Глава 1: Прозвища этого старейшины (1/1)

До того как Мо Жань стал старейшиной, люди часто называли его собакой. Часто оскорбительно, например, ?бесстыжая шавка?, ?сукин сын? или популярное ?грязная дворняга?. ?Эй, щенок!??— иногда кричали уличные торговцы, прежде чем бросать ему еду не первой свежести. Обычно это было просто для того, чтобы увести грязного бездомного ребёнка от платежеспособных клиентов, но некоторые делали это и из простой доброты. В любом случае, он никогда не держал на них зла, Мо Жань был простым человеком и независимо от того, какие причины у них были, они давали ему что-то, что он мог отнести своей матери, чтобы набить их голодные животы, он был благодарен им уже за это. После того как его мать умерла, когда ему было шесть лет, некоторые из этих жестоких торговцев называли его ?бездомным щенком?. К тому времени, когда лидер секты пика Сышэн, Сюэ Чжэнъюн, нашел его, заявив, что он сын его младшего брата, Мо Жань накопил ещё десятки прозвищ, многие из которых заработал, а большинство?— нет. Тем не менее, Мо Жань помнил последние слова матери и старался вести себя хорошо. Выросший на пике Сышэн под руководством старейшины Сюаньцзи, которого Мо Жань выбрал потому что он выглядел достаточно хорошо и уже имел много учеников, которые, как рассчитывал Мо Жань, должны были стать ему весёлой компанией?— некоторые из его соучеников, братьев и сестёр, в последствии подразнивали Мо Жаня из-за похожей на ?собачью? верность дяде и тёте. Как он метафорически вилял хвостом, когда пара хвалила его и обнажал свои клыки, когда кто-то осмеливался оскорбить их пик Сышэн. Мо Жань никогда не возражал их шутливым поддразниванием, всегда был рад пошутить в ответ и даже подыграть их словам. Лаял или рычал, пока они не падали от смеха. Кроме того, Мо Жань может быть бесстыдным по своей природе, но его верность Сюэ Чжэнъюну и мадам Ван никогда не была тем, чего стоило бы стыдиться.Он вырос на улицах Верхнего мира совершенствования, где проживают другие девять из десяти великих сект и знал, что бессмертные заклинатели были такими же людьми, как и все остальные, по очереди жадными или щедрыми, иногда капризными или стойкими?— и все во власти хрупкого человеческого сердца. По сравнению с ними пик Сышэн, который расположился в самой опасной части Нижнего мира совершенствования и яростно охранял преграду в призрачный мир без ощутимой награды, действительно заслуживал того почтения, которое простой народ питал к заклинателям. Мо Жань был многим обязан Сюэ Чжэнъюну, он гордился тем, что был частью этой секты, он будет защищать её.Даже если её молодой хозяин иногда гонял его. ?Собачья фигня?,?— называл его с детства раздражительный двоюродный брат Сюэ Мэн, который был младше Мо Жаня на год. Будущий лидер секты пика Сышэн?— гордый Любимец Небес, добивался своего. Его миссия?— победить Мо Жаня в битве: он бросал ему вызов по крайней мере два раза в неделю, и в дождь, и в ясную погоду. Сюэ Мэн, имя при рождении?— Цзымин, имел всю упорную гордость павлина, и всякий раз, когда он проиграл дуэль, он уносился прочь, крича: ?В следующий раз всё будет по-другому, собачья фигня!? Однако и в следующий раз всё будет так же. Мо Жань был гением. Несмотря на то, что его почерк никогда не выходил за рамки куриных царапин и что он скорее будет использовать древние книги и стихи как растопку вместо чтения материала, его талант ярко сиял. Он хвастался противостоянием духовного корня дерева и огня, благодаря которому скорость поглощения его Ци была во много раз выше, чем у обычного заклинателя. У него было образцовое понимание приёмов и техник до такой степени, что ему нужно было увидеть их всего пару раз, чтобы запомнить, и его совершенствование давным-давно поднялось выше всех старейшин пика Сышэн и, вероятно, выше большинства старейшин десяти великих сект. Талант Мо Жаня был известен повсюду, он был под пристальным вниманием мира совершенствования уже с подростковых лет.В пятнадцать лет Мо Жань получил два божественных оружия из озера Цзиньчэн, ихотя он технически не мог использовать второе, поскольку оно было заперто в бесшовной шкатулке Чансянсы?— ?Долгая тоска в разлуке с любимым?,?— новость распространилась и прославила его вызывая зависть среди других сект. В семнадцать он доказал, что это была не просто удача, заняв первое место в Духовной Горе, побеждая на соревновании всех высокомерных молодых заклинателей высшего мира совершенствования.В восемнадцать лет, став достаточно взрослым, чтобы проходить одиночные миссии, его склонность выбирать только самые трудные задачи принесла ему титул Мо-цзунши среди благодарных простых людей, хотя он никогда не создавал свои собственные техники, как это сделал бы настоящий мастер. В лучшем случае он просто улучшал существующие. В двадцать два года, после долгих лет преследования большей частью высшего мира совершенствующихся, который перепробовал всё: от лести до подкупа и даже тонких угроз, чтобы завербовать его в свои секты, он, наконец, объявил о своём намерении остаться на пике Сышэн.Он объявил себя ?старейшина Тасянь? во время собрания совершенствующихся и всё ещё смеялся, когда вспоминал сморщенные и ошеломленные выражения лиц этих напыщенных мастеров. Их лица меняли цвет от черного к красному и к зелёному, и лишь немного пожалел о спонтанном титуле, когда его тётя закрыла глаза и прикрыла нижнюю часть лица рукавами, явно страдая. Тем не менее, титул прижился, и у Пика Сышэн официально был ?Бессмертный шагающий? старейшина, самый молодой, но непризнанный, самый влиятельный из них. Сюэ Мэн никогда не победит Мо Жаня, и они оба это знали, но это никогда не останавливало младшего от попыток. Мо Жань был не против, потому что, несмотря на резкие слова Мэн-мэна, маленький павлин никогда не держал зла проигрывая и не позволял себе быть отравленным ревностью или злобой. Сюэ Мэн обладал чистым и невинным, почти детским соперничеством, желая победы ради победы. И действительно, как бы маленький павлин ни называл Мо Жаня собакой в ??трезвом виде, он никогда не затмит воспоминаний о его пьяном я, цеплявшемся за Мо Жаня на его праздничном пиру после соревнования Духовной Горы и гордо объявлявшем перед огромным залом, полным весёлых учеников: ?мой геге—самый сильный!?.Ему удалось заставить Мо Жаня, чья кожа была сухой и толстой, словно шкура, покраснеть.Последняя группа людей, которая, как известно, называла Мо Жаня собакой, сделала это хихикающим, льстивым шепотом. Несмотря на то, что он был совершенствующимся и технически связан правилами пика Сышэн, Мо Жань никогда особенно не стеснялся потакать своим низменным желаниям. Если бы его шифу был более строгим человеком, то годы обучения Мо Жаня были бы полны посещений платформы Греха и Добродетели. К счастью для своих учеников, старейшина Сюаньцзи был мягким человеком и имел слишком много обязанностей, чтобы действительно следить за мелкими, безобидными нарушениями.Таким образом, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать и он понял, что его тело жаждет другого вида пищи, Мо Жань, недавно названный Мо Вэйюй, с энтузиазмом предавался удовольствиям плоти. Он избегал любых отношений в секте или каких-либо долгосрочных обязательств и всегда умиротворял этот новый голод с проститутками-мужчинами.Клички, связанные с собаками, никуда не делись, однако, на этот раз они шептались уже о его животной выносливости. Книги о ранжировании по размеру, которыми был завален мир совершенствования, только подтверждали слухи.Появившимся в последнее время новым прозвищем Мо Жаня стало: ?ненасытная дворняжка?. За последний год или около того, количество посещений публичных домов увеличилось в геометрической прогрессии, ровно как и продолжительность посещения. Он проводил целые дни в объятиях случайных мужчин и даже нескольких женщин, и его вкус резко изменился в сторону очень специфического набора черт: стройные, гибкие тела, большие, как персиковые цветы, глаза, нежные, почти женские лица, и самое главное?— вездесущая улыбка, сопровождаемая нежным, сладким голосом.Каждая черта-отчаянное отрицание бесстыдного, отвратительного пса, которым он на самом деле был. ?Учитель?. Мо Жань проснулся. Этот голос стал звонком для послушной собаки, нежным цветком окруженным кронами ветвей, песней сирены в сердце кладбища моряков.Он сразу же осознал что обнажён, что эти простыни не были его собственными, и что в темной комнате пахло мускусом и потом. Позади него было обнаженное тело другого человека, плоская грудь неудобно прижалась к его спине, руки обнимали его за талию, а дыхание касалось его шеи. На одну ужасную, дезориентированную секунду он задумался: ?Учитель, барьер в Царство Призраков разрушен?,?— продолжил спокойный голос без намека на эмоции.?Пожалуйста, вернитесь на пик Сышэн?. Его глаза устремились на звук, который доносился не сзади, а сверху. Там, мягко дрейфуяв воздухе, витал нежный цветок хайтана. Его раскрасневшиеся золотые лепестки были усеяны перламутровыми каплями росы, целомудренно сиявшими на этой развращенной сцене. Мо Жань с замиранием сердца наблюдал, как свет угасает, и маленький цветок опускается рядом с его подушкой, так близко, что сладкий аромат хайтана коснулся его носа. Затем цветок исчез, превратившись в ничто. Мо Жань с трудом сел, стряхивая руку державшую его за талию, живот скрутило от отвратительных запахов которые заменили этот тонкий цветочный аромат. Он спрыгнул с кровати, не думая больше ни о чём, сердце теперь билось болезненно быстро, и случайно ударился ногой о прикроватную тумбочку. Мо Жань выругался, громкий звук сотряс тишину, его пальцы ног кричали от боли, он заковылял к своей одежде.?— Бессмертный лорд? —?позвал человек в постели, сладко и сонно, его голос явно отличался от холодного, глубокого тона цветка. Пальцы Мо Жаня возились с завязками на штанах, он снова выругался. Мужчина протянул тонкие пальцы и коснулся его спины, призывно лаская твердые мускулы. Мо Жань отшатнулся, не в силах затеряться в этом прикосновении, как всю прошлую неделю, проведенную в этой комнате среди качающихся кроватей и жарких вздохов.—?Господин, что-то не так? —?растерянно спросил мужчина.Только Мо Жань, получатель послания цветка, мог слышать тот голос.—?Я получил сообщение от секты, я должен вернуться,?— сказал он, взглянув на Лу Цина, когда стройный молодой человек поднялся, его длинные волосы искусно падали на красивое лицо и тонкие плечи.?— О нет,?— обеспокоился Лу Цин,?— Надеюсь, всё в порядке.Мо Жань заставил себя улыбнуться.—?Я уже заплатил госпоже за остаток недели, так что примите это как спасибо за вашу компанию.На этом беспокойство Лу Цина улеглось, и снова вернулась его милая улыбка.—?Это было искреннее удовольствие, мой господин.Мо Жань не знал, насколько это правда, но это не имело значения. Он закончил натягивать верхнюю одежду, отмечая складки и кратко жалея, что не может надеть чистый комплект который он держал в своей сумке Цянькунь, вместо этого ему теперь приходилось нюхать воротник морщась от немытого комплекта пахнущего борделем.Не то чтобы они уже не знали где находится Мо Жань, но… Он резко покачал головой и направился к двери, пересекая пустые утренние залы, быстро кивнул на прощание женщине, стоявшей за чайной стойкой.Снаружи Мо Жань призвал свой меч и вскочил на него, держа курс на возвышающуюсявдали гору. Холодный ветер обжигал щеки, но Мо Жань не стал накладывать чары, позволив влажному утреннему туману разбудить себя. По мере того, как он летел, яма беспокойства в его животе становилась всё больше, его разум проигрывал это сообщение снова и снова. В этих словах не было паники. Любой, кто услышал бы его, назвал бы равнодушным и, вероятно, предположил, что это не очень важно, но Мо Жань знал своего ученика, знал неловкую сладость, которая пряталась под морозом, знал упрямство и почти болезненную независимость. Знал, сколько времени ушло на то, чтобы убедить этого настороженного мальчика просить о помощи хоть в чем-нибудь.Его младший ученик вообще не стал бы посылать сообщение, если бы оно не было срочным.Пять минут, которые потребовались Мо Жаню, чтобы долететь до пика Сышэн, показались ему самыми долгими в его жизни, и к тому времени, когда он наконец увидел заднюю гору и массивную трещину в барьере, он почти задыхался. Море темных духов загрязняло воздух, их ужасные, гротескные лица более чем достаточно порождали тысячи кошмаров, их нечестивый визг разрывал воздух. Все они пытались прорваться сквозь непоколебимое золотое заклятие, удерживавшие их в человеческом мире, удерживаемое на месте одним единственным часовым. Эта сияющая фигура, казавшаяся такой маленькой перед скоплением в небе, упрямо и настойчиво протягивала руки вперед, а взгляд его был похож на покрытое льдом озеро. Однако острый взгляд Мо Жань уловил правду: его всегда твердые, некогда непоколебимые руки дрожали, а изящные пальцы слишком сильно сжимали разлом.Духовная сила молодого человека была почти исчерпана, его слабое ядро не могло этого выдержать.—?Отойди! —?приказал Мо Жань вспыхнув гневом. Молодой человек вскинул голову, глаза феникса мгновенно нашли фигуру учителя, и это несравненно красивое, незапятнанное лицо мгновенно смягчилось.Сердце Мо Жаня ёкнуло. Молодой человек сразу же отскочил назад, в мгновение ока преодолев половину задней горы, золотой барьер разлетелся вдребезги. Тысячи душ вырвались наружу, миазмы были шокирующе густыми и гнилостными, трупная пыль и порошок душ взрывались чёрным облаком. Мо Жань спрыгнул с меча, его тело свободно падало в течение одного удара сердца, и одним плавным движением поймал рукоять сверкающего клинка, закрутил его изящной дугой и опустил вниз. Меч, уже настолько насыщенный духовной энергией от его полета сломя голову, выпустил сияющий зелёный свет, который безжалостно прорезал облако упырей. Тысячи злых духов разлетелись в одно мгновение, пошёл дождь из крови и кишок, которые вскоре превратились в пыль. Миазмы раскололись надвое под явной жестокостью его силы, и газообразный яд был очищен в тот момент, когда он вступил в контакт с такой чистой энергией Ян. Она прорвала массивную рощу, землю и вонзилась прямо в призрачный мир, уничтожая тысячи существ под своей тиранической мощью. Остальные начали кричать от ужаса. Мо Жань не выказал им ни малейшего намека на милосердие, его зубы скрежетали от ярости. Он приземлился на почерневшую траву, поднял руку и направил свою Ци прямо в разорванный барьер, его яростная, безграничная духовная сила восстанавливала дыру со скоростью, доступной невооруженному глазу. В другой руке он держал Бугуй, своё божественное оружие, которое разрезало остатки атакующих душ, как масло. Некоторые из самых умных развернулись и нырнули обратно в призрачный мир, их тюрьма теперь была спасением, в то время как другие пытались убежать в мир людей. Мгновенно появились золотые барьеры и поймали в ловушку этих нескольких храбрецов, и через несколько секунд безжалостный свет меча Мо Жаняпронзил их, не позволяя барьерам оставаться на месте дольше, чем на мгновение. Он знал, что их владелец не может себе этого позволить. К большому сожалению, этот человек был упрям, и только завершение дела могло уберечь его. За то время, которое потребовалось, чтобы сгорели три палочки благовония, Мо Жань одновременно заделал разрыв в Призрачный мир, очистил протекающие миазмы и изгнал сотни оставшихся призраков, которые пытались прорваться в человеческий мир. Он не позволил ни одному из них уйти, ни уйти достаточно далеко, чтобы казаться, что они могут.Когда он закончил, его собственное ядро бурлило от такого быстрого выброса энергии, но всё ещё было заполнено более чем наполовину. Его глаза встретили и удержали взгляд молодого человека позади него, который стоял прямо и высоко в своих чистых синих одеждах, не показывая ни намека на усталость или боль. Его блестящие волосы были собраны в высокий хвост, а бледное лицо было спокойным, как озеро в безветренный день. У молодого человека стройное, слегкамускулистое тело, узкие, пронзительные глаза феникса, красивое мужественное лицо и холодные, равнодушные губы, из которых доносился глубокий ледяной голос. Мо Жань позволил Бугую исчезнуть и улыбнулся со всей беззаботной лёгкостью, которой не чувствовал.—?Нин-нин, опять попал в беду?Молодой человек, не старше семнадцати, нахмурился. Затем недолгое раздражение растаяло, словно иллюзия, и этот вечно вежливый молодой господин поднял руки, отвесив безупречный сыновний поклон.—?Ученик Чу Ваньнин приветствует учителя.