко от них был Ши Мэй, который повернулся лицом к стене, прижимаясь к ней так близко, как только мог. Он уткнулся лицом в колени, прикрыв голову руками, и его худые плечи неудержимо тряслись, когда он всхлипывал.Ох. Мо Жань моргнул и осознал, что его собственные глаза тоже были влажными, а он даже не заметил.Эффект Цзюге был мощным для всех, кто его слышал, и Чу Ваньнин вложил в колыбельную всю свою силу воли. Одна захватывающая дух песня, заряженная чистейшей духовной энергией, а не ровным потоком, который он дал Мо Жаню в ту ночь, когда играл только для него. Каждый человек в этой комнате только что был поражен таким непреодолимым ощущением покоя, что их облегчение неудержимо выплеснулось из глаз.Ну… по крайней мере, они не были ранены визуально, как Мо Жань. Возможно, у них были внутренние травмы, которые требовали внимания, но это не было опасным для жизни заклинателя. Кроме того, Мо Жань был бы шокирован, выступи хоть один из них против Чу Ваньнина после этой песни.Он посмотрел на котёнка, глаза которого были сухими, и с сожалением вздохнул. Если бы только Цзюге мог иметь такое мощное воздействие и на своего владельца, а не только отдаленный резонанс. Но тогда Ваньнин, вероятно, не смог бы продолжать играть, атакуй его так собственные эмоции.Мо Жань поднял глаза и увидел, что даже дух древней Ивы не избежал мощи Цзюге.Серебряные слёзы Чжайсинь Лю падали с неба, как дождь. Его взгляд был отстранённым и печальным.—?Теперь ты трезв? —?Устало позвал Мо Жань.Чжайсинь Лю сосредоточился на нём и доверчиво поплыл вниз. Его босые ноги коснулись пола, и он сделал несколько осторожных шагов вперёд, сожалея о тяжелой мантии.—?Да. Этот… очень стыдится той суматохи, которую он устроил. Я уже освободил своих детей, и они скоро придут, чтобы предложить свою помощь. —?Он пристально посмотрел на рану Мо Жаня и низко склонил голову. —?Многие из них?— талантливые целители, поэтому этот скромный человек надеется, что вы примете его гостеприимство и позволите им позаботиться о ваших ранах.Чжайсинь Лю посмотрел на спящего котёнка.—?Это меньшее, что я могу сделать, несмотря на все проблемы, которые доставил. —?Он выглядел обеспокоенным. —?Когда мой спаситель проснётся, я могу только надеяться, что он позволит мне рассказать мою историю.Ваньнин, несомненно, послушал бы, хотя бы потому, что его мучила вина за то, что он ранил и пытался убить это дерево. Не говоря уже об уничтожении Оружейной палаты и озера. Что касается Ивы, Мо Жань не знал, что запомнил Чжайсинь Лю, но закрытие дела принесло бы им обоим пользу.И учитывая, что у Мо Жаня был корень, который нужно было извлечь из груди, он был бы благодарен за несколько дней, проведенных лежа. Его зрение уже становилось пятнистым, и он быстро заморгнал, чтобы прояснить его.Мо Жань кивнул.—?Хорошо.Почти сразу после того, как он это сказал, небольшое скопище Божественных зверей заполнило комнату, некоторые в человеческом облике, другие?— в зверином, но все они были объединены озабоченными, полными надежды и благодарности лицами. Они мгновенно окружили Чжайсинь Лю, образовав море разноцветных глаз и волос. Все, как один, заговорили, спрашивая о нём, надеясь на его благополучие, утешая.Мо Жань поморщился, когда какофония голосов атаковала его уши, усиливая головную боль, которую он внезапно осознал.Он не тот, кто нуждается в немедленном утешении, понятно?!Чжайсинь Лю немедленно поднял руку:—?Пожалуйста, поговорим позже, наших спасителей нужно как можно скорее отвести к целителю. Ванъюэ, Ланью, Инке, Сяоюй и Байлаоху, вы помогите им, быстро. Шуйлин, беги вперед и извести Юлу, чтобы тот готовился к операции, и скажи его помощникам, чтобы они использовали самые лучшие духовные травы, которые у нас есть. Только самое лучшее для наших самых почётных гостей.Божественные звери сорвались с места, хорошо координируя свои действия. Один из них?— Ванъюэ?— подошёл, чтобы поддержать Мо Жаня, в то время как другой протянул руки и осторожно забрал Ваньнина из его рук. Мо Жань хотел возразить, но тут его желудок взбунтовался, и его чуть не вырвало, поэтому он решил, что будет лучше просто смириться с этим.Кроме того, подумал Мо Жань, у него закружилась голова, он действительно сомневался, что они позволят чему-нибудь случиться с их истинным спасителем. Он позволил себе обмякнуть в твердой хватке Ванъюэ, больше не чувствуя ног, зрение становилось чёрным по краям. Он снова моргнул, стараясь не заснуть.—?Не бойся, маленький заклинатель,?— сказал Ванъюэ. —?Юлу?— величайший из наших целителей, его прикосновение само по себе чудо. Спите с уверенностью, что проснётесь сильным и здоровым.—?Нет! —?кто-то закричал пронзительно и хрипло.Ши Мэй?!Мо Жань резко повернул голову и увидел, как один из Божественных зверей склонился над его вторым учеником, неловко подняв руки. Ши Мэй только сильнее свернулся калачиком, качая головой, не желая двигаться. Сюй Шуанлин и Е Ванси уже ушли в сопровождении своих помощников, но Ши Мэй упрямо оставался на месте.Мо Жань ощутил искру смятения… а затем его желудок снова взбунтовался, и это было всё, что он мог сделать, чтобы сдержать желчь.—Я… я неприличен!?— Ши Мэй вскрикнул, в отчаянии и ужасе, хотя для ушей Мо Жаня это было странно далеким. —?Я… я не могу позволить, чтобы меня видели в таком состоянии. П-пожалуйста, оставь меня здесь. Я не ранен! Я-я просто… —?Он всхлипнул, звук был искажен. —?Мне просто нужно немного времени!Обеспокоенный очевидным ужасом в этом некогда мягком, спокойном голосе, Мо Жань хотел сделать шаг ближе, но… честно говоря, он даже не был уверен, что у него вообще есть ноги. Или руки.Или тело.—?Всё в порядке,?— услышал он голос Чжайсинь Лю, далекий и искаженный. —?Оставь со мной маленькую красавицу. Я бы хотел поговорить с ним.Красавица, хах? Что ж, была последняя мысль Мо Жаня, Ши Мэй определенно красив… очевидно, даже среди Божественных зверей.А потом всё потемнело.Хуа Бинань никогда раньше не знал, что такое покой. Он и представить себе не мог, что это так больно. Ему казалось, что его грудь сдавливает такая сильная тоска, что она может убить его.Хотя, если его проклятые слёзы не прекратятся в ближайшее время, это сделает кто-нибудь другой. Он надеялся, что они поторопятся, что тот, кто купит его, будет достаточно милосерден, чтобы убить его быстро, а не разрывать его на куски, кусочек за кусочком.Он не хотел жить в плену.Так что, пожалуйста, Ши Мэй умолял Божественных зверей вокруг него, не в силах остановить слезы. Пожалуйста, не смотрите. Пожалуйста, не смотри!А потом дух дерева назвал его ?красавицей?, и Хуа Бинань чуть не заплакал всерьёз.?Они ушли,?— в конце концов сказал Чжайсинь Лю?— прямо в его сознание, заставив сердце подпрыгнуть к горлу. —?Ты можешь поднять голову. Я запечатал комнату, никто не увидит твоих золотых слёз.?Он знает. Как… откуда он может знать?Хуа Бинань медленно поднял взгляд, дрожа от страха и ненависти. На мгновение он задумался, хватит ли сил Ши Мэя, чтобы убить эту Иву.?Я могу заглянуть в твоё сердце, маленькая красавица, точно так же, как я могу заглянуть в сердца всех, кто приходит ко мне в поисках силы моего Бога,?— продолжал Чжайсинь Лю, немного насмешливо. —?Жадность и страх. Ужас и похоть. Ничто не может ускользнуть от моих глаз. Вот почему Возвышенный доверил мне заключать сделки.?Хуа Бинань резко поднялся на ноги. Он впился взглядом, чувствуя себя оскорбленным.?Ваше сердце почернело по краям, разорвано и изодранно?,?— продолжил Чжайсинь Лю.Хуа Бинань почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, вызывая головокружение и пустоту. Он… он всегда подозревал, что он… он не был чист, не после всего, что он сделал,, но чтобы это подтверждалось вот так, чтобы его так осудили и обнажили!?Но твоя серцевина тёплая и красная, хрупкое маленькое пламя,?—?мягко продолжил Чжайсинь Лю, заставляя гнев Хуа Бинаня отступить. —?Ты почти задушил его, заперев так крепко, что он может дышать только тогда, когда ты наденешь маску. Песня только раздувала пламя.?Песня… Та колыбельная, которая чуть не разорвала его и не переделала, та теплота, которая чуть не обнажило его. Тот ужасающий покой, которого не существовало для него в этом мире!?Я вижу в тебе жадность, но она рождена отчаянием, надеждой загнанного зверя. Я так же вижу доброту, но её душит страх, ужас преследуемого.?Дух кружил вокруг него, внимательно изучая. Возможно, даже читая его мысли.?Поистине противоречивая душа.?Хуа Бинань посмотрел в его жалостливое лицо и покрылся холодным потом.— Ты бы никогда не растопил лёд, но я… думаю, это подойдёт,?— сказал Чжайсинь Лю, наконец заговорив вслух. Он сделал движение, и маленькая нефритовая шкатулка появилась из воздуха, паря над его ладонью. Внутри лежал набор красивых серебряных игл, разной длины и толщины, одна прекраснее другой.Шок сделал Хуа Бинаня неподвижным. Он смотрел в эти сияющие зелёные глаза, видя в них сострадание… и задавался вопросом, не было ли это ловушкой.—?Они самое уравновешенное из творений Возвышенного. —?Объяснил Чжайсинь Лю. —?Способны и вредить, и исцелять. —?Шкатулка закружилась, останавливаясь, парить над ладонями Хуа Бинаня. —?Но, пожалуйста, знайте, они очень застенчивы… и боятся, что им сделают больно. Надеюсь, ты защитишь их так же, как они защитят тебя.Хуа Бинань сглотнул, глядя на это изящное Божественное оружие.—?Что… вы хотите взамен? —?Спросил он срывающимся голосом, его сердце всё ещё было слишком разбито этой песней. —?Для… для сделки.Чжайсинь Лю подошёл ближе. Он протянул руку к лицу Хуа Бинаня, от чего тот моментально вздрогнул. Чжайсинь Лю заколебался, а затем осторожно, одним пальцем, вытер щеку Хуа Бинаня.Он убрал руку, чтобы насладиться прекрасной золотой слезой, блестящей на его указательном пальце.—?Это подойдёт.Обмен был произведён, шкатулка с иглами мягко приземлилась в ладони Хуа Бинаня. На мгновение они испуганно вздрогнули… а затем протянули руку в нерешительном, обнадеживающем приветствии. Так… невинно. Так доверчиво!Хуа Бинань хотел выбросить их.Ши Мэй хотел прижать их к груди и заплакать.—?Почему? —?Прохрипел Хуа Бинань. —?Почему вы… делаете это? Я не помогал вам. Я не сделал… ничего.Чжайсинь Лю улыбнулся.—?Знаете ли вы, что Гоучень Возвышенный родился от Богини и Демона? Его плоть была божественной, но его сердце качало демоническую кровь. Двойственность мучила его на протяжении многих эпох, и он всегда был в противоречии по поводу того, кем является.Хуа Бинань… не знал этого. Этот самый прославленный Бог был наполовину демоном? Мир совершенствования взбунтуется, если узнает.—?Я не буду делать вид, что полностью понял его, но я был свидетелем того, как Возвышенный вкладывал частички себя в каждое оружие, которое он создавал. Он создал не только орудия смерти, но и мира, истины и защиты. Он был человеком с противоречивой душой… но он никогда не хотел делать больно.—?Но он бросил тебя,?— сказал Хуа Бинань, не в силах сдержаться.Чжайсинь Лю кивнул.—?Возможно. Но он также дал мне дом и родных людей, как это делает любой хороший отец. Он приютил меня, пока я не смог приютить их,?— его лицо стало печальным. —?Но я стал настолько одержим тем, что потерял, что забыл посмотреть на то, что у меня есть.Хуа Бинань стоял там, глядя на иглы, история находила отклик в его голове. Он понимал, почему Ива рассказывает ему всё это, но… но всё было по-другому. Гоучень был богом. У него была сила уйти, убежать. Хуа Бинань был просто слабым маленьким демоном, у которого не было другого пути.В конце концов, всё что он мог сделать, это сипло прохрипеть:—?Бай.Имя было выгравировано на каждой иголке, крошечное и едва различимое:?Баланс?.Дух ивы улыбнулся:—?Хорошее имя.Хуа Бинань стоял там долгое время, глядя на своё сокровище и прерывисто дыша. Чжайсинь Лю смотрел.Ши Мэй уговаривал его уйти. Уйти. Последовать за своим учителем и шисюном, и посмотреть, сможет ли он им помочь. Его учитель, который не колеблясь защищал его сегодня. Его шисюн, который никогда не стеснялся быть добрым к нему.Хуа Бинань сглотнул. Он с трудом выдавил эти слова из неохотно сжатых уст.—?У меня… есть вопрос. Если вы хотите… ответьте мне.Ива склонила голову. Ши Мэй всхлипнул.Хуа Бинань спросил:—?За последние двадцать лет… была ли сделка, в которой кто-нибудь… обменял свежее человеческое сердце на Божественное оружие?Чжайсинь Лю внимательно посмотрел на него и медленно кивнул:—?Да. Одна.Хуа Бинань крепко сжал Бая:—?Кто?