1 часть (1/1)

?Ты такой милый, нежный, как девочка… Я бы с удовольствием оттрахал тебя… В задницу, котёнок…?Этот голос до сих пор звучит в голове каждую минуту мучительного существования, заставляя вновь и вновь испытывать леденящий искалеченную душу страх… ***– О, прошу, Пол, – стонет Перси, в то время пока парни закутывают его в смирительную рубашку. – Пожалуйста, не сажайте меня к Дикому Биллу… Умоляю, не надо… – жалкие голубые глазки наполнились слезами.Впервые за долгое время надутое, высокомерное выражение юного личика мистера Перси Уэтмора сменилось. Теперь это был беспомощный связанный котёнок. Перси моментально позабыл обо всех своих связях, которыми он тыкал каждому, кто осмелится упрекнуть его персону по малейшему поводу. Трусливое сердечко колотилось, как бешеное. Перси мог бы умереть от страха отнюдь не радостной встречи с Диким Биллом. По ту сторону решётки.?Только не к нему! Только не к нему!? – монотонно твердит внутренний голосок.Уильям Уортон. Он же – Крошка Билли, Дикий Билл – безрассудный убийца, маньяк, насильник – единственный, кто заставляет душонку Перси Уэтмора сжиматься от страха. Единственный, кто может заставить этого гордого, нагловатого юношу, прикрывающегося спинами высокопоставленных родственников, стать послушным, словно собачку, сломать его… Да, Дикий Билл – это тебе не засранный французишка Делакруа и не огромный глупый негр, который едва ли осознаёт, какая в нем силища.Глаза мистера Эджкомба блеснули небывалой жестокостью. В голове мелькнула одна мысль. Плохая мысль. Но справедливая. Это казалось милостью, снизошедшей на Уэтмора. Пусть возблагодарит Пола Эджкомба, кто смиловался над ним. Ведь вместо того, чтобы отдать его на растерзание одному Дикому Биллу, они сами вчетвером могли бы выдрать его во все щели и налить в места, откуда будет идти кровь, уксус, а затем, возможно, линчевать его прямо на тюремном дворе за блоком Е.– Это твоя идея.Они поволокли упирающегося Перси по зелёному линолеуму, оставляя после себя царапины от тяжёлых, раздражающих своим скрипом, ботинок Уэтмора, которыми когда-то он придавил и размазал Мистера Джинглса.– Нет, нет, нет! Не делайте этого! – Отчаянно извиваясь в крепких объятиях Брутала, Перси видит круглыми от ужаса глазами, как Гарри Тервиллигер нервно перебирает ключи и находит тот, что отпирает замки на камерах. – Вы не можете так поступить!Брут затолкал в рот Перси платок, а сверху легла клейкая лента. Теперь всё, что он мог сказать – это: ?Ммхммп!?.– Открою тебе секрет, Перси, – ответил Пол, с силой вдавливая ленту в раскрасневшиеся щёки. – Мы можем. И поступаем.С нескрываемым ужасом Перси поглядел на непреклонно ухмыляющегося Брута Хауэлла, затем поглядел в камеру Билли. Пока что тот не являет из себя Дикого, а мёртвым грузом валяется на своей койке, щедро напичканный снотворным. Но что будет, когда он проснётся и обнаружит в своей камере приятный маленький подарочек, оставленный нашими щедрыми надзирателями?Брут толкнул Перси в спину, заставляя его вбежать в логово Уортона. Миленькое личико чуть ли не впечаталось в облезлую кирпичную стену. Гарри успел закрыть замок до того,как Перси опомнится и ударится об решётку, как рыбка об аквариумное стекло.– Дадим тебе несколько часов, чтобы ты… поразмыслил над тем, что ты сделал с Делом, – сказал Пол.– Хотя, думаю, тебе будет не до того, – прогудел Брутал, сложив руки на широкой груди. – Пока Дикий Билл будет рвать твою девичью задницу.Они ушли, оставив Перси и Билла наедине, но под чутким присмотром мистера Стэнтона. А вдруг Уэтмор, не дай Бог, умрёт от болевого шока? Или Билл прикончит его до того…?Сволочи! Дылдоны паршивые! Они за это поплатятся! Обязательно поплатятся…?Из детских тёмно-голубых глаз по влажным от пота, холёным щекам Перси скатились капельки слёз безнадёжной ярости и мучительного страха. Уэтмор оставил бессмысленные попытки выбраться и шлёпнулся мягкой задницей на холодный бетонный пол камеры психопата. Перси оставаётся только ждать. Ждать, когда проснётся Дикий Билл и сделает с ним то, чего он боится больше всего на свете. По-видимому, Перси боится этого даже много больше, чем собственной смерти… Того, что Билли с жаром оттрахает его нетронутую упругую попку, которая так полюбилась этому маньячине. ?А, может… это не так страшно? Может, это даже… приятно…?Реки слёз на щеках ненадолго пересохли. Появилась безумная призрачная, но всё же надежда, что Перси сможет получить удовольствие от соития с ним. С парнем. С Диким Биллом. И Уэтмор в это поверил, ведь кроме веры ничего больше не осталось. Достоинство юного мистера Перси Уэтмора покинуло оскорблённое тело, как только ноги переступили порог камеры и стояли уже не на зелёном линолеуме, а на потрескавшемся бетонном полу. Удивительно, что всего лишь какая-то железная решётка способна разделить и полностью изменить одно и то же пространство, сотворив из него два совершенно разных мирка. Но всё равно в конце обоих не ждёт ничего хорошего.Насильно в голове снова и снова прокручивались моменты, когда Уортон, казалось бы, совсем недавно, схватил забывчивого надзирателя, который по собственной глупости отклонился от середины Мили, впился грязными ногтями в горло, притянул к себе, с силой вдавливая дрожащее тельце в ржавые железные прутья решётки… ?Мягкие! Как у девчонки? – взъерошил зализанные волосы… – ?Ты такой милый…? – поцеловал грязными обсохшими губами в пылающее, покрасневшее ухо… – ?Я бы с удовольствием оттрахал твою задницу…? – и посмел облапать…***Прошёл примерно час, когда Дикий Билл издал первый звук, более напоминающий хриплый звериный рык, и зашевелился. Услышав это, Перси вскинул склонённую голову и вытаращил мокрые глаза, в которых снова вспыхнул страх.?О, нет! Нет! НЕТ! НЕТ!!!?Сердечко забилось с такой силой… Казалось, оно вот-вот пробьёт дыру в груди и выскочит наружу. Уортон сел на край скрипучей койки, держась за сальную всклоченную голову.– Вот чёрт… – прошипел он, продирая сонные глаза. Билл медленно повернул голову в сторону Перси. Тот замер и вжался спиной решётку. Попятился назад, стараясь увеличить расстояние между собой и Биллом. Понимая, что деваться некуда и дальше решётки не уползёшь, Перси продолжает неустанно перебирать ногами. Будь его воля, он бы вылез между прутьев решётки как пластилин. Но, к его сожалению, это физически невозможно.– Какого хера ты тут делаешь?В ответ из груди Перси вырываются шумные выдохи, напоминающие рыдания. К камере не спеша подходит Дин.– Эй, кэп, чего эта куколка делает в моей камере? Да ещё и связанная, – в глазах Билли уже пляшут дикие огоньки. Но речь ещё остаётся невнятной.– Это тебе подарок, – ответил мистер Стэнтон. На его сжатых губах заиграла злая улыбка, а в душе – месть. В этот вечер все желали справедливого возмездия за всё, что случилось на Зелёной миле по вине Перси Уэтмора. Смерть Мистера Джинглса, смерть Эдуарда Делакруа и едва не состоявшаяся смерть Дина Стэнтона. А возможно, причина проще – поганый характер и бесконечные выходки Перси долго капали в чашу терпения надзирателей, и теперь им представилась возможность сбить с него спесь. ВЫБИТЬ, так сказать.Билл широко улыбается, медленно поднимается с койки, не отрывая от Перси хищного взгляда, крадётся к нему и так же медленно опускается на корточки.– Спасибо, кэп, – Крошка Билли всё не сводит глаз со своего подарочка. Как неожиданно и приятно! Словно мальчик в рождественское утро, который обнаруживает под ёлкой долгожданный подарок и со всех ног кидается разрывать его красивую обёртку. – Развлекайся. Только смотри, чтоб жив остался, – однако Дин не спешит вернуться за стол дежурного.– Эй, кэп, вы что, так и будете пялиться? – Билл глянул в запуганные глазки Перси. – Ну вы и извращенец!– Нет уж, спасибо! – Дин отмахнулся. – Учти, если прикончишь его… – Стэнтон не договорил и поспешил возвратиться на место, за стол дежурного.Перси вскрикнул через ленту и с новой силой попытался вырваться из рубашки.– Не могу обещать, – тихо произнёс Уортон, вперившись блудничным взглядом в притихшего под ним Перси. Фраза обращена уже не к мистеру Стэнтону. – Да ведь, мой милый? – ладонь ложится на коленку Перси и медленно ползёт выше по покрытой мурашками коже, скрытой под тёмно-синей тканью форменных брюк. Перси закричал, закричал изо всех оставшихся сил. Но не от радости, пока он и близко не чувствует того плотского наслаждения, на которое так уповал. Ничего, кроме мерзостного отвращения к этому грязному отморозку. Чёртова лента заглушает горестные крики, ноги бьются по полу, словно в конвульсиях. Но зачем? Всё равно ведь помощи ждать неоткуда. И в этот момент Перси впервые чётко осознал, что существуют такие случаи, в которых бессильна даже его родня. Но Уэтмор готов защищать свой зад до последнего.– Что же ты, мой сладенький? Боишься меня? – Проворковал Билл. Костлявые пальцы ласково проводят по багровым щекам и заклеенным губам Уэтмора. Перси, жалобно искривив брови, выпучился на Уортона круглыми глазками, из которых без остановки сочатся слёзы. Дикий Билл рассмеялся, оголив в хищном оскале гнилые зубы, и от всей своей чёрной души смачно чмокнул Перси в пухлые губы прямо через клейкую ленту. Перси в отвращении морщит нос и жмурится. Но по вспотевшей спине, груди текут колкие мурашки, плавно перерастающие в нечто иное…– Ох, что же ты? Не нравится? – Билл изображает удивление, но тут же его губы растягиваются в издевательской улыбке. – Но, я уверен, тебе понравится, когда я буду долбиться в твою хорошенькую попку.Уортон молниеносно выдернул ремень из своих потёртых полосатых штанов и торопливоспустил их, освободив уже напряженный член. Глаза Перси раскрываются ещё шире, и он начал яростно трясти головой, пытаясь пробудиться от чудовищного сновидения, оказавшегося жестокой реальностью. Билл берётся за краешек липкой ленты и резко дёргает, заставив Перси скривиться от боли: лента прихватила с собой тонкую кожу. Губы распухли и запылали. Оправившись, Уэтмор широко раскрыл рот, чтобы набрать воздуха и закричать, но тут же он получает звонкую, жгучую пощёчину от Уортона. Теперь полыхала и щека.– Вздумаешь визжать, мне придётся тебя придушить, сладенький, – процедил Билл, сдавив измокшие щёчки Перси. – Понял??Нет! Уж лучше быть задушенным, чем затраханным этим мерзким ублюдком!? Но, вопреки своим мыслям, Перси, смиренно и так незаметно кивнул, показывая, что всё он понял.– Умничка моя!Уортон безжалостно хватается за растрёпанные волосы и притягивает голову ближе к своему концу, подрагивающему от нетерпения, как натянутая струна.– Нет! – Губы Перси плотно сжимаются в напряжённую линию, но глаза с интересом рассматривают орган Дикого Билла.– Мне показалось, что мы друг друга поняли, – Уортон больно стягивает драгоценные волосы Перси, заставив его пропищать от боли и раскрыть-таки губы.Член Билла сразу же бесцеремонно проникает в рот. Реки слёз из заплаканных глаз Перси потекли по щекам, неприятно распространяясь по шее и затекая под рубашку. Билл издаёт протяжный стон и насаживает голову Перси глубже, постепенно, но затем, ускоряя темп, зашевелил тазом. Перси судорожно затрясся от чёткого ощущения инородного тела, раздражающего щёки, горло, нёбо и возбуждающего приступы кашля и тошноты.– Да… Моя маленькая шлюшка, привыкай к своей новой роли! – Билл захохотал, как сумасшедший. Таким он и являлся. Перси заскулил совсем как собачка, тонущая в ледяном озере. Отвислые припухшие губы краснеют, словно маков цвет. Это продолжается так мучительно долго… Кажется, целую вечность… По прошествии унизительных минут, наполненных противным слюнявым звучанием, Билл извлёк свой накалённый, затвердевший, словно камень, орган из униженного рта Уэтмора, потянув за собой струйку вязкой жидкости, что в изобилии покрыла персиковые губы. Уортон сдавленно выдыхает и закатывает глаза, словив кайф от обалденного момента. Передавленная смирительной рубашкой грудь Перси вздымается, жадно стараясь поглотить больше кислорода. Тёмные масляные прядки волос налипли на лоб и лезут в глаза, вызывая ещё больше раздражения и слёз. С ярко-красных, потрескавшихся губ стекают солёные горючие слёзы вперемешку с липкой, гадкой субстанцией, оставленной Диким Биллом. Всей своей дрожащей душой Уэтмор надеется и верит, что это конец, что ничего больше не будет, но…Уортон хватает беспомощное тельце Перси и бросает его на твёрдую, с пятнами неизвестного происхождения, тюремную койку. Уэтмор извивается, пытаясь высвободиться из крепких объятий брезентовой рубашки. Но безуспешно.– Зря ты так, попка, – мурлычет Дикий Билл. – Меня это ещё больше заводит!Звериные глаза горят бешеным огнём сумасшествия и желания. Уортон, скаля жёлтые зубы, по-хозяйски располагает ладонь на паху Перси и, безжалостно сжав ткань форменных брюк, прощупал его уже не мягкий половой орган. Снова… Уэтмор остолбенел с глазами-плошками, изредка издавая придавленные звуки.– Я знаю, малышка, тебе нравится… – хрипит Уортон, заглядывая в растерянные синие глаза, продолжая мять в руке оживший член. – Тебе нравится, когда тебя трогают. Когда я тебя трогаю.Милашка жмурится, губы раскрываются, и с них слетает протяжный стон. Ещё немного и он начёт изнывать, прямо как девочка. Билли улыбается, охровые глаза с наслаждением ласкают взглядом личико, застывшее в искажённом выражении перевозбуждения. Ему нравится. Длинные коварные пальцы аккуратно берутся и неторопливо расстёгивают застёжку на кожаном ремне в брюках. Снова Перси дёргается и издаёт ещё один невнятный звук, елозя бёдрами по койке, чувствуя, как омерзительные пальцы касаются его. Перси мог бы закричать, ведь на его губах уже не было ленты, но вместо этого из его груди вырываются отчаянные рыдания и хныканья, из-за которых даже невозможно вздохнуть полной грудью. Руки Дикого Билла вцепились в ткань отглаженных брюк и резко сдёрнули их вниз. Затем, он так же быстро избавил Уэтмора от нижнего белья.– Какой хорошенький… – бархатистый, сочный голос Билли, чей взгляд ласкает обнажённые бёдра, сладостно режет уши Перси. Затем грудь Уортона нависла над Уэтмором. – Хочешь, чтобы я отсосал у тебя? – Звучит как вежливое предложение в оказании приятной услуги.– М-м… – Перси ещё сильнее смыкает ресницы. Как же противно! Но как же хочется…– Что? Скажи громче!– Да…Уортон уж двинулся вниз. Но вмиг возвратился к личику Перси. – А вот хрен тебе! Кончишь сам.Уортон принялся жадно расцеловывать и облизывать шершавым языком, словно пёс, милое личико и соблазнительные губки, издавая по-настоящему сумасшедший хохот. – Какой ты сладенький… Такой вкусный… И-и-и-ха-а!– Нет! Нет! – визжит Перси, пытаясь увернуться от всепоглощающего рта и языка.Ещё одна, возможно, не самая лучшая минута в жизни Перси Уэтмора, и Дикий Билл отрывается от слащавого личика и переворачивает Перси, выставив на обозрение миленькую задницу.– М-м, попка прямо как у девчонки… Мягкая, нежная, – Билл взялся за бёдра и рывком подтянул задницу Перси ближе к себе. Перси ахнул. Резкий шлепок, сорвавшийся вскрик. Женское поведение Уэтмора лишь забавляет Билли, отчего он искренне хохочет. Ладонь ложится на белые ягодицы и проводит, бережно поглаживая гладкую кожу. Уэтмор вздрагивает, покрывается мурашками, но затем из него выходит новый невнятный стон, свидетельствующий о том, что где-то внутри пробуждается либидо.– О, тебе нравится, моя шлюшка? – Томно спрашивает Билли. Он прижимается к Перси и начинает плавно двигать бёдрами, плотно соприкасаясь раскалённой твёрдостью с упругими ягодицами. Заливаясь краской, Перси изнывает. – Сейчас посмотрим, как ты завизжишь. Уортон опускает колени Перси на пол, прижимая обслюнявленное лицо к матрацу, другими словами, нагибает. Острые, как бритвы, ногти крепко впиваются в ягодицы Уэтмора и раздвигают их, заставляя сжатый анус раскрыться. Перси отрывисто вскрикивает, беспомощно оттопыренный зад покрывается мурашками. – Какая хорошенькая дырочка… – от таких слов, которых Перси никто и никогда не говорил, загорелись уши, и тело захлестнула удушающая волна стыда. Уортон поместил затвердевший конец к девственной щёлочке и начал давить на неё, но никак не мог войти.– Ай-яй-яй, чего же ты такой узкий? – одной рукой Билл взялся за щёки Перси, и сдавил их, просунув средний палец между губ. Снова Перси жмурится, выдавливая слёзы, чувствуя отвратительный, грязный вкус Билла на своём языке. Тем не менее, мистер Уэтмор начал посасывать. Даже пытаться лизать. Ему же будет лучше. Перси мог бы откусить этот палец к чертям собачьим, но… Перси просто боится. Боится проявить любые признаки неповиновения, ведь тогда он может вмиг распрощаться со своей жизнью.Уортон вытягивает из пухлых губ палец и с зубастой улыбкой, медленно и так не спеша, смазывает им совсем небольшую дырочку, вынуждая Уэтмора стонать сильнее и глубже. Билли снова приставляет член и пробует войти снова. Он делает беспощадный толчок вовнутрь и разрывает узкое колечко ануса, заставив Перси прочувствовать острую телесную боль, постепенно затуманивающую сознание и разум. Из Уэтмора невольно вылетает пронзительный крик, переросший в жалкий, униженный стон. Щёки и уши горят, но не от бессильного гнева. От вселенского стыда. Уортон начал делать интенсивные, ритмичные толчки в трепещущую плоть Уэтмора, хриплым голосом нашептывая пошлости вперемешку с комплиментами в адрес гладкой, мягкой как у девочки попки. Перси, вздрагивая от неприятного ощущения того, что в его заднице орудует, чёрт возьми, мужской член, нещадно раздирающий всё внутри, вздрагивая от страха и непонятного возбуждения, чувствует себя шлюхой. Нет, он и есть сейчас шлюха, дешёвая, исходящая плотью шлюха, и Крошка Билли, получающий дикое удовольствие от этой плоти.***Обычно в столь поздний час в блоке Е на Зелёной миле царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь храпом Делакруа или всхлипываниями Коффи. Но сегодня… Ритмичные, звонкие шлепки кожи о кожу, бессвязное бормотание Уортона. Были лишь короткие стоны, приглушённые жёстким, пропитанным мерзким запахом Дикого Билла, одеялом. Уэтмор жалобно и в то же время томно, по-женски, стонал, и, несмотря на то, что он уже получал некое странное удовольствие от происходящего, на которое так надеялся, его глаза оставались мокрыми, продолжали плакать сами по себе. Внезапно Перси ощущает восхитительный жар, стекавшийся к низу живота и к возбуждённому члену, который вдобавок к этому старательно стимулирует Билли. Щёки Перси румянятся ещё краше, с багрового лица градом стекают капли липкого пота и слёз. Самому никак не верится, что он лежит под Диким Биллом, который долбится в холёный зад, и как шлюха возбуждается от этого.Уортон шипит сквозь прогнившие зубы, будто змей, нечистые, во всех смыслах, руки с длинными, неподстриженными, как у зверя, когтями свободно бродят по всему телу Перси. Одна рука переползает с поясницы по спине, шее на голову Уэтмора, зарывается в растрёпанные, теперь уже не прилизанные волосы и тянет за влажные пряди, вынуждая выпрямиться, и Перси повинуется беспрекословно. Вторая рука, цепляясь за округлую задницу, шлёпает по розоватой коже после каждого тугого толчка, оставляя алые следы от пятерни. Уортон наклонятся к раскрасневшемуся личику Перси.– Поцелуй Крошку Билли, котёнок, – требует Билли, кусая Перси за шею, прямо над промокшим от пота отглаженными воротничком.И Перси, выворачивая шею, покорно прижимается слюнявым ртом к губам Дикого Билла, не прекращая стонать, двигая задом навстречу сильным движениям чужих бёдер. Уортон грубо орудует языком во рту Перси, рукой шарит в промежности… Укусив его нижнюю губу, Уортон разрывает сумасшедший поцелуй. Руки вцепились в мягкие бёдра, насаживая его глубже, с каждой секундой наращивая темп и силу. Сердце Перси скачет бешеным зайцем, гоняя по жилам бурлящую кровь. Он заёрзал на койке, издавая протяжные сладостные стоны, ласкающие уши насильника Уортона.– Не терпится, милый? – Шепчет Уортон, целуя Перси в ухо. – Сейчас…Билл насаживает Перси на всю длину своего органа, стальные мышцы зверя напрягаются. Перси прогнулся и затрясся, ощутив, как в его тельце сильным потоком растеклась тёплая сперма.?Нет! Нет! Нет!? – Перси пытался выкрикнуть, но голос будто исчез. Вместо этого он зарыдал, только на это раз безмолвно.Внезапная волна жара обжигает изнутри, и Перси накрывает волной отвратительного умопомрачительного оргазма.Уортон упал и распластался на вздымающейся спине Уэтмора.– Я же говорил, тебе понравится, – произнёс Билл, прикоснувшись губами к уху Перси, и тут же разразился заливистым хохотом. Перси так и лежал под Диким Биллом не в состоянии пошевелиться. Мышцы будто превратились в воск, и силы покинули его. Он уже давно не ощущал своих затёкших рук, крепко сдавленных смирительной рубашкой. Перси мог лишь лежать, устремив затуманенный взгляд в никуда и чувствовать, как холод обдаёт его влажную разорванную задницу, как кровь вперемешку со спермой, его и Билла, стекает по ногам… Но оргазм достигнутый в близости с Диким Биллом изменил мировоззрение и лишил рассудка: Перси раз и навсегда проникся чувством слепой, безумной симпатии к нему, к ублюдку Уильяму Уортону. Веки блаженно опустились, душа ненадолго обрела сладостный покой, от осознания того, что его задница целиком и полностью теперь принадлежит Дикому Биллу.Краем глаза Перси замечает движение на Миле, и на секунду его охватывает оцепенение на грани ужаса: неужели вернулись? К камере приблизился Дин Стэнтон.– Воу… – он качнулся назад от столь нелицеприятного зрелища. И тут же подступил к камере и зазвенел ключами, открывая замок. Зашёл в камеру.Уортон видел мистера Стэнтона, но так и оставался лежать на безжизненном киселе.– Эй, ты это… – хмурый взгляд Дина бегал по переплетённым телам и одновременно старался избежать этой постылой сцены. – Может, слезешь с него?– М-м, кэп… Может, оставишь эту попку мне? Она мне понравилась, – промурчал Билли.Дин вытащил дубинку и шагнул ближе к ним, пытаясь распознать, жив ли Перси.– Так, а ну быстро слез с него! – И без того натянутые нервы Стэнтона сдали, и он выхватил из кобуры револьвер.Уортон лишь сдавленно рассмеялся, лизнул кончиком напоследок розовую щёчку и прошептал:– Увидимся ещё, мой сладенький, – довольно прорычал Уортон, затем сполз с бездыханного тела и уселся на пол, пряча в казённые штаны свой инструмент. Его веки удовлетворённо опустились, а губы расплылись в широкой ухмылке.Дин прибрал револьвер, дубинку и присел рядом с Перси. Коснулся его плеча, щёлкнул пальцами перед глазами.– Перси? Ты живой? – Круглые глаза Дина нервно бегают по бездвижному Уэтмору.Но, к счастью Стэнтона, Перси встрепенулся. Он сполз на пол, устремил взгляд в бетонный пол, на котором блестели алые пятна крови.– Сним… Сними с меня рубашку, – еле слышно дрожащим голосом промямлил Перси.Дин кинулся торопливо расстёгивать ремни на спине Перси. Через пару мгновений он освобождён. Ухватившись дрожащими руками за свои форменные брюки, Перси попытался встать, но ему это далось с трудом. Вдруг он ощутил режущую боль внизу живота, ощутил, как невыносимо заныла разорванная задница, и тут же без сил упал на пол. Дин поднял его. Перси не без труда натянул брюки и выполз из камеры. Дин, пристально наблюдая за Перси, последовал за ним, запер камеру и замер, наблюдая, как Уэтмор, кренясь на бок, нетвёрдыми шагами поплёлся по направлению к столу дежурного. Он не дошёл: припал спиной к пустующей камере и опустился на пол, устремив помрачённый взгляд на зелёный линолеум.– Перси? – Дин ускорил шаг, – Перси! – Подбежал к нему и опустился на пол рядом.?Нам конец?Дин не мог думать ни о чём кроме своих детей, которые могут остаться без отца и кормильца, и о жене, которая может остаться без мужа. Запальчивая гневная идея, вроде этой, как правило, никогда не оканчиваются хорошо и счастливо.***В мутной голове не прекращая, раздавался мерзкий, но в то же время единственный и такой любимый голос Дикого Билла Уортона, превратив разум в пустой бесконечный шум одного голоса.?Я же говорил, тебе понравится, моя маленькая шлюшка!?Он обречён. Обречён на невыносимые, разрывающие обмякший рассудок, муки на всю оставшуюся жизнь…?Ты мой! Мой хорошенький!?…Никчёмную жизнь в белой палате, что можно описать как пребывание в ловушке в бесконечном кошмаре, от которого он никак не может пробудиться…Но с другой стороны – это прекрасно. Никаких забот – только ты и мысли, проживающие свою собственную жизнь. Пусть иногда они доводят до комнаты с мягкими стенами, но это стоит того… Мысли – сильнейшая штука, где может происходить абсолютно всё, что захочется. И порой это кажется действительностью. Нужно лишь только дать им волю…